Живущий в тебе

Собрав всех, кто сейчас работал в крепости, Марко объявил, что имя этому городу — Арид, столица и твердыня Аридона.

— Пусть тяжёл гранит, и много тяжестей на нашем пути. Но там где пролит пот и кровь, вырастет город вашей славы. И удивятся потомки кладке этих стен, и будете вы жить вечно в памяти людей, ибо эти камни переживут нас. И вечно будет стоять Арид, воздвигнутый нами, как вечны эти горы.

Марко поселился в пещерном обиталище вместе со всеми и несколько дней переворачивал камни вместе со всеми. Вдвоём с Круком они ещё и ещё обсуждали будущую планировку крепости, спорили и чертили мелом на камнях башни и лестницы. Несколько рабочих изготовили лодки из тугих связок камыша, с поднятыми носами и кормой и низкими бортами. В каждой лодке были оборудованы уключины под четыре пары вёсел, плетеные сидения для гребцов, приделано рулевое весло. Их опробовали на воде озера и после некоторых усовершенствований лодки были готовы к походу. Крук отговаривал Марко сейчас плыть вниз по реке, предлагая самому провести эту разведку весной, когда немного потеплеет. Но Марко не терпелось определиться с водным значением Арида, и в один из дней две ладьи отправились по течению.

В каждой лодке находилось по четыре человека. Была мысль посадить за вёсла ургов, но затем решили отказаться от этой идеи, всё-таки для управления лёгким судёнышком нужна не только сила, но и определённая сноровка и ловкость. И вот уже лодки плавно заскользили по течению, продираясь бортами через водные заросли.

Замеры показали, что от самого города глубина на середине потока довольно приличная. Но очень часто, особенно в начале пути, возле города, гранитные валуны преграждали путь, то выставляя свои верхушки над водой, то прячась под самым верхом. Арид остался позади, вокруг расстилались бесконечными камышовыми зарослями великие болота. С трудом определялось направление основного русла, Истир растекался по множеству протоков между зарослями. Несколько раз приходилось возвращаться назад, искать другой путь. Но всё же лодки продвигались вперёд, дальше по течению, и уже далеко позади остался Арид, вокруг до горизонта расстилались болота. Истир медленно шевелил водорослями на глубине по основному течению, становилось понятно, что на суднах с неглубокой посадкой вполне можно доплыть через болота до самых стен Арида. Марко приказал поворачивать назад.

— Если вытащить вот эти глыбы, — говорил Марко Круку, — то возле города можно будет устроить причал. — Они стояли на краю скалы и смотрели на болота. — Истир течёт по болотам почти везде сплошным потоком, на ладье с неглубокой посадкой можно пройти до самых порогов. Да и пороги можно преодолеть. Придёт время, когда наши лодки с грузом железа смогут плавать по всей реке, до моря. А купцы из низинных городов привезут сюда свои товары.

— Ты хочешь отправить подарок ассанам? — скептически улыбался Крук.

— Но ведь ассаны не вечны. Весной думаю собрать воинов, пройтись по верховьям Истира.

Марко пробыл в Ариде ещё несколько дней, обсуждая с Круком дальнейшую постройку, планируя и намечая места для башен, стен, храма и дворца. Крук внимательно слушал, и, когда речь зашла о храме, спросил:

— А какому богу будем молиться? Балуну дрегов или Харатону гриолов?

— Пусть будет храм. Люди сами выберут себе божество. Помнишь, как на поляне возле посёлка, я объяснял вам, что такое боевой дух? Этот дух стучится в моё сердце, просится на свободу. Пусть будет Балун или Харатон, но во мне живёт могучее божество, способное дать новую силу и новую веру. Пусть будет храм.

Марко отправился обратно в Остряк. Он понимал, что нужно переселяться в Арид, Остряк всего лишь временный лагерь, которому в перспективе суждено стать шахтёрским рабочим посёлком, где будет выплавляться металл. Этот металл в слитках будет отправляться в Арид, где нужно разворачивать кузни, собирать мастеров. Именно Арид будет играть всё большую роль, как основная военная крепость, перевалочная база для переселенцев, речной порт и, в конце концов — столица государства. Сейчас стоило, прибыв в Остряк, немедленно собраться и переезжать в Арид, перетянув туда все военные силы, оставив на Килина руководство выплавкой железа. Но Марко влекло в Остряк ещё и другое. В Остряке была Аиза.

