Крутить колесо будем примерно так, как это делали на спасательных шлюпках в середине XX века — лютецией. Движения почти те же, что при гребле получатся, но не надо делать отверстия в борту, куда пуля залететь может, и не надо высовывать наружу хрупких вёсел. А потом, когда-нибудь, к следующей войне поставим паровую машину.
А вот броню придется ставить железную. Пули и ядра должны от вундерваффе рикошетировать со звоном.
Пушки в барбетной установке. Станок по типу карронадного, только амортизаторы получше поставить. Потому что мне явно нужна не карронада, а хотя бы полевая пушка Грибоваля со стволом в 18 калибров.
В бутафорскую трубу дымовую шашку засунем.
В общем, проект получился вполне ничего. А поскольку всё Дели знает, что в мастерской литейщика Саваша для Рихарда-сахиба строят паровую машину, то, пожалуй, англичане поверят что у меня тут паровой броненосец.
Вот только с пушками что делать? При тех размерах и осадке, которые нужны чтобы свободно маневрировать на Джамне и Ганге, не говоря уж про Сон, я поставлю туда максимум две двенадцатифунтовки. А, значит скорострельность в полтора выстрела в минуту, которую обеспечивает дульнозарядная артиллерия, меня совершенно не устраивает. Придется затвор изобретать.
Ещё бы хорошо к этому речному танку какое-нибудь оружие ближнего боя. Пулемёт мне за два месяца точно не сделать, или если сделаю, не наделать достаточного количества патронов. Огнемёт — подумать надо. Перегонный куб я найду, нефть на базаре продаётся, значит бензин у нас будет. Квасцы тут тоже давно известны, а значит изготовить пальмитат алюминия тоже можно. Компрессоры я уже заказал. Для накачки пневматических винтовок, в которые переделываются захваченные штуцеры. Думаю, что один мне на канонерку урвать получится.
Реформы
22 сентября 1798, Дели
Ясмина встала с трона и прошлась перед собравшимися. В тронном зале присутствовало всего лишь несколько человек, но эти люди были наиболее уважаемыми духовными учителям. Их слово так или иначе влияло на мнение миллионов подданных империи.
Здесь было трое мусульманских муфтиев, пятеро высокопоставленных брахманов, буддистский гуру, джайн, парс и даже настоятель католического храма.
— Уважаемые учителя, — начала императрица. — Я тут собрала вас потому, что у меня складывается впечатление, что что-то у нас в Империи не так с просвещением народа. Во всех ваших учениях есть представление о чистоте и нечистоте. Пророки, давшие ваши священные книги, получили от высших сил эти представления для того, чтобы защитить людей от зла, в том числе и от болезней.
Но, видимо, потому, что люди несовершенны и совершают ошибки, за века, прошедшие с момента появления ваших священных книг, какая-то часть данного богами знания была потеряна, и ритуалы очищения перестали защищать. Меня очень беспокоит то, сколько моих подданных заболевает и умирает от болезней, которые распространяются из-за неправильного соблюдения чистоты.
Вот тут мои советники собрали наиболее важные практики поддержания чистоты и защиты от болезней по опыту разных стран, от Европы до Китая. — Ясмина помахала в воздухе пачкой небольших брошюр. — Я рекомендую вам изучить эти советы и выдать своим единоверцам рекомендации по поводу того как улучшить традиционно соблюдаемые ритуалы, чтобы они действительно защищали в том числе и от инфекций.
Поскольку я, как императрица, заинтересована в том, чтобы мой народ был многочисленным и здоровым, я объявляю, что в следующий день осеннего равноденствия каждый мулла или настоятель индуистского храма или жрец иной конфессии, у которого за год ни один из прихожан не умер от холеры, чумы, дизентерии или другой заразной болезни, получит из имперской казны сто рупий пожертвования. А если у него умерло от этих причин не более пяти человек, то двадцать рупий.
