* * *
Вейдер продержался неделю, с неимоверным трудом, но продержался, не срываясь на подчиненных и не разнося медитационную камеру, только дроидов из тренировочного зала не выносили, а выметали. Когда ему в очередной раз не смогли дать хоть какую-то зацепку, терпение Энакина лопнуло окончательно, после чего ситх спустился на планету и совершил то, о чем мечтал все свое детство. И юность. И недолгую молодость.
Когда-то он не мог воплотить в жизнь эту мечту по вполне прозаическим причинам: в детстве он был слаб и его сковывал ошейник раба; в юности над ухом постоянно зудел Кеноби, не давая осуществиться души прекрасным порывам, да и остальные джедаи его пасли; ну а после того, как он стал ситхом, воли ему не давал уже Сидиус, дрессируя ученика и натравливая его на врагов, своих личных и Империи.
А сейчас, когда он находился на орбите Татуина, места, где разная гнусь чувствовала себя как дома, и повод имелся, чтобы нанести визит кой-куда, и даже настроение было ну очень соответствующее...
Лорд Вейдер подумал... И решил.
Почему бы и нет?
И устроил охоту на работорговцев, криминал и прочие отбросы общества, свалившись в сумерках ангелом карающим на своем личном шаттле неподалеку от Мос-Эйсли, на ту небольшую площадку, что расположена практически рядом с логовом Джаббы Хатта. И его прихвостней.
* * *
Медленно, обманчиво неторопливо Вейдер продвигался по длинному коридору, ведущему к центральным помещениям, где и обитал мерзкий червяк и его присные. Накрывший его залп выстрелов из бластеров был успешно отбит веерной защитой, после чего Лорд перешел в наступление.
Сбрасывая нервное напряжение, Вейдер с наслаждением погрузился в резню, буквально кроша на куски всех, кто попадался ему на глаза. Естественно, у хатта была охрана, и даже очень хорошая, вот только против Лорда Ситхов все ее усилия не помогали.
Вейдер отбивал мечом выстрелы обратно в стрелявших, душил, ломал Силой кости, давил внутренности, пропитывая пространство перед собой неистовой жаждой крови, отчего у обитателей подземного убежища отказывали конечности и мутился разум.
Воздух вонял плазмой и горелой плотью, тошнотворный запах крови и внутренностей удушливым шлейфом стелился за ситхом, словно живые туманы Дагобаха. Крики, полные ярости, боли и отчаяния, стоны и хрипы умирающих... Вейдер с наслаждением расправил плечи, хрустнул шейными позвонками и жутко улыбнулся под маской, упершись взглядом в огромные, толстые двери, ведущие непосредственно в покои Хатта. У кого-то явно мания величия...
Одно ленивое движение руки — и створки влетели внутрь, давя и калеча тех, кто спрятался за ними, надеясь на их толщину и неприступность.
Зря.
Попытки оказать сопротивление тут же увяли по причине смерти сопротивлявшихся, однако Джаббы в помещении уже не было, Вейдер успел увидеть только белое лицо Фортуны, искаженное ужасом, и мелькнувший в закрывающемся проходе хвост.
— Куда?! — процедил ситх, делая рукой хватательное движение и вытаскивая упирающегося и цепляющегося короткими ручками за все, что попадалось, хатта. Заоравший от ярости Фортуна выстрелил из бластера, но все было бесполезно: ситх отбил выстрел ладонью, после чего просто плотно и резко сжал кулак, ломая позвонки Силовым захватом.
Хрипящий Джабба выл и матерился, пытаясь удрать, Вейдер перевел взгляд на хатта и недоуменно поднял брови: неожиданно перед глазами вспыхнула картина видения... Невысокая девушка, одетая в скудный наряд танцовщицы, успешно прикончила слизняка, задушив его ловко накинутой петлей цепью.
Ситх одобрительно хмыкнул.
— Вот видишь, что так, что этак... Конец один. Впрочем, ты еще немного поживешь... До конца допроса.
