Господин

Берри Лиара глава "Серебряного трезубца" и "Радуги" мог уничтожить в любой удобный момент. И неудобный — тоже.

— Работаешь?

Континус покосился на вновь сияющий фиолетово-малиновой звёздочкой тонкий, дрожащий от последнего разворачивания экран.

— Могу и соврать. Устроились, Джей?

— Нет ещё, — отмахнулся доктор. — Я вспомнил, что вообще-то я какое-никакое, а начальство, и решительно самоустранился от процесса — захотелось мне с тобой поговорить, ведь на "Аша-аре" нам это толком не удалось. Наверное, и Глет твой сейчас подгребёт.

— Вряд ли. Он же официальный заместитель, когда ты — начальник. И не переварил он ещё услышанное. Что ты хочешь мне сказать?

— Проф, зря ты так с моей девочкой. Конечно, всем известно, что ты женоненавистник...

— Вовсе нет, — остановил друга Континус. — Я отношусь к женщинам всего лишь настороженно, особенно к умным и телепатически одарённым. А твоя девочка именно такая.

— Ну и?

— Тебе напомнить, кто в МАТе почётный герой-производитель? — развёл руками учитель. — Заводить ещё одного я не хочу. Достаточно. Да и превзойти результат, который только чудом меня не укокошил, трудно, а меньшего уже не нужно. И, Джей... у меня есть глаза.

— У меня тоже. Ты встретил Натин. Опять встретил. И опять ты не такой, как до неё.

— Что?

— Ты слышал? — доктор скривился в злой и вместе с тем грустной улыбке. — Говорят, ты влюблён в Натин.

— Я? — не поверил генерал. — Ну и чушь.

— Уверен, что чушь?

— Чушь, — они сцепились взглядами. — Там нечего любить. Мне нечего.

— Так ли?

— Хорошо, садись. Расскажу, — Континус кивнул на своё кресло, сам остался на ногах, сложил руки в замок за спиной. — Это Натин была влюблена в меня. Влюблена как кошка — столь сильно, что, возможно, её чувства и породили слухи о взаимности. Меня же она всегда интересовала как объект исследования... хотя рядом с ней было хорошо. Признаю, очень хорошо. Рядом с ней можно было говорить обо всём, ей можно было рассказать всё... Понимаешь, Джей — всё! Даже тебе такого не скажешь... И при этом никуда сказанное от неё не уйдёт — её деликатность и преклонение передо мной отвели для информации о Континусе Инвинце небольшой участок в разуме, который эта информация покинуть не могла. И сейчас не может, оставаясь доступной только самой Натин. Её не пугали рассказы, ей не требовалось говорить "так надо, а иначе нельзя" — она сама всё понимала. И не только понимала, но и анализировала, предлагая интересные решения. Очень интересные. И действенные. Потому-то я готовил её в "Серебряный трезубец" — такое оружие следовало контролировать и такое оружие нельзя не использовать. Как у военного телепата у Натин имелось всего два недостатка: пол и совершенная — поверь мне — совершенная и полная неприспособленность к бою. Ни рукопашная, ни холодное, ни огнестрельное, ни даже ментальное оружие — только разум. Свой разум. Но второе — фьють, ерунда... при такой-то голове! А первое...

— Если она любила, то зачем?..

— Я не собирался, Джей, — Континус поднял руки, словно пытался отпихнуть обвинение. — Не щенок, чтобы на всякую суку лезть, пусть она и в течке. — Он дёрнул краешком рта. — Мы должны были бы родить ребёнка — это я знаю. И меня это не беспокоило — пусть Октет считает, что способен держать меня унижением в узде, но...

— Верно, ты нашёл выход. И меня, спасибо, научил — наши выродки хорошо-о знают, кто их папаши.

— Такие мы хорошие... Они наше лучшее оружие, Джей. И Натин с её потомством должны были бы стать таковым. Я собирался официально жениться — жениться без всяких оговорок. Но... — пауза была красноречивее слов. И всё-таки трезубец продолжил, так как следовало закончить начатое. — Но Октет меня переиграл — и сам взорвался на собственной мине. Им потребовался особенный результат, для которого нужен и особенный процесс — боль, стресс, шок. Я как источник не подходил — в самый первый раз добились, но ожидать от меня чего-либо ещё и после глупо. Другое дело Нита... Натин. Я пытался им объяснить — хрен с ней, но они просто не понимали, чем всё это обернётся. Добился лишь того, что мне предоставили выбор: либо своей волей, либо так же, как она. Я остановился на пером варианте, чтобы знать о произошедшем и суметь после исправить.

