Хоббит, который слишком много знал

— Так что, получается, что наркотики сами маги и производят?

— Ну да. В Аннур они, правда, поставляют только десятую часть. Остальное — в Ангмар и Полночную Орду, а в Ганнар и Мордор их не пускают, там хватает и своих поставщиков.

— Мда... Значит, Синий Лосось хочет получить доступ к казенным деньгам, и потому они поддерживают законного короля. Куда катится мир...

— Вот и я о том же. А что делать? Кроме этих уродов, ни одна живая душа за меня не вступилась, когда наедине, все говорят "ваше величество", а стоит в комнату войти самому захудалому магу из ковена, сразу про короля забыли, "что угодно вашему волшебничеству" (тут король выругался столь заковыристо, что я не решаюсь передать его слова даже звездочками).

— Кстати, ничего, что я с тобой разговариваю без титулов?

— Не бери в голову. Лучше говорить без титула, но от чистого сердца, чем через "ваше величество", но сквозь зубы. — Король оглянулся по сторонам в поисках чего-то. — Слушай, Хэмфаст, здесь не найдется чего-нибудь выпить?

— Откуда ты знаешь, как меня зовут?

Король вытащил из складок плаща небольшую морскую раковину.

— Через вот этот вот артефакт. Да и так можно было услышать, вы с Леверлином не особенно тихо разговаривали. Кстати... Хэмфаст — хоббичье имя, не хочу тебя обидеть, но...

— Я — хоббит, — сказал я, не дожидаясь, пока Гней сформулирует вопрос, — *

* * *

* *, ну ни от кого это не скроешь! Стоит с кем-нибудь начать разговаривать, сразу спрашивают, а не хоббит ли ты, почтенный, мать

* * *

* * *

* * *

*

* * *

!

Король тонко хихикнул, но тут же сделал серьезное лицо.

— Сдается мне, что мы с тобой — товарищи по несчастью, — сказал он и хлопнул меня по плечу.

И мы пошли пить вино.

После первого тоста, который по традиции был поднят за встречу, король начал серьезный разговор.

— Что мне нужно, ты знаешь, — сказал он, — вернуть власть, разогнать ковены к Морготовой матери. Что нужно тебе?

Я задумался. Как бы это поточнее сформулировать?

— Я хочу, — сказал я, — уничтожить все оружия массового поражения, какое только есть в Средиземье.

— На хрена? — удивился король.

— Как это на хрена? Ты вообще представляешь, к чему может привести тотальная война с применением драконов и фениксов?

—

* * *

** всему, — сказал король, удивительно лаконично объяснив ситуацию. — Только тотальной войны в Средиземье не будет. Ни один идиот не рискнет поднять в воздух черных драконов, зная последствия. Думаешь, почему в Средиземье уже сто лет не было большой войны?

— Восемьдесят лет, — поправил я, — точнее, семьдесят девять, восемьдесят только осенью исполнится.

— Неважно. Когда еще Средиземье жило без войны семьдесят девять лет? А если истребить фениксов и драконов, начнется такое...

— Ага, это я уже слышал. Мория, Мордор, Полночная Орда, все дружно соберут войска и ломанутся на штурм Аннуина. Это мне говорил твой друг Леверлин.

— В данном случае он прав. Нет, Хэмфаст, фениксов уничтожать нельзя. Тогда начнется такое мочилово... круче, чем с Олмером.

В отчаянии я воскликнул:

— Неужели люди могут жить в мире только под страхом всеобщей смерти? Неужели без смертельной угрозы никак нельзя заставить людей любить друг друга, соблюдать законы, не творить насилия...

— Боюсь, что нельзя, — тихо произнес король. — И не только людей, но и орков, и гномов. Вы, хоббиты, нация миролюбивая, но не мерь всех разумных своей меркой. Вряд ли кто-нибудь сумеет придумать что-то такое, что смогло бы удержать мир в Средиземье, не прибегая к угрозе массового уничтожения.

