Синева

Мне хочется надеяться, что атомного Апокалипсиса всё же не случится, потому что в этом случае для новых 'повелителей мира' будут потеряны огромные ресурсы — заражённые радиацией территории, вода, воздух, разрушены мегаполисы, везде будут валяться мёртвые люди и животные, гниющие на улицах и в полях. Появятся эпидемии, радиоактивная пыль...

Вряд ли это главный и реальный план. Скорее всего, глупая провокация. Операция 'Несокрушимая решимость' должна, наверное, по замыслу идиоток-феминисток, повысить до предела международное напряжение, использовать угрозу применения ядерного и иных видов оружия массового поражения, напугать руководство России, заставить его принять некий 'ультиматум о послушании' — 'сдать страну'.

И, после этого, предоставить возможность США уже спокойно разобраться с менее сильными в военном отношении Китаем и Индией.

Если это всё получится, Америке можно будет праздновать победу, завоёванную 'умными женщинами-феминистками' и ещё несколько лет, продолжая грабить покорённый мир, прожить в прежнем режиме 'исключительной нации', ничего не меняя.

Потом, когда мировые ресурсы от очередного разграбления России и других стран мира, закончатся, 'центр Сатаны' перейдёт к следующему этапу плана, не забывая тем временем проводить политику сокращения населения планеты уже опробованными средствами. Приближаясь к 'золотому миллиарду'.

А вот если где-то и что-то 'не срастётся' и события пойдут по невыгодному сценарию, включится 'план Б', при котором дурами-феминистками можно будет пожертвовать, как 'пушечным мясом' и включить другую стратагему.

Говард ёрзал на кресле, ругая себя в душе на чём свет стоит. Как же он раньше не понял эту иезуитскую стратегию? Женские штучки... Красивые стервочки... Болтовня о том, что все мужчины тупые, недалёкие, агрессивные животные...

Ну как может мужчина вникать в дурацкую женскую 'щебетуху' и разбираться в смыслах, которых, как правило, там вообще нет? Как призывать к ответу слабых, беспомощных дам? Он должен говорить им только комплименты и мужественно молчать, когда эти 'великие профессионалки' и 'интеллектуалки' его оскорбляют, делают подлости, говорят чушь, как в случае с Деборой Ли Джеймс.

Да. Так и было. И с ним, и с его коллегами-мужчинами.

Говард уныло посмотрел на уникальную женщину, которая честно рассказывала ему о тайных планах и низких качествах своих товарок:

— Нэнси, вы меня просто убили!

— Открыла глаза, — усмехнулась та.

— Да, но вы же... выступили против... своих...

— Говард, вы что, на самом деле считаете, что ВСЕ женщины слабоумные и такие, как эти чокнутые фемки? Ну конечно же, нет! Я — нормальная женщина, никоим образом не поддерживающая феминизм — особый вид женского терроризма!

У меня была семья — муж, трое детей. Их убили. Как мне стало известно совсем недавно, к этому причастны феминистки с самого верха нашего политического Олимпа. Причины, думаю, личного характера.

Возможно, это месть отвергнутой мужем и взбесившейся из-за этого женщины. Возможно, расправа за какие-то мои публичные высказывания, разоблачения против феминизма.

Ещё не знаю точно. Пока добраться до заказчицы не могу, но могу просвещать молодёжь, готовить новые социальные группы и движения из здоровых вменяемых людей — женщин и мужчин, бороться с феминизмом, с планами 'центра Сатаны', делать то, что я считаю правильным и справедливым для Америки и всего мира!

— И что же это, Нэнси?

— Меня не устраивает скатывание мира к войне и феодально-рабовладельческому строю после неё. А к этому всё идёт! Надо остановить разрушительный процесс и найти новое устройство общества, в котором все люди будут жить счастливо, с равными правами и возможностями.

— Такое общество уже пытались построить. Это коммунизм. И его пока не удалось установить ни в одной стране.

