Шесть дней

— Бля. Все просто. Я не стесняю себя моралью, принципами, самоограничениями. Может я и поступаю как последняя мразь, например как с этой семьей, но это меня мало волнует. Все мы люди, да, все мы живем. А я давно себя к людям нормальным не причисляю, и возможно оправдываюсь, считая что раз мой бог создал меня таким как я есть значит я для чего то нужен именно такой. Единственное, что я могу сделать для своего бога, это быть самим собой, так что...

— Мне иногда кажется, что у тебя такой синдром ботаника, знаешь когда всю жизнь не ебавший телок очкарик трахнет одну и его несет, он начинает клеить их пачками.

— Нет, этого у меня не было. Я долго работал над собой.

— Хорошо же ты работал.

— А что, человеческие ценности это очень нужная и полезная штука ? Какого дьявола я должен по ним жить ? Я их знаю, и мне это достаточно. Если я кого то спасаю, то это лично мой выбор, сделанный с чистого листа, мной и только мной. И я ничего не жду взамен, делаю для собственного удовольствия. Если убиваю, все происходит точно так же. Я бы мог с легкостью помочь этим людям, но просто не хочу. Вот дернуло бы, и я помог бы, а так — нет, и никакие принципы и смущения меня не преследуют, никакая совесть не воет и мертвецы по ночам в сон не приходят.

— То есть ты типа отморозок который ни о чем не думает и все тебе по херу ?

— Нет. Я холодное существо, не отягощенное чужим мнением и прочими напускными ненужностями. Я думаю, и делаю выбор, исходя их своих ощущений и желаний, и действую в соответствии со своим выбором. Еще есть вопросы ?

— Есть. Скажи, куда ты собрался лететь ?

— Черт. Я бы хотел сказать когда самолет уже оторвется от земли.

— Вот это меня немного смущает, а вообще я просто хочу знать, куда меня понесет нечистая в твоем лице.

— Ладно. Скажу. В общем я хочу найти женщину... Мою.

— И где она ?

— В Москве.

— Далековато. На заработках ?

— Она там всегда жила. Я ее ни разу не видел, но очень хочу.

— Не видел и говоришь что она твоя ? Ты не подумай, я просто интересуюсь.

— Я и не думаю. Знаешь, прилетим, найдем ее , если конечно она жива, и ты все увидишь.

— Хорошо. Все, вопросов больше нет.

— Вот и отлично.

А еще я впервые подумал что ее быть может и нет в живых. У нее был мой номер телефона, у меня ее, и я так и не позвонил. Как то не подумал... А сейчас у меня и трубы то уже нет. Может я уже не люблю ее ? И так пол года не общались, лишь два раза за все это время обменявшись шаблонными — привет, ты еще жива ? Сейчас совсем не смешная фраза. Ни разу. А если она и вправду сдохла ? Как же дерьмово было бы получить от нее СМСку типа 'Не жди меня больше. Уезжай скорее, к военным. Прощай. Я тебя люблю'

Вот это был бы полный ...

Просто жить потом было бы не за чем. Не то что без нее я себя не мыслю, просто потерялась бы цель, и стало бы нечего делать. Потом бы что то придумалось, но готов поспорить что сейчас все идет так хорошо потому что у меня есть четкая цель и я знаю что мне надо делать. А не будь ее, было бы скучно. Хотя, я бы что то придумал. Кстати вот сколько я читал книжек и рассказов про конец света, у всех одна проблема. Как только главный герой разживется оружием, транспортом, продуктами и прочим, при чем схема у всех примерно одинакова, он всегда идет в супермаркет, борется там с зомби, и тд. В общем параллелей до черта, потом спасет свою жену или девушку, родителей — и все. Повествование заходит в тупик. Теряется цель. Вот так же и в жизни, стоит потерять цель и начинается существование растения в вазоне, пока ты не найдешь себе новую. А ведь некоторые так и не находят, всю жизнь существуя.

Вадим развлекался не долго, впрочем у него было мало времени. Мы вернулись в квартиру наверху минут через двадцать, нарезав из девушки мяса на поздний ужин, Глеб отправился на кухню жарить, а я и Сашка остались с Вадиком.