— Не сумел.

— Не успел, — возразил Континус. — Всё сложилось замечательно — не потребовалось повторять, а, значит, я мог ей сказать даже правду. И Натин поняла бы, — трезубец в сердцах стукнул кулаком по столу, едва не угодив в многострадальный экран. — Кто-то шепнул ей... Думаю, не обошлось без дорогого и всеми любимого освободителя, Льва Прокта — мы тогда всех медиков прошерстили. Как же! Получить в свои ряды второго меня, да такого, который знает очень много о Континусе Инвинце, и не без потенциально опасного багажа... Кто-то шепнул ей, что ребёнка отберут. Отберу я. И девчонка впечатлилась — вся её любовь обернулась столь же неудержимой ненавистью. А мы ещё умудрились упустить момент, когда могли остановить её силой... Больше такого образца мне не попадалось.

— Образца? — доктор насторожился. — Ну да, проф, ты упоминал какие-то исследования.

— Да, — генерал отвернулся к окну. Вдоволь налюбовавшись то ли на "звёздочку", то ли на своё отражение, посмотрел на залитый фиолетовым экран, тот снова дрожал. — Натин пришла в пси-школу сама — ощущала свою инаковость, с одной стороны, а с другой — её семье не хватало денег. Пройди она отбор — и родным выплатят немаленькую сумму, да и в любом случае одним ртом станет меньше. Она не прошла.

— Натин? Шутишь?

— Нет. Не прошла. Могу рассказать — почему. Она — бета, причём такая, которая умеет всё то же, что и трезубцы, но заметить это чрезвычайно трудно, потому что... Как бы сказать вернее? Потому что Натин работала в другом диапазоне — наверное, так лучше. Диапазоне, который, м-мм, сразу не обнаружишь. То есть, если знаешь, куда смотреть, увидишь, иначе — вряд ли. Отборочная комиссия не знала, а растерявшаяся тринадцатилетняя девчонка не сумела показать — и её забраковали, — Континус умолк, прошёлся туда-сюда, но на этот раз Джейж не воспользовался паузой, не задал вопрос и не разродился комментарием. Доктор слушал — наставник и друг открывал ему неизвестный кусок своей жизни. — Натин отлично понимала, что комиссия ошиблась, но как доказать? Что сделать? Расстроенная она убежала, и случилось, что ей волей-неволей пришлось явить себя, свои умения... А мимо проходил я. Поверь, всего лишь просто проходил мимо — и наткнулся на удивительный объект для исследования. Идеальный объект. Идеальную бету. Не имел я права её упустить — потому доказал, что она телепатка, выбил для себя, забрал в личные ученицы. И поганка преподнесла неприятный сюрприз — оказалась альфой, во всём идентичной бете. Любопытно, но мне нужна была только бета. Я же сам альфа — развить и увидеть диапазон беты я мог лишь в том случае, если бы Натин не являлась обычным менталом. А она была и хотела быть им. Как только она официально вступила в МАТ, бету как отрезало — пробивалась сквозь альфу редко, и всё больше по личной части. Меня пыталась соблазнить, ухажёрам пакостила — они слетались на неё, как пчёлы на мёд, другое...

— Зачатие? — всё-таки вставил Джейж.

— Да, — Континус покачал головой, словно досадуя на что-то. — Я сначала пожалел, что под рукой ни одного прибора: альфу подавили — и бета разошлась во всю, — он хмыкнул. — А потом не до науки было — сделать бы дело да в живых остаться... Под конец Натин задействовала бету, когда убегала — по-видимому, этот диапазон для неё ближе, естественней, потому-то комиссия и не обнаружила альфу. Помнишь, она ушла через включённый генератор излучений?

— Ну да. И, кажется, знаю, как ей удалось: она защитилась, а твои ребята погибли. Верно, проф?

Генерал МАТа внимательно посмотрел на друга, кивнул, подтверждая догадку. А затем бросил краткое:

— Нет.

— Что?! — воскликнул поражённый учёный. — Но отчёт...

— Сколько мы лгали в официальных отчётах, Джей? — напомнил Контиус. — И тогда я тоже солгал. Генератор не работал. Это по отчётам его необратимо испортила Натин, но реально он не делал то, для чего вроде как предназначался. Тогда ребят уничтожила сама Натин, но я смолчал, потому что уничтожила Натин-бета. Натин-альфа всё ещё была не в себе.

— Но энергия?.. Затраты энергии?! Это же Амур! Там даже тебе не подделать энергетические расходы! — старательно гнул прежнюю линию доктор. — Так вот, расходы на генератор были.

