Утес Бьёрна

Во главе стола был Бьерн. Рядом с ним в свадебном наряде, сияя от счастья, сидела молодая, очень красивая девушка с белоснежной кожей и светлыми, золотистыми волосами. Она смотрела на Бьерна, и в ее взгляде было столько любви и обожания, что мое сердце тут же отозвалось острой болью. Так вот, что это за праздник, подумала я. Ярость во мне стала разрастаться, заполняя меня темной злой силой. Все то, чему учила меня Рунгерд, было в миг забыто. Еще никогда я не испытывала подобного чувства. Меня предали, меня обманули, и мое сердце умирало, отравленное ядом ненависти.

— Бьерн! — крикнула я так громко, что все удивленно стихли.

Он отвел глаза от раскрасневшегося личика своей невесты и увидел меня. Его лицо тут же исказилось. Он вскочил и, рванулся было ко мне, но я внезапным движением извлекла из-за пояса острый нож и Бьерн замер. В зале смолкли все голоса. Взгляды присутствующих остановились на мне. Все произошло в считанные секунды. Я схватила свою длинную черную косу и ловким движением отсекла волосы и швырнула их на стол. Еще не долетев до поверхности, она превратились в огромную черную змею, которая упала между тарелок с едой и, зашипев, собралась для броска. Мгновение и она прыгнула, целясь прямо в грудь застывшей невесты. Многие гости повыскакивали из-за стола. Атли схватил меня за плечи и встряхнул, но я оттолкнула его. Еще доля секунды, и ядовитая гадина вонзит свои зубы в белую девичью шею, когда внезапный окрик Бьерна заставил меня резко выбросить руку вперед и змея остановилась.

— Дара, нет! — в его голосе было столько боли, что я остановилась. Змея зависла прямо у лица девушки. Я повернулась к Бьерну. Не знаю, что такое было в моих глазах, но он словно окаменел. Я вложила в свой взгляд, брошенный ему, все свое разочарование и сердечную боль, а потом сжала пальцы в кулак и потерла ими, словно растирая в пыль сухую травинку и поднеся к губам ладонь, распрямила пальцы и легко дунула на поверхность. В тот же миг черная змея рассыпалась пеплом в воздухе, обдав им наряженную невесту. Она закричала от ужаса и только теперь, сбросив оцепенение, выскочила из-за стола прямо в объятия Бьерна.

Я развернулась на ватных ногах и вышла из зала. Одна.

Я не помню, как покинула дом, не помню, как оказалась на берегу. Корабль Хаки качался на волнах, рядом с кораблем Бьерна. Я бросила взгляд на черную воду и села прямо на песок, поджав по привычке под себя ноги. Гнев все еще был внутри меня, но сейчас он начал отступать, постепенно отползая в затаенные уголки моего сознания. Я подняла руку и коснулась рассыпавшихся по плечам густых волос. Теперь они едва прикрывали мои лопатки и совсем перестали походить на волосы Рунгерд. Но мне не было жаль их, еще отрастут. Мне было жаль мое сердце, которое болело и все еще любило.

Когда за спиной хрустнул песок под чьими-то сапогами, я, даже не оборачиваясь, почувствовала, что это Атли. Только он мог пойти за мной. Я спиной ощущала его звериную сущность. Приблизившись, он замер, а потом присел рядом и обнял меня за плечи.

— Зря мы пришли сюда, — произнес он.

Я промолчала. Я просто не знала, что мне ему ответить и, честно говоря, даже не хотела говорить. Атли внезапно напрягся и повернулся в сторону поселения, вглядываясь в темноту.

— Кто-то идет, — сказал он. Я равнодушно пожала плечами, когда к нам вышел Хаки. Он окинул взглядом меня и Атли, а потом неожиданно произнес:

— Что будете делать дальше? Я так понимаю, вы вряд ли захотите здесь остаться.

— Завтра мы уйдем, — сказал за нас обоих Атли.

— Куда? — Хаки сузил глаза, с любопытством разглядывая мое лицо.

Атли равнодушно пожал плечами.

— Тогда у меня есть для вас предложение, — воин протянул мне руку и помог подняться на ноги, — Если хотите, можете пожить в моем поместье. Я живу достаточно далеко отсюда. Атли может пойти ко мне в дружину...

