Одинокая Республика 2. Драконы и дипломаты

Констант хороший инженер, но плохой дипломат. Он категорически потребовал от посланника отпустить всех привезённых им с собой слуг. Подписание договора снова отложилось. Гость сначала не понимал, что требует от него землянин. Его новый друг хочет, чтобы ему подарили чужих слуг? Он не против, дома их тысячи и можно набрать новых из многочисленных, растущих как бородавки, деревень. Ах, он не хочет, чтобы ему подарили? Что же тогда ему надо?

Отпустить? Просто взять и прогнать? Но друг мой, это будет слишком жестоко. Слуги не полноценные личности, они умрут, если за ними не будет приглядывать хозяин. Да, забирать у личных слуг лишний разум — общепринятый в месте, откуда он родом, обычай.

Ошеломлённый Констант только хватал ртом воздух. В углу, точно какой-то диковинный зверь, лежал, поджав под себя руки-ноги, охранный дрон. Насильно лишённая человеческого разума молодая девушка с пустыми глазами наливала Константу пряный, пахнущий мёдом и перцем, чай. Посланник из далёкого домена сидел напротив, рассуждал о том, почему хороших слуг должно лишать разума и подвергать специальным тренировкам начиная с детского возраста. Он жадно пил пахнущий мёдом, остро перчённый, горячий чай. Он в больших количествах поглощал треугольные пирожки с жирной и мясной начинкой. Он предлагал землянину попробовать запечённую с травами птицу и, казалось, совсем не замечал, что его собеседник не сводит глаз с выстроившихся вдоль стены, замерших неподвижными статуями, слуг и совсем ничего не ест.

Так вы, мой друг, всё ещё настаиваете, чтобы я подарил вам своих слуг? Ах, простите великодушно, не подарил — отпустил. Это меньшее, чем могу отплатить за счастье иметь беседу с вами. Забирайте их. Но только, прошу, заботьтесь хорошо. Пообещайте, что не бросите их и не выбросите, хотя бы до тех пор, пока они ещё могут быть полезны. Я, знаете ли, считаю себя просвещённым человеком и буду чувствовать душевный дискомфорт, если узнаю, что с моими бывшими рабами нынче плохо обходятся. Это долг каждого доброго человека, в меру сил заботиться о низших. По крайней мере, я так считаю. Поэтому пообещайте, что со слугами, которых я дарю вам, простите, отпускаю, будут хорошо обращаться.

-Они получат самое лучшее обращение, -сглотнув образовавшийся в горле комок пообещал Констат.

Закинув в рот крохотный, на один укус, пирожок с мясом, посланник отпил глоток чая и решил: -Значит так тому и быть. Но разрешите спросить — зачем вам они?

-Мы попробуем вернуть им разум, -Констант наконец смог отвести взгляд от бесстрастного, ничего не выражающего лица девушки и взглянул на полностью довольного жизнью, сыто оглядывающего всё ещё полный стол, собеседника.

-У них достаточно разума. Кому и зачем мог бы понадобиться неразумный слуга?

-Мы постараемся вернуть их личность, самосознание.

-И полностью испортите хороших слуг, -посланник взмахнул длинной двузубой вилкой с наколотым куском острого, солёного мяса. —А, впрочем, дело ваше. Но что же вы не едите?

Констант наклонил голову: -Благодарю, но я уже вполне сыт. Разрешите навестить вас завтра, чтобы обсудить детали и наконец, подписать договор?

-Жаль, что не получилось сегодня, -в искреннем огорчении всплеснул руками посланник. При этом вилка оставалась у него, а на ней был крепко насажен посыпанный перцем и солью мясной кусок. —Ближайшее время буду занят. Давайте через три дня? Поверьте, я сам не хочу ничего настолько сильно, как выполнить волю моего повелителя и привезти ваших людей в наш домен, чтобы они — как вы это говорили, ах, вспомнил — чтобы они смонтировали информационную сеть. Какое забавное слово: «информационная».

Константу ничего не оставалось, как согласиться.

Так в дипломатической миссии республики поселились четыре неполноценно разумных, но, в своём роде, совершенных автоматов, созданных из людей. Они дожидались отправки в республику, где учёные исследуют их и попробуют вылечить. Если только операция, проведённая паранормалами из отдалённого домена, была обратимой. А пока четверо бывших слуг пугали дипломатов пустыми глазами и нервировали Константа. На него, за самоуправство, повесили обязанность ухаживать за ними до отправки в республику. Не сложная, но морально тяжёлая обязанность. Хотя он, наверное, ещё легко отделался. Но встречаться взглядом с пустыми глазами. Видеть их бесстрастные лица — само по себе наказание.

Дождавшись пока землянин и его артефакты-охранники, искусственные церберы, выйдут из дома, уводя вереницу бывших слуг, посланник бросил на стол недоеденное мясо и встал. Минуту назад весёлое лицо полностью довольного жизнью человека приобрело надменное выражение. Он постоял с закрытыми глазами, убеждаясь, что землянин действительно ушёл, потом посмотрел на стол с разбросанными в беспорядке остатками еды.