Отдав распоряжения, Лорд дождался отряда штурмовиков и дознавателей, после чего вернулся на 'Истец', где его уже ждали.
— Милорд! — Корд вытянулся, подав датапад. — Есть новости.
* * *
Все-таки, как ни крути, Акаади оказался настоящим ситхом. Злобным, коварным, непредсказуемым. И к тому же превосходным психологом.
Зачем заставлять ученика, тратить свои собственные нервы и энергию на вразумление, если можно поступить гораздо проще? Достаточно дать нужную мотивацию, и ученик из кожи вон вылезет, прилагая такие усилия для достижения цели, каких никогда бы от него не добились силой.
Ситуация теперь напоминала известную поговорку: 'И видит око, да зуб неймет'.
Да, на отсутствие фантазии Люк не жаловался, да, он сходу придумал кучу способов добраться до врага, невзирая на артефакт, да, все эти способы были выполнимы ребенком.
При одном условии... Наличии необходимых ресурсов.
База, на которой они жили, была пустой. И не в смысле отсутствия живых или комфорта, а в самом прямом смысле. Там были стены, пол, потолок, двери и... в принципе, все. Те, кто вычищал базу, оторвали все, что смогли, за исключением нескольких освежителей, ультразвуковых и водяных, унитазов, трех выдвижных полок, исполняющих роль кроватей, одного здоровенного стола из металла, совершенно неподъемного и непонятно как протащенного сквозь явно не подходящие по размеру двери, шести таких же стульев (один был колченогий), большого, рассчитанного на роту, холодильника и трех встроенных шкафов, у которых почему-то сняли дверцы.
Все.
Все необходимое для проживания пришлось покупать, Акаади только чесал задумчиво рога, осматривая базу, пострадавшую от неведомых энтузиастов. По его сведениям, она была готова к приему разумных, битком набита продуктами, оружием и прочим, по-это-му ос-та-валось за-гад-кой, кто и ког-да все вы-тащил, единственное, что утешало — сделано это было еще при жизни Ревана, не позже.
Мейнард по распоряжению Акаади закупил продукты, вещи, немного посуды, несколько простейших дроидов для уборки, постельные комплекты и одеяла.
Все, кроме продуктов — в небольшом количестве.
Поэтому ничего лишнего на базе не было, даже запустить в нагло ухмыляющегося наемника было нечем, а на кухню, где находились ножи и прочие столовые предметы, ребенка не пускали, за этим и Акаади, и Мейнард следили особо.
Конечно, у Люка был в заначке небольшой нож, который он продолжал носить на голени, благо одежда позволяла замаскировать спрятанное, но это было оружие последнего шанса, светить его Скайуокер не хотел, даже по такому поводу. Особенно по такому поводу. Сейбер тоже — он так и лежал в сумке, из которой мальчик демонстративно вытащил свои скудные пожитки.
Отцовского меча удавалось коснуться редко: Акаади, как и положено имеющему немалый опыт военачальнику и строгому учителю, исповедовал принцип: нагружать подопытного делами так, чтобы свободного времени не оставалось.
Нельзя позволять ребенку страдать фигней, а то мало ли до чего он додумается?
Тем более Акаади было интересно, как жаждущий крови Мейнарда малыш будет выкручиваться в таких условиях.
* * *
Кеноби со вздохом размял шею, повернувшись к тогруте. Глубокая совместная медитация дала результат, вот только не совсем тот, на который они рассчитывали. Найти украденного Люка не получилось. Малыш совершенно не чувствовался в Силе, судя по всему, пребывая в каком-то укрытии, специально созданном для того, чтобы прятать одаренных.
Малыш был жив, но это было единственным, что они смогли понять, впрочем, сам этот факт заставлял радоваться. Значит, надежда есть, она не потеряна, теперь надо искать. Рано или поздно ребенок выйдет за прячущие его стены, и тогда они его засекут.
Кеноби будет легко это сделать, он прожил рядом с Люком пять лет, отлично изучил оставляемый малышом отпечаток в Силе, так что... все упирается только во время.
