Странник (Книга пятая) Долгая дорога домой.

— Милый иди ко мне, я сделаю тебе хорошо, а то эти уже совсем пустые! — простонала красотка, отпихивая ногой гвельфа облизывающего ее бедра.

Эти слова перепугали меня больше чем, если бы я услышал рычание зорга за спиной. По телу мгновенно побежали мурашки и я, отталкивая от себя ногами обдолбавшихся 'эльфийской пылью' извращенцев, стал пробираться к двери в ванную комнату.

Если вам доводилось смотреть фильм 'Калигула', то вы можете себе представить оргию происходившую вокруг меня. Разглядывание подобного действа в одиночестве на экране телевизора, конечно может доставить эротическое удовольствие, а иногда даже сработать как лекарство от импотенции, но в данной ситуации эльфийская оргия вызывала у меня только рвотные позывы. Я сумел пробиться к двери в ванную и нырнул в нее словно в последнее убежище от творившегося за спиной порнографического кошмара.

Ванная комната была значительно лучше освещена, чем приемный зал и мои глаза несколько мгновений привыкали к свету, а затем из Ингара вынули душу...

* * *

Игорь Столяров исчез из этого мира, и от него осталась только телесная оболочка неспособная чувствовать и переживать. Весь мой внутренний мир, который человек хранит в себе и лелеет, как последнее убежище для души, в одно мгновение был смыт потоками грязи хлынувших в него. Я стоял в темной нише рядом с дверью и молча, смотрел и слушал. Мои глаза смотрели на обнаженную Викану плавающую в бассейне, засыпанном лепестками цветов, и фиксировали происходящее как кинокамера, без посторонних мыслей и эмоций. Жена громко смеялась, отталкивая от себя руки обнаженного гвельфа сидящего на краю бассейна.

— Какой же ты глупый Антил, я мертвая, а ты просишь у меня близости. Тебе понравиться близость с хладным трупом?

— Викана я люблю тебя и готов умереть ради того чтобы обладать тобой! Позволь мне насладиться твоей любовью, и я убью себя прямо на твоих глазах! — заявил юноша, гладя ногу Виканы.

— Антил, ты же знаешь, что это невозможно! Спой лучше какую-нибудь песню, мне нравится, как ты поешь.

Юноша горестно вздохнул и взял в руки эльфийское подобие гитары, которая лежала рядом на столике, а затем запел, искусно перебирая струны. Антил пел какую-то жалобную эльфийскую песню о неразделенной любви и по его щекам потоком текли слезы. Парню нельзя было отказать в искренности и умении петь, поэтому Викана тоже расчувствовалась и стала подпевать своему любовнику. Когда песня закончилась, Антил отбросил гитару и нырнул в бассейн, с головой скрывшись в воде, а вынырнул на поверхность, уже держа Викану на руках. Викана игриво смеялась, запрокинув голову и дрыгая ногами, пыталась вырваться из объятий юноши. Я не испытывал никаких эмоций, даже брезгливости, но ноги сами вынесли меня из полумрака ниши, до этого скрывавшей мое присутствие от глаз сладкой парочки.

Викана сразу заметила меня, но ее игривое настроение никак не изменилось, и она громко заявила:

— Антил, я предупреждала тебя, что домогаться любви мертвой женщины очень опасно? Вот посмотри, пришел мой покойный муж, и он сейчас задаст тебе трепку!

Антил увидев меня, остолбенел, но надо отдать ему должное не грохнулся в обморок и не убежал, а громко спросил:

— Ингар, ты пришел из преисподней, чтобы забрать мою душу? Я не боюсь тебя мерзкий колдун и готов сражаться за свою любовь!

От этой напыщенной фразы меня буквально перекосило, и я ответил ушастому наглецу:

— Сопляк, не тешь себя иллюзиями! Не будет битвы за любовь с гнусным колдуном, пришедшим за тобой с того света! Князь Ингар живее тебя в сто раз, а ты сейчас издохнешь как собака. Мне плевать на то, что ты развлекался в мое отсутствие с моей неверной женой, этот грех на ней. Ты издохнешь как щенок, нагадивший в любимые тапки своего хозяина, и только по этой причине! Дай вашей ушастой сволочи только повод, и вы начнете гадить на все, что мне принадлежит.