— Скажешь когда станет совсем плохо.

— А что потом ?

— Потом ты вынюхаешь еще пол грамма, больше у меня нету. Потом вероятно умрешь, встанешь, а тебя уже будут ждать четыре готовых к употреблению тела. Думаю лучше будет если ты будешь есть живых, так жизни больше наберешься, как то так. А когда умрешь... Знаешь, я как то тоже пережил клиническую смерть. Там, по ту сторону, ничего нет, одна сплошная пустота. Нет ничего, никаких тоннелей, богов, ждущих тебя родственников, ничего. Даже тебя нет. Нечего там делать, поверь мне. Так что когда умрешь, постарайся обернуться. Не забывай себя, и постарайся вернуться в эту комнату.

— Я понял.

— Вот и молодец. А если все же вспомнишь себя, найди нас. Я набросал местонахождение базы темных прямо на обоях, опасаясь что он обратится и потеряет листочек.

Шакал пожарил мясо, принес, мы быстро поели, накормив Сашку и Вадика. Потом я настелил ему полку, ибо он уже начал сереть и впадать в ступор. Собрались на выход. Связанные скотчем люди бестолково корчились, ворочались на полу... Интересно они знают что их ждет ? Вот мне нравится когда человек дико, безумно боится.

— Вадька... Прощай, брат.

— Прощай. Все, идите.

— Надеюсь еще увидимся, бросил я, закрывая дверь. Он не защелкнул замок, правильно сделал. Мы вышли, погрузились в джип, отьехали от дома, и я пристал к начавшему унивать Сашке.

— Расскажи ка о себе. Кем был, чем занимался.

Он начал рассказывать...

21е марта. Ночь.

Вадик оперся о стену спиной, откинул голову . Когда подействовал амфетамин, было совсем плохо, он уже отрубался, смирившись с тем, что жизнь закончена, теперь же не смотря на ужасное физическое состояние духовно он был готов бороться до конца. Не сдаваться, не сдаваться... Все таки мужик этот Вервольф, настоящий. Вот так взять и помочь совершенно не знакомому человеку, найденному на улице. Хоть и отморозок порядочный, даже какое там, на всю голову ебанутый. И делает немыслимые вещи так спокойно, будто все нормально...

Мысли снова завязли, потекли густой патокой. Не спать ! Он вскинулся, открыл глаза. Женщина смотрела безумным взглядом, корчась и пытаясь вывернуться из пут, но все бесполезно. И на что это она так косится ? Опа. На столе лежал зачем то оставленный кем то из ушедших пистолет Макарова. Для чего это они его оставили ? Типа вдруг он передумает и пустит себе в голову пулю ? Нет, замысел был гораздо более изощренным. Да еще и над женщиной поиздеваться... В внезапно в голову пришла интересная идея, и он встал, пошатываясь, взял ствол, подошел к ней. Расширенные от ужаса карие глаза смотрели сквозь пелену слез, она судорожно дышала и ему вдруг захотелось немного порезать ее ножом. Нет, нельзя, все позже. А сейчас он просто показал ей заряженный пистолет, и положил его к ней на живот. А сам отошел, на прежнее место у стены. На до было видеть ее... В этом был свой экстрим, отдать в ее связанные руки свою смерть. И при этом он как то подзабыл что и так вот вот умрет, получая от происходящего несладбый адреналин, заставлявший сердце биться еще и еще. Если у нее хватит ума, она перевернется на живот, поднимет ствол связанными за спиной руками и сможет выстрелить, правда не видя куда, у нее будет на это время, когда он умрет.

Вставать не хотелось. Да и зачем ? Ему ведь и не нужно вставать. Приятная истома, расслабленность. Все хорошо. Сейчас придет смерть, и он постарается не уйти с ней. Сейчас он будет бороться. Сейчас...