— Жаль, — сказал я. — Выходит, что наши дороги расходятся. Куда тебя переместить?

— Подожди, Хэмфаст! — всполошился король. — Мы можем договориться. Может, ты хочешь чего-нибудь еще...

— Нет, — я прервал собеседника, — ты же знаешь, хоббиты не торгуются.

Король не унимался:

— Ну, может быть, яйца фениксов вовсе не обязательно уничтожать. Можно наложить на них... порчу, что ли...

Я внезапно понял, что это — решение.

— Гней, ты гений! — воскликнул я. — Наложить на каждое яйцо заклинание, препятствующее его боевому применению! Тогда все будут думать, что яйца по-прежнему смертельно опасны, но, если кто-то рискнет пустить их в ход, окажется, что никакой опасности нет. Гениальное решение!

Мы выпили по этому поводу. После этого Гней спросил меня:

— Так ты поможешь мне вернуть престол?

— Помогу, — решительно ответил я, — только сначала разберусь с фениксами.

Гней искренне удивился:

— Если ты разберешься с фениксами без меня, какая тебе разница, кто правит Аннуром?

— Ну как ты не понимаешь? Ты помог мне, ты объяснил, как отвести от мира угрозу всеобщей гибели, не ввергая его в кровавую войну всех против каждого. И еще... ты же законный король Аннура, а девять ковенов владеют властью вопреки закону.

— Ох уж мне эти ваши хоббичьи заморочки, — усмехнулся король, и мы еще раз выпили.

А потом я переместил его на берег Аннуина, где Великий Король Аннура и прочая-прочая как бы ловил рыбу под присмотром бойцов Синего Лосося.

21.

Наступил новый 3007 год от Эльфийского Исхода. Император Ганнара Церн Тюльпан выступил с обращением к народу перед тысячью магов-глашатаев, и они разъехались по городам и весям, представляя народу красочный морок, изображающий то, как император произносит речь. Великий Король Аннура Гней Рыболов тоже выступил с речью, но не перед глашатаями, а непосредственно перед народом, столпившимся на дворцовой площади. Народ был представлен лучшими представителями, заплатившими по пять золотых за право пройти на площадь и послушать речь короля. Слова короля, впрочем, были отчетливо слышны только из тех мест, которые стоили двадцать золотых. Остальной народ это не расстраивало — они пришли сюда не столько затем, чтобы послушать короля, который каждый новый год, в общем-то, говорит одно и то же, сколько затем, чтобы посмотреть новогодний каскад магических иллюзий, выпить пива и вина на свежем воздухе, да вдоволь наораться, выкрикивая многочисленные добрые пожелания Великому королю и аннурскому народу, то есть, по сути, самим себе.

Хоббиты в моей родной Хоббитании не увлекались торжественными ритуалами. Хоббиты в новогоднюю ночь просто напились как свиньи, дабы свиньи в новом году хорошо набирали вес, не болели и были бодры и радостны.

Мордорские орки отметили новый год военным парадом и последующими состязаниями мастеров, а напились только после того, как последний мастер был награжден. Морийские гномы вообще не отмечали новый год, потому что гномы не любят отмечать праздники, нет у них такой традиции. Если гном хочет выпить пива, это можно сделать в любой день, а устраивать торжества... этого гномы не любят.

Что происходило в Дейле, Хараде, Полночной Орде и других отдаленных областях Средиземья, я не смотрел.

Мы с Нехалленией встретили новый год весьма скромно. Нашему ребенку сейчас около двух месяцев и, хотя живот Нехаллении еще не успел округлиться, алкоголь употреблять ей нельзя. Я немного выпил, чтобы не нарушать традиций, но с тех пор, как я научился управлять своей душой, вино и пиво потеряли для меня ценность. Когда ты в любой момент можешь вызвать у себя опьянение усилием воли, а затем другим усилием воли убрать его, пить вино в больших количествах как-то неинтересно. К тому же, в нашем маленьком мире совсем нет свиней, и поэтому пренебрежение традициями ни на что не повлияет. И вообще, мы же вне закона! Зачем нам соблюдать какие-то там традиции?

