Три звезды для Сей-О-Рины

Лэи синхронно кивнули.

Хватит! Мне надоело лежать, надоело слушать шипение обитателей местного серпентария. Надо встать и уйти... Вот только сил на это не было, и я решительно выбрала из двух зол меньшее.

— Лита? — и я облокотилась на девушку.

— Что?

Повернувшись к ней лицом, одними губами прошептала: "Помоги встать".

— О, конечно, пойдем, — девушка поднялась и, закрывая меня собой, помогла мне подняться. — Интересный опыт, но в следующий раз лучше сидеть в креслах. Я покажу тебе свое любимое.

Слегка придерживая меня за локоть, она оттолкнула бедром внимательно наблюдающую за нами Лив и, что-то рассказывая повела на выход.

— Какой блок?

— М-м-м?

За нами уже давно закрылась дверь и мы медленно брели по коридору, а потом так же медленно проползли по лестнице.

— Третий.

Дойдя до комнат, приложила ладонь к камню и завалилась внутрь, а потом повторила действо с комнатой.

— Разрешение дай, — поторопила меня Лита с трудом удерживая мое падающее тело. Вцепившись в здоровую руку, она тянула меня назад, я же совершенно забыв о том, что без разрешения в комнату никто не зайдет, сделала шаг внутрь, оставив девушку за порогом, и без поддержки начала заваливаться вперед.

— Разрешаю, — прохрипев, почти бухнулась коленями о пол, но была подхвачена и утянута на кровать.

— Фух, — выдохнула демоница присаживаясь рядом. — Какая же ты тяжелая.

Проглотив смешок, откинула голову на подушки и с удовольствием закрыла глаза.

— Литария!

— Что?

— Неплохо тебя приложило, — прошептав, она сделала новую попытку. — Литария тере Фуос.

С новой попытки до меня наконец дошло — мне представились!

— Сейорина тере Куон.

— Ты тере?

— И что? — приоткрыв один глаз, поймала любопытный взгляд темно-серых с фиолетовым отблеском глаз.

— Интересно, я не слышала, чтобы среди тере рождались трехзвездные, ты уверена, что твой отец тере Куон?

Нда, такт лэе не свойственен.

— Я не говорила, что он тере Куон, — я снова закрыла глаза.

— А...

— Из тере Куон была моя мать... Я жила в семье дяди.

— О? — рядом зашебуршались и через пару минут растерянно произнесли: — Прости?

— За что? — глаз снова приоткрылся и обнаружил девушку, сидящую на кровати спиной к стене и обнимающую одну из моих подушечек.

— За то что влезла в... — она неопределенно махнула кистью в воздухе. — Ну ты меня поняла? Прости, в общем.

— Поняла, — вздохнув, открыла второй глаз. — А за библиотеку?

— Ну ты нахалка! — на меня восхищено уставились темно-серые озера. — Я за нее извинялась!

— Да уж, — подложив подушку под голову, сложила руки на груди. — Кто бы говорил...

Наши глаза встретились, мы синхронно хмыкнули и отвернулись, задумавшись каждый о своем.

— А знаешь, я рада, что так получилось, — через некоторое время протянула Лита. — Да! И не смотри на меня так возмущенно, я же извинилась.

Возмущенно?! А как я должна смотреть, когда меня побили и поваляли по холодным камням, а в довесок еще и морально унизили? Нет, я конечно человек отходчивый и местами даже понимающий, но вот только у меня до сих пор болит рука, а кто-то еще даже не удосужился рассказать о своей странной реакции. С чего мне такое счастье прилетело?

— Ну понимаешь, — Литария смущенно отвернулась и намотала тонкую волнистую прядь волос на палец. — Это... личное...

— Было! — вперив тяжелый взгляд в хрупкую фигурку, добавила: — Пока не коснулось меня. Хотелось бы знать, за что я страдаю.

Многозначительно покосившись на пострадавшую конечность, попыталась надавить на чувство сострадания: — Между прочим она до сих пор болит.

— Я вправила руку, еще немного и...