Темнота. Нет, не было темноты, просто отсутствие всего так воспринималось. Не было спокойствия, потому что не было его самого. Пустота. В одной стороне — она, бесконечная, а где то безумно далеко ... Надо... Он как бы обернулся, вспомнил комнату. Кто то говорил что надо... Что же ? Нет. Сейчас... Что ? Вернуться ?

Надо вернуться. Зачем ?. Зачем. За — чем. За чем же он стоит ?

Он потянулся в комнату, но ничего не выходило, тянуться было нечем. Сегодня... Его привели в эту комнату. Кто, зачем почему, он не знал. Но вернуться надо. Надо бороться, но бороться было не с чем и не скем, все это вокруг и везде просто было, она не заставляло, не подчиняло, а существовало как факт.

И он увидел комнату. Своими глазами. Он ничего не делал, отстраненно наблюдал, а тело все делало само. Движение. Запах, слабый, но нежный. Он манил тело, и оно встало, неуверенно пошло, качаясь и переваливаясь с ноги на ногу. Он словно был в стельку пьян , или обдолбанн, ничего не помня и не понимая тоже, не контролируя тело и не жалая этого делать, впрочем не зная что такое контроль и не понимая для чего он нужен. Сознание себя просто было, существовало где то на задворках идущего существа, не требуя ничего взамен, зато напоминающее пустой лист сознание нового существа быстро заполнялось пока разрозненной и смешанной в кучу , но все же инфой. Добыча, еда. Еда стояла в списке приоритетов на первом месте, если облечь чувства в мысли. Точнее не понятие еду, а запах, и процесс наполнения рта и горла живительной субстанцией . Тело подошло к корчащейся женщине, опустилось на корточки, наклонило голову и впилось зубами в наиболее мясистую часть тела , не срытую одеждой, а именно в руку. Она как то смогла закричать, дико, страшно, нечеловечески вопя, но ему было все равно. Рядом с едой лежало нечто, смутно знакомое. Тело постоянно цеплялось взглядом за это предмет, осознавая его значимость.

Вадик , то что от него осталось, был. Желание вспороло мутную пустоту, непонимание и желание вспомнить. Что ? Он взглянул своими глазами. Ствол. Лежит. Пол. Квартира. Он на мгновение прекратил жрать, окинув взглядом окружающее. Оружие, опасно. Но... В руках человека. И снова принялся жрать, но уже не проваливаясь в темноту и апатию.

— Ну подробности детства можешь опустить. Давай как то по существу, что умеешь, что нет. В армии служил ?

— Не служил. Когда то на карате ходил, на плавание, вот и весь мой опыт физических нагрузок.

— Работал ? Где , кем ?

— Вадька, он на стройке всю жизнь, а я ему летом помогал. Так, помошник и все, нет ну если что то и сам работать смогу, торопливо добавил.

— И что ты сейчас собираешься строить ? Варить умеешь ?

— Нет. Машину вожу хорошо, только легковую, на грузовике ни разу не ездил, но если надо...

— Сейчас бля время такое, что если надо то и на самолете полетишь .

— Ага. Полечу. Я же на пилота учился в летке.

— На кого ?! На пилота ? Твою ж мать !

— А что такое то ? Вам пилот нужен ? Только я гражданской авиации, и на вертолетах практику не проходили мы, только на этих кукурузниках сраных...

— Подходит. В самолетах значит разбираешься ? В аэропорту был, знаешь где там что ?

— Да был, знаю. Только наш кировоградский аэропорт с ангарами и прочим в ....

— Знаю. Посмотреть надо что здесь на взлетных полосах стоит. Думаю заправщики и здесь есть, а вывезти топливо еще никто не успел. Но если надо , то и в аэропорт попремся, выбьем тех кто там его занял, мне плевать, но самолет я получу.

— Какой нужен ? Куда лететь ?

— Тысяча километров в одну сторону. Ну и не ту — 134 конечно.

— У нас нет сто тридцать четвертых . А у всех малых самолетов максимальная дальность около девятисот километров. Мало ?

— Ну если ты хочешь еще сотку потом топать пешком, прорываясь через орды мертвецов и морфов, то пойдет. Есть что то поярче ?

