"А что от них ожидать? Им же некогда прибраться, они имеют более важные дела, чем уборка в доме. Им кровушки бы отведать и мяса. Вон как кровопийка смотрела на меня! Видимо давненько человеческой крови не пила. М-да! Все тут в пыли, обшарпанное, старое и, похоже, давно не убирали. Какой-то свинарник, а не жилье", — с отвращением подумала я, идя следом за моим темным другом. Но как я заметила, пыль отсутствовала.
Странная парочка подвела нас к довольно узкой лестнице. Она шла на второй этаж, и мы поднялись по ней, освещая себе путь свечкой.
Он ничем не отличался от первого, только был поменьше в размерах и имел четыре двери. Мы подошли к самой дальней на этаже. Липко улыбаясь, главный упырь-хозяин отвел колючий взгляд. Я заметила, что его радужная оболочка слилась со зрачками, а поросячьи глазки забегали по сторонам. Он как-то странно причмокивал тонкими губами, потом, обнажив желтые кривые зубы, произнес.
— Располагайтесь, дорогие гости! Отдохните после долгого пути. Еду принесу вам в комнату.
— Уважаемый хозяин! — обратился эльф к стоящему около него упырю с гаденькой улыбочкой на губах. — Можно попросить у Вас еще одну комнату для меня? — Но тут я не выдержала и со страстью в горле произнесла:
— Дорогой, мне будет холодно без тебя! Да и ты милый, замерзнешь ночью без моих объятий, — капризно надув губки, с томным видом прижалась к груди эльфа.
"Ломать комедию — так убедительно", — усмехнувшись своим мыслям, продолжила дальше играть на упыриную публику.
— Нам же так хорошо вместе. Зачем тебе вторая комната? Для нас и одной хватит. Милый мой! При тесном общении много места не надо, — подняв глаза на эльфа, со злостью и негодованием взглянула на него. Я стояла спиной к упырям, и они не видели моих глаз, а эльфу надо было дать какой-то знак, чтобы его это насторожило или хотя бы заинтересовало. Вот и пришлось воспользоваться мимикой. А что делать? Другого выхода из опасной ситуации я не видела, да и времени не оставалось на придумывание более оригинального способа по привлечению к себе внимания эльфа. Я потянулась рукой к эльфийскому очаровательному ушку, сделав вид, что хочу нежно погладить, но легонько ущипнула за мочку и при этом выразительно поглядела на него. Он слегка поморщился, но вдруг выражение лица сменилось на страстное, он привлек меня к себе и поцеловал. М-да-а-а! Могу сказать одно, но это будет не в пользу эльфа: конечно, он целовался на высшем уровне, но если вспоминать синеглазого лиинарца, то сильно проигрывал. Все же это было так неожиданно и убедительно даже для меня, что я замерла в сильных руках эльфа и раздумывала, как бы поступить. Стукнуть его или оттолкнуть. Помедлив некоторое время, моя шустрая ладонь нашла лазейку, проникнув под расстегнутую на груди рубашку, и легла на его грудь, а указательный палец ноготком стал настойчиво давить на смуглую кожу.
Наконец он оторвался от моих губ и произнес:
— Хорошо, моя ненаглядная. Ты, как всегда, права. Пойдем, золотце мое! Мы еще должны заняться нашими делами, — положив руки пониже спины, он говорил так страстно и убедительно, что пришлось сожалеть о затеянной игре. И я ему поверила.
"Вот гад! Он скрывал чувства ко мне, а теперь решил воспользоваться возникшей ситуацией. У, какой темперамент! — удивлению не было предела, — Я не знаю, что делать, как охладить его пыл.— Впрочем, узнав с какой целью я это затеяла, Валатар быстро отвлечется, но сможем ли мы общаться так, как раньше?" — С томным видом он отстранился от меня, кивнув головой хозяину, открыл дверь, втолкнув меня в комнату, захлопнул ее и закрыл на засов. Его действия были стремительными и целеустремленными.