Опасность крылась в другом. Неизвестный принадлежал к Темным, это джедаи чувствовали ясно и четко. Зачем Темному одаренный ребенок, тоже было понятно, тут и гадать не надо — ученик. Никто не откажется от такого подарка Силы, никто не пройдет мимо, никто.
Если неизвестный или неизвестные решили просто забрать перспективного малыша, это еще ничего. Последствия все равно можно нивелировать, есть специальные техники... Но вот если похитители знают, кого именно они похитили...
От одной мысли о том, что просто открытая малышу правда о личности Вейдера разрушит тщательно просчитанный план, волосы вставали дыбом.
— Что будем делать?
— Ждать, что же еще, — пожала плечами Шаак Ти. — Надо навестить Марис. Она...
— Что-то случилось? — проницательно взглянул Кеноби. Магистр сгорбилась.
— Она... Резня в Храме плохо на нее подействовала.
— А на кого хорошо? — бледно улыбнулся Оби-Ван. — Разве что на Сидиуса...
Шаак Ти вздохнула.
— Она... Тьма в ней подняла свою голову. Я пыталась ее подбодрить, утешить, но Марис... Она... Я опасаюсь, что она сорвется.
Кеноби помрачнел.
— Она будет не первой...
— Я слышала, что многие выжившие пали...
Кеноби прикрыл глаза, скорбно поджав губы.
— Все еще хуже, чем ты думаешь. Выживших много, но они не хотят идти на контакт. Или боятся, или в ярости... Не хотят. Хотя их много. Рыцари, падаваны...
— Кто?
— Дендро, Лилит, Нуо, Ферус Олин, Джеррик, Мелория, Халлмере, Валара Саар, Коди Ту, Халбрет, Фалон Грей... Много, это только часть. Малая часть.
— Нет единства... — прошептала Ти, прикрывая глаза. Кеноби смотрел вдаль пустыми глазами.
— Нет. Ситхи добились своего. Они нас... разбили на части.
* * *
Вейдер внимательно прочитал отчет и жутко улыбнулся. Стоящий рядом невозмутимый адъютант не видел кошмарную улыбку начальства, но отлично почувствовал его настроение.
— Всей группе — премию и выходные. Три дня.
Дека взлетела с ладони, затянутой в кожаную перчатку, зависнув прямо перед маской.
— Глупо... Очень глупо... думать, что от меня можно скрыться...
На экране было размытое изображение маленького корабля, заснятого полудохлой камерой какого-то энтузиаста, сидевшего в тот злополучный день на одном из острых скальных пиков, куда его загнал непонятный порыв души в поисках неизвестно чего... А также имя владельца и планета приписки.
— Крайне. Глупо.
Палец нажал на имя, и информация развернулась на весь экран.
— Ну, здравствуй, Туллон Гар. И кому же ты продал этот кусок летающего мусора?
Протез с хрустом сжался в кулак.
* * *
— Опять каша...
— Тебя что-то не устраивает, малыш? — довольно оскалился Мейнард, зачерпывая ложкой ароматное рагу, при одном взгляде на которое у Люка начало бурчать в желудке.
— Многое... — процедил взбешенный Скайуокер, изображая ложкой водоворот в тарелке. — Меня многое не устраивает... И я это исправлю...
— Ути-пути, какие мы грозные! — наемник гоготнул, шумно сглатывая. Люк зарычал. Акаади только ухмыльнулся. Его все происходящее откровенно забавляло. Забрак превосходно разбирался в психологии и сейчас с удовольствием наблюдал, как изрядно надоевший ему наемник роет себе могилу.
Маленькое чудовище, с ненавистью сверлящее взглядом довольного жизнью мужчину, явно имело прекрасную память и невероятное терпение, просто удивительное при таком юном возрасте, а еще оно практически разработало жизнеспособный план, ведущий к смерти врага — мучительной или нет, это еще предстояло увидеть.