Нехалления больше не занимается магией. Говорят, что в большинстве случаев заклинания, производимые матерью, не оказывают дурного влияния на нерожденного младенца, но немногочисленные исключения из этого правила столь ужасны, что ни у меня, ни у Нехаллении не возникло желания проверить на себе это мнение ученых мужей.

Я боялся, что без магии Нехалления опять заскучает, но этого не произошло. Она теперь будущая мать и у нее есть цель в жизни, куда более важная, чем занятия какой-то там магией. По просьбе жены я сотворил артефакт, способный переносить ее в любую точку Средиземья по ее желанию, и теперь она то гуляет в Вечном Лесу, то любуется экспонатами императорской картинной галереи в Минаторе, то купается в Харадском море, то дышит свежим воздухом на вершинах Морийского Хребта. Считается, что все перечисленное весьма благотворно для здоровья и развития будущего ребенка, а использование магического артефакта для перемещений в пространстве не причиняет вреда здоровью плода, потому что опасны для него только ошибки в заклинаниях, а заклинание перемещения отлажено мной настолько хорошо, насколько вообще может быть отлажено заклинание.

В общем, если раньше я скитался по Средиземью, а Нехалления сидела дома, то теперь все наоборот. Нехалления прогуливает нерожденного малыша, а я сижу у волшебного зеркала и пытаюсь выяснить, где великие державы прячут своих фениксов, а также их яйца. Пока что выяснить ничего не удалось.

Зря я дематериализовал те яйца, что попали мне в руки в Могильниках, имей я эти яйца при себе, найти остальные было бы куда проще. Тогда мне просто повезло — в Могильниках не было других могущественных артефактов. А сейчас, когда я попытался распространить то же самое заклинание поиска на все Средиземье, оказалось... орк бы сказал: артефакт на артефакте сидит и артефактом погоняет. Никогда не думал, что в повседневной жизни разумных настолько много магии. Я попробовал ограничить поиск только наиболее мощными артефактами, но немедленно столкнулся с неразрешимой проблемой: как оценить количественно магическую мощь артефакта, что сильнее — рогатый посох, янтарный шест или истребитель миазмов?

В отчаянии я попробовал задать поиск яиц феникса по внешнему виду, и это тоже не привело к успеху. Великий Гендальф, оказывается, в Средиземье столько разнообразных птиц и ящеров! Ну какого хрена, спрашивается, майары сотворили столько разной живности? Они что, соревновались между собой, кто круче выпендрится?

Искать самого феникса, несущего смертоносные яйца, я даже не пробовал. Принято считать, что это птица, но, если вдуматься, нетрудно понять, что те, кому приходилось видеть живого феникса по долгу службы, об этом не говорят, а те, кто встретился с фениксом случайно, тоже об этом не говорят, потому что с теми, кто любит говорить о таких вещах, часто происходят несчастные случаи. И если бы феникс действительно был птицей, маги обязательно начали бы распускать слухи, что это ящер, а раз все думают, что феникс — птица, вряд ли он является птицей на самом деле. И вообще, с чего я взял, что феникс на самом деле существует? Может быть, яйца феникса на самом деле производятся с помощью алхимии?

22.

Государственное устройство Аннурского Королевства выглядит следующим образом. Возглавляет королевство Великий Король, полный титул которого мы не будем здесь приводить из-за чрезмерной многословности. Великому Королю подчинен Королевский Совет, в который помимо самого короля входят двенадцать знатнейших и мудрейших мужей, помогающих ему решать разнообразные государственные дела. Традиционно шесть членов совета представляют собственно Аннур, трое — Ангмар, двое — Хазг, и один — Серую гавань. Из аннурцев трое — маги, остальные — воин, купец и мастер. Ангмарцы — маг, воин и купец. Хазги — маг и воин. Серую Гавань представляет купец. Всех членов совета назначает король в соответствии с личными пожеланиями, хотя чаще всего у короля нет особого выбора, ведь редко какой король рискует идти против мнения народа, которым предводительствует.