Внутри помещение было плохо освещено. От нескольких огрызков, претендующих на звание свечей, было мало толку. Они находились на деревянном столе сомнительной чистоты и горели каким-то тусклым светом. Но складывалось странное ощущение, что нас уже давненько ждали. Кровать кто-то застелил белоснежным бельем. Я смотрела на это чудо света в темном царстве и не верила себе. То, что предстало перед глазами раньше и эта кровать — явления из разных миров.
— Ну, что дорогая! — громко сказал он и, обняв меня за плечи, привлек к себе. И добавил. — Я уже соскучился по тебе. Не могу больше терпеть, так хочется тесного общения с тобой, моя спелая ягодка.
Приблизив губы к моему уху, зло сверкая глазами, прошипел. — Что за комедию ты устроила? — Я опустила ресницы, скрывая облегчение. Если бы он знал, какой величины камень, скорее валун, свалился с моих хрупких плеч. Мой несостоявшийся кавалер только порадовал меня привычным поведением, но я решила чуток отомстить за то, что повелась на его мнимую страсть и за умелый поцелуй. Поднявшись на цыпочки, шепнула:
— А ты что — слепой? Раскрой глаза, это же упыри! Я точно знаю. Когда путешествовала, один раз видела их в мертвом состоянии. Эльф еще называется. Где твоя чуткость и внимание? Только из лука и умеешь стрелять, — поддела его, слегка дернув за ушко, и попыталась выбраться из железных объятий продолжавшего игру эльфа. Но он не выпускал меня из сильных рук, продолжая крепко держать, прижимая к груди.
— А у тебя вкусные губки, как сладкие конфетки, — не остался в долгу мой фальшивый кавалер. — Да и фигурка твоя такая ладненькая, — промурлыкав, он отстранился от меня. Глаза его смеялись и блестели.
"Он наслаждался игрой в кошки-мышки", — мое недовольство отразилось на лице. Несмотря на опасную ситуацию, в которой мы оказались, вдруг стало смешно.
— Не будь мартовским котом! — поддела эльфа, стараясь не захохотать, чтобы нас не выдать возможно подслушивающими оборотнями, и сделав серьезное лицо, добавила. — В марте еще холодно. В это время года можно кое-что отморозить, — красноречиво посмотрела в его глаза, которые почему-то поблескивали при скудном освещении и продолжила. — Если мы будем любезничать, то не заметим, как нами поужинают.
— Это делу не мешает, — не унимался Валатар, продолжая подтрунивать надо мной.
— Раз ты такой деловой, то придумай что-нибудь, а не шепчи мне в ухо всякую ерунду, — пыталась вразумить не на шутку расшалившегося эльфика.
— Может, ты меня выпустишь из своих цепких ручонок? Советую не раскатывать губу, а то кто-нибудь на нее наступит, — я попыталась поддеть его и произнесла. — Нашел время для нежностей. Ты мне лучше скажи, у тебя наготове серебряный лук или воспользуемся моей магией? — и хитро посмотрела на него.
Наши игрища в любовь внезапно закончились и мы, перешептываясь, договорились, как будем отражать нападение нелюдей. Когда эльф угомонился, то он поведал мне более подробно о магии лука.
— Как только любая нежить приближается на определенное расстояние к предполагаемой добыче, лук сразу появляется. Он чувствует, когда грозит настоящая опасность, и от меня уже ничего не зависит, даже мою руку направляет своей магией. Я останусь на страже, а ты ложись спать. Серебряный лук надежды даст знать о приближении упырей. Не волнуйся, Лэрини! Мы всегда можем воспользоваться твоей магией, но я чувствую, тут есть какая-то тайна, которую нужно разгадать. Да и сам факт, что они завлекают усталых путников, а потом под покровом ночи, когда они спят, убивают не должно сойти им с рук.
— Я понимаю, о чем ты говоришь, но нам надо отдохнуть. Иначе мы окажемся на месте предыдущих жертв, — перебила я его, продолжая шептать ему в ухо. — Любимое время суток у оборотней ночь. Давай лучше поспим немного! Я думаю, что кровососы не сунутся раньше полуночи. У нас еще впереди разборки со странными хозяевами, и мы должны хотя бы немного отдохнуть.
