Чарли

— Здесь он упал! Здесь наш НЛО и рухнул! Говорил же, Чарли — инопланетянка!

— Упасть могло что угодно. Например, метеорит.

— Балда! — крепыш достал телефон и включил камеру. — В школе чем занимался-то? Понимаю, художник, но не настолько же! От метеоритов кратеры остаются, а тут отчетливейший след аварийной посадки! Причем очень тяжелого объекта, самолет бы просто разорвало в клочья при столкновении с деревьями, он бы такую борозду не выпахал!

— Тогда куда твой звездолет делся? Отдышался немного и снова полетел?

Приятель поднял палец и заговорщицки произнес:

— Они могут становиться невидимыми!

После чего зачерпнул горсть грязи из ближайшей лужи и швырнул в середину проплешины. Снаряд благополучно шлепнулся на ободранное бревно.

— Надо обыскать тут все... Думаю, НЛО лежит в самом конце — там, где и остановился.

— У нас нет времени! Лора в беде, забыл?

— Прости, — Джон поболтал рукой в воде, но кожа стала еще более грязной и... переливающейся всеми цветами радуги. — О господи, я заражен!! — заверещал он, тряся ладонью как припадочный. — Макс, спаси! Я не хочу превратиться в Нечто!! У тебя есть нож? Надо поскорее ампутировать кисть!

— Заткнись!

Я схватил его за запястье и притянул к себе дрожащие пальцы. Понюхал, поморщился и чуть не чихнул.

— Пахнет керосином. Не думаю, что пришельцы заливают его в баки своих кораблей.

Успокоившийся приятель поднес руку к лицу и с шумом втянул воздух.

— Действительно керосин. А может и не керосин! Может, инопланетное топливо просто пахнет керосином. Или нашим земным носам так кажется.

— Пошли. Потом вернемся.

Мы осторожно пересекли обугленный шрам, ступая со ствола на ствол и обходя рытвины. Минут через десять вдали замаячила серая железнодорожная насыпь, мы ускорили шаг, как вдруг раздался оглушительный гудок поезда. Я бросил рюкзак и со всех ног рванул к путям. Выбежав из леса, взобрался на дрожащую насыпь и огляделся. Белая блузка маячила в двухстах ярдах южнее, развеваясь на ветру словно флаг. Девушка, опустив голову, понурив плечи и сунув руки в карманы, брела прямо навстречу несущемуся во весь опор локомотиву.

Он шел без вагонов, но на этом участке дорога тянулась под большим наклоном. Карьер Уинфри находился в предгорье, на довольно внушительной для карьера высоте, и дорога от него шла как бы очень плавными сглаженными ступенями, отчего поезда разгонялись до таких скоростей, что никакое экстренное торможение не помогало. А Бейкер от верной смерти отделяла жалкая миля, вряд ли больше.

— Лора! — заорал со всей силы, нещадно деря глотку, но рев гудка и визг колес заглушили бы даже пушку.

Машинист — совсем молодой парень в оранжевом жилете и желтой каске — высунулся из кабины и остервенело махал руками, но девушка молча топала по шпалам, не обращая внимания ни на что. Из-под колес вылетало такое количество искр, что издали локомотив казался объятым пламенем, но об остановке не приходилось и мечтать. Многотонный монстр сотрет Лору в фарш и проедет еще не меньше полумили.

— Лора! — вопил я, несясь к ней со всех ног и нутром понимая — не успеваю. А если и успею, то лишь для того, чтобы погибнуть за компанию.

Однако бросать ее никто не собирался. Я бежал, верещал, размахивал руками, но ни локомотив, ни Лора не собирались менять своих путей. А расстояние неумолимо сокращалось. Счет пошел на секунды. Из лесу попавшим в капкан медведем ревел Джон, но я его не слышал, а догнать и остановить меня он не мог. Земля дрожала, от визга и воя я давно оглох, ноги подкашивались, а легкие горели. Инстинкт самосохранения пытался вынудить меня спрыгнуть с насыпи, но я не прекращал попытки исправить неисправимое. Я был так близко, но горящие фары стального монстра гораздо ближе.