— Да есть. Не помню как называется модель, у нас таких два, винтовые...

— Ты же пилот и ты не помнишь ? Стремный ты какой то. Однако мое лицо явно не выражало испуга, скорее я лучился радостью и счастьем.

— У меня были немного плохие оценки. Совсем немножко. Видя мое настроение он уже начинал шутить.

— Знаешь что я те скажу, Санек ? Вот в этом новом мире , главное найти себе цель, и идти к ней, иначе ты превратишься в такого же ограниченного человечка как и раньше. Жить в охраняемой территории ? Работать на вояк, или еще кого то, доставляя из города припасы ? Нет, это конечно лучше чем сидеть в безопасности, но все же подчинение и прочее мне претит. В виде этого конца света жизнь дала охренительный шанс, и сейчас как никогда верно , что каждый получает от жизни то, что у него хватает наглости взять. Это не значит что ты должен грабить убивать и насиловать, а значит что ты свободен делать все что хочешь, ехать куда хочешь, выбирать любое зантие. Хочешь быть героем ? Будь им, это твой выбор. А сейчас и у тебя появилось дело, в котором ты нужен.

Сашка помолчал. Потом ответил

— Ну и черт с ним, полетим, хули. Там придется искать аэродром...Садиться.

— Найти там аэродром , с чистой ВПП, это по моему сложно. По моему проще спрыгнуть с парашютом.

— У той машины, что я говорил, она винтовая, и дальность полета 2700 км. Хватит облетать все аэродромы , и найти взлетно посадочную полосу.

— Ты хочешь его садить ?

— А как потом вернуться обратно ?

— А мы не будем возвращаться.

— Нет ? ...

— Нет. У меня там есть одно дело, выполним его, и отправимся дальше. Может новые цели появятся, а может просто, куда глаза глядят. Всегда мечтал посмотреть мир. В Европу сьездить, на местных трупаков посмотреть. Что скажешь ?

— Согласен, скажу. А что здесь делать ? Все чем я жил мертво, все кого знал, тоже , и даже Вадька... Я с вами.

Тем временем мы приближались к аэропорту, проехав центральную часть города всякими переулками. Мне нравилось это, красота застывшего мира. Раньше, в нормальной жизни, я любил смотреть на светящиеся окна домов, и представлять в каждом из них семью, разных людей. Так уж мы устроены, что каждый сам для себя является центром вселенной, и видит не такой как остальные мир. Сколько окон и людей в них, столько и миров, ожиданий, стремлений, надежд, разочарований. Жизнь это постоянная смена состояний, и город вокруг живет, меняясь каждую секунду. А сейчас... Тишина, темнота, и пустые, черные окна, за которым спят мертвые надежды. Уже никто ничего не планирует, не ждет, все застыло в тени обличья смерти. Хотя кто знает, может мертвецы тоже скоро начнут надеяться и мечтать ? Смешно. Тогда они очень быстро покинут это расчудесный мир.

Петляя между машинами на узкой полтавской, мы выбрались на мост. Внизу пролегали железнодорожные пути, прямо под мостом стоял длинный товарняк, исчезая в темноте концом и началом. Интересная кстати мысль, идеальным вариантом сейчас был бы поезд, соответствующим образом переделанный. Хз, может еще и увидим такое.

Впереди, на кольце виднелись брошенные машины, стоял армейский Урал с открытым капотом, бродили мертвецы, не слишком много, но и не мало. Славик ехал не включая фары, дабы не привлекать к нам излишнего внимания, а глаза нажравшихся мяса людей уже неплохо видели в темноте.

Повернули вправо, на развилке, обьехали здание Аэро и авто вокзала. Потом пришлось дать газу, у платформ словно в ожидании автобуса стояла орда мертвецов, а в темноте, за углами, заборами, среди деревьев, вырисовывались новые и новые фигуры.

— Вон, приехали ребятки. Валера показал на рейсовый автобус, битком набитый мертвецами.

— Это можно подляк кому то сделать, привезти, и открыть, так что в виду имейте . Пошутил Глеб.