16. Туман и огонь.

Густой ватный туман укутывал посёлок, в нем спрятали свои обветшалые камыши и голые кустарники на островах великие болота. Скрылись горы, надменно взирая вершинами в темноту поверх лоскутной пелены у своих подножий. Посёлок спал, укрывшись туманом, изредка ворочаясь во сне, устало светя одинокими сполохами огня негаснущих горнов. Через туман и темноту, сотню раз соврав подругам, сегодня Аиза пришла ко мне. Я встретил её на тропинке, её ладонь вжалась в мою, мы молча пошли рядом. Мы пришли в мой домик на островке, где горел в очаге огонь, и закрыли за собой дверь, и плотно завесили окна.

— Нет, это не я, я не могу, я не верю, что это правда, — шептала Аиза, когда мы сидели, обнявшись, у очага. — Мне так хорошо с тобой. Мне никогда не было так хорошо....

Я смотрел в её глаза, я дышал её дыханием, моё сердце падало и замирало. И шептались слова, слаживались из дыхания и стука сердца, выходили из самых потаённых уголков души...

— Я тебя люблю, Аиза. Я плохой или хороший, живой или мёртвый, всем, чем могу — люблю. Я не верил в любовь. Много тысячелетий не верил, не знал, смеялся и презирал это слово — люблю. Оно мне казалось розовеньким и пошлым, лживым и избитым. Но сегодня я говорю — люблю, и это означает, что я стал другим, любовь заполнила меня всего, подняла в небеса, заставила тысячи раз отречься от глупого неверия. Верую в любовь, потому что она уже во мне, она сильнее меня, я склоняю голову и сдаюсь на милость победительнице. Моя любовь — это ты, Аиза. Я протягиваю тебе в ладонях своё сердце — возьми! Оно горячее и живое, оно бьётся и болит, я дарю его тебе. Удержи, не брось, если бросишь — сердце разобьётся, умрёт, потому что оно теперь может жить только вместе с твоим теплом.

И выросла в нас могучая горячая волна, обожгла желанием и бросила друг к другу. Соединились губы, соединились руки, колени, волосы. Каждая частица моего и твоего тела спешили навстречу друг другу, ближе и ближе, к тебе, в тебя, встретиться, соединиться и замереть от счастья. Мы стали как две реки, которые сливаются в одну, стали одним потоком счастья и наслаждения. Всё вырастала и поднималась волна желания, кружила нас на своём гребне, и, набравшись сил, бросила вверх, к звёздам, и наступил взрыв, и растворились мы в звёздном небе.... Ещё и ещё, выше, сильнее, и остановилось время, мы тысячи раз, тысячи лет умирали и оживали, и плакали от счастья....

А за окном всё так же стелился туман, догорал огонь в очаге, ночь досыпала последний сон, где-то проснулась и подала голос утренняя птица. Мы лежали рядом, прижавшись телами, я гладил её волосы, рассыпавшиеся на щеку, и маленькое ушко, и внутри меня разрасталась огромная нежность.

— Солнышко моё ласковое, Аиза, хорошая моя, спасибо, что ты есть, спасибо за счастье...

Она ушла, тихонько затворив за собой дверь, в последний раз дотронувшись поцелуем к моим губам. Аиза.... Аиза. Я тебя люблю. Люблю....

Мы часто виделись при всех, но наедине нам встретиться удалось ещё только один раз. Подходила к концу зима, а Марко всё оттягивал переезд из Остряка, боясь расставания с любимой. Но дело торопило, и вот наступил момент, когда тянуть дальше с переездом уже было нельзя. От Крука пришло известие, что в Арид пришло большое племя переселенцев из Гриоли, он просил помощи. Марко спешно собрал обоз с провизией и оружием и ушёл в Арид. С Аизой не удалось даже попрощаться.