Мне было все равно, и я просто согласно кивнула. Сейчас мне хотелось только одного, убраться как можно дальше от Бьерна и чем раньше, тем лучше. Я позволила Атли решать нашу судьбы и переговорить с Хаки, а сама отошла к воде. Свет звезд отражался в черной глади моря. Налетевший порыв ветра заставил воду всколыхнуться легкой, золотистой от отражения звезд, рябью. Мужчины разговаривали не долго, а потом разошлись. Хаки вернулся в поместье, а Атли ко мне.

— На рассвете отплываем с людьми Хаки, — сказал он,— Кстати, оказывается он — брат невесты.

Я вздрогнула. Как только я раньше не заметила их явную схожесть. По идее, он должен был обозлиться на меня за то, что я пыталась сделать с его сестрой, но вопреки всему, предложил нам помощь. Возможно, была причина? Хотя, если честно, мне было сейчас не до родства Хаки и, уже жены Бьерна. Я даже плакать не могла. Глаза были необычайно сухими, и когда я потерла их пальцами, то почувствовала резкую боль.

— Пойдем, устроимся где-нибудь на ночлег, — Атли взял меня за руку. Я не сопротивлялась. Все что угодно, лишь бы только не возвращаться в дом Бьерна. Я была согласна спать и в хлеву и даже в курятнике, хотя не думала, что мне удастся заснуть сегодня. Голова на удивление стала совсем пустая и какая-то легкая.

Мы устроились на ночь в доме на краю поселения. Атли сказал, что мы от Хаки и нас пустили спать, устроив на длинной лавке около очага. Атли уснул быстро, а я всю ночь провела, глядя на огонь и подбрасывая в него сухие поленья. На рассвете за нами пришел молодой воин из дружины Хаки, разбудила Атли и мы, даже не позавтракав, поспешили во двор. Моему удивлению не было границ, когда я увидела под дверью Бьерна. Он явно ждал там меня. Наверное, это он от Хаки узнал, где мы остановились на ночь. Наши глаза встретились, и я сжала зубы, стараясь сдержать зарождающуюся во мне ярость. Атли шагнул было к Бьерну, но я остановила его. Мы переглянулись, и он все понял по моим глазам.

— Я буду ждать тебя на берегу, — сказал мой названный брат и, смерив Бьерна недобрым взглядом, пошел вслед за человеком Хаки.

Я подождала, пока они скроются из виду, и повернулась к Бьерну. Я молчала, он тоже. Казалось, он не решался приблизиться, но взгляд его был таким изучающим, словно он пытался запомнить каждую черту моего лица. Честно говоря, я не совсем понимала, зачем он пришел сюда. Между нами все и так было понятно. Зачем лишний раз бередить друг другу сердце?

— Поздравляю, — сказала я, первой нарушив молчание, — Со свадьбой.

Бьерн подошел ближе. Я с трудом сдержалась, чтобы не отскочить, когда его рука прикоснулась к моему лицу. То, что я почувствовала при этом прикосновении просто невозможно описать словами. Я задержала дыхание и на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь этими ощущениями, растворяясь в них.

— Дара, — он произнес мое имя с такой нежностью, что мое сердце затрепетало, но внезапно я осадила себя. Так нельзя, что я творю? Мои чувства выходят из-под контроля. Он предал, обманул, а я тут стою и млею от каждого прикосновения!

Когда я открыла глаза, чернота в них заставила Бьерна убрать руку.

— Я люблю тебя, — сказал он.

— Что? — вскрикнула я. Вот уж чего я не ожидала от него, так это подобного признания, особенно если учесть то, что он только вчера вечером женился на прелестной юной девушке, которая, как я видела сама, была от него просто без ума.

— Ты должна понять, почему я так поступил, — сказал он торопливо, — Я думал, ты умерла!

Я скривила губы и вскинула руки.

