Падение терратоса

— Разве не об этом вы мечтали?

— Что вы! Порядок должен быть всегда, во всяком случае, баланс порядка и беспорядка должен выдерживаться, а когда что-то перевешивает, то начинается хаос!

— Интересно слышать это от контрабандиста...

— Бывшего, бывшего, замечу, — Григо снова поднял стакан. — За будущее!

— Согласен.

Кинт заметил, что состав стал двигаться значительно медленнее, и посмотрел в окно.

— Впереди несколько небольших перевалов предгорий, — прокомментировал Григо. — Эта горка еще ничего, вот в следующую будем ползти как улитка.

— Скажите, и чем таким занимаетесь, что позволяет вам не бедствовать? Если не секрет, конечно...

— Не секрет. — Григо взял приставленную к стене трость и протянул Кинту. — Как вам?

— Очень дорогая и искусно выполненная трость.

— Я ее сделал сам, — улыбнулся Григо и кивнул.

— Шутите?

— Ни в коем случае! У меня еще с юности было пристрастие к резьбе по дереву, ну и потом иногда развлекался, когда было время и желание. А теперь у меня небольшая мастерская по изготовлению всяких модных вещиц, начиная от бижутерии и заканчивая тростями или роскошными седлами. Как вы думаете, что у меня в чемодане?

— Ну он тяжел, я заметил, хм... вы сели в небольшом шахтерском городке... Неужели самоцветные камни?

— И вы опять угадали! Одной из артелей шахтеров командует мой давний приятель, вот я и езжу к нему иногда погостить да выбрать интересные образцы для работы.

— Чудно, — хмыкнул Кинт.

— Что именно?

— Да вообще вся эта ваша история.

— Вы не верите?

— Почему, вполне допускаю, но еще знаю, что дорожный жандарм навсегда им останется, а контрабандист...

— Не договаривайте, я понимаю, к чему вы клоните... Да, иногда я имею связи на грани законности, но что же делать, я не могу отказать друзьям.

— Если друзья настоящие, то им не откажешь, согласен. — Кинт кивнул на пустые стаканы.

— А у вас есть друзья? — Наливая, Григо попытался рассмотреть глаза Кинта, но увидел в них только мгновенную вспышку боли, потом ненависти, а затем безразличия.

— Пожалуй, есть, но они далеко.

— Тогда за друзей. — Григо поднял стакан, но вдруг с настороженным лицом уставился в окно. — Вот и приехали...

Состав на очередном крутом уклоне значительно замедлил ход, а со стороны леса к нему бежали две дюжины вооруженных людей.

— Похоже, налет, — сказал Григо, расстегнул пиджак и вытащил револьвер. — Доставайте оружие, дружище, сейчас будет жарко... и все же за друзей предлагаю выпить, а то может и не представиться больше такой возможности.

Кинт опрокинул в себя стакан и, жуя сыр, встал и стянул дорожную сумку на свое место, выдернул карабин, покопался в сумке, вытащил пояс, ощетинившийся длинными винтовочными патронами, положил его на стол, затем ножны со штыком перекочевали из сумки за голенище сапога. Григо уже прилагал немалые усилия, чтобы открыть примерзшее окно...

— Посторонитесь! — Кинт с размаху высадил толстое стекло прикладом, сразу прицелился и выстрелил, свалив одного налетчика.

Револьвер Григо шарахнул так, что в ушах зазвенело, и упал еще один из нападающих.

— Григо, вы бы высовывали руку наружу, иначе мы так без ушей останемся.

— Простите, Кинт, что-то не подумал, — кивнул Григо, выставил револьвер за окно и выстрелил еще раз.

Наконец и со стороны налетчиков открыли огонь, в купе влетела пара пуль, оставив немалые дыры под потолком и в двери. Кинт и Григо пригнулись, укрывшись за металлическим корпусом вагона. Кто-то еще начал отстреливаться из вагонов, но как-то вяло и неуверенно.

— Они с другой стороны! — провизжал кто-то за дверью.

— Григо, держите карабин, а я на ту сторону.