В Ариде было шумно и многолюдно. У подножия каменной площадки крепости, на равнине уже с северной стороны, раскинулся целый лагерь, до полусотни палаток. Поднимались дымы, мычали коровы, возле костров суетились женщины. На равнине видно было нескольких верховых. Было удивительно, как все они преодолели переправу на острогах. Видимо, сильно допекли этих людей ваалы, раз они решились зимой, по бездорожью, уйти в неизведанный путь.

Всего прибыло человек триста, они привели с собой большое стадо скота, много овец и лошадей. В навьюченных на лошадей и мулов мешках гриолы привезли зерно для посевов, виноградную лозу и саженцы плодовых деревьев. Но еды им не хватит до весны, старейшина племени заявил, что они будут питаться даже корой и прошлогодней травой, но ни одно зерно из семян не будет потеряно. Старейшины племени с благодарностью приняли вяленое мясо и другие продукты, которые прибыли в обозе из Остряка. Гриолам определили место для постройки домов у крепостной стены, теперь это будут городские жители. В узкой долине, расширяющейся к северу от Арида, наметили земли под пашни, сады и виноградники.

Гриолы рассказали, что они отправились в путь ещё зимой, так как ранней весной в их бывшее селение раньше других приходят сборщики подати и "слуг Ваалара". Чтобы избежать разграбления всех запасов в этом году, решили уходить сейчас, зимой, пока не поздно.

— По всем селениям Гриоли прошёлся слух, что здесь собирают армию против ваалов. Вот увидите, весной к вам прибежит вся Гриоли и половина Нуриара в придачу, если не дадите ваалам и егерям захватить вашу переправу у острогов.

Приход гриолов значительно пополнил отряд рабочих на постройке крепости. Были заложены новые башни и росла крепостная стена, строились кузницы и склады, казармы для воинов и мастерские. Среди прибывших гриолов нашлось немало искусных мастеров.

Значительно пополнился и отряд воинов. Теперь Марко располагал в Ариде сотней подготовленных солдат, а в Остряке и северном посёлке гриолов к ним могли присоединиться ещё сотни полторы. На складах скопилось немало оружия, и вскоре прибывшие гриольские воины получили крепкие кольчуги, одинаковые островерхие шлемы и щиты с изображением оскала Зверя. Марко рассчитывал, обучив и соединив отряды, через пару месяцев, весной, пройти по приграничным посёлкам и разгромить заставы егерей, показать свою силу и завоевать новые территории.

Встречаясь в Ариде с Яриной, Марко видел, что она очень болезненно переживает его спокойствие и безразличие. Несколько раз Ярина добивалась встречи, изо всех сил пыталась заставить себя полюбить. Ярина похудела, потемнела лицом, у её губ и уголках глаз залегли следы жестокого душевного страдания. Она, наверное, была достойна любви и счастья, эта неукротимая, сильная женщина.

Но я уже тосковал о другой. Где-то там, в Остряке, осталась моя Аиза, моё солнышко... Я всей душой стремился к ней, думал о ней, вспоминал о наших встречах, о её синих бездонных глазах....

Так закончилась зима, под мостом бушевал Истир, разбухший от таяния снегов на горных склонах. Мне нравилось иногда стоять на мосту, наблюдая, как под ногами бешеный поток проносится по тесному ущелью, зажатый несокрушимым гранитом, сердясь, брызгая и пенясь. Болота стали непроходимыми, уровень воды поднялся, камыши стояли по пояс в воде. Из Остряка пришло известие, что островок почти затопило, вода пошла в рудные ямы, загасила огонь в печах. Жителям пришлось перебраться на более высокий берег у подножия гор, там разрабатывается новая шахта. Стоило задуматься о переносе кузниц в Арид, оставив в Остяке только добычу руды и угля. Нужно будет строить дорогу от Остяка до Арида, попробовать разведать водный путь по болотным озёрам.

