Наступили сумерки, которые быстро перешли в ночь. Маша, бабуся и дети разместились в каютах. Мы со Славкой решили спать на палубе. Все же не каждая тварь смогла бы запрыгнуть, было довольно высоко. Я даже трактор немного отогнал в сторону, что бы с него на яхту ни кто перепрыгнуть не смог. Песы улеглись недалеко от костра, повернувшись к нему задницами и головой к степи. Вокруг была тишина. Даже кузнечики и прочие цикады не стрекотали. Из степи, я стал так называть окружающую нас лесотундру, доносились ночные звуки, рык крупного хищника, противный хохот гиен, повизгивание шакалов, вой волков. Но это было далеко. А вот рядом с нами никто не шнырял. У меня было такое ощущение, что зверье и насекомые старались держаться подальше от капища. И если это так, то нам даже лучше. Закончился первый день нашего полноценного пребывания в этом мире. В назначенное время, разбудил брата. Завалился спать на корме. Славка сидел на носу яхты. Когда уже засыпал, услышал, как кто-то выбрался на палубу. Потом там началась тихая возня, послышался приглушенный Машин смех.

Ну вот блин, уснешь тут с ними. Встал, свернул спальный мешок. Протопал.

Шебуршание прекратилось.

— Гоша ты что ли? Я думал ты уже дрыхнешь, без задних ног? — Славка сидел по пояс голый, а у него на коленях Маша, закутанная в одеяло.

— С вами тут уснешь, — недовольно проворчал я, — такая качка, будто в шторм десятибалльный попал. И вообще, кто из нас служил в армии?

— Какая качка, видишь, я в штанах сижу. И, при чем здесь армия?

— А при том, что тебя там научили быстро только штаны одевать, — ответил ему. Маша хихикнула. Остановившись возле лестницы, продолжил, — устав караульной службы помнишь? Часовой не должен, находясь на посту курить гашиш, разговаривать по сотовому, сморкаться в кулак и вытирать о штаны товариша, спать, оправлять естественные надобности, особенно с борта яхты, пить самогон и тем более пытаться сделать кому-то ляльку.

— А по шее?

— Я ничего другого от тебя не ожидал.

Уже перелезая добавил, — ну ладно, доброй тебе охоты мой серый брат и это, вы в только в параксизме страсти не орите, так как, во-первых, дети спят, во-вторых, я сплю и в-третьих, зверье похоже и так обходит капище стороной, а от вас вообще убежит за три суточных перехода и рыба уплывет так, что не догонишь, — и быстро спрыгнул с лестницы. Так как ко мне метнулся брат, но запутался немного в своих штанах. Глядя в улыбающуюся с борта яхты физиономию брата, сказал, — не Славка, я ошибся, в армии тебя даже штаны не научили быстро одевать.

Подкинул дров, лег и провалился в сон.

Глава 7

Проснулся, когда солнце практически вышло из-за горизонта. На удивление выспался хорошо. Завтрак был уже готов. За завтраком наблюдал за вечно влюбленной парочкой. Маша, улыбалась чему-то своему, ее глаза счастливо поблескивали. Славка так же выглядел довольным. Наконец он не выдержал:

— Гоша, ты чего на нас Машей пялишься весь завтрак?

— Да вот думаю, может вам лимон съесть, сразу с кожурой?

Маша, очнувшись, вопросительно на меня посмотрела.

— Зачем? — настороженно спросил брат.

— Да у вас такие довольные физиономии, как будто сметаны на халяву откушали. Бабусь, ты проверь на всякий случай, может они реально всю сметану спороли?

— Да они не той сметаной объелись, другой.

— Да я в курсе бабуль.

— А ты не завидуй, — это уже брат довольно ухмыляясь.

— А я не завидую. Задницу тебе комары не накусали? Я бы даже порадовался за вас, если бы вы мне спать не мешали.

— Тебе вообще ничего не мешает. Ты спишь так, хоть из пушки стреляй.

— Это защитная реакция на всякие непотребности...Ну ладно, — подвел я итог, нашей с братом пикировки, — давай Слава, нам нужно много чего сегодня сделать.

Спустили яхту без каких-либо проблем, тем более использовали трактор. Подтащили к берегу, пока тележка сама не стала скатываться под уклон. Придерживая трактором, зацепили трос лебедки за яхту, отсоединили жесткую сцепку, стали стравливать. Тележка с яхтой стала уходить вниз. Отсоединили крепления. Яхта скользнула вводу и закачалась на небольшой волне. Дул северо-восточный ветерок.