— Коммунизм — это утопия или идеал, к которому надо стремиться, но для построения его сегодня мы не имеем воспитанных в его идеях людей. И это путь не одного поколения. Надо быть реалистами.

Капитализм же показал свою полную несостоятельность для будущего. Он был эффективен только в очень короткий исторический период и то только из-за ограбления слабых стран и колоний мощными в военном отношении государствами.

И это было известно уже давно. Почитайте, например, книги 'Будущее капитализма' американского учёного Лестера Туроу и 'Закат Европы' Освальда Шпенглера.

Говард эти книги читал. Вспомнил возникший у него после прочтения вопрос:

— Что же можно построить с тем народом, который есть в Америке сегодня?

— Скорее всего, определённую модификацию социализма, с учётом ошибок и заблуждений прошлого, с элементами частного предпринимательства и с полной государственной собственностью на землю, ресурсы, на крупные и средние предприятия, банки.

С полным восстановлением прав мужчин, института патриархальной семьи, морально-нравственных ценностей, хорошего бесплатного образования для всех и... конечно же, справедливости во всём.

— Хорошо, Нэнси, а что тогда, если не новую форму капитализма, по-твоему, будет выстраивать на Земле 'центр Сатаны'? Модернизированный феодализм? — вкрадчиво спросил сенатор.

— Сложно сказать, что получится. 'Центр Сатаны', по-моему, собирается строить на Земле подобие феодально-рабовладельческого строя, что-то по типу глобального концлагеря, над которым будет стоять новый мировой олигархат из членов 'центра', вооружённых идеологией трансгуманизма.

— Что это такое — трансгуманизм?

— Трансгуманизм — это мировоззрение, которое на основе неких научных принципов говорит нам, что человек плох, и его можно улучшить по всем направлениям. Люди несовершенны и можно сделать их сильнее, умнее, продлить жизнь с помощью технологий и науки.

При этом надо 'расчеловечить' прежних людей. Сделать их 'сверхлюдьми', мутантами. Модифицировать и улучшить с помощью специальных проектов.

Возможно, будут пересаживать сознание, память богачей в новые тела доноров или в искусственно созданных биороботов. На этих трансгуманистах, 'нелюдях', живущих только для себя, скорее всего, и закончится история человечества.

Миссис Браудер вздохнула:

— Если вы хотите больше узнать о трансгуманизме и о том будущем, к которому он ведёт, прочтите, например, книгу 'Трансэволюция. Эпоха разрушения человека' Даниэля Эстулина. Если я буду об этом рассказывать сейчас, уйдёт слишком много времени.

Дуглас достал из кармана блокнот, записал название книги и автора. Затем посмотрел долгим взглядом на хозяйку кабинета:

— Хорошо, Нэнси, я обязательно ознакомлюсь с этим изданием. Но вот ответьте, пожалуйста, в свете того, что вы нам сейчас поведали о самой мощной в мире тайной организации, о её методах, её планах на будущее, то...как вы сами, с вашими взглядами и ресурсами, вписываетесь в стратегические замыслы 'центра Сатаны'? ПОЧЕМУ он вам помогает?

Наступила тишина. Генерал и сенатор впились глазами в лицо Нэнси, ожидая, что она ответит.

Миссис Браудер помолчала, посмотрела в окно на громады соседних небоскрёбов и негромко сказала:

— Я — план 'Б'.

Глава 8. Авиабаза Хмеймим. Прикрытие.

Почти до самого Гибралтарского пролива рейд проходил без неприятных сюрпризов. Лодка шла быстро, в подводном положении, лишь изредка всплывая ночью для проведения сеансов связи и прогулок под звёздами жаждущего подышать свежим морским воздухом, экипажа.

На время всплытия включались режимы оптической и радионевидимости. Кто-то из старших офицеров даже пошутил, что при наличии такой великолепной маскировки, как 'шапка-невидимка', можно было бы плыть на подлодке, как на круизной яхте, вообще не погружаясь и дыша круглые сутки чистым атмосферным воздухом. Режим скрытного перемещения при этом нарушен бы не был.