А что касается здесь присутствующих, то если благодаря разработанным вами рекоменданциям ваши единоверцы перестанут умирать от болезней, то каждый из вас получит по рупии за каждый храм, прихожане которого не умирали в течение года. У каждого из вас есть лакхи, а то и кроры единоверцев. Десятки тысяч храмов. Понятно, что изменения в обычаях прививаются с трудом. Но подумайте, если даже каждый десятый храм принесет вам по рупии...
* * *
7 октября 1798, Дели
Когда я появился в мастерской Саваша, старый литейщик протянул мне отпечатанную типографским способом листовку:
— Вот объясни мне, Рихард-сахиб, как так может быть? Тут написано, что новая мера длины выбирается такой, чтобы составлять ровно одну десятимиллионную расстояния от полюса до экватора на меридиане Мекки.
Но ведь если Земля шар, то все меридианы должны иметь одинаковую длину, и нам всё равно, брать ли мередиан Мекки, меридиан Дели или меридиан Лондона.
Листовка представляла собой текст указа Ясмины о введении новой системы мер и весов по образу и подобию той, которая введена лет десять назад в революционной Франции. Но мы с Дженнифер немного поработали над ней, чтобы сделать реверансы в сторону всех основных религиозных традиций Империи. Поэтому метр определялся через меридиан Мекки, а килограмм — через литр воды из священного Ганга.
Саваш протягивал мне листовку, отпечатанную на хинди, который я был почти не в состоянии прочитать, но текст указа на урду я знал практически наизусть. Поэтому прекрасно мог ориентироваться в тексте по рисунку абзацев.
— Ну тут есть две тонкости. Первая — земля не совсем ровный шар. На ней есть по крайней мере горы и моря. Поскольку они распределены неравномерно, длины разных меридианов чуть-чуть, но отличаются. Вторая — если уменьшить эти различия с крор раз, ты даже в самое сильное увеличительное стекло разницы не заметишь. Поэтому если мы возьмем французскую линейку, сделанную якобы на основе парижского меридиана, и нашу, и увидим какую-то разницу, то это значит кто-то из изготовителей линейки немножко ошибся.
Телеграф
10 ноября 1798
Наконец, все процессы подготовки к войне в Ауде пошли своим чередом, и я смог выкроить время для обещанного Дженни изобретения телеграфа.
Медную проволоку нескольких сечений на заводе Саваша уже гнали километрами, так что материал был. Нет, я бы, конечно не отказался от радиоламп и еще кое-каких полезных вещичек, но приходится обходиться тем, что есть.
Я вспомнил как был устроен игрушечный телеграф, который был у меня в детстве. Там не было ни одной радиодетали, только два зуммера и два ключа. Но работало как настоящее. Я б конечно предпочел чтобы оно работало на наушники, но зуммер тоже ничего. Во всяком случае когда я пошел в радиокружок во Дворце Пионеров, приобретенные на этом простеньком телеграфе навыки вполне пригодились.
Здесь я тоже хотел добиться именно этого — мне нужен не столько телеграф, сколько телеграфисты. На проводные линии скоро, лет, допустим, через десять, встанут буквопечатающие аппараты, а вот в эфире морзянкой работать придется еще долго. Как бы не до того момента, когда тут появятся спутники связи, до чего я вряд ли доживу.
За вечер экспериментов мне удалось создать пару работающих аппаратов, запитанных от медно-цинковой батареи. Теперь это надо растиражировать и учить людей.
* * *
20 ноября 1798, Дели
Не прошло и недели после того как я изготовил первый телеграфный аппаарат, как выяснилось, что вести курсы телеграфистов у меня нет времени. Пришлось для тренировки приема на слух изобразить что-то вроде то ли шарманки, то ли проигрывателя, где на спиральной канавке припоем рисовался набор точек и тире, а потом по этой канавке пускалась спаренная игла.