Вздохнув, я тоже отвернулась, уставившись взглядом в окно и постепенно окрашивающееся яркими красками вечернее небо. Черт с ней. Не хочет говорить, не надо, еще чужих мне тараканов для полного счастья не хватало. Вполне хватает своих да соседок, чтобы разбавлять наше "дружное" семейство новыми экземплярами.

А начиналось ведь все неплохо. Показалось, наверное.

— Я хотела быть проводником, — если бы не улучшенный слух, свойственный моему новому телу, вполне возможно, что эти несколько слов просто растворились бы в надвигающихся сумерках.

Замерев, прислушалась к чужому дыханию, ожидая продолжения, но... минута, вторая, третья. Девушка молчала, кусая губы и поглядывая на меня из под опущенных ресниц.

Я тоже молчала, не зная что сказать. Удивиться? Переспросить? Уточнить? Что? За всю свою короткую жизнь в этом мире я видела только трех проводников, и все троебыли мужчинами. Мощными, взрослыми, с крыльями и когтями, и, скорее всего, с некой магией, помогающей им прокладывать пути. Как это все работает, я так и не поняла, может быть силой мысли, может еще чем... И нет, я не за разделение профессий по гендерным ролям, упаси боже, но все же проводник... девушка... молодая и красивая... а ведь даже ее боевые навыки не спасут в случае опасности. Она и молодой здоровый самец, и не один, а кругом километры пустоты. И ведь даже у нас, на Земле, если что случится, скажут сама виновата. А уж тут, где с мнением женщины и не считаются... И вот что, что я должна была сказать или спросить после ее такого заявления?! Что? Вот и я не знаю.

— Молчишь? Ничего не скажешь? — Лита не выдержала первая и чуть наклонилась ко мне, вглядываясь в мое лицо.

— Например что? Это твоя жизнь и твоя мечта.

— Ты странная, — девушка качнула головой, закрывая лицо прядями волос и облокотилась спиной о стену.

— Кто бы говорил.

— Я! Я мечтала об этом всю жизнь сколько себя помню, а вот ты!? Ты так спокойна.

— Не я же собираюсь болтаться в неизвестности непонятно с кем.

Фыркнув, Лита ударила кулаком по подушке:

— Я умею постоять за себя! К тому же проводники защищены договором, мне нечего опасаться.

— Ну не скажи, — недоверчиво качнув головой, вспомнила нашу стоянку. Лично я бы очень опасалась оказаться там без должного сопровождения.

— Ты не понимаешь! Мне были бы доступны тысячи путей! Я могла оказаться бы в любой точке мира, увидеть все, что пожелаю, а не только услышать об этом из уст дяди, — серые глаза заблестели предвкушением, а кулаки сжались, когда одухотворенное мечтами лицо коснулось тень реальности. — А вместо этого я прозябаю в этом каменном мешке и учу никому не нужный флирт и этикет. Это несправедливо!

— Жизнь вообще несправедливая штука...

Да уж, о справедливости я могла бы рассказать поболее, но кого это волнует, в самом деле? Жива, здорова, не голодаю и не нищенствую, уже хорошо, ведь все могло быть намного хуже.

— А ты? У тебя остался там кто-то, кого ты любишь? Ты могла настоять на своем. Наверняка же слышала, какой разгорелся скандал несколько лет назад у айранитов? Ты тоже могла бы...

Удивленно приподняв брови, отрицательно качнула головой.

— Не слышала? Ей пророчили наследника, а лэя выбрала в супруги друга детства. Она смогла, я тоже смогу! Осталось немного, доучусь, и...

— И что?

— Узнаешь...

— Убежишь? Будешь скрываться от желающих тебя окольцевать? — хмыкнув, заметила тень недовольства и закушенную до крови губу. — Это глупо.

— Нет! Я все продумала! Я хочу...

— Хоти! Найди себе дипломата, путешественника, просто супруга какого-нибудь, который будет заглядывать тебе в рот. И мечтай! Заставь его мечтать с собой. Чем плохо?

Мы долго говорили и спорили до хрипоты, доказывая каждая свою точку зрения, причем исключительно на ситуацию Литарии, но никак не на мою. Пропустили ужин, не заметили легкий шорох в коридоре готовящихся ко сну соседок.