К глубокому сожалению того офицера, да и всей команды на такое нарушение устава пойти было никак нельзя. Возрастали риски всяких случайностей, системы невидимости потребляли большую мощность и через какое-то время перегревались, в Военно-морских силах западных стран давно уже существовали не только радары и системы видеоконтроля, но и высокочувствительные акустические сенсоры, магнитные датчики, детекторы радиации, регистраторы кильватерной струи и многое другое.

Нужно было соблюдать все предписанные меры предосторожности.

Пряничному до Гибралтара пришлось только дважды вмешаться в управление движением субмарины. Один раз Дмитрий задолго до сонара обнаружил идущую прямо на 'Верхотурье' чужую подводную лодку большой массы и, доложив командиру, добился резкого изменения курса, что, как потом оказалось, спасло российский ракетоносец от обнаружения американцами.

Во второй раз Дмитрию удалось предвидеть масштабные учения кораблей НАТО как раз в том квадрате, через который был проложен маршрут. И здесь удалось избежать проблем.

А вот на самом подходе к проливу стали попадаться подводные 'сюрпризы' — спрятанные на дне или у самого дна разные натовские ловушки: 'контролёры', регистраторы-обнаружители российских подводных лодок. Погружаясь в сеанс сверхчувствительности и дальновидения, Дмитрий 'видел' эти хитрые устройства, порой содержащие в себе целые аналитические лаборатории с контролем температуры подводных течений, измерениями колебаний электромагнитных полей от движения металлических объектов вблизи датчиков-регистраторов.

Не все чужие системы удавалось обмануть или вызвать в них сбои, неисправности, поэтому лодке приходилось осторожно маневрировать, уходя от чутких электронных сторожей.

Гибралтар прошли ночью, в режиме невидимости, пристроившись к корме гигантского танкера. Какой-то отрезок пути шли в надводном положении, затем, на критическом участке, для перестраховки, лодка поднырнула и пристроилась под килем нефтеналивника.

Несколько опасных моментов было, когда винты танкера на неглубоком отрезке дна чуть было не задели рубку 'Верхотурья', но обошлось. Манёвры команда лодки провела ювелирно, а средствами технического контроля по всей длине и глубине пролива российскую АПЛ чужим наблюдателям так и не удалось обнаружить.

До Латакии, до района нахождения российской авиабазы и военных кораблей России, добрались быстро и без приключений.

Встали на якорь недалеко от береговой линии, рядом с большим десантным кораблём ВМФ. Под прикрытием 'шапки-невидимки', на катере, высланном с корабля, переправили на берег весь секретный груз и часть команды 'Верхотурья' для помощи специалистам авиабазы.

Среди командированных на берег оказались и Нестругин с Пряничным.

Проверка документов. Разгрузка катера. Размещение в сборном домике. Инструктаж. Представление начальнику авиабазы и согласование работ по сборке-установке привезённого оборудования, срокам обучения персонала.

Текучка...

Зато, как приятно после недель стерильного очищенного воздуха на внутренних палубах подводного ракетоносца, подышать свежим и вкусным воздухом тропического рая морского побережья Сирии!

На авиабазе стояла деловая суета, проезжали бензовозы-заправщики, транспорты с бомбами и ракетами, сновали военные.

Над всей территорией слышался почти постоянный гул авиационных двигателей. По взлётной полосе двигались 'сушки' — одни вылетали на задание, другие, выпустив боезапас по целям, возвращались с пустыми баками и подвесками.

Рядом с полосой, на стоянках, техники деловито осматривали самолёты, заправляли и загружали их 'гостинцами' для террористов. Каждый был занят своим делом, собран, праздношатающихся не наблюдалось.