Но в общем можно было не сомневаться, что люди выучатся. Тем временем Саваш нашел где-то людей из ткаческой гильдии, которые изготовили нам несколько сот метров изолированного провода, и у нас получился полевой телеграфный аппарат, который мы испытали на полигоне, когда вывезли туда сделанные для "Черепахи" казнозарядные пушки.
Еще я протянул провода между Красным Фортом, где располагался двор Ясмины, бывшим домиком алхимика, который я нахально присвоил, благо тамил Вирасами наследников в Дели не имел, и особняком, который прикупил себе Ранджит Сингх, в котором обитала Дженнифер.
Интерлюдия
15 декабря 1798, Калькутта
Генри Кольбрук недоумевал, зачем вдруг его вызвали из Пурнии, где он успешно развивал свои исследования по традиционному индийскому праву, в Калькутту.
Причём не просто так вызвали, а личным письмом генерал-губернатора, с которым Кольбрук можно сказать и не был знаком. Ричард Уэлсли был назначен губернатором только в мае, сменив на этом посту генерал-лейтенанта Кларка, завоевателя Кейптауна, толкового офицера, но совершенно негодного гражданского чиновника, который замещал этот пост всего два месяца после отъезда Шора в Англию.
Кларка Кольбрук знал, приходилось встречаться в Калькутте, когда он приезжал туда по поводу публикации своих "Заметок о крестьянстве и коммерции Бенгалии". А вот с братьями Уэлсли судьба пока не сводила. Только слухи о том что старший из братьев развел семейственность — младший у него секретарём служит, а средний уже полковника получил.
А тут пишет, мол: "ваш огромный опыт и знания совершенно необходимы в Калькутте".
Впрочем, при личном знакомстве неприязнь как-то рассосалась. Светловолосый, изящно носивший свой генеральский мундир губернатор производил весьма приятное впечатление.
А когда оказалось что ему действительно нужны советы человека, имеющего много больший опыт деятельности в Индии, судья совсем растаял.
— Что вы скажете о новом Великом Моголе? — спросил генерал-губернатор.
— Решительная девушка. И очень бережёт своих людей. Насколько я понял, операция по подавлению мятежа была заранее спланирована и разыграна как по нотам. Похоже, что все в армии, кроме самой верхушки заговорщиков, были в курсе, что наследница жива и вот-вот появится. И готовы перейти на её сторону. А вся эта история с сикхским мятежом была спектаклем, затеянным для того, чтобы собрать мятежников в чистом поле в окружении верных ей войск.
Единственное, что мне не понятно — приехав в Калькутту, я получил письма из Англии, отправленные в сентябре. Мои старые друзья и коллеги, Уилкинс и Халхед, пишут о том что общались с ней в Англии буквально за два дня до той истории под Лахором, которая стоила головы Гази Ферозу. Персидская поэзия в его лице понесла огромную потерю.
— Вы там в Пурнии, к сожалению, далеки от светской жизни. А мне, хотя я в Индии и без году неделя, уже приходилось сталкиваться с тем, что она и её покойный отец ухитрялись оказываться там, где никак не могли бы оказаться, перемещайся они как все люди на лошадях или кораблях. Но вряд ли мы с вами сейчас решим эту загадку. А что вы думаете про её политику в ближайшее время?
— Мне кажется, она будет стремиться к миру. Она затеяла у себя очень глубокие реформы, я читал прокламации, которые она выпускает в Дели. Это должно принести ей просто горы денег и огромную военную мощь, но не сейчас, а году этак к 1803-1805. А ближайшие годы она будет считать каждую анна как последний метельщик улиц.
— А может навязать ей под это дело субсидиарный договор?
— Она плюнет вам в лицо. Зачем ей, которой отец оставил армию, способную взять Джайпур за несколько часов, английские войска? Кстати, говорят, что штурмом Джайпура она командовала лично. А ещё у неё есть этот сикхский юноша, Ранджит Сингх, которому всего девятнадцать лет, но которого уже уважают по всей афганской границе.