Под взглядом посланника куски мяса, обглоданные кости и оставшиеся на блюдах пирожки принялись сползаться друг к другу и вот уже над столом повис комок из еды. Он принялся уменьшаться в размерах, будто сдавливаемый со всех сторон разом, а затем вспыхнул. Пару горстей жирного пепла и несколько обугленных костей оставшихся от приготовленной с травами птицы, посланник завернул в полотенце. Без личных слуг он испытывал определённые неудобства. Нужно будет временно нанять кого-нибудь из вольнонаёмных. Какое странное слово «вольнонаёмный»: одновременно вольный и наёмный. Вроде бы слуга, но ты не можешь распоряжаться его жизнью и даже должен соблюдать в отношении него какой-то набор обговорённых правил. Подобное извращение могли только привезти с собой земляне.

Пользоваться личными слугами было бы удобнее, но он просто не смог отказать себе в маленьком развлечении и, одновременно, в небольшом испытании своего понимания мотивов, движущих землянами. Вспомнив лицо собеседника, когда слуги начали накрывать на стол, посланник расхохотался. Так забавно было наблюдать за ним. Он буквально мог читать мысли землянина — разумеется, по выражению его лица, а не на самом деле. Вздумай посланник попробовать залезть землянину в голову и тут же сработала бы тревога.

Земляне полагают будто их миниатюрные вычислители, отслеживающие характерные изменения физиологических показателей — абсолютная защита от подчинения или чтения мыслей. Тут не поспоришь — обмануть умные артефакты отнюдь не просто. Но иногда самые простые приёмы одновременно и самые эффективные. Не обязательно подчинять человека, чтобы манипулировать им. Не нужно читать мысли у того, у кого всё необходимое можно прочесть по лицу. Земляне считают себя умнее высших, но они сталкивались только с магами и повелителями заштатного, окраинного мира. Центральные миры не похожи на окраинные и самонадеянных низших называющих себя землянами ждут ещё множество не самых приятных открытий. И первая партия таких, любовно приготовленных, сюрпризов уже стоит у дверей, осталось только постучать.

Возможно, он зря пожертвовал личными слугами в обмен на удовольствие видеть, как меняется лицо землянина. Пусть и надо иногда баловать себя, но дело здесь не только в одном развлечении. Посланнику требовалось проверить, сможет ли он манипулировать землянином? Проверка полностью удалась. Землянин поступил так, как он того ожидал.

Вот только разница между переговорщиком и командующим всё равно, что между ручьём и бурной рукой.

Правивший республикой Диктатор наверняка умнее и хитрее отправленного на переговоры землянина, но и он всего лишь низший. Нет, посланник был далёк от бездумного развешивания стереотипов, хотя в них есть доля истинности. Он прекрасно понимал, что Диктатор не просто отдельный человек, а продукт вырастившей его цивилизации, той самой цивилизации, что смогла пережить вторжение легионов сообщества Тар, выжить и даже попытаться достойно ответить. Посланник уважал Диктатора, если уважать, значило опасаться и относиться с предельной осторожностью.

Однако низший это низший — его жизнь коротка несмотря на все медицинские достижения землян. Сто лет или, может быть, сто пятьдесят, хотя вряд ли проведённое в лунных пещерах детство прибавило Диктатору лишнего здоровья. Что это в сравнении с тысячелетним опытом высших? Диктатор, пусть он даже будет лучшим из землян, всего лишь способный и умный ребёнок, собравшийся всерьёз соревноваться со взрослыми. У него нет ни опыта, ни хитрости, чтобы тягаться с древними высшими из центральных миров. Конечно, проживи он хотя бы несколько столетий, тогда, быть может — но чего нет, того нет. Поэтому, когда посланник называл Диктатора низшим — то констатировал факт, а не оскорблял или пренебрегал. Ребёнок никогда не сможет победить взрослого, чтобы он там себе не навоображал.

Столетия интриг, предательств, временных союзов и постоянных, которые всё равно рано или поздно, заканчивались — этот опыт невозможно приобрести иначе, чем прожив долгую, очень долгую, жизнь. Никто из землян не имел возможности получить что-то подобное.

Поудобнее устроившись на подушках, посланник мысленно связался сначала с АшОйлоком, потом с другими высшими с которыми ему удалось наладить взаимовыгодный контакт. Хотя, насчёт, взаимной выгоды, можно было бы поспорить. От частого использования мысленной связи заболела голова и приходилось терпеть. Говорильники землян в чём-то гораздо удобнее, но не во всём. Поймав себя на использовании забавного слова «говорильник», посланник улыбнулся. Он и правда вжился в роль, если даже мысленно, наедине с самим собой, использует словесный паллиатив вместо того чтобы назвать вещи своими именами.

Ему доводилось видеть раньше подобный прибор, может быть не в точности такой же, но выполняющий ту же функцию. Более того — посланник даже примерно представлял себе принцип, по которому он работает. Может быть не с таким количеством подробностей и частностей, как земляне, но общий принцип был ему понятен.