После этой фразы до юного ловеласа, наконец дошло, что перед ним не привидение, а живой муж вернувшейся из командировки и заставший его в постели со своей законной женой. В дальнейшем все пошло по стандартному сценарию: Антил завопил как потерпевший и выскочил из бассейна словно ошпаренный. Через мгновение это голозадое чудо неслось на меня с уже мечом в руках. Откуда гвельф успел вытащить клинок я не заметил, парень явно не терял времени в мое отсутствие и уроки Лаэра не прошли для молодого 'приносящего смерть' даром.

Однако наши весовые категории оказались слишком не равны и я, пропустив под левой рукой выпад клинка Антила, выломал наносившую удар руку в локте. Парень сразу потерял сознание от чудовищной боли и обмяк в моих объятиях. Мозг не руководил боем, все сделали инстинкты, а я наблюдал за происходящим как бы со стороны. Мои руки подбросили безвольное тело в воздух, и через мгновение позвоночник Антила с хрустом сломался о мое колено. Я швырнул труп гвельфа как ненужную тряпку к бассейну, что стало финальным аккордом в расправе над неудачным любовником Виканы.

В этот мои глаза встретились с взглядом Виканы, в котором застыл ужас и смертельная мука, но мне было абсолютно наплевать на чужие чувства, ибо у меня даже свои абсолютно отсутствовали. Я повернулся к двери, чтобы выйти из проклятого богами места и столкнулся с памятником Лаэру. Гвельф стоял, кажется, даже не дыша, с поднятым в руке мечом и широко разинутым ртом.

— Меч убери и рот закрой, воняет! — грубо сказал бывшему другу, в одночасье превратившегося в абсолютно постороннего гвельфа.

Мои слова вывели Лаэра из ступора, и он сбивчиво заговорил, пряча глаза:

— Ингар, я ничего не знал. Я виноват, потому что слишком доверился Лари, но я тебя не предавал. Можешь меня убить, но видят боги, я чист перед тобой. Ты знаешь, что по нашим законам за 'эльфийскую пыль' преступника наказывают только смертью. Завтра же все замешанные в этом чудовищном преступлении будут висеть на собственных кишках и у них будет достаточно времени, чтобы пожалеть о том, что они родились на свет!

Свет в глазах померк, и мое сознание на мгновение помутилось. Затем в груди колыхнулась какая-то чернота, но это не было злобой или мстительной эмоцией, то, что копилось внутри меня, было намного страшнее. Я схватил Лаэра за ворот кольчуги и подтянул к себе, моя рука мгновенно наполнилась магией. Все тело напряглось, и я почувствовал, как трещат мифриловые кольца, словно они попали под многотонный пресс.

— Слушай ушастый, ты был мне другом и я доверил тебе самое дорогое, что у меня было — свою честь и семью, а ты все просрал! Ты вышел у меня из доверия, но я не убью тебя как этого мелкого выродка Антила! Вся шайка, которая сегодня учувствовала в мерзкой оргии, будет жить, а ты сохранишь случившееся в тайне и не дай бог, если кто-то из них, хотя бы порежется или начнет страдать поносом. Я еще не решил, что буду с ними делать, а поэтому ты будешь их беречь как собственную честь. Не вздумай устраивать каких либо заговоров, себе выйдет дороже. Я не пугаю тебя смертью, ты ее не боишься, но если гвельфы меня предадут, то я тогда срублю 'Нордрассил' к чертовой матери. Мне сейчас не до шуток, а ты меня знаешь! Викану беречь как зеницу ока, мать моих детей должна жить! Ты понял меня?

Лаэр ничего не ответил, а только кивнул головой в знак согласия. Гвельф не решился посмотреть мне в глаза, понимая, что любое его возражение закончится весьма плачевно. Похоже, он и сам был потрясен увиденным в покоях Виканы и в данный момент был не в состоянии переварить произошедшие события.