Естественно, Акаади был совершенно не против, чтобы Люк убил Мейнарда или хотя бы покалечил. Ситха устраивал любой вариант, но смерть была предпочтительнее. Как ни крути, но все одаренные имели дело и с жизнью, и со смертью — со всеми гранями Великой Силы.
Что ситхи, что джедаи — все они запросто проводили 'переговоры' различной степени агрессивности и не слишком заморачивались по этому поводу, напоминая окружающим, что добро вообще-то с кулаками, а зло так вообще с кастетами.
Текущая ситуация усугублялась тем, что сошлось сразу несколько факторов. Очень важных и нужных для понимания происходящего.
Ребенок принял на данный момент главенство Акаади. Насколько смог разобраться забрак, считывая Силу, Люк считал, что временное подчинение в обмен на знания — невероятно выгодная сделка. Ситха он виновным в похищении не считал, перенося все претензии на исполнителя, по очень простой причине: Призраку сделать он не мог ничего, а вот наемник был живой и подходящий для того, чтобы изменить его статус на противоположный, вымещая недовольство.
Очень ситхский подход... Что не могло не радовать.
Мейнард свое положение только усугублял, совершенно расслабившись и закономерно обнаглев после того, как заполучил артефакт, гасящий Силу. Человек почему-то решил, что это оградит его от опасности, учитывая, что ничего подходящего для членовредительства Люк достать не мог, ведь оружие было надежно спрятано под замками, справиться с превосходящим его по всем параметрам наемником физически ребенок был просто не в состоянии, а Силой сделать что-нибудь жуткое... Нет у малыша таких знаний и умений.
Поэтому с каждым днем Мейнард все больше хамел и нарывался, пакостя в меру своей фантазии. То кормит Люка кашей, наворачивая при этом мясо с самым довольным видом... То отпускает шуточки, проходясь по физическим кондициям малыша... То откровенно ржет, глядя на неудачные ученические попытки исполнения различных приемов.
Идиот, что еще сказать.
Ни один разумный из тех, кто знает, что такое Сила и что она дает своим почитателям, не станет насмехаться над ребенком, который делает пусть первые, но достаточно уверенные шаги по пути Тьмы. Ведь ситхи славятся злопамятностью и тем, что всегда возвращают долги обидчикам.
И создавать себе врага за просто так... Впрочем, Мейнард не понравился забраку с самого начала знакомства, и дело было не в том, что нашедший голокрон наемник не был одаренным, совсем нет, ситх привык использовать все ресурсы, попадающиеся под руку.
Дело в том, что он был нагл и слишком самоуверен, излишне самоуверен, в ущерб делу, на взгляд Акаади, так что рано или поздно мужчина нарвется, а теперь видно, что скорее всего рано.
Уж слишком холодно смотрит на него Люк, слишком терпеливо переносит уколы по самолюбию.
* * *
Вейдер равнодушно смотрел на трясущегося жирного тви'лека, униженно ползающего перед ним на коленях, размазывая слезы и сопли по лицу, ситх даже сделал небольшой шаг назад из-за брезгливого опасения, что все это повытирают об него, если бросятся лобызать сапоги, мелькали уже у допрашиваемого Туллона такие мысли.
Офицер, проводящий допрос, протянул деку с отчетом, который Лорд тут же просмотрел, сразу отметив несколько подозрительных моментов.
— Проверить.
Офицер кивнул и вышел из допросной, а Вейдер поймал расчетливый взгляд торговца краденым и усмехнулся, сжимая кулак.
Теперь у него есть восемь имен. Уже скоро...
— Милорд?
Вейдер повернул голову, немного притормаживая.
— Вас вызывает Император.
* * *
Сидиус с интересом рассматривал ученика, покорно склонившего голову.
Вейдер все больше и больше раскрывал свой потенциал, что не могло не радовать, пусть поводом для личностного роста стали, как всегда, шкурные интересы. Что ни говори, но смерть жены и увечья подействовали на Энакина удручающе. Он словно потерял свой запал, тот огонь, что бушевал в нем с рождения, толкавший его идти вперед, навстречу неизведанному, и влипать в авантюры.