-Отвлекаюсь, -подумал посланник. Сосредоточившись, преодолевая лёгкую головную боль, он закончил опрашивать вольных и невольных информаторов. Каждый из них видел лишь свой кусочек мозаики и только он один складывал общую картину. А картина выходила на загляденье. Повелитель Аш-амоном, картонный реликт, страх и ужас местечкового разлива, наконец-то вылезал из своей костяной конуры, откуда вытащить его силой было бы настоящей проблемой. Он собрался почтить визитом финал больших соревнований, проходивших в республике и это было замечательно так как с достаточной точностью определяло маршрут его движения.

Домену Аш-амоном давно требовался новый повелитель. Старого следовало отправить на мыло ещё тысячу лет назад. Не то, чтобы посланника сильно интересовало будущее Аш-амоном. Главное разорвать так некстати образовавшийся союз между доменом и республикой. Земляне должны остаться в одиночестве, в окружении враждебно настроенных доменов и без связи с метрополией, с этой их «большой луной».

Ситуацию, словно котёл на слабом огне, должно подогревать постепенно. Лишить землян союзника, обрубить внешние контакты с другими доменами, может быть развязать парочку не выходящих из-под контроля конфликтов на границе республики, чтобы у Диктатора не возникало лишних мыслей вроде полёта на луну этого мира. Категорически нельзя позволить землянам усилиться настолько, что их нельзя будет контролировать. Нож хорош, когда лежит в твоей руке, а не в чужой. Идеальный нож — не имеющий собственной воли, заточенный на необходимую хозяину функциональность, инструмент. Землянам пока очень далеко до идеала, но то ли ещё будет. Для начала требовалось подготовить республику к тому, что, когда им кое-кто сделает кое-какое предложение, у них не осталось бы выбора, кроме как согласиться. Это будет первым шагом, за которым неизбежно последуют остальные.

Посланник улыбался. Как всякого мастера, его необычайно волновал тот момент, когда создаваемый им шедевр начинает воплощаться. Когда планы и расчёты начнут проходить проверку, пробуя реальность на прочность. Паутина сплетена из намерений, действий, тайных мотивов и явных договорённостей. Осталось подождать пока неосторожная муха потянет за кончик нити. Его источники в костяном дворце сообщали, что повелитель Аш-амоном отбывает завтра. Давай, старая, высохшая муха — лети, перебирай сухими и ломкими крылышками.

На площади перед младшей школе на пересечении улиц Строителей и Космонавтов выстроились бронетранспортёры. За дверями и крышами наблюдали снайперы. Боевые роботы поддержки перекрывали выходы, но толку от них было немного. Цель засела на четвёртом этаже второго корпуса. Он разбил имеющиеся в классных комнатах камеры, но интеллекты реконструировали его точное местоположение по данным получаемым с коммуникаторов взятых в заложники учеников.

Загнанный в угол командир диверсантов захватил целый класс. Успевший снять с пояса личное оружие, но не успевший воспользоваться им, учитель лежал за столом с отсечённой воздушным лезвием головой. Пытавшиеся задержать или как-то помешать Цели бытовые дроны-уборщики чадили жирным, горько пахнущим, дымом. Дети пока не пострадали — вначале они растерялись, а после уже не представляли опасности и превратились в дорогостоящий актив для Цели. Находившихся на других этажах и в других классах учеников вывели их учителя или они вышли сами, подчиняясь указанием интеллектов Умницы и Рассвета. Цель не препятствовал. У него имелось достаточно заложников, и он был ранен.

Обычный человек давно бы потерял сознание и истёк кровью. Паранормал ощущал лишь неудобство из-за потери телом части функциональности. Изначально рассчитанные на то, чтобы пробивать силовую броню, пули прошли насквозь, что несколько облегчало положение. Плохо то, что часть сил приходилось тратить на поддержание жизнедеятельности в истерзанном теле. И ещё это сильно отвлекало, не давая полностью сосредоточиться ни на чём другом.

Дети жались друг к другу в противоположенном конце класса и вздрагивали, кода диверсант поворачивался в их сторону. Если бы не ранение, он попытался бы вломиться в их разум — собрать информацию или оставить несколько закладок в качестве посмертного подарка своим убийцам. Возможно он так и сделает, когда немного передохнёт. Цель прекрасно понимал, что его не выпустят живым. Альтернативы всего две — смерть или плен, но второе как бы не хуже, чем первое. Всё, что он мог выиграть это только лишь немного дополнительного времени. Может быть пару часов. Не слишком много для того, кто прожил уже несколько столетий.

Иван боялся прямо смотреть на страшного мага ворвавшегося посередине урока и убившего их учителя, поэтому наблюдал за ним краем глаза. Вот он стоит, облокотившись на стол и тяжело дышит. Его правая нога неестественно вырыта, а в животе чернеют две дыры, кровь из них не течёт и поэтому создаётся впечатление будто страшный маг и не человек вовсе, а ожившая кукла. Но вот он поднимает глаза, оглядывает класс и сразу становится понятно, что он никакая не кукла. У кукол не бывает таких страшных и, одновременно, безразличных глаз, будто им всё равно что с тобой будет: понадобится — прихлопнут, нет — так оставят жить.