— Я что, похожа на труп? — зашипела я, и резко развернувшись, быстрыми шагами направилась в сторону моря. Бьерн в несколько прыжков догнал меня, схватил за плечи и, притянув к себе, поцеловал. Я попыталась его оттолкнуть, но безрезультатно. Он целовал меня до тех пор, пока я не сдалась и, обвив руками его шею, ответила на поцелуй. Когда мы, тяжело дыша, отстранились, я взглянула ему в лицо и заставила себя произнести:

— Больше никогда так не делай, — я постаралась, чтобы в мой голос звучал твердо, несмотря на то, что сердце мое молило об обратном.

— Возвращайся к жене, — бросила я и ушла. В этот раз он остался стоять на месте и смотреть мне в след. Я почти побежала к морю, так и не решившись, обернутся. На берег выскочила раскрасневшаяся, с растрепанными волосами. Атли, ожидавший меня на причале, сразу понял мое состояние, но ничего не сказал и только обнял за плечи.

На корабле уже подняли парус и когда мы поднялись на борт, я увидела Хаки. Он стоял и смотрел на меня так подозрительно, что мне сразу же стало как-то не по себе .Он явно подозревал, что я виделась с Бьерном и если судить по выражению моего лица и яркому румянцу на щеках, встреча эта прошла более чем бурно. Я прошла на корму, чувствуя на себе взгляды людей Хаки. Они с любопытством и без утайки рассматривали меня, но мне было все равно. Пусть себе смотрят, от меня не убудет, подумала я.

Постепенно мы отдалялись от берега. Ветер был попутный. Я стояла на корме и, перегнувшись через борт, смотрела на волны. Глаза я подняла только тогда, когда мы обогнули мыс, закрывший от нас вид на поселение. Я надеялась, что больше никогда не вернусь сюда, но понимала, что обманываю себя.

К вечеру мы достигли живописного берега. Поросший молодыми лиственницами, он возвышался над водой на добрых два метра. В ветвях пели птицы, казалось, появление ладьи их нисколько не встревожило. Когда корабль обогнул мыс, я увидела вдали большое поселение и каменную пристань. Там же на берегу расположился док, и маленькие фигурки рыбаков сновали вдоль песчаного берега, суетясь вокруг лодок и развешенных снастей. Когда корабль причалил к пристани и по сброшенному трапу мы вслед за Хаки и его воинами, спустились на берег, я огляделась. От берега к поместью вела широкая дорога, напомнившая мне дорогу в Харанйоль, по которой я не один месяц бегала к Отте. Маленький рыбацкий поселок отличался от деревушки в Харанйоле добротными домиками и вполне опрятным видом жителей. Даже здесь во всем чувствовалась твердая рука хозяина.

Хаки переговорил с кем-то из дока, прежде чем мы отправились в поселение. До него идти было от силы несколько минут. Вдоль дорог раскинулись широкие поля, уже вспаханные и засеянные зерном. Несколько крестьян копались в земле, но увидев проходящего мимо хозяина, они радостно приветствовали его громкими криками. Само поселение было ограждено внушительного вида забором, но ворота оказались распахнутыми. Навстречу нам уже бежали дети, они еще издали увидели причаливший корабль. Хаки подхватил одного на руки и посадил себе на плечи. Я невольно улыбнулась, увидев это.

Мы прошли вдоль аккуратных домов и остановились около хозяйского, у порога которого нас уже поджидала богато одетая женщина, лет сорока. Хаки снял мальчика с плеч и, поставив на землю, ласково взъерошил ему волосы и поднял глаза на свою мать. Она порывисто шагнула к нему и крепко обняла, потом, отстранившись, кивнула сопровождавшим сына воинам. Когда ее проницательный взгляд остановился на мне, она в удивлении изогнула тонкую черную бровь, а потом перевела взгляд на сына и улыбнулась.

— Мой дорогой, я так рада, что Боги хранили тебя, и ты вернулся живой и невредимый, — произнесла она, — Пойдемте в дом, столы уже накрыты, я хочу послушать твой рассказ о том, как прошла свадьбы нашей Сольвейг и Бьерна.

Я похолодела. Атли толкнул меня к двери и вслед за людьми Хаки мы прошли в дом. Сразу за порогом открылась широкая прихожая, а за ней зал, где несколько столов буквально ломились от обилия яств. Несколько рабынь поспешно сновали между гостями. Мужчины расселись за столами, мы с Атли устроились с краю. Хаки и его мать — во главе. Я наклонилась к Атли, мои перехваченные лентой в тугой хвост волосы упали ему на лицо. Я небрежно отбросила их назад.