Район авиабазы хорошо охранялся, в воздухе время от времени барражировали вертолёты, по периметру стояли сторожевые вышки, проволочные заграждения, сигнализация. Безопасность персонала и техники обеспечивали российские морпехи и спецназ.

Командированные специалисты с 'Верхотурья' получили в спецчасти временные пропуска, пообедали в столовой и до времени сбора на инструктаж разбрелись, кто отдохнуть, кто осмотреть авиабазу.

Дмитрий медленно шёл по чистенькой улочке мимо аккуратных рядов сборных домиков, когда небольшая табличка с надписью на одном из них привлекла внимание.

'Библиотека' — удивлённо прочитал Пряничный. С любопытством подошёл, осторожно открыл дверь и вошёл внутрь вытянутого, как пенал, прямоугольного помещения.

Напротив входа, под потолком, висел работающий кондиционер и гнал прохладный воздух в комнату. У закрытого окна под кондиционером стоял письменный стол, за которым сидел молодой парень в форме прапорщика и что-то, морщась, писал.

По стенкам комнатушки были установлены стеллажи, заставленные книгами.

Дмитрий пробежал глазами по корешкам, заметил, что литература тут, в основном, была художественной.

Прапорщик, услышав стук захлопнувшейся двери, поднял голову:

— Здравия желаю товарищ старший лейтенант! Заходите, присаживайтесь. Могу чем-нибудь помочь?

Рядом со стеллажами стояли небольшие офисные столики со стульями. Дмитрий присел на один из них, с удовольствием потянулся от приятной прохлады и давно забытого ощущения комфорта и спокойствия. Ответил прапорщику:

— Здравия желаю! Я только сегодня прибыл. Осваиваюсь. Если можно, я тут немного посижу, посмотрю книги, почитаю.

— Сидите, сколько хотите. Здесь вот холодная водичка есть, если вдруг пить захотите. Если что подсказать надо будет — обращайтесь. Библиотека работает с девяти до двадцати одного часа.

Прапорщик дружески улыбнулся и опять углубился в свою писанину.

Дмитрий неторопливо осмотрел ближайший к себе стеллаж. Потом встал, обошёл и внимательно изучил все остальные, читая названия книг на обложках и переплётах. Нашёл полочку с отечественной фантастикой.

Ефремов, Стругацкие, Маркеев, Громов... Выбрал себе томик Маркеева 'Неучтённый фактор'. Поудобнее устроился на стуле, облокотился о столешницу и погрузился в чтение.

В библиотеку время от времени заглядывали посетители — сдавали прочитанное, копались на полках, выбирали литературу по вкусу.

Приходили, кроме российских и сирийские военные, многие из которых, как понял Дмитрий из их разговоров с прапорщиком, учились в военных училищах России и даже ещё Советского Союза. На базе оказались даже женщины-военнослужащие. Одна из них, девушка лет двадцати трёх — двадцати пяти, в военной форме с погонами сержанта и петлицами медицинской службы, сдала прапорщику прочитанные книги, затем отобрала с полок несколько новых и села за столик рядом с Дмитрием. Стала просматривать выбранное.

Дмитрий, покосившись, прочитал названия — 'Угроза вторжения', 'Чёрная луна', 'Оружие возмездия'... Удивительно, но это были всё книги того же писателя, Олега Маркеева из серии 'Странник'. Серия состояла из семи томов и последний из них — 'Неучтённый фактор', как раз и взял почитать Дмитрий.

Девушка перебирала книги и раскладывала их по порядку — первая, вторая, третья,... шестая. Последней из серии, седьмой, не было.

Сержант медицинской службы раздосадовано постучала пальцами по обложке верхней книжки в образовавшейся стопке и робко взглянула на библиотекаря-прапорщика, видимо собираясь спросить про недостающий экземпляр, но передумала. Скорее всего, пришла к выводу, что это бесполезно — раз книги нет на полке, значит, её кто-то уже забрал почитать, и надо будет за ней охотиться, приходить ещё.