Юна

Пока Арсений возмущаясь в полголоса уносил мелкие предметы, Юна и Лизка пошли искать чертову трубу. Собственно так назывались несколько труб неудачно расположенных в поворотах примерно в метре от пола. Идя относительно быстро и не знаю о ней человек обязательно натыкался животом или грудью. Удар был плашмя, неприятный, но не слишком опасный, вбегать в повороты мало кто рисковал. Проблема в том, что таких мест было несколько.

Сестры обошли все закутки, кое где перебираясь по горе наваленного битого кирпича и чего-то такого строительного. Подходящих мест было пять штук.

— Слушай, Юн, а мы кажется ступили.

Они вернулись к началу и собирались начать по порядку от входа.

— В смысле?

— Помнить тот тупик со строительным мусором? Похоже он с момента строительства дома.

— И что?

— Там не особо проходной путь. В принципе дальше будет каморка дворника, верно?

— И что? Тогда ходили из подъездов, а не как мы. Тетя Глафира жила в другом подъезде, как и мы.

— Да, но смотри, все прочие кладовки тогда использовались, верно?

— И?

— Вот это и есть и? мусор лежал там и тогда. Раз его не убрали, а в то время еще наводили какой-то порядок, значит шанс, что вдруг от него избавиться минимален. Дом не то с шестидесятого года не то раньше.

— По моему позже, где-то у отца была надпись двадцать лет с момента строительства дома и фото той кучи мусора и цветок. Не то фиалка, не то лилия, в общем что-то красивое для контраста.

— Ты поняла суть.

— Да, но там тогда была масса людей, думаешь она бы так рисковала?

— А чем? В той куче мусора заметить пару кирпичей невозможно, в других местах делать тайники сложнее.

— И как она объяснила бы там свое появление? — все еще сомневалась Юна, хотя сестры снова перебиралась через кучу мусора.

— Блин, посмотреть, что у кого храниться или глянуть кто самогонку держит, да мало ли что тут может быть? Если верить ба и фоткам баба была из тех, которым есть дело до всех и вся.

— По фотографиям этого не заметно.

— Значит не туда смотрела, — парировала сестра и принялась обстукивать стену.

А Юна осмотрелась и на соседней стене заметила дырку, заткнутую какой-то рваниной. Сантиметров тридцать от пола и довольно большая двадцать пять на двадцать пять точно.

— Рехнулась? — уточнила Лизка.

— Может быть. Лиз, давай логично... блин надо было другие перчатки взять. Исходя из твоей логики, кто полезет в эту дырку? Ну была техническая, ее забили чтоб не дуло или что-то такое.

— Никакая ткань не выдержит столько лет.

Ткань крошилась в руках рассыпаюсь мерзкой не то стружкой, не то хлопьями.

— Синтетика запросто, а тут явно не хлопок.

— Верю, что она лежит тут тридцать лет.

— К тому же за ней что-то есть...

Юна постучала и звук послышался глухой. Лизка перебралась и встала рядом, свет фонарика показал грязно темную фанерку или кусок ДСП. В общем отходы лесной промышленности. Попытка вытащить ее ничего не дала, раздраженная Юна толкнула верхнюю часть и та упала вовнутрь.

— И?

— Ничего не видно, надо ее повернуть.

Стоя на коленях, дыша непонятно какой гадостью сестры по очереди ныряли в проем.

— Юн, а тут что-то внизу есть. Она как будто углубляется. Блин, да не ухватиться. Слушай по комплекции тетя Глафира была не феей как она это сумела провернуть?

— Кто знает, может палкой какой... а помнишь она на фото с тростью ходит?

— И полагаешь перед смертью полезла сюда хоронить сокровище? — язвительно спросила Лизка, пробуя подцепить не то ящик, не то коробку.

Но что-то там определённо объемное было.

— Во первых, мы незнаем какая она была перед смертью, может бегала как козочка. Во-вторых, стремление схоронить заработанное оно хорошо мотивирует. И главное, может она все время тут что-то хранила. Не знаю, как тогда, но вдруг не рисковала держать дома все ценности?