На небе давно зажглись звезды, когда мы утомленные и в глубине души довольные разговором и встречей засыпали на моей большой кровати решив, что нечего шляться благовоспитанной лэе по пустому ночному коридору.

Уже проваливаясь в сон, вспомнила недавнюю реплику Литы и решила с ней согласиться, оказывается я тоже рада, что так получилась. Наконец-то жизнь стала чуточку веселее.

Глава 13

Жизнь действительно заиграла новыми красками, и началось это прямо со следующего утра, когда вместо одной сонной меня из комнаты выползло двое: я и Лита, синхронно зевая и поправляя на себе мятые платья. Глядя на подобное непотребство сонными непонимающими глазами Риса охнула, обижено всхлипнула и громко хлопнула дверью душевой прямо перед моим носом. Отступив на шаг назад, моргнула повернулась к новой знакомой и уже открыла было рот, дабы поинтересоваться "а что это собственно было?", как хлопнула вторая дверь и из нее выглянула заинтересованная мордашка моей второй соседки.

— У нас пополнение в боксе? — приподняв изящные брови, Лив осмотрела наши помятые физиономии, скривилась и выдала: — Я против! Итак купальню делю не пойми с кем!

— Сея, да тебя ревнуют! — неожиданно протянула Лита.

— Думаешь? — смерив взглядом прищурившуюся Лив, потерла щеку.

— Конечно! — уверенно закивала второкурсница.

— Права была Мали! Лин Эрати на вас нет!

Дверь захлопнулась, зато открылась вторая, от душевой, за которой до этого было подозрительно тихо.

— Хорошего утра, Риса, — улыбнувшись соседке, проводила ее взглядом, а потом озадаченно моргнула, когда та прошла мимо не оглянувшись и не поздоровавшись. — И?

Дверь снова хлопнула.

— Я же говорю, заревновали. Я к себе, — широко улыбнувшись, девушка качнула головой и усмехнулась. — Кстати, я живу во втором блоке, заходи если что.

— Ты еще здесь? — снова Лив. Вот только теперь с полотенцем в руках. Не дожидаясь ее следующих действий, рванула в купальню оглашая коридор предупредительным воплем.

— Я в душ!

— Сея! Чтоб тебя! — что-то тяжелое ударилось о закрытую створку. Я даже догадываюсь что.

Весело рассмеявшись, включила воду. Задумываться о поведении Рисы не хотелось, а вот то, что так по детски утерла нос второй соседке, откровенно грело душу. Как раз до завтрака, когда я поставила полный поднос напротив подноса леи Динх, а сама приземлилась напротив покерфейса Аурисы.

Меня не видели и не замечали. С остервенением разделывая кусок мяса с кровью, Риса тщательно прожевывала кусочек за кусочком.

— Ри-са? — разделив имя на слоги, выжидательно посмотрела на девушку. За все те недели, что я тут жила и училась, я как то привыкла к веселому щебету неунывающей соседки, постоянным фоном сопровождающем меня с утра до вечера. Даже к ее вечному стремлению направить меня на путь истинный. В ее понимании. Поэтому подобный игнор раздражал даже больше, чем мне хотелось бы. И это было... неприятно.

Неужели проникаюсь важностью учебы?

Кошмар...

Нож проскрежетал по тарелке и, протаранив пирожное, неосторожно поставленное ближе необходимого, со звоном полетел на стол.

— Риса?

— Что! — кинув туда же и вилку, она шмыгнула носом, высоко задрала подбородок и быстро-быстро заморгала, прогоняя выступившие слезы.

— Ауриса терер Динх, — поставив локти на стол и сложив пальцы в замок, мысленно вздохнула. "Веселее" о боги этого мира, я мечтала о "веселее", а не "истеричнее". — Немедленно возьми себя в руки и поясни недогадливой соседке ее вину.

— Ты не понимаешь?

— Нет.

— Совершенно?

— Абсолютно.

А между тем время шло, и до первого урока оставалось минут пятнадцать. А я еще не поела! В груди появлялось раздражение. Ненавижу истерики!