Лора замерла, запрокинула голову и расставила руки в стороны.

— Н-е-е-т!!! — выпалил я, и тут девушку снесло с путей, словно могучий ветер сдул пушинку.

Тут же неведомая сила обхватила меня за талию и рванула вверх. С вытаращенными глазами и перехваченным дыханием наблюдал за пронесшимся подо мной локомотивом. С огромным трудом подняв лицо, увидел вдали знакомую фигурку — Чарли. Бродяжка стояла прямо на путях, выпрямив руки и широко растопырив пальцы. Правая ладонь указывала в мою сторону, левая — в направлении Лоры. И я, и она висели довольно высоко над землей, и Чарли не решалась нас отпустить, несмотря на смертельную опасность.

— Бросай! — заорал я. — Бросай!!!

Шанс выжить при падении с десятиметровой высоты, пусть даже на рельсы, значительно выше, чем при столкновении с поездом. Даже если мы переломаем кости — не страшно, зато бродяжка останется жива. Но она то ли нас не слышала, то ли решила действовать по-своему. Мы мягко приземлились, а девушка скрылась за визжащей и сыплющей искрами тушей.

— Чарли, — прохрипел я. — Чарли...

И тут локомотив замер. Встал как вкопанный. Раздался низкий нарастающий гул, как при далеком раскате грома, и во все стороны ударили молнии. Ярко-голубые сполохи лупили в насыпь, стреляя во все стороны раскаленным щебнем, срубали верхушки деревьев, били в сгустившиеся дождевые тучи. От озоновой вони защипало в носу и заслезились глаза, каждая клеточка дрожала от насытившего все вокруг электричества. Пространство поплыло, начало искажаться, закручиваться в замысловатые спирали, порой я не понимал, где верх, а где низ, тело охватила самая настоящая невесомость. А затем все вернулось на круги своя, и воцарилась неестественная тишина (еще бы, я же оглох).

Кое-как поднявшись (чувствовал себя на удивление отдохнувшим, мысли прояснились, ничего не болело), обогнул поезд и нос к носу столкнулся с парнишкой-машинистом. У бедолаги волосы встали дыбом так, что слетела каска, а взгляд был такой, словно в кабине появился сам сатана. Отскочив от меня как от прокаженного, он пулей умчался в лес, размахивая рукой и держась сзади за штаны.

Сочувственно кивнув ему вслед, добрался наконец до Чарли. От увиденного чуть не подкосились ноги, а желудок скрутило в бараний рог. Бродяжка сидела на коленях в жалком метре от локомотива, безвольно свесив голову на грудь. Изо рта, ушей, носа и широко распахнутых глаз стекали алые ручейки. Подавив рвотный позыв (никогда прежде не видел столько крови вживую), сел рядом и крепко обнял ее. И ощутил кожей мертвецкий холод.

— Чарли... Чарли! Ты меня слышишь?

Подруга не отвечала. Я легонько потормошил ее — окровавленная голова запрокинулась, рот открылся. Прижал ухо к груди и не услышал ничего. Сердце не билось. Осторожно уложил ее на шпалы и провел ладонью по лицу. Ненадолго задержал руку у носа, но теплое дыхание не щекотало кожу. Все кончено.

— Прости, — всхлипнул я, не в силах сдержать слезы.

— О господи..., — взобравшийся на насыпь Джон согнулся в три погибели и сплюнул желчь. — Как она?

Отвечать не стал. Зачем? Разве не видно?

— Чарли, — совсем по-детски пискнул крепыш. Его лицо покраснело и скривилось, будто он сжевал лимон, обильно посыпанный каролина рипером. — Как же так... Она не может просто взять и умереть! Все думали, ИП сдох, но он выжил! Он же инопланетянин, а они не мрут как люди! Так... так нельзя! Чарли! Я знаю, ты меня слышишь! Вернись к нам! Чарли! Чарли!!

— Макс? — раздался знакомый девичий голос.

Я вздрогнул и уставился на бродяжку, но голос принадлежал не ей. К нам подошла Лора, кутаясь в грязную изодранную блузку, и привалилась спиной к локомотиву.