— Не стоило нам соглашаться и ехать сюда, — сказала я ему на ухо, — Если мать Хаки узнает, что я пыталась убить ее дочь, как думаешь, что она со мной сделает?

Атли пригубил пиво и ответил:

— Если бы Хаки хотел мести за то, что ты сделала, не думаю, что он вез бы тебя сюда специально для этого.

Я пожала плечами. Возможно, в словах Атли была доля правды. Но и без Хаки кто-нибудь из его людей может проболтаться. Следовало быть внимательной и навострить уши.

Я положила себе в тарелку каши и кусок прожаренной свинины и бросила мимолетный взгляд на хозяина и его мать. Они довольно мирно беседовали, но как мне показалось, женщина несколько раз косилась в нашу с Атли сторону. Но угрозы от нее я не ощущала. Постепенно успокоившись, продолжила трапезу.

Пир в честь возвращения Хаки длился до самого вечера. Когда гости стали расходится, как оказалось у каждого воина здесь был дом и небольшой земельный надел, подаренные вождем за хорошую службу, ко мне подошла рабыня, неказистая, полноватая девушка с рыжей косой и с поклоном попросила следовать за ней. Я взглянула на Атли. Он кивнул мне и ободряюще улыбнулся. Тогда я встала и пошла за рабыней.

Мы вышли из зала и очутились в широком коридоре, освещённом светом факелов, бросающих на стены причудливые тени. И вскоре подошли к какой-то комнате. Рабыня открыла передо мной двери и сказала, что я буду спать здесь. Она прошла вперед и зажгла свечи на каминной полке, а после с поклоном удалилась. Я осталась одна в незнакомом доме, в небольшой, но довольно уютной комнате. Но едва я сбросила верхнюю одежду и собралась ложиться спать, как в двери постучали, и вошла мать Хаки. Она кивнула мне и, окинув быстрым взглядом с головы до пят, села на короткую лавку, стоящую у вычищенного камина. Я с недоумением посмотрела на нее. Неужели она все узнала, подумала я. Но страха почему-то не почувствовала.

— Тебя зовут Дара? — спросила женщина.

— Да, госпожа, — сказала я.

— Ты не из наших мест, — произнесла она скорее утвердительно, — Наверное, с юга? Там в ходу подобные имена. Что означает твое?

— То, что боги подарили меня моим родителям, как благо, — ответила я, не задумываясь.

— Хорошее значение, — кивнула женщина, — А меня зовут Астрид.

Она некоторое время молчала, потом продолжила:

— Знаешь, почему я пришла?

Я покачала головой.

— Просто впервые за многие годы я увидела, что мой сын привез с собой девушку, которая, как мне показалось, ему нравится.

Я едва сдержала смех. Я и нравлюсь Хаки?! Но, кажется, Астрид верила в то, что сейчас говорила.

— Он мало что рассказал мне о тебе, поэтому я хочу спросить прямо, между вами что-то есть?

Я покачала головой.

— Нет, — ответила я, — Мы только недавно познакомились.

— Значит, будет, — Астрид встала и окинула взглядом сброшенную мной одежду. Заметив ножны с клинком, она удивленно приподняла брови, но к моему удивлению, промолчала и, пожелав мне доброй ночи, покинула комнату. Я села на постель. Мать Хаки показалась мне очень странной. И что за нелепые подозрения? Я и Хаки? Что она могла видеть? За весь вечер мы даже ни разу не посмотрела друг на друга?

Я откинулась на подушки и, накрывшись до самого подбородка одеялом, закрыла глаза и тут же вздрогнула, внезапно вспомнив Бьерна. Застонав, я накрылась одеялом с головой и сдавила виски пальцами, пытаясь прогнать его образ из мыслей, но воспоминание о нашем поцелуе заставило мое сердце забиться сильнее. Что мне Хаки, подумала я, если в сердце по-прежнему только Бьерн. Я должна была бы ненавидеть его, но не могла и не понимала почему. Я не должна была его любить, но любила. Все смешалось в моей голове, чувства, мысли, поступки.