— У тебя появилась новая подруга! — трагически всхлипнула Риса, некультурно ткнув в меня острым ноготком, увенчивающим дрожащий от напряжения палец. — А я... А ты... А я думала, и...

Захлебываясь словами, она на мгновение замолчала, чтобы уже в следующую секунду разреветься, размазывая по лицу обильно текущие слезы.

— Риса?

Ох ты ж, Боже ж ты мой!

Глаза девчонок устремились в нашу сторону, шепотки зазмеились по залу, а я сидела и совершенно не понимала что делать. Успокаивать? Логично.... Но как?

— Риса? — успокаивающе похлопав по руке, тихонько поинтересовалась: — Ты какие глупости себе напридумывала?

— Глупости? — выдернув руку, второй вытерла покрасневшие глаза. — Я глупая?

— Ты замечательная! Но хотелось бы знать точнее, из-за чего весь сыр бор!?

— Какой бор?

— Не обращай внимания, — отмахнувшись, наклонилась к девушке. — Из-за чего истерика?

— Ты не хочешь со мной больше дружить?

Распахнув глаза, отклонилась назад, упершись спиной к спинку стула.

— С чего такие выводы?

— Мы никогда не разговаривали по ночам и ты никогда не звала меня к себе в комнату, а ее... , — опустив голову, девушка теребила тканевую салфетку, отрывая от нее одну нить за другой. — Мне мама рассказывала как они весело проводили время с подругами... Я так мечтала... и... Я так была рада...

Голос девушки совсем стих, шевелились только губы, и я могла лишь догадываться о чем она мечтала и что хотела.

Сглотнув образовавшийся в горле ком, потерла щеку.

Внезапно я ощутила себя какой-то противной предательницей, разбившей и растоптавшей мечты невинного ребенка.

О черт!

— Риса! — поднявшись и чуть не уронив стул, подошла к девушке и с силой ее обняла, поглаживая по напряженным плечам. — Конечно же мы подруги! И мы обязательно посидим и поболтаем. Хочешь, можно прямо сегодня...

— Ты это специально говоришь? — вывернувшись, она заглянула мне в глаза, что-то пытаясь там найти своими, серо-зелеными, немного покрасневшими от слез.

— Конечно специально, — в серых омутах мелькнула боль, и я постаралась исправиться, договаривая начатую фразу. — Разве я могу оставить свою подругу в таком ужасном состоянии? Конечно же нет! Так что быстренько вытирай слезы, нас ждет не дождется завтрак.

— Правда? — в глазах напротив растеклось облегчение, сменившееся настороженностью, а потом опаской. — Сея? Через три минуты урок...

— Что? — выдохнув, повернулась к своему полному подносу, попутно отмечая пустоту столовой.

— А лин Эстарис ненавидит, когда мы опаздываем..., — сделав крохотный шаг от меня к дверям напомнила подруга.

О черт!

Рванув из столовой, мы пролетели по лестнице и на последних секундах успели забежать в открытую дверь аудитории. Тяжело дыша, бухнулись на свои места, чтобы быть удостоенными поворотом головы в нашу сторону и недовольным жаром, волнами расходившемся от затянутой в голубую мантию лин.

— Лэи? — недовольно протянув, преподаватель по этикету поднялась, тяжело вздохнула и произнесла: — Уже несколько недель я пытаюсь привить вам элементарные правила поведения, показать грань, разделяющую кнора и благородную лэю, обласканную даром богов... И что я вижу?

Выпрямив спину, чуть наклонила голову, пытаясь не сколько показать "раскаяние" которого у меня не было, сколько элементарно спрятать взгляд, с мелькающим в глазах раздражением. Я давно заметила, если мы не видим глаз лин, это не значит, что лин не видят наших глаз. О-о-о! Эти дамы все прекрасно видели, мне даже порой казалось, что у них глаза не только на лице, но и на затылке.

— Отвратительное, неподобающее поведение! Где достоинство? Где грация? Лэи не должны уподобляться сбесившимся наярдам, — замолчав, лин отвернулась и уже спокойнее спросила: — Я буду молиться богам, дабы подобного больше не видеть.