Королевский Совет издает законы, следит за их выполнением и судит нарушителей. В тех редких случаях, когда дело не подпадает ни под один закон, а придумывать новый закон нет смысла, Совет издает указы, имеющие силу законов. Король имеет в Совете решающий голос, то есть если король сказал что-то определенное, то так и будет, даже если все остальные члены Совета единодушно проголосовали против. Но чаще всего король молчит, предоставляя решение проблем специалистам.

Королевскому Совету подчиняются местные советы, числом двенадцать. Каждый местный совет возглавляют двое: барон и куратор. Барон единолично правит вверенной ему территорией, подобно тому, как Великий Король единолично правит всем Великим Аннуром. Куратор же — это тот из членов Королевского Совета, который опекает данную территорию. Количество членов в разных советах разное, традиции тоже разные, но в любом совете обязательно действует одно правило: голос барона выше голосов всех членов, вместе взятых, а голос куратора выше голоса барона. Впрочем, хороший барон почти всегда молчит, а кураторы вмешиваются в дела опекаемых советов только в исключительных случаях.

Местные советы, в свою очередь, управляют судьями, полицейскими, таможенниками и другими государственными чиновниками, а через них и всем аннурским народом. На местном уровне нет четких законов, каждое решение принимается исходя из всеобщей пользы, а не каких-либо формальных положений. В общем, все очень похоже на порядки, действующие в моей родной Хоббитании, серьезное различие только одно — у хоббитов традиции клана выше всеобщих законов, а в Аннуре законы королевства имеют преимущество перед местными традициями. А в остальном все очень похоже.

Мудрецы из Дейла любят критиковать такую форму государственного правления. Они говорят, что в Аннуре король обладает чрезмерной и ничем не ограниченной властью, что в государственной системе нет никаких сдержек и противовесов, а некоторые наиболее оголтелые философы доходят в своей критике до того, что берутся утверждать, что в правильно устроенном государстве законы должны издавать одни мужи, следить за их исполнением — другие, а карать за нарушение — третьи. Вот ведь бред! Даже лесному ежу ясно, что, когда власть разделена между тремя несвязанными ветвями, большую часть времени властители будут тратить на то, чтобы договориться между собой, и любое решение будет приниматься так долго, что народ предпочтет решать проблемы самостоятельно, не связываясь с чиновниками и судами.

Еще дейлские философы говорят, что, когда власть короля передается по наследству, часто королями становятся недостойные люди, и тогда в стране воцаряется тирания. При этом они умалчивают, что за трехтысячелетнюю историю династии Терлингов в тиранию впали только четыре короля. И тем более дейлцы умалчивают о том, как закончился земной путь этих недостойных. И вообще странно думать, что тиранию можно запретить законодательно — любой тиран по определению плюет на законы и единственная сила, способная ограничить его безумства — это право народа на восстание, которое нельзя предоставить, но нельзя и отнять.

Дейлцы говорят, что самый правильный способ избрать достойного государя — это всенародные выборы, на которых каждый подданный имеет один голос. Чтобы убедиться, какая это глупость, не нужно долго думать, надо лишь вспомнить, что в любом людском государстве девять из десяти подданных — смерды, никогда не покидавшие родной деревни, не умеющие ни читать, ни писать, и имеющие о государственном устройстве не больше представления, чем луговой заяц или амбарная крыса. За кого голосуют такие, с позволения сказать, избиратели? Конечно, за того, кто обещает им больше всего бесплатного хлеба и больше всего бесплатных зрелищ. Нет уж! Пусть лучше государством правит король, которого лучшие учителя королевства готовили к великой миссии с самого раннего детства, чем болтун, умеющий лучше всех промывать мозги бестолковой толпе.