— А меняла их каждый раз спускаясь за картошкой в подвал? — закончила Лизка скептически.

— Да. Подвалы связаны, сама видела. При определенной ловкости убрать тряпку, подвинуть фанерку и вытащить ящик не сложно.

— Да ты что? Я тут как дура пять минут корячусь в этой помойке просто так, да?

— Давай я попробую.

— Не мешай, уже почти получилось, нет тут сбоку никаких ручек, а так хватать не удобно.

— А если сверху? На крышке ничего нет? если доставала тростью...

— Где ты раньше была, заразина?

Лизка отодвинулась и посветила фонариком. В середине действительно было кольцо. Самое обидное, что без постороннего предмета достать до него нереально.

— Я мигом...

Юна вскочила и пошла обратно вспоминая где видела кочергу или что-то на нее похожее. Не здесь, а раньше, точно, но где?

Два поворота и вот она. Самодельная кочерга из согнутого металлического прута. Даже гарь видна с одной стороны.

Лизка по прежнему находилась возле дыры.

— Вот.

— Наконец-то, Сеня прислал сообщение, что заканчивает и спрашивает нужна ли его помощь и пора ли организовывать поиски. Вот черт, тяжелая и неудобная какая...

Коробка оказалась длинном с полметра узким ящиком. В бокового края обнаружились две защелки и петельки. Приличный вес вынудил поставить ее на пол. Конечно девушки мигом открыли находку и опешили...

— Или золото или что-то очень похожее, — заметила Юна, посмотрев при свете фонарика.

— Очень похожее. И только украшения. Неплохо она жила тетя Глафира.

— Это точно. Давай вернем все как было и пойдем.

— Точно. Ты собираешь рванину.

С трудом и помощью кочерги Лизка смогла поставить фанерку. Юна кое как собрала ткань и попробовала свернуть как была. Выходило плохо, но если не присматриваться сойдёт. Мусор с пола смели остатками веника, рассыпанными по куче мусора. И забрав драгоценную ношу сестры пошли обратно. Арсений ждал их в каморке сидя на табурете. Почти полностью пустой каморке.

— Вас можно поздравить?

— Кажется да. Думаю пора уходить, — заметила Лизка. — Это дальше несешь ты.

— Ладно, ой черт...

Арсений чуть не уронил ящик.

— Осторожнее!!!— хором зашипели сестры.

— Понял, можно было и предупредить. Тут еще кирпичей что ли? Или подробное описание где что искать?

— Нет, тут просто коробка тяжёлая, — пояснила Юна, поднимаю табурет.

Лизка заперла дверь и все медленно пошли на выход. Уже на свежем воздухе, как хорошо дышать нормальным чистым городским воздухом, на пути встала воинственная пенсионерка.

— Вы откуда?

— Были из 53, — отозвались Юна. — Забирали мебель из подвала, а что?

— Да, так, думаю спрошу, а то мало ли что. Тут по осени бомж обосновался, чуть пожар не устроил.

— Понимаю. Нет, мы только свое забрали, думаю больше не появимся. А вы молодец, побольше бы таких внимательных, жить спокойнее стало бы, — похвалила Юна, точнее повторила услышанное от мамы как-то.

Бабуля сразу же словно распрямилась, как бы отмахнулась от этих слов, но самодовольство буквально читалось не только на лице, но и теле. Попрощавшись все сели в машину, Юна с трудом уместилась среди мебели. Лизка в комфорте ехали спереди. Конечно хотелось возмутиться, но Юна решила сдержаться.

— А ты молодец, с этой поборницей порядка, — похвалила сестра.

— Как-то от мамы услышала. Мы участок снимали ей для продажи, тоже очень была и участок скажем так неказистый. В общем соседи там оказались на редкость бдительными. Вот тогда мама такое и высказала. Она повторила раза три, естественно я запомнила.

— Да, мама умеет. Я почему и удивилась, ладно она, но от тебя такое услышать дико.