— Макс... Кто она? Что... что происходит?

Я взял легкое тельце на руки и зашагал к просеке.

— Какая теперь разница?

Глава 10

— Чел, что делать-то будем? — тихо спросил Джон.

Я уложил бездыханное тело на сухую листву, подобрал рюкзак и спокойно ответил:

— Хоронить.

— Как хоронить? — приятель вытаращил глаза и отступил на шаг. — Но... но...

— Друг, — взял его за плечо и посмотрел в глаза. — Все кончено. Чарли больше нет.

— Нельзя же просто взять и сдаться! — крепыш всплеснул руками. — Надо сделать хоть что-нибудь! Попробовать откачать ее!

— Все что мы можем — вырыть могилу, чтобы Чарли не сожрали волки. Она заслужила достойное упокоение, а не в желудках зверья.

— Но...

— Джон, — несмотря на значительную разницу в силе и весе, я буквально пригвоздил крепыша к дубовому стволу и отчетливо произнес: — Я за лопатой, а вы сторожите тело. Только умоляю, бро, не трогай его, хорошо?

Стейр нехотя кивнул и отвел взгляд.

— Обещаешь?

Он поднял правую ладонь:

— Обещаю.

— Вынь руку из-за спины и пообещай снова.

Хитрец, думал, не догадаюсь о скрещенных пальцах. Получив честную клятву, закинул рюкзак на плечо и сказал:

— Пока меня не будет, расскажи все Лоре. Она имеет право знать правду.

— Макс?

Я остановился и обернулся. Бывшая шагнула ко мне и крепко обняла, дрожа как осинка на ветру. Это мы успели привыкнуть ко всякой сверхъестественной дичи, а девушка до сих пор пребывала в жутком шоке от увиденного. Ничего... Скоро все это останется лишь воспоминаниями.

— Скоро буду. Остерегайтесь медведей.

Ребята сдавленно улыбнулись. Я достал из кармашка наушники, всунул в смартфон и выбрал трек Omega "The girl with the pearl's hair". Песня — хоть в петлю лезь, но не Леди Гагу же слушать в сложившейся ситуации. Загребая носками кроссовок прошлогоднюю листву, вслушивался в слова и размышлял о былом и грядущем.

Oh that girl with pearls in her hair

Is she real or just made of air

Life went on as before

Man would live once more.

Кем была Чарли на самом деле? Этого мы уже никогда не узнаем. Вряд ли сведущие люди, найдись такие, захотят выложить перед нами все карты. Джон точно не изменит своим заговорщицким идеалам и будет верить в ее внеземное происхождение. Как отреагирует Лора, не знаю, но наверняка выдвинет свою теорию. Потому что больше всего на свете мы любим искать объяснение всему неведомому и непонятному, а если не получается — приписываем ему божественную природу.

Так повелось испокон веков. И так на самом деле проще, ведь неизвестность рождает страх. Очень удобно думать, что верхом на тучах катается Зевс-громовержец и мечет сверкающие копья только в тех, кто себя плохо ведет. А если принесешь ему жертву, то не тронет, или даже одарит каким-нибудь ништячком вроде дождика в засуху.

Но я не хотел знать правду. Пришелец ли Чарли с далеких звезд или жертва генетических экспериментов, для меня она навсегда останется перепуганной до смерти чумазой бродяжкой, вломившейся в дом в последний вечер августа. Я хочу помнить ее именно такой. Как она ела яйца со скорлупой, как черпала хлопья горстями, как вынудила мыть ей голову, как без спросу залезла ко мне под одеяло, как довела до обморока миссис Шелберг, как разнесла на атомы телек, как кричала "кушать!" и хлопала ресницами, не понимая ни слова.

За жалкие три дня она стала мне... нет, не близким другом. Но той, кого бы я хотел называть таковым. Однако поезд ушел и время не воротишь вспять. Сказка оказалась ни разу не с хэппи-эндом. Буду ли я жить дальше? Определенно. Станет ли жизнь такой как прежде? Нет. И это хорошо.