Сунув в руки соседа карабин, Кинт расстегнул бушлат, выдернул два пистолета, открыл дверь и, пригнувшись, выскочил в проход, где столкнулся с лежащим на полу дежурным по вагону, он трясся, сжимая в руке револьвер.

— Стреляйте, дьявол вас возьми! — крикнул Кинт и, наступив дежурному на спину, сиганул по коридору к тесному тамбуру, где была единственная дверь в вагон.

Очутившись в тамбуре, Кинт сразу метнулся назад, и почти в это же мгновение прозвучал выстрел от двери, которую налетчики уже открыли снаружи, и один из них почти влез в вагон. Рухнув на пол и выставив руку в тамбур, Кинт высадил все восемь патронов в направлении двери, а услышав то ли хрип, то ли крик, срывающийся на хрип, выскочил в тамбур и двумя выстрелами свалил налетчика, который показался в проеме двери. Затем сильным ударом ноги выпихнул того что корчился на полу и захлопнул дверь, подперев ее пустым магазином. Сев на пол и прислушиваясь к крикам и выстрелам, Кинт вставил новый магазин, дослал патрон и, чуть привстав, посмотрел наружу, через небольшое окно, которое уже было разбито. Выстрел, еще и еще... налетчики, поняв, что сходу взять не получится, устремились к паровозу, который тужился из всех своих железных сил на паровой тяге выбраться наверх, к вершине не такого уж и высокого холма, до которой оставалось совсем немного... Отпихнув пустой магазин, Кинт открыл дверь и, убедившись, что никто не выстрелит в спину, свесился из двери и начал стрелять по налетчикам, которые почти добежали до паровоза. Расстояниие для пистолета было великовато, но опустошив магазин одного, затем второго пистолета, удалось свалить троих, а двое все же успели заскочить в паровоз, и через мгновение состав начал останавливаться...

Глава восемнадцатая

Сменив магазины, Кинт выпрыгнул из вагона и рванул к кустам и деревьям, что в тридцати шагах от железнодорожного полотна. Достигнув ствола толстого дерева, Кинт прижался к нему спиной, отдышался и осторожно выглянул. С его стороны противника не было видно, но Кинт переживал за машиниста, так как совершать еще один зимний переход ему уж очень не хотелось. Пройдя по окраине леса, параллельно составу, Кинт оказался напротив кабины машиниста. Тридцать шагов, много это или мало, чтобы с уверенностью сказать, кого сейчас Кинт видит, машиниста, его помощника или одного из налетчиков? Еще стекло большого окна рядом с узкой железной дверью бликует...

— Ладно, — прошептал Кинт, сунул один пистолет за пояс, подышал на начинающие замерзать пальцы и двумя руками ухватил рукоять второго пистолета, упершись ею в ветку, — надеюсь, машинист и его помощник не сумасшедшие, чтобы в меховой шапке находиться в своей кабине рядом с топкой...

Кинт плавно нажал спуск, ствол немного подкинуло, а с ветвей посыпался снег. Метнувшись в сторону, Кинт перекатился, выглянул из-за ствола соседнего дерева и увидел какую-то возню в кабине машиниста, там явно боролись. Кинт подпрыгнул, и ему показалось, что он даже забуксовал ногами в воздухе, спеша машинисту или его помощнику на выручку. Проваливаясь в снег, высоко поднимая колени и часто перебирая ногами, Кинт, наконец, за какие-то секунды оказался у кабины, дернул дверь и заскочил внутрь, наткнувшись на двух борющихся людей. Поняв, что налетчик никак не может быть в нательной рубахе и комбинезоне из парусины, Кинт со всей силы ударил штыком под лопатку человеку в суконном бушлате, тот мгновенно ослабил хватку на шее пожилого мужчины, и Кинт отбросил его в сторону.

— Вы ранены? — спросил Кинт и закрыл дверь, заблокировав ее большим гаечным ключом.

Вторую дверь закрыл сам машинист, подперев ее каким-то инструментом в виде больших щипцов, и, мучаясь одышкой, ответил:

— Нет, не ранен... Дэка... племянника моего... — Машинист взялся дрожащими руками за голову юноши, без движения лежащего на железном полу, его светлые волосы слиплись на лбу, широко распахнутые глаза смотрели в лицо смерти, а на груди расползлась большим бурым пятном большая кровавая дыра.