— Лэрини, спать нельзя, хотя бы одному из нас. Они очень коварны и не предсказуемы, потому что при жизни были людьми, — эльф стал заводиться и негодовать. Глаза его красноречиво показывали состояние: на грани срыва в пропасть гнева и злости.
— Что ты хочешь этим сказать? — он молчал, зло сверкая глазами. Эльф что-то не договаривал. В данный момент мне не понравилась его скрытность, и с новой силой вспыхнуло раздражение, которое я сдерживала из последних сил.
-Ты хочешь, чтобы я произнес то, что думаю? — сузив глаза, буркнул Валатар.
— Говори! Мне уже надоело, что ты все время злишься на мои слова, чтобы я не предложила, начинаешь очередную разборку со мной. Ну, почему ты так заводишься от моего предложения? — едва слышно, уставшим голосом прошептала и подошла к кровати. Сняв пыльную обувь, я забралась с ногами на кровать, скрестив их, задумчиво разглядывая сгущающиеся тени в углах комнаты. Приближалась полночь — самая опасная пора для живых существ и любимая для всякой нечисти. Эльф подошел к кровати, сел, поглядывая на меня, и тихо заговорил.
— Потому, что ты относишься к человеческой расе, а люди по своей природе лживые и слабые. Отсюда хитрость и изворотливость, а следствие — непонимание людей другими расами, — то, что я услышала, меня повергло в шок. Внезапно накатила волна тоски и боли, про которую на время забыла, находясь в обществе эльфа, но он напомнил мне кто я такая — хитрая и лживая, ну и еще там что-то, о чем он только что сказал. Мой мозг не хотел воспринимать все, что услышала от эльфа.
"Это же неправда! Может это предвзятое мнение? Мне кажется, осуждают человеческую расу скорее по незнанию людей, вот и судят, кто, во что горазд... За себя обидно! Прямо до слез. Я же тоже человек, значит и обо мне он так думает. Что может нас связывать? Ничего. Мы просто попутчики, которые встретились на дороге этого мира в поисках своей мечты.
"Одиночество. Это твой крест, который ты несешь здесь, а возможно оно было и там, где ты родилась и жила до двадцати рил, пока тебя не забросило в этот мир. Вот и все, что ты в своей жизни заслуживаешь. Наслаждайся, Лэрини!
Вдруг стало обидно за человечество, которое несколько тысяч рил назад начало свой путь в этом мире. Я не выдержала, слезла с кровати, встала перед темным эльфом, изображая статую изо льда, и холодным тоном произнесла. Мне было трудно сдерживать свои эмоции и говорить слова шепотом, но приходилось таиться от скрывающейся где-то в ночи нежити.
— Что ты можешь знать о человеческой расе? Ты когда-нибудь видел, чтобы эльфийская мать отдавала последнюю еду своему ребенку, а сама умирала от голода во время войны? И не только, — я сурово посмотрела на эльфа, сидящего на кровати у моих ног и с изумлением смотрящего на меня. — А когда люди отдают свою жизнь за представителей не своей расы? — В голове промелькнули неприятные воспоминания, когда сама чуть не погибла, от лапищ степных орков, известных своей кровожадностью, но помогла спастись незнакомой девушке — эльфийке. Я сама не понимала, как удалось нам убежать, да так, что эти волосатые громилы не могли напасть на наш след. До сих пор диву даюсь. Впоследствии она представилась как Ананэль, а через некоторое время, когда ее нашли ее приближенные, я узнала, что она эльфийская королева. Мой гнев нарастал, и я еще больше злилась, но внешне оставалась спокойной и холодной, только глаза метали молнии. Я почти физически это ощущала.
— А настоящая дружба, которая ничего не требует взамен. Моя раса еще только в начале своего пути и неизвестно, как все обернется в будущем, — продолжала невозмутимо вещать, а чтобы не перейти на повышенный тон сдерживала эмоции, рвавшиеся наружу. — Возможно, древние народы уйдут в вечность и только люди выживут. Потому что они хоть и слабые, как ты говоришь, но умеют приспосабливаться и жить в тяжелых, нечеловеческих условиях и жертвовать собой ради других. А любовь... — я осеклась, мой голос предательски дрогнул, но через мгновение произнесла последнее, что хотела, так как все уже было сказано эльфом.