Закончив разговор с Лаэром на этой веселой ноте, я вышел из ванной комнаты в приемную, где корчились на полу связанные Лаэром извращенцы. Мыслей в моей голове не было и я, брезгливо перешагивая через обнаженные тела, вышел из покоев своей бывшей жены. После обрушившегося на меня тяжелейшего стресса пошел адреналиновый откат, и тело затрясло как в малярийной лихорадке. Разум покинул меня, и я словно зомби спустился к подножию 'Нордрассила', не осознавая, что происходит вокруг. Проблески разума появились в моей голове только на берегу ручья, рядом с дельтапланом. Я огляделся по сторонам как тяжело больной, вынырнувший из могильного забытья, а мозг начал осознавать себя и мучительно пытаться понять, кто я и что происходит вокруг.

Если судить по звездам на небе, то время давно перевалило за полночь, но сон не шел. Я так и просидел на берегу до самого утра, со свободной от мыслей головой и черной пустотой в груди.

Глава 14. Горькие плоды победы.

Небо на востоке постепенно стало светлеть, и с первыми лучами солнца начался новый день. Лес проснулся от сна и наполнился щебетом птиц, а в кронах деревьев замелькали пушистые хвосты белок и тела других обитателей этого зеленого мира. Солнечные лучи разогнали ночную тьму, а вместе с ней и мое мерзкое настроение. В результате этой перемены, мне удалось более трезво взглянуть на ситуацию, и желание повеситься на ближайшем суку исчезло. Это не значит, что душевная боль ушла, я просто загнал ее в самый дальний угол подсознания, чтобы она не заставила меня пойти по пути мести. Древняя мудрость гласит, что если ты решил мстить, то рой сразу две могилы.

Я по характеру человек вспыльчивый, но отходчивый и не злопамятный. Мне не свойственны длительные стенания о своей несчастной судьбе и посыпание головы пеплом. Судьба в очередной раз приложила меня мордой об стол, но жизнь продолжается, а житейский опыт подсказывает, что измена любимой женщины еще не конец света. В подобную ситуацию я уже попадал, хотя и не особо переживал по поводу развода с первой женой. Однако цепляться ветвистыми рогами за предметы домашнего обихода мне, и тогда было не очень комфортно, но я не единственный мужчина на свете которому изменила жена. Понимая эти прописные истины разумом, я не воспринимал их душой, и любые напоминания о произошедшем отдавались в сердце пронзительной болью.

Чтобы смыть с себя грязь, а заодно и вчерашние неприятности, я разделся и нырнул в ручей. Холодная вода быстро привела организм в надлежащую форму, и мои мысли приняли более конструктивную направленность. Отгородившись ширмой показного безразличия от дум о предательстве Виканы, я решил для начала слетать в 'Горное убежище' и переговорить с братом, а уже затем вернуться в бункер, где меня ждали дроу. Обязанности 'Хранителя Нордрассила' с князя Ингара никто не снимал, а бросать на полпути начатое дело, только потому, что мне наставили рога, было как-то не по-мужски.

После водных процедур я вылез на берег и оделся, однако сразу улететь мне не удалось, потому что из леса хромая на трех лапах вышел 'Старый вожак'. Древнего малхуса сопровождали два серьезно потрепанных молодых волка, которые подпирали его своими боками, не давая упасть. На раненого вожака было страшно смотреть, и я сразу его не узнал. В первый момент мне показалось, что эльфийский волк попал в гигантскую мясорубку, в которой ему оторвало правую переднюю лапу, а шкуру на холке содрали чудовищные когти. Малхусы сумели отойти от кромки леса всего на десяток шагов, когда силы оставили вожака и он рухнул на землю.

Мое замешательство продолжалось несколько секунд, и я бросился навстречу израненному другу. Однако магическое сканирование показало, что жизнь уже практически оставила малхуса, и в моей голове послышался только хриплый стон:

— Ингар, прости меня, я не сумел..., — затем по телу волка пробежала судорога и жизнь покинула 'Старого вожака'.