Завел двигатель. Яхта успела отойти от берега метров на двадцать. Здесь оказалось довольно серьезное течение. Подвел ее к берегу, сбросил якорь. Подал Славке швартовые. Потом подняли и закрепили мачту. Провел диагностику. Проверил работу автоматики по управлению основным гротом, имеющим три ряда рифов, со штормовым гротом, триселем, генуей, первым стакселем, вторым стакселем, бэби-стакселем, штормовым стакселем, геннакерем. Потом с генуей и стакселями — на закрутках. Проверил сонары. Все работало. По привычке включил навигатор, полный ноль. Включил сканирование радиоэфира, тоже самое. Надеялся что-то поймать? Идиот, посмеялся сам над собой. Вытащили тележку, разобрали ее.

Когда возились с тележкой, к нам подошел Ваня:

— Пап, дядя Игорь, смотрите, что я нашел, — и протянул нам пластиковую коробочку.

Наверное с минуту, мы с братом просто таращились на нее. Потом Славка спросил: — открывал?

— Да.

— И что там?

— Письмо какое-то, в полиэтилене. Я не читал пап.

Слава аккуратно взял коробку, открыл ее. Там действительно лежал лист бумаги формата А4, упакованный в мультифору и сложенный пополам. Сглотнув, брат развернул лист. Там был текст, написанный рукой деда. Мы посмотрели со Славой друг на друга. Потом стали читать: ' Здравствуй сын! Если ты читаешь это письмо, значит, ты все же решился и сделал свой выбор. Я давно говорил тебе, что ты занимаешься не своим делом. А раз так, значит, ни к чему хорошему это не приведет. Все твои предки рано или поздно делали свой первый шаг по родовым тропам, по тропе Рода. И твой дед и прадед и прапрадед. Все наши пращуры. Это в нашей крови сынок, это тянет нас сюда на тропу. Это заставляет нас идти к линии горизонта, что бы заглянуть туда и владеть тем, что мы находим там. Мы даже женщин себе выбираем таких, которые, не задумываясь и оставив все, готовы шагнуть вслед за нами на тропу, несмотря на смертельную опасность, идти за своим мужчиной к его линии горизонта. Ты все пытался оберегать Анюту, создать ей комфорт и безопасность, отговаривался, что она не выдержит. Но Анюта была сильной женщиной и она готова была шагнуть за тобой, готова сынок! Но ты не захотел, может, поэтому ты и потерял ее так рано. За все нужно платить сын. Я не знаю, сможешь ли ты найти себе вновь свою половину, я не смог. Да, я потерял твою мать на одной из троп, когда прижимая тебя годовалого рукой, на которой был щит к груди, прорубался через перевал. А что бы я тебя не потерял, мама еще и привязала тебя ко мне. Она сделала свой выбор ради тебя и меня. Твоя мать была великолепным бойцом, хотя выросла в хорошей интеллигентной семье, где ее любили, заботились, потакали ей во всем и где она ничего тяжелее ложки и ручки не поднимала. Я даже не смог забрать ее тело, что бы справить тризну. И это была моя цена и мой крест. Увидимся ли мы с тобой сын, я не знаю. Так как намеренно не скажу тебе в какую сторону я пошел. Ты должен выбрать свой путь. Идти к своей линии горизонта. И я очень надеюсь, что ты взял собой двух наших охламонов. Потому, что это и в их крови. И они рано или поздно тоже должны будут сделать свой шаг за грань. Так пусть это лучше будет раньше, чем позже. Я научил их, они не пропадут. Тебе только нужно дать им шанс. Сын, тебя ждет здесь удивительный мир и много неожиданных открытий. Этот мир отстоит от того, в котором ты вырос на 46 с половиной тысяч лет. Это время, которое наши предки помнят, как время, когда ирий был на земле, но потом был утрачен. И еще, этот переход не единственный, есть еще несколько, но где они, ты должен найти сам. Удачи тебе и постарайся, чтобы тебя не съели. Любящий тебя отец!'

Мы молчали, это был шок.

— Что за письмо? — спросила бабуся, подходя к нам. Славка молча протянул ей письмо деда. Прочитав, она удивленно сказала:

— Так вот ты какая, родовая тропа, тропа Рода!

— Баб Насть, ты знаешь что-то об этой тропе? — спросил Славка. — Почти ничего. Знаю от своей бабушки, что есть такие тропы, но о них мало кто знает и еще меньше тех, кто может открыть дверь к тропе и не только пойти самому, но и повести за собой. Но, что это за тропа и куда она ведет, не знала.

— Что значит родовая тропа, тропа Рода?

— Знаешь ли ты Вячеслав кто такой Род?

Слава подумал немного, потом предположил: — кто-то из пантеона славянских богов?

— Ни кто-то, а прародитель всех славянских богов.

— Да подождите вы с Родом, тропами и богами, — вклинился я в разговор, — я не понял, что дед жив???

Славка, как-то дико взглянул на меня, опять сглотнув, ответил, — я не знаю Гоша. Но если он пишет, что не скажет в какую сторону он ушел, значит, наверное, сейчас жив. Ты вообще деда видел мертвым?

— Я нет. Меня отец тогда в командировку отправил в Норильск, а из Норильска сразу же в Кузбасс, там по коксующемуся углю нужно было проблему решать. А когда я вернулся, оказалось, что дед умер и его уже похоронили.

— Я тоже не видел деда мертвым. Я по одному делу тогда в Москве в служебной командировке завис. Вернулся позже тебя. Тогда еще я на отца сильно обиделся, что он мне телеграмму не дал. Но он отговорился.

— Если дед жив, то кто тогда похоронен в его могиле?

— Да черт его знает, может БОМЖ какой-нибудь или вообще гроб с кирпичами закопали. Вот комбинаторы, вернее папа комбинатор. Ты посмотри, как все организовал, что никто ни чего не понял.

— Слав, если это так, тогда может мы и деда еще увидим? — с надеждой проговорил я.

— Может. Но шансов мало. Попробуй, найди его здесь.

Я спросил у стоящего рядом Вани, который, навострив уши, слушал нас:

— Вань, а ты помнишь, как хоронили деда Ивана?

— Да, Света еще маленькая была, ей годик всего был. Баба Люда сказала мне, что дед Иван умер. А потом я на кладбище бегал, смотрел, как гроб закопали. Но деда Ивана я не видел, гроб закрытый был. А бабушка Люда потом говорила, что не по-людски деда Ивана дядя Рома похоронил, в дом не заносил, как привезли в деревню, так сразу и закопали. Даже поминок не было. Только на кладбище, кто пришел проститься дали помянуть и все. Сказала, что он, наверное, денег пожалел.

— Понятно, — проговорил Славка, выслушав Ваню.

— Что тебе понятно братишка? Главное дед жив и даже может быть, мы его увидим. Я на это очень надеюсь.

Если деда мы помнили, то свою бабушку мы никогда не видели и не знали. Единственное что было, это одна фотография, почему-то всего одна. Я достал ее, на ней были запечатлены совсем еще юные парень и девушка. Других фотографий бабы Оли не было вообще. Они вдвоем стояли на берегу какой-то реки. Совсем молодые, одетые по моде конца пятидесятых — начала шестидесятых годов. Парень обнимал девушку за талию, а она прижималась к нему. Оба улыбались. Глядя на них можно было сразу понять — они счастливы.

— Что это у тебя Игорь? — спросила баба Настя.

— Фотография, это единственная фотография нашей бабушки, Анастасия Николаевна, — и протянул ей старую фотокарточку.

Анастасия Николаевна взглянув на нее, вскрикнула. Потом прижала ладонь ко рту, вглядывалась в молодые лица.

— Ванечка, Оленька, как же так? — она проводила пальцами по лицам молодых людей, гладила поверхность фотографии.

Мы ничего не понимали, ни я, ни Славка, ни подошедшая Маша. Молча, ожидали пояснений бабуси.

Анастасия Николаевна продолжала смотреть на этот привет из далекого прошлого. Неожиданно нахлынули воспоминания, перед глазами возникла тайга Северного Урала, девушка, что-то выискивающая в траве, как будто и не было этих лет, отделявших эту старую женщину от той, совсем еще юной...

Баба Настя рассматривала нас так, как будто увидела впервые. Потом сказала внучке:

— интересный у тебя муж Машенька. И братец его не менее интересный, если не более.

— Почему? — удивилась Маша.

— Да вот, в свете того, что мы узнали, я кое-что начала понимать. С самого их и твоего детства все начало складываться так, как сейчас получилось. Мы должны были сюда прийти неизбежно.

— Поясни бабуль, я ничего не понимаю, — взволнованно спросила молодая женщина. Мы так же с братом, недоуменно глядели на бабусю.