— Давайте ходу! Вперед! В вагонах еще люди! — закричал Кинт, затем быстро осмотрелся, разблокировал дверь, через которую попал в кабину, и выпихнул из нее тела двух налетчиков, предварительно собрав с них трофеи.

В стороны с шипением ударили струи пара, машинист с гримасой злости и ненависти крутил вентили и двигал рычаги, а потом нажал педаль топки и забросил в нее несколько длинных угольных брикетов.

— Держите, — протянул Кинт машинисту трофейный пояс с револьвером в кобуре.

— Да на что он мне! Стреляй, сынок! Стреляй в них!

Паровоз медленно, будто с надрывом, тронулся и поволок в гору состав. Кинт осмотрел трофейный охотничий карабин, такой же, как он купил когда-то у Ллодэ, хороший карабин, точный... Высунув немного ствол, Кинт прицелился в группу налетчиков, которые лезли в окно одного из вагонов. Выстрел... затвор, выстрел... затвор, и так четыре раза, и четыре налетчика красят своей кровью снег предгорий. Присев, Кинт откинул скобу затвора и, выдергивая из перекинутого через шею патронташа длинные патроны, стал набивать ими трубчатый магазин приклада.

— Ты из каких будешь, сынок? — спросил машинист, внимательно глядя на показания приборов, значения которых были почти на красной отметке.

— Из жандармов, отец... из дорожных жандармов, — ответил Кинт, встал и сделал подряд еще четыре выстрела.

Машинист ничего не ответил, только одобрительно кивнул и, передвинув какой-то рычаг, сказал:

— Не рванет, так выберемся!

Состав стал ощутимо набирать скорость, может, от того, что почти въехал на холм, а может, и от опасных манипуляций с давлением... Кинт выглянул и снова присел, не желая рисковать и поймать лбом пулю, которыми налетчики сейчас щедро осыпали весь состав, поняв, что добыча уходит.

Состав остановился спустя час на открытой местности, в долине меж двух холмов, дабы исключить возможность незаметно подойти...

— Все же возьмите револьвер и смотрите, чтобы эти уроды, которые еще, возможно, есть в вагонах, не подобрались к вам.

— Хорошо. — Машинист поднял с пола пояс и застегнул его на себе. — А ты что же?

— А я пойду, проверю вагоны, — ответил Кинт и, выскочив наружу, с двумя пистолетами наизготовку пошел вдоль состава.

— Эй... слышишь? Эй... — донесся сверху голос, когда Кинт крался вдоль почтового вагона.

— Чего?

— Подожди, я с тобой.

— Давай живей!

Дверь открылась, и на снег спрыгнул жандарм с револьвером в руке.

— К карабину все патроны расстрелял, — пожал плечами рослый парень охранного корпуса.

— Ну хоть с результатом? — Кинт присел и, несмотря на жандарма, наблюдал за вагонами.

— Еще бы! Уж троих-то точно можно на мой счет записать... и... эм... я же и в тебя чуть не выстрелил, когда ты из леса бежал.

— А чего не выстрелил? — повернулся к нему Кинт.

— Не знаю... взял на мушку, но как чувство какое... решил не стрелять, а чуть погодя и состав тронулся, ну я и смекнул, что ты не с ними, ну, не с налетчиками.

— Это хорошо, — ответил Кинт, и его лоб покрылся потом, несмотря на то, что на улице было холодно, — хорошо, что чувство... Ладно, давай под вагон и иди с той стороны.

— Понял. — Жандарм встал на четвереньки и переполз под вагонами.

— Готов?

— Да.

— Пошли, и смотри на окна.

— Понял!

Следующий вагон был товарный, и его прошли быстро, не могли туда налетчики проникнуть. Кинт двинулся дальше, направив пистолет в левой руке вдоль вагона, а пистолет в правой — на окна. Дойдя до двери, Кинт прокричал:

— Дежурный!

— А кто это? — спросили из-за двери дрожащим голосом.