— Как вы думаете, может получиться стравить её с маратхами?
— С кем? Баджи Рао — полное ничтожество как полководец. Даулата Схиндию она сомнёт не напрягаясь, примерно так же, как смяла Пратапа Сингха. Вот только если Пратапа Сингха она обласкала и приняла на службу, Схиндию она обезглавит. Уж слишком его уши торчат за спиной Гази Фероза.
Вот если она столкнется лоб в лоб с Яшвантом Рао Холкаром, это может быть серьёзно. Яшвант Рао сейчас отобрал Индур у своего брата.
— А как вы оцениваете ситуацию в Ауде?
— Там вроде всё спокойно.
— Я бы так не сказал. Во-первых, наша администрация там слишком рьяно взялась проводить реформы, которые и в Бенгалии-то показали неоднозначный результат. Во-вторых у Вазира Али появлась молодая и амбициозная жена. В общем неспокойно мне как-то за Ауд. Давайте-ка я переведу вас поближе к нему, например в Патну, чтобы вы держали руку на пульсе. Другого аналитика с таким опытом у меня сейчас нет.
— А почему не сразу в Лакхнау или в Бенарес?
— Потому что у меня нет другого аналитика с таким опытом. И я не хочу вас терять, если в Ауде вспыхнет.
— Даже так?
— Даже так. Если бы я мог отозвать Черри и поставить вас на его место, то пожалуй я бы рискнул. Но у меня сейчас нет синекуры, куда бы я мог отправить этого напыщенного нахала, так чтобы он принял это за повышение. А понизить — у него слишком высокие покровители в Англии.
Дом алхимика
Дели, 5 декабря 1798
Ещё в сентябре я выпросил у Ясмины для своего обитания бывший дом пандита Вирасами. И с тех пор потихоньку обживался в нём.
В начале декабря Дженнифер после очередного совещания у Ясмины в Красном Форте спросила меня:
— Рихард, а можно мы с Ранджитом заглянем к тебе в гости? Про твой дом уже в Дели легенды ходят.
— Конечно, заходите. Хоть сегодня. Двух лошадей моя коновязь во дворе вполне вместит.
И в тот же вечер на закате Ранджит Сингх и Дженнифер приехали ко мне в гости.
Двор был освещен керосиновым фонарем "Летучая мышь". Такие фонари уже продавались вовсю на делийском базаре. Саваш очень удачно подсуетился передав чертежи нескольким молодым ремесленникам — жестянщикам и стеклодувам.
— А чем ты лампы заправляешь? — спросила Дженни.
— Понимаешь, если в нашем мире в свое время бензин считался опасным отходом при производстве керосина, то здесь и сейчас керосин это отход при производстве напалма. К Новому году пустим еще одну ректификационную колонну, и будет у нас десяток тонн керосина в месяц. На весь Дели, конечно, не хватит, но среди богачей мы явно сделаем это модным.
По глазам Ранджита было видно, что он сделал себе пометку в памяти. И скоро мои подопечные ремесленники смогут рекламировать себя как поставщики двора Великого Визиря, если не как поставщики Двора Ее Величества.
Первое за что зацепился глаз Дженнифер, когда они вошли в комнату, был стоящий на столе рядом с десятилинейной керосиновой лампой включенный ноутбук.
— Это как? — спросила она. — Где ты его заряжаешь?
— У меня на крыше, — гордо улыбнулся я. — квадратный метр солнечных батарей. И два аккумулятора от UPS, которые они заряжают за день. У меня-то в отличие от Ясмины слуг нет педали крутить. А так хватает не только на ноутбук, но и на светодиодное освещение кое-где.
Тут Дженнифер заметила рядом с неприметной дверцей конструкцию из слоновой кости, которая с точки зрения человека XXI века могла быть только выключателем.
— А там у тебя что?
— Загляни.
Девушка решительно щелкнула выключателем и открыла дверь:
