После Пламени. Ангбанд

— Значит, договорился, да? — сквозь зубы переспросил Пламенный. — Со всеми договорился, все решил, все устроил. Одну мелочь только из виду упустил: соглашусь ли я поехать с тобой.

— Феанор...

— Ты не будешь решать за меня! — яростно выпалил мастер. — Ни за меня, ни за мой народ! Я остаюсь в Ангбанде, Мелькор. И к моим мастерам никто из твоих майар близко не подойдет. Я король нолдор, я в ответе за них, и я пока еще жив!

— Так судьба людей тебя больше не интересует? — холодно осведомился Моргот, и Мори подумал, что его негромкий голос сейчас звучит пострашнее любого крика.

— Поступай с ними, как тебе угодно, — отрезал Пламенный. — Мне они не нужны.

4

— Ну, что, доволен? — Дэрт по-кошачьи потерлась щекой о мое плечо. — Как тебе эти нолдорские мастера? Потолковее орков, а?

— Никак, — хмуро признался я. — Они по-прежнему остаются у Феанора.

— Почему? — она отстранилась и удивленно посмотрела на меня. — Властелин ведь собирался взять своего нолдо с собой, нет?

— Ты же видела, что Мелькор уехал один! И видела, в каком настроении.

— Так я решила — нолдо его потом догонит, — пожала плечами моя подруга. — А в настроениях я не очень-то разбираюсь, это по части Талло. Откуда мне знать, недоволен наш Вала или просто сосредоточен, если он прямо не говорит. По Музыке у него никогда не поймешь: как научился в Амане скрывать, что чувствует, так и продолжает с тех пор.

— Он был очень рассержен, Дэрт. И огорчен. При мысленном разговоре такое не утаишь даже от меня.

Я стянул рубаху и, подойдя к фонтану, принялся умываться, как всегда после общения с орками. Они хоть и держались на почтительном расстоянии, все равно было неприятно.

— На кого рассержен? — обеспокоилась Хозяйка Ручьев. — Ральтагис что-нибудь не так сделала у людей? Когда я оставляла их на нее полгода назад, все было в порядке.

— На своего нолдо, — пояснил я, отфыркиваясь. — Тот отказался поехать с ним.

— То есть как отказался?! — ахнула Дэрт. — Ты уверен, что все правильно понял? Может быть, Властелин сам отменил приказ? Обстоятельства, например, изменились, мы же не знаем.

— Нет, милая, — я пригладил волосы и повернулся к ней. — Нолдо именно отказался.

— И Мелькор оставил ослушника в Ангбанде? — недоверчиво переспросила Дэрт. — Безнаказанным? За подобную выходку даже с самого ценного орка спустили бы шкуру. Разве что не насмерть, и то не уверена.

— К сожалению, Феанор не орк, — я развел руками. — Из-за этого и все сложности. Не Воплощенный, не майа. Опытный образец, вот Властелин и бережет его. Но тогда бы уж и не пытался пристроить к делу, наблюдал бы, и все.

Хозяйка Ручьев засмеялась:

— Знаешь, что сказала бы тебе на это Таринвитис?

Она вздернула подбородок, посмотрела на меня сверху вниз и заявила нарочито низким голосом:

— Мелькор знает, что делает.

— Похоже, — улыбнулся я. — Может, он действительно знает. Но Саурону я на всякий случай об этой истории расскажу. Для полноты картины — он ведь давно за Феанором следит.

5

Сказывала мне мать моей матери о том, что случилось в самом начале мира, когда не умер еще никто и ни одно дитя не появилось на свет из чрева женщины.

Что было после? Однажды Первый и Второй вскочили на спины странных длинноногих зверей и умчались прочь. С тех пор напасти преследуют род людской, и даже волки перестали помогать нам. Но сказывают, что наступит день, когда Учителя вернутся.

6

Нальго замер, глядя в желтые звериные глаза. Пальцы охотника дрогнули, но стрела не сорвалась с тетивы. Старшие говорили: волки — дети Великих. Говорили: нападают лишь на тех, кто навлек на себя гнев Первого или Второго. Нальго не знал за собой вины. И не хотел разгневать Великих. Создатели — ведь они справедливы, правда?

Правда. Зверь не спешил нападать. Стоял и смотрел. И Нальго смотрел. Ждал. А потом, повинуясь чутью, не раз спасавшему жизнь и дарившему на охоте удачу, почтительно склонил голову перед волком.

— Как твое имя, Сын Песни? — спросил зверь.

Совершенно по-человечески, только речь была странно певучая.

— Нальго, сын Ульга из рода Фаранта, — охотник рискнул поднять голову.

Волк исчез. Вместо него... нет, это был не человек. Иначе одеваются люди. И ростом они ниже. И взгляда такого не бывает у них. И черных длинноногих зверей не водят они за собой на двойном ремне.

Может, оборотень, о каких старики вечерами рассказывают? Или коварный Хозяин леса, что любого запутать-заманить может? Но и оборотни, и Хозяин с ног до головы покрыты шерстью, про то каждому ребенку известно. А у этого кожа гладкая, белая, да и глаза — темные, а не болотного цвета.

— Ты... — охотник задохнулся от изумления, — ты из Великих? Из Тех-кого-ждем?

Всмотрелся еще раз, боясь поверить себе. Страстно желая — поверить.

Волосы пришедшего были черны, как ночное небо, как остывший уголь. Но не сверкали в них камни-звезды.

— Ты... Второй? — парень едва совладал с голосом.

— Второй? — Великий поморщился, словно Дайк-учитель, когда стрела юного охотника на испытании летела мимо цели. — Второй?

Нальго зажмурился. Этот явно не ограничится ударом, сбивающим нерадивого ученика на землю. Что теперь...

— Первый.

Парень старательно закивал, уже почти не надеясь вернуться живым в селение. Почти...

— Первый, — повторил Великий. — И — единственный.

7

...А когда воссиял Свет и открыли глаза предки наши, появился среди них некто, человек с виду, но красивей и выше, и сказал, что пришел из жалости. Корона венчала чело его, и камни, подобные звездам, сияли в ней. "Не должно оставлять вас одних, без наставника, — сказал он людям. — Я буду учить вас, и станете подобны мне".

Он долго не появлялся, и люди были несчастны, не получая его даров. Но они не погибли, потому что мужчин Великий научил охотиться, а женщин - обрабатывать землю. И люди трудились, но помнили времена, когда жизнь была радостна и легка. И ждали Учителя.

8

Люди запомнили нас обоих. Когда-то я этого и хотел. Чтобы они услышали и приняли мою Музыку. Чтобы Пламенный стал их наставником и первым вождем.

План пришлось изменить. И теперь память о Феаноре мне не нужна. Я буду заниматься людьми сам, и спрашивать с них придется строго. Нельзя, чтобы недовольные нашли отдушину в пустых мечтах о добром Учителе. Люди должны заниматься делом. Ради собственного благополучия при жизни. Ради исполнения моей воли после смерти. Хотя свобода выбора у них, конечно, останется. Пусть решают, что предпочесть: знания, силу и власть, полученные от меня, или страх и лишения, которые ждут их без моей поддержки.

— Ступай в селение, Нальго, сын Ульга, и приведи всех. Я буду ждать вас здесь, на поляне.

Человек закивал. Попятился, не сводя с меня глаз. Изумленных. Восхищенных. Испуганных. А потом развернулся и бросился прочь.

Тот, кто видел сияние Сильмариллов, вряд ли смог бы его забыть. Но люди недолговечны. Им плохо дается осанвэ. Их память живет лишь в словах. В песнях. В легендах. В творениях мастеров. Но не в них самих.

Сородичи Нальго явились задолго до вечера, но в лесу к тому времени стало темно, почти как ночью. Собиралась гроза.

Сияние Камней не затмить, но это мне и не потребуется. Я просто заменю одну память другой. Свет — пламенем.

Люди столпились в центре поляны, очень напомнив мне своих предков. Недоверчивые, настороженные — и полные надежды. Равно готовые броситься в схватку, разбежаться в ужасе или благоговейно внимать тому, кто сумеет вызвать у них доверие. Готовые встретить своего Властелина. Всемогущего. Всеблагого. Единственного.

И тогда ударила молния. Только одна. Ослепительно яркая. Точно в сосну на краю поляны.

Если кто-то и вскрикнул, гром заглушил все. Хвоя вспыхнула, ветер помог пламени перекинуться на кроны соседних деревьев, но дальше я огонь не пустил. Поляна и так была освещена достаточно, а поджигать лес я не собирался.

Я появился перед Младшими Детьми внезапно, из темноты, верхом на Бурузурусе, и несколько крупных волков сопровождали меня, прижав уши и поскуливая от страха, но не решаясь бежать из круга огня.

Охотники попадали ниц.

9

— Решайте, — заговорил Великий, глядя на собравшихся со спины высокого черного зверя. — Я дарю вам это право — решить самим. Я могу дать вам силу. Знания. Власть над животными и растениями, металлами и камнями, воздухом и водой. Вы получите больше даров, чем в состоянии пожелать или даже вообразить сейчас.

Люди молчали.

— Вы можете стать моим народом — или жить по-старому, скудно и тяжело. Выбирайте без страха. Если вы откажетесь признать меня Властелином, я не трону вас. Я просто уйду. В иные земли. К другим племенам. К тем, кто ждет меня.

Люди молчали.

— Скажи, Великий... — отважился один.

Тарко. Лучший из охотников. Тот, кто в одиночку забирался в такие места, куда и дюжиной-то соваться боязно. Отчаянно храбрый, небывало удачливый.

— Да? — Властелин огня повернул голову.

— Старики сказывали — ты не единственный Создатель, — Тарко поднялся на ноги, смело глядя в глаза Великому. — Сказывали — вас было двое. Где тот, кто нес Свет? Где Первый?

Неслышным стоном отозвались охотники. Удачлив Тарко, но дерзок. Безумно, немыслимо дерзок. До глупости.

— Тот, кто приходил со мною, не явится к вам больше, — Великий ответил не сразу, но гнева в его голосе не было. И Тарко он почему-то не тронул. — Ему нет дела до вас. Смотрите: он не вернулся, а я здесь и говорю с вами. Вы можете избрать своим Властелином его, если хотите. Но он далеко и ничем не поможет вам. Решайте, люди.

Черный зверь взмахнул хвостом, похожим на распущенные женские волосы, и засмеялся, хрипло и страшно. Из его ноздрей вырвались язычки пламени.

Люди молчали. Только догорающие деревья потрескивали во вновь наступившей тишине.

— Решайте, — поторопил Великий. — Решайте сейчас. Я не стану ждать долго.

— Я... признаю тебя, — неуверенно начал Тарко. — Признаю... вождем?

— Властелином.

— Признаю — тебя — Властелином, — повторил человек уже твердо и отчетливо.

Расправил плечи, требовательно посмотрел на соплеменников.

— Я тоже, — отозвался еще один охотник, вставая с земли.

— И я признаю.

— Ты...

— ...наш...

— ...Создатель.

— Мы твои, Великий.

— Твой народ.

— Твои люди.

— И помните: в Эндорэ есть только один Создатель, — отчеканил Великий, когда последний из охотников, одноухий Сийн, тоже сказал "я твой". — Один Вала. Я.

10

Великий Учитель подарил людям огонь, и лечил хворых, и рассказывал об именах звезд небесных и зверей лесных, трав и камней. Предки же наши верили всему, что рассказывал он, и почитали его, и страшились вернуться к прежней жизни, полной нужды. Но однажды, когда Учитель пришел к людям, страшно было лицо его, а взгляд суров и полон решимости. "Превыше всего — великая Тьма, — сказал он, — и я ухожу сражаться за нее. Ждите меня. И когда я вернусь, не ошибитесь в выборе, люди".

Он умчался прочь на черном огнедышащем звере и долго не появлялся, и многие беды постигли людей без его защиты и наставлений. А потом настал день, когда свет солнца погас, и глубокая тень накрыла мир, и всех птиц и зверей охватил страх. Тогда Учитель вернулся с победой, и был он подобен яркому пламени в сумраке. И мы пали ниц перед ним.

"Тогда возведите мне большой и прочный дом на холме, - повелел Властелин Меллегур. - Я буду являться там, когда пожелаю, но если воззовете ко мне в том доме, тотчас услышу вас".