Я минут десять отчаянно пытался воскресить малхуса с помощью магии, но все попытки окончились безрезультатно. Мне не хотелось верить в гибель своего четвероногого друга, но воскрешать мертвых могут только боги.

— Как это случилось? — спросил я молодых волков.

— В долину, через завал на старой дороге, пробрались два десятка разведчиков чинсу. Мы их перехватили у разрушенного храма, но у них был маг с дрессированным зоргом. Мы быстро разобрались с 'черными монахами', но мага и зорга нам быстро убить не удалось. Маг, убил троих наших огненными шарами, а зорг смертельно ранил 'Старого вожака', — ответил один из малхусов.

— Где сейчас зорг? Он в долине?

— Нет, вожак разорвал ему горло, а мы с братом убили мага.

— Сколько малхусов выжило?

— Четыре самца, одна самка и два щенка, которые привязаны к твоим детям, — ответил волк.

— Выжившая самка это Волара?

— Нет, Волара погибла на второй день осады.

— Почему Волара не осталась защищать Викану, а бросилась в битву? — удивился я.

— У Волары были маленькие щенки, которые еще не умеют обращаться в оборотней и княгиня разрешила ей жить вместе с ними у подножья дерева. Когда Ингур увез твоих детей в 'Горное убежище', щенки уехали вместе с ним. Волара не могла уйти вместе со своими щенками и осталась рядом с деревом. Она пыталась подняться в покои Виканы, чтобы быть вместе со своей хозяйкой, но фрейлина Лария, запретила пускать малхусов на 'Нордрассил', сославшись на приказ княгини. 'Старый вожак' собирался поговорить с Лаэром по этому поводу, но на долину напали чинсу и этот вопрос отошел на второй план.

— Кто сейчас стал вожаком стаи малхусов?

— 'Старый вожак' не оставил приемника. Все достойные кандидаты на его место погибли в боях. Я старший по возрасту среди выживших, но нового вожака должен назначить 'Хранитель'.

— Как тебя зовут?

— Мать называла меня Аргилом, но потом 'Старый вожак' дал мне кличку 'Палач'.

— За что ты удостоился такой чести? — удивленно спросил я.

— Наверное, за то, что я быстрее всех убиваю и от меня не удалось уйти живым ни одному нарушителю, проникшему в долину, — ответил Палач.

— Много времени нужно, чтобы собрать совет стаи?

— Нет, все малхусы недалеко от 'Нордрассила' и быстро прибегут на мой зов.

— Созывай малхусов на совет, — приказал я и стал ждать.

Палач сел на задние лапы и задрав морду к небу пронзительно завыл. Через несколько секунд из леса донесся ответный вой, а через полчаса все малхусы собрались на берегу ручья.

— Все из вас знают, кто я такой? — задал я вопрос малхусам.

— Да, 'Хранитель', — прозвучал в голове хор волчьих голосов.

— У всех из вас есть хозяева?

— Все наши хозяева погибла в боях с чинсу. Мы выжили только потому, что нас отпустили на зов 'Старого вожака', когда в долину проникли 'черные монахи' и маг с зоргом, — ответил за всех Палач.

— Если я правильно понял тебя, то это означает, что вы свободны от клятвы крови?

— И да, и нет, — снова за всех ответил Палач. — Мы должны оставить потомство, а по истечении месяца со дня гибели хозяина, уйдем в ущелье смерти. У нас всего одна взрослая самка и потомство сможет оставить только один из нас. Малхус не имеет права жить, если погиб его хозяин, так гласят законы чести.

После смерти Тузика я не хотел заводить себе другого малхуса, но 'Нордрассилу' нужна защита, а исчезновение эльфийских волков могло стать большой бедой. Не знаю, почему я так поступил, но решение этой проблемы созрело в моей голове за мгновение.

— Я 'Хранитель' и вы все принесете клятву крови лично мне, — громко заявил я.