— Все началось в далеком 1961 году. Я тогда была совсем молодая, мне только-только исполнилось 19 лет. Я уже встретила своего суженного, Сережу Билецкого, мы вместе учились в университете. Это твой дедушка Маша. Мы готовились с ним к свадьбе. Как раз были каникулы и я уговорила Сережу поехать со мной на Северный Урал. Я ведь молодая, почти весь Союз объездила. Все искала одолень-траву. Так вот, поехали мы с ним вдвоем. Романтика. Двое молодых влюбленных поперлись бог знает куда. Хотя я заблудиться не боялась. Я всегда хорошо умела ориентироваться и выбиралась из любой лесной чащи. Забрались мы с ним на самом деле в такую глухомань, что боже мой. Зато, это были, наверное, самые счастливые у нас с Сережей дни. Нам даже комары не мешали, — Анастасия Николаевна счастливо улыбнулась, — и вот в один из дней, мы вышли с Сергеем к каким-то странным камням. Это не было похоже на ваше капище, через, которое мы пришли сюда. Вот там мы и встретили Ивана и Ольгу. Они оба были в средневековых доспехах, с таким же средневековым оружием. У Ивана был меч, у Ольги две сабли. Иван был тяжело ранен. Ему в грудь попал арбалетный болт. Ольга уговорила меня вырезать его. Я тогда первый и последний раз в своей жизни делала хирургическую операцию. Потом три дня он метался в бреду, буквально горел. Но на четвертый день жар спал. Я поняла, что Иван останется жив, хотя не верила до последнего. Мы прожили вместе на этой поляне больше двух недель. Мы очень сдружились. У меня было такое чувство, что я знаю их всю свою жизнь. Они были хорошие и веселые собеседники. Они оказались нашими ровесниками. Единственное о чем, они никогда с нами не говорили, это кто они и откуда пришли. Даже фамилий их мы с Сережей тогда не узнали. Иван, когда узнал, что я приехала сюда на Северный Урал за одолень-травой, очень удивился. Когда подходили к ближайшей деревне, мы расстались. Они отказались идти туда, сказали, что у них свой путь. Мы отдали им остатки продуктов, аптечку. На прощание Иван и Ольга поблагодарили нас, сказали, что мы обязательно встретимся и попросили о них никому не говорить. И еще, когда они уходили, Иван сказал мне, что я обязательно найду свою одолень-траву, что он знает это. И я действительно нашла ее, вот только для этого мне нужно было прожить всю жизнь, потерять своего ребенка, мужа, вырастить внучку, выдать ее замуж,как оказалось за внука Ольги и Ивана и пройти со своим зятем и его братом через врата времени. Но это было уже позже. Потом спустя много времени, после удивительной встречи на Северном Урале, некий мальчик, по имени Игорь остановился рядом с тобой Маша, подвернувшей ногу и уронившей свою скрипку с нотами. Он помог тебе. С этого времени началась ваша дружба. Он же привел тебя к себе домой, где ты увидела своего будущего мужа. Таким образом, сошлись трое, которые должны были, пусть сами того не подозревая выполнять неписанные правила, которым подчинялись наши семьи. Ты Машенька, должна была выполнять то, что требовали от тебя наши законы. Не выполнение их влекло за собой наказание. Гоша и Слава должны были подчиняться своим правилам, игнорирование, которых вело так же к наказанию. Ваши судьбы переплелись очень тесно. Разорвать их могла только ваша гибель. Вы росли, потом ты Машенька попыталась нарушить не только наш закон, но и попыталась помешать тому, что должно было произойти. И ты была наказана. Причем довольно легко. Так как преждевременное появление Игоря разрушило твое наказание и ты встретила Вячеслава, раньше прежде, чем был выполнен твой урок. Получается, что законы, которые стоят за Караваевыми имеют, как это принято сейчас говорить, больший приоритет. Отец Вячеслава и Игоря, нарушил правила и стал игнорировать то, что должен был выполнить. Мало того, он и сыновей постарался оградить от этого. За что, сначала потерял жену, потом умер сам, хотя мог бы еще жить, как и могла бы жить Анюта. Таким образом, была порвана первая нить, которая могла удерживать Игоря и Вячеслава в том мире. В итоге, то, что создал Роман Караваев, после его смерти начинает разрушаться. Игорь в любом случае не смог бы удержать дело своего отца. То есть, начали рваться другие нити, которые удерживали обоих братьев там. Игорь, вроде бы случайно, находит ключ и открывает дверь. С этого момента путь был открыт. Первым сделал свой выбор Игорь. За ним Вячеслав. Ты пошла за мужем, заодно вовлекая меня в это. Перед самым уходом за грань, умирает родная бабушка Ванечки и Светланы, то есть прерывается еще одна нить, которая могла бы удержать Вячеслава из-за Маши, так как Светлана оказалась последним потомком той ветви нашего рода, которую мы искали долгие годы и бросить, найдя ее, не могли. А если бы была жива Людмила, то забрать Светлану было бы невозможно. Мало того, что бы у вас не оставалось выбора, Игорь, неумышленно для нас всех и не запланировано, проливает кровь. Теперь, в случае если бы он остался, то бы неизбежно погиб. И я даже не хочу представлять Машенька, что бы с вами произошло, если бы ты отказалась шагнуть на тропу и заставила бы мужа так же отказаться. Мда, фатум, судьба. Не даром Игорь, ты иногда говоришь — делай, что должен и будь, что будет. И еще, мне, Маше и детям не обязательно было давать свою кровь для открытия двери. Мало того, это было бесполезно. Достаточно только вашей мальчики крови, даже одного из вас. И теперь я знаю, что имела в виду Ольга, когда говорила о линии горизонта, за которую нужно обязательно заглянуть.