— Мастер-жандарм северного корпуса охраны дорог Кинт Акан!

Дверь моментально распахнулась, и полный мужчина с раскрасневшимся лицом практически рухнул на колени перед Кинтом.

— О небеса, неужели спасение! — запричитал толстяк, от которого несло обмоченными штанами.

— Ага, дождались... в вагоне есть чужие?

— Нет, — проблеял дежурный, — они не успели пробраться.

— Это я им помешал, — крикнул с другой стороны вагона жандарм, — если есть, то в четвертом отсюда вагоне, уж очень настырно они туда лезли.

— Тогда пошли...

— Кинт! Живой! — Вдоль состава, прихрамывая на перевязанную ногу, спешил Григо с карабином в руках и в сопровождении уже более или менее осмелевшего дежурного, который до этого пластался в проходе.

— Григо! — крикнул Кинт, — в том вагоне могут быть налетчики!

Григо сразу прижался к вагону и начал красться вдоль него. Но тут раздались шум, возня и крики из четвертого вагона. Кинт побежал. Побежал, как мог, и Григо. Они одновременно достигли двери. Кинт рванул ее на себя и выставил вперед оба пистолета...

— Вяжите его, мадам Кокнэ, вяжите! — доносился из вагона старушечий голос, — я держу его!

Кинт влетел в вагон и побежал по проходу на крик, в третьем купе две почтенные дамы в еще более почтенном возрасте боролись с раненым налетчиком. Кинт успокоил его, отвесив тяжелую затрещину по затылку.

— Уф, наконец-то! — Одна из пожилых женщин, растрепанная и в рваной блузе, уселась на обтянутую кожей лавку. — Я уже думала, не справимся.

— Есть еще налетчики в вагоне?

— Нет, этого ранил кто-то, эм... в зад, когда он почти влез в окно.

Единственным из налетчиков, кому удалось влезть в окно, был молодой парень, получивший в зад пулю от Кинта. Проникнуть в купе он смог, и даже до смерти перепугать двух почтенных дам, но кровопотеря взяла свое, и он упустил контроль над ситуацией — попробовал вяло бороться, но день у него явно не задался... Подойти остальным не дал Григо, он израсходовал весь боезапас к карабину, положив немало налетчиков, но при этом поймал пулю в ногу рикошетом.

— Позор! — сокрушался Григо, когда они, уже сидя в своем купе, допивали третью бутыль шанта, а разбитое окно было завешено двумя одеялами, — сколько лет прожил, в каких переделках не довелось побывать, но рикошет...

— Да ладно, Григо, у каждой пули свой полет, и как он закончится, лишь небесам известно, — ответил Кинт, он был трезв и активно накачивал алкоголем Григо.

— Тут ты прав! — кивнул Григо... ну ничего, доберемся в Тек, и кое-кто мне дорого заплатит за дыру в ноге... а ведь еще пулю вынимать!

— Ты же отошел от дел?

— Отошел... но, скажем так, присматриваю по мере сил за...

— За балансом?

— Вот, верно, — кивнул Григо и, уже ничего не соображая, повалился на бок.

Выкурив трубку, Кинт влепил пощечину отрубившемуся Григо, но тот никак не отреагировал, лишь вздохнул и хотел повернуться, но Кинт ему не дал, придержал за плечо. Вспоров ножом штанину на ноге Григо, Кинт достал из своего ранца бритву и полил ее из очередной бутыли, принесенной дежурным, который теперь стоял рядом и держал в руках масляный фонарь. Склонившись, аккуратно нащупал под кожей пулю, быстро резанул бритвой и, запустив в рану острие ножа, под дикий крик проснувшегося Григо, достал пулю и бросил ее на стол. Григо сел с ошарашенным видом и уставился на Кинта...

— Ляг, пулю я достал, надо шить...

— Тымнеещемнямнямммм... — Григо опять провалился в сон.

Проснувшись утром, Кинт застал Григо хмурым и с бледным лицом.

— Болит? — с сочувствием спросил он.

— Что?

— Нога говорю, болит?

— А, не очень... а вот голова — как колокол...

— Станция Тек через четверть часа, — прошел по коридору дежурный.