— И не тебе судить о них! Завтра, когда мы покончим с нежитью, я пойду своей дорогой. И попробуй меня остановить! — непримиримо вымолвив, жестко взглянув ему в глаза, я легла, повернувшись к нему спиной. Я решила не спать, чтобы не пропустить нападение монстров. Но вдруг услышала его тихий и печальный голос, который словно сожалел о чем-то.
— Но ты не такая, человеческая женщина. В тебе есть то, что ты прячешь от внешнего мира и тщательно скрываешь свою тайну, даже боишься думать о ней. У тебя мало друзей, и даже им ты не можешь довериться. Ты попала в замкнутый круг, из которого не можешь выйти, и в нем твоей душе очень плохо. Лэрини, тебе нужно найти того, кому ты сможешь доверить свою тайну и не бояться, что тебя предадут, — ласково прошептал Валатар. — В одиночестве ты потерпишь поражение, — взволнованно добавил эльф и вздохнул.
Я резко перекатилась на спину и села, в упор глядя в черноту его глаз. Некоторое время молча и внимательно изучала его лицо. Опустила глаза на крепкие руки, а потом с враждебной непримиримостью подняла их. Я, не мигая, уставилась в глаза темному эльфу.
— Ты будешь последним, да и то я подумаю, доверить ли тебе свою тайну, — с сарказмом в голосе произнесла я. Во мне проснулась та злость и жестокость, которые несколько дней назад поселились во мне, во дворце королевы эльфов, моей бывшей подруги.
— Я слышала о жестокости темных эльфов и их непредсказуемой злобе, последствия от нее страшнее кровопролитной войны. И ты доказал, что это истина. И чем вы лучше людей? — Мне не хочется иметь с тобой никакого дела, и я ухожу, — резко сказала, как отрезала. У эльфа окаменело лицо, но он нашел в себе силы спокойно спросить.
— Значит, я могу рассчитывать только на себя в уничтожении упырей? А ты сразу уйдешь или полуночи подождешь? — его прищуренные черные глаза внимательно смотрели на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли или угадать настроение.
— Мне придется остаться, потому что люди не бросают попавших в беду.
— Я и не сомневался в тебе, потому что ты сильнее духом, чем все остальные. Какая-то сила кроется под твоей внешней невозмутимостью или когда ты демонстрируешь злость, — и вдруг он с обидой в голосе произнес, — Ты не права! Эльфы не такие, какими ты их представляешь, — повернув ко мне голову, он укоризненно посмотрел в лицо. — Но ты могла бы довериться мне. А вдруг я чем-нибудь смог бы помочь. Просто я стал считать тебя другом, но стена, которую ты постоянно возводишь... — он резко замолчал и, опустив глаза вниз, отвернулся. Я встала с кровати и приблизилась к нему, оказавшись напротив него, и чуть наклонившись к сидящему на кровати эльфу, прошептала:
— Зачем ты мне наговорил столько гадостей? Ты тоже предвзято думаешь о людях. Мне нелегко находиться в поисках того, что я потеряла несколько лет назад, и никто не может мне помочь... — голос предательски дрогнул. Закусив нижнюю губу, отвернувшись в сторону, опустила глаза. Неожиданно он подскочил, и, взяв мою голову в руки, прижал к своей груди, и как ребенка стал ласково гладить по волосам. Заправив за ухо прядь, которая выбилась из завязанного лентой хвоста, эльф шептал извинения и ласковые слова.
— Прости меня, маленькая птичка! Мне казалось, что ты очень сильная и выносливая. Мне и в голову не пришло, что своими словами я причиню тебе боль. Я никому не дам тебя в обиду, всегда буду помогать и защищать от тех, кто хочет причинить вред, — и тут, позабыв обо всем на свете, из моих глаз полились слезы, копившиеся годами в тайниках моей многострадальной души. Как не брала я себя в руки, но боль души вылилась из моих глаз дождем.