Добравшись до дома, швырнул рюкзак на диван и привалился спиной к стене. Здесь все напоминало о Чарли. Мало кто может так наследить за столь недолгий срок, но у нее получилось. Особенная, как-никак. Сверхъестественная.

Чувства обострились до предела. Не знаю почему. То ли из-за странных молний, то ли из-за брызжущего гейзерами адреналина. Стоя у двери, отчетливо ощущал запах Нивеа "Шахтера" от постельного белья на диване. Одеяло девушка свернула в гусеницу — того и гляди сейчас выглянет из складки и скажет: "Макс пришел!". Но нет. Чарли лежит в миле отсюда, окровавленная, грязная, мертвая.

Больше она не станет создавать проблемы. Нас с Джоном не заберут в Зону-51. Можно не опасаться гулять по улицам и приглашать гостей. Не надо больше никого и ничего скрывать, нет нужды переезжать в Айдахо. Казалось, беда миновала — живи и радуйся, знакомься с первокурсницами, тусуйся в колледже, наслаждайся последними теплыми деньками. Но... как ни пытался заставить себя хоть немного взбодриться, ничего не получалось.

Мешали следы, запахи, воспоминания. Вон царапины от отброшенного Чарли дивана. Вон вмятина на потолке — то я там висел, задыхаясь от ужаса. Вон гильзы и сплющенные пули — это Чарли нас спасла от налета каких-то отморозков. Наверное, горячая вода теперь всегда будет ассоциироваться с дракой на заброшенной лесопилке, после которой бродяжку пришлось долго отогревать.

Надо все убрать. Смести грязь, заменить ламинат, подравнять потолок, выстирать белье... Вот только память никуда не денешь. Она лишь ослабнет со временем, но о странной девушке придется помнить до самой смерти. И я буду рад хранить воспоминания о ней. Сперва они будут бередить душу и распалять сердце, но потом, спустя годы или даже десятилетия, превратятся в добрую детскую сказку. Которую приятно вспомнить и самому и рассказать внукам, коль обзаведусь ими. И сядет седой как лунь дед у камина, качнется в кресле-качалке, укроется клетчатым пледом, обведет собравшихся у ног малышей хитрым взглядом и начнет: "Давным-давно жила на свете маленькая фея".

В горле засвербело, будто перца глотнул. На негнущихся ногах потопал на кухню, достал из холодильника баночку колы и лишь тогда заметил на столе листок бумаги. Присмотрелся — записка, написанная странным, очень похожим на детский почерком. Строчные буквы произвольно перемежались с заглавными, печатные с курсивными, но общая суть читалась легко и сразу.

Я плохо различаю добро и зло.

Но знаю, что вину надо искупать.

Прости.

Ты — хороший. Я — плохая.

Комиксы Джона под кроватью. Передай ему, что они восхитительны.

Далеко не сразу понял, откуда на бумаге появились капли. Почему глаза щиплет и трудно дышать. Почему не могу взять банку колы, хотя она стоит в футе от ладони. Почему у меня вообще такая реакция на пять строчек?

Хотел пойти в ванную умыться, но передумал, едва поставив ногу на ступеньку. Там, наверху, слишком много следов, а они сейчас ну вообще ни к месту. Сперва надо закончить начатое, проводить Чарли как положено, а дальше... видно будет.

Сполоснул горящее лицо под кухонным краном, вытер рукавом и побрел на задний двор. Там, в небольшой напоминающей шкаф пристройке хранилась всякая садовая утварь: газонокосилка, "пылесос" для листьев, грабли, а главное — лопата. Натянув на штык старый мешок, закинул ее на плечо и вышел на улицу. Но не успел пройти и шага, как на крыльцо дома напротив выбежала Альва и помахала мне рукой.

— Макс! У вас все в порядке? Джон почему-то не берет трубку...

— Да нормально все! — сдавленно улыбнулся и махнул в ответ. — Наверное, поставил на беззвучный.

— Я уже волноваться начала, — девушка перебежала дорогу и встала напротив, сцепив пальцы за спиной. — Что у вас произошло на практике? Весь колледж обсуждает...

— Что обсуждает — то и произошло, — излишне сурово бросил я. — Извини.