— Были. Его включали, но он всего лишь анализировал излучения. Ни на что другое он не годился.

— Только не говори, что... — оба, как по команде, развернулись к фиолетово-малиновой "звёздочке", всё так же беззаботно сияющей над столом. — Только не говори, что Натин... — снова не получилось закончить сразу — Джейж пытался подобрать верные слова. — Только не говори, что Натин свойственно планетарное излучение.

— Не говорю. Обычный альфа-ментал, что плакать хочется, — спокойно ответил Континус. — Но когда действует бета-ментал, Натин — вылитая "звёздочка". Оболочка фиолетовая, нутро — малиновое. Впечатлился, Джей?

— Но кто она тогда?

— И кто наш выродок... Знать бы.

Доктор во все глаза смотрел на спектрограмму... одно название и осталось... Генерал Инвинц безучастно разглядывал оригинальное "солнышко", мысленно наблюдая за белокурой ассистенткой. Она осторожно — и физически, и ментально — отходила подальше от закутка начальства. "Интересно, а ты — кто? На кого работаешь? На Октет? Или всё-таки на уважаемого господина Льва Прокта? Или, быть может, на обоих? Опасное это занятие, девочка, опасное, хорошая, да в моём присутствии. Бедный Джей..."

Глава 9. Сверху вниз

Страховку — родственникам,

(Старый сержант)

Спорить, когда тебе искренне желают добра, предельно трудно. Когда к заботе в довесок идут пятеро "Куполов" наизготовку — невозможно. Берри не стал. Бесполезно во всех отношениях — "Феникс" подчинён Алате, а преданная команда верит сейчас только перпому, а не вернувшемуся капитану, так как не без оснований считает, что капитан не вернулся. Да, это не надолго, но второй помощник, друг готов пристрелить — это потом он разберётся, что ярлык "обработано МАТом" вешали не на того, но Берри Лиару легче не станет. Когда в разумах всё найдёт законные места, ярлык уже приклеится намертво. Тогда капитан уже на самом деле не вернётся.

Но — достаточно! Отставить упадочнические настроения! Пока они не на Амуре, бороться можно. А если вспомнить, вдуматься, так и на Амуре можно — Натин сумела оттуда сбежать, почему... Раз удалось — есть шансы, что и в следующий получится. Пусть эти шансы маленькие, мизерные... невидимые, но они есть. Есть всегда — не Берри ли об этом не знать! А родной корабль поможет... Нет, нет и ещё раз нет — Алата не подчинил "Феникс", всего лишь захватил, обработал часть экипажа, и, следовательно, звездолёт всё ещё для тех, кто его знает. Для Берри. Для Хрома. Для Денилы наконец! Только бы Влас не попался, и азтонские ремонтники, проведав о Мехе, не взбесились, а попытались бы объяснить, что кто-кто, а их начальник ментальному воздействию не подлежит — не приспособлен, мягко говоря.

— Потопали.

Вооружённая пятёрка выстроилась каре, сводя агрессию пленников и личную уязвимость к минимуму, второй помощник остался за живым ограждением. Из-за узости коридора он не мог идти сбоку, поэтому пристроился позади — идя впереди, он оказался бы на линии действия станнеров.

— Почему не обратным путём, второй? — хмыкнул Берри. Построение охраны недвусмысленно намекало, что посетить столь желанную оранжерею всё же придётся. Если Влас до сих пор вне подозрений, то ещё один побег не в недельном перелёте.

— Потому что другим, — откликнулся зам. Боковые конвоиры свернули, заставляя сделать то же и пленников. — Через оранжерею не пойдём — быстрее, конечно, но опасно. Неполадки в коммуникациях: то ли с давлением беда, то ли очистительные системы не справились. Техники уже байку пустили, что биолог без твоего разрешения, командир, дерево какое-то высадил, а оно вдруг возьми и вымахай, что баобаб. Я ничего подобного там, ясные звёзды, не видел, зато вьюн с паху-уучими цветочками половину вентиляционных решёток оккупировал — ксенобиология у меня из головы ещё не выветрилась (всё-таки профиль был), по всему выходит, что наши медики с исследователями выводили дрянь какую-то. Урожай, ясные звёзды, собрать не успели, а вентиляцию заразили — поставил бы всех на уши, не потребуйся они срочно первому в лаборатории! А ведь это не всё — в северо-восточном углу оранжереи воздуховод весь в плесени. Не плесень, а ржа настоящая — трубы местами в смерть проела! Я на починку