А Арид тем временем продолжал строиться, хотя часть строителей — гриолов ушла

для весенних работ в поле. Гриолы спешили распахать землю, засеять семена, посадить виноградные лозы и деревья. Но взамен работников, вышедших в поле, в Арид стало прибывать всё больше переселенцев с юга. Почти каждый день шли семьи и одиночки, приходили целые племена, спеша уйти от сборщиков живой подати и успеть засеять новые земли. За первый месяц весны на плодородных землях к северу от Арида и в самом городе поселилось больше тысячи человек, а люди всё шли, надеясь на лучшую жизнь в новых землях.

Скоро должна будет упасть вода на болотах, пора отправляться в Остряк и оттуда по известной тропинке мимо острова Гишу — в посёлок дрегов. Именно там должен начаться весенний поход аридов.

На вымощенном камнями внутреннем дворе замка Туллеб собрались около сотни воинов и жрецов. Среди жрецов были мужчины и женщины, старые и молодые, горбатые старухи и безусые юнцы. Но их всех отличало одно — фанатичный блеск глаз, какое-то особое выражение лиц, какое бывает у смертников-добровольцев. Воины, все опытные и ловкие военные лазутчики, были ассаны и руги, нуры и кавлаты, представители почти всех завоёванных ассанами народов. Недавно в армии, сдерживающие натиск варваров на юго-востоке империи, пришёл приказ: отправить в столицу опытных разведчиков, преданных сердцем и душой Великому Ваалару, знающих северные края и языки проживающих там народов. И вот они собрались здесь, воины, штурмовавшие Гриоли, уничтожавшие повстанцев Нуриара, но затем по суровой необходимости переброшенные к Мидальским горам на войну с варварами. В храме Туллеб три дня с перерывами продолжалась молитва, каждый из этих воинов принёс жертвоприношение Ваалару, омыл свои руки тёплой кровью священных жертв и вдохнул дух, исходящий к небесам.

Дидар был не на шутку встревожен последними событиями в империи. Всемогущий Ваалар, за что ты нас так караешь? После трёх к ряду неурожайных лет, армию пришлось уменьшить почти на треть, многие древние города почти обезлюднели. В столице толпы голодной черни громят лавки и склады, пришлось отдать приказ храмовой гвардии расстреливать из тяжёлых луков эти орды. В прошлом году по заснеженным перевалам Мидалльских гор в благословенные долины Ассана хлынули кочевники — гутты, захватив и разграбив многие города, перерезав империи добычу меди и железа в предгорьях. Для отражения нашествия гуттов пришлось срочно стягивать войска, переправлять отряды гвардии и наёмников из северных провинций, оставив в крепостях недавно завоёванной с большим трудом Гриоли и в Нуриаре только небольшие гарнизоны и отряды егерей. Но всё это ещё ничего, по сравнению с страшной угрозой, постигшей сами основы веры, магическую силу культа. Из северных провинций доходят слухи, что в дремучих лесах и мрачных болотах у подножия Предельных гор объявился Зверь, как и было сказано в пророчествах. Туда уже устремляются толпы обольщённых им гриолов и дикарей, которых он собирает в шайки, клеймит своим знаком и напускает на мирные посёлки в приграничье. Светлый лик Ваалара отвернулся от нас, затуманились магические зеркала, не действуют заклинания, древняя магия бессильна перед этим исчадием вселенской Бездны.

Есть только один способ восстановить равновесие, заставить опять засиять великой Истине учения Ваалара — убить Зверя. Девятью священными кинжалами, освящённых и омытых кровью непорочных святых, должен быть он поражён, а его сердце вырвано и сожжено....

Дидар поднялся, и тяжело неся своё грузное тело, вышел на балкон над площадью. Их девяносто девять, по двойному священному числу, опытных лазутчиков и жрецов, мужчин и женщин, беззаветно преданных Ваалару. Сегодня они отправятся на север. Один из них будет нести и хранить, как зеницу ока, священные кинжалы. Под видом беглецов, переселенцев, купцов они должны подойти близко к Зверю, заманить его в ловушку и поразить священным оружием. И пусть им поможет в этом Ваалар Великий, который искупил и очистил своей кровью чёрную кровь человеческого греха....