— Ты многого обо мне не знаешь, оказывается, — съехидничала Юна.

— Точно, точно. Ключи от дачи взяла?

— Еще бы.

— Тогда давай сразу туда, — велела Лизка. — Заодно и оценим добычу.

— Еще скажи поделим.

— Ну, не уверена, с одной стороны это все как бы твое, а другой клад мы нашли вместе.

— Вы его рассмотреть то успели, золотоискательницы? А то может кроме как на переплавку он никуда и не годиться? — подал голос Арсений.

— Нет, так детально не изучали. И место не то...

— И освещение никакое, — добавила Юна.

Дача зимой странное зрелище, мало того, что к дому не проехать, трактор расчистил только улицы. Так и сам дом сонный, заснеженный, не готовый и не радостный от визита. Юна вывернувшись достала Никон и сделала несколько снимков. Тяжелое мрачное небо дополняло образ и довешало настроение.

— Так, сначала нужна лопата, — заметил Арсений.

— Они в доме в прихожей, мы специально достали, — отозвалась Юна, снимая мужчину и пробуя пристроить рядом с ним и машиной рвущуюся в сторону сестру. — Лизка!

— Что Лизка? Давай в дом войдем. Юн, тебя реально иногда клинит! — возмутилась та.

— И это говорит человек готовый и способный шить всю ночь на пролет, а потом идти на работу, — парировала Юна. — Ладно уж, откапывайтесь и давайте я тоже помогу.

Открыть ворота, потом дверь в дом, вторую и наконец достать лопаты.

— Я пойду котле запущу, — Юна пошла.

Заполнить систему водой, включить котел, проверить все ли нормально. Все это заняло некоторое время, на улице парочка уже успела расчистить снег и завезти машину во двор.

— Куда мебель ставить будем? — уточнил Арсений.

— Давай на дальнюю веранду, — решила Юна.

Лизка захихикала:

— Он пока не ориентируется в доме. Пойдем, покажу, но туда кстати удобнее с улицы заносить будет. Надо будет еще чуть— чуть почистить.

Дальняя веранда находилась в задней части дома и выходила окнами на сад. Застекленная, утепленная она чем-то напоминала зимний сад и служила прекрасным местом для отдыха и работы ба в плохую погоду. Собственно всю раннюю весну и позднюю очень, когда не улице слишком холодно и сыро. Часть веранды была исключительно летней с навесом, но без стен и даже перил, а часть скорее домашней. Правда мебель там на зиму не оставляли, занося в дом.

Пока сестры расчистили не только две колеи, но и весь внутренний дворик Арсений перенес мебель внутрь. Потом пришлось выметать лишний снег, чтобы не было чрезмерной сырости, но в целом именно тут стало понятно сколько же всего сделал дед.

— Он гений, — призналась Юна.

— В смысле? — не поняла Лизка орудую веником.

— Арсений гений, он как-то смог все это разместить в одной машине. Смотри сколько тут всего!

— Это не совсем все, тот большой сундук, шкаф и книжные полки остались. Во-первых, мне их одному не вынести, а во-вторых, в мою машину такие не вместилось бы, — раздался голос мужчины. — Но за комплемент спасибо.

— А я даже не заметила отсутствие сундука, — признались Лизка. — Юнка, я его заберу?

— Сундук что ли? Нет, я его себе возьму, но сначала нужно попробовать все это привести в нормальное состояние.

— Ты не права, я пока переносил заметил, что все в отличном состоянии. Да, внешний вид так себе, но все цело, ровно и как прежде. Не знаю уж чем ваш дед все это пропитывал, но он мастер. Единственное полагаю внешнее оформление оставляло желать лучшего или случайно или специально оно все простовато, нет покрытия лаком или только бесцветным. И кстати дерево хорошее, я погуглил судя по весу из твёрдых тяжелых пород, типа дуба.

— Думаешь? — не поверила Юна.

— На опилки не похоже, — хмыкнул Арсений. — А весит так вообще, как цельнометаллическая.

— Это кстати объясняет все, — вставила Лизка.

— В смысле? — не поняла Юна.

Арсений судя по его виду тоже недоумевал, но промолчал.

— Вот смотрите, послевоенные годы, разруха и все такое прочее. И тут в доме обычной учительницы и слесаря мебель словно из красного дерева, что подумает обычные советские граждане? — ехидно сказала сестра.

— Да, такие граждане как тетя Глафира подумают многое и еще больше напишут куда только можно, — вынуждена была признать ее правоту Юна.

— А если дома дерево, симпатичное, но простенькое сразу видно самодел.... — Лизка не закончила.

— Умный человек был ваше дед, — сказал Арсений.

— Ага. Умный, но временами, — отозвалась Юна.

— А что так?

— С ба не разговаривала? Я уточнила, может она себе что-то хочет? Ну знаешь, как память о деде? Она ответила категорическим отказом.

— А почему? Ты когда с ней это обсуждала?

— На неделе, во время ежедневных звонков, ну как обычно.

— И? она ни о чем таком не упоминала.

— Зато мне сказала. Дед оказывается сначала не пил, он гулял, — пояснила Юна.

— ЧТО?! — воскликнула Лизка.

— Ага, а лет через десять когда подцепил что-то венерическое и заразил этим ба гулять бросил, зато постепенно начал пить.

— И все равно, — через минуту сказал Арсений. — Прошло столько лет, она до сих пор помнит и не прощает?

— Да. Он вылечился, а ба не сказал, а она забеременела. Толком ба не рассказала, но я поняла так либо поздний аборт либо выкидыш и после этого детей она иметь больше не могла.

— Тогда понятно, — заметил Арсений. — такие вещи можно помнить до гроба.

— Типун тебе на язык, — возмутилась Лизка и плюхнулась на диван, точнее чехол его укрывающий. — Вот почему она тогда сказала, что-то вроде "это у меня Галя одна, а сколько у этого таких Галь не знаю". Я не стала переспрашивать ба разозлилась, а вот оно как.

Потом сестра встряхнулась и заметила:

— Но это говорит о чем? Правильно, мебель отсюда до весны нужно будет убрать. Не хочу расстраивать ба по таким поводам.

— Согласна. У нас пара месяцев до конца марта, я подумаю, — решила Юна.

— Если что гараж в твоем распоряжении, — снова напомнил Арсений. — А теперь меня другое больше интересует — где сокровище, мы ради чего все это устроили?

— Точно, сокровище.

И Лизка пулей вылетела из дома.

За время суеты тот стал прогреваться, в куртке было уже жарковато, хотя разуваться пока не тянуло.

Лизка притащила ящик и спросила:

— Давай, куда сыпем?

— На стол. Давай...

Они и высыпали....

Юна долго смотрела на кучу украшений и несколько мешочков монет, они лежали на самом дне. Она же первой призналась:

— Знаете, оно у меня было больше какое-то воображаемое. То есть я знала, что здесь что-то есть, но видела только то что было на снимках. Вот это, — девушка отодвинула в сторону десяток предметов. — И все, остальное это ящик ну может еще колечко другое. А тут...

— Да, тут может не килограмм золота, но что-то близкое. Эти монеты серебряные похоже. Серебра больше надо признать.

— Ага, признать то можно все, а теперь что делать будем? Откуда у простой советской продавщицы столько всего?! — вырвался вопль души Лизки.

Она плюхнулась к Арсению на колени и он стал бережно ее поглаживать по спине:

— Ну, часть видно она покупала сама, а монеты похоже откуда-то перепали.

— Продавцы ТАК хорошо жили? — никак не могла утихомириться сестра.

— Да. Умные хитрые деревенские бабы покупающие не янтарь и хрусталь а золото вполне.

— К тому же она была одна. Думаю либо не замужем вообще, либо вдова, детей точно не было. Все для себя, любимой, — добавила Юна. — Поэтому смотри точно зная, что все накопленное растащит дальняя родня она делала то что ее радовало. Любила бы вазы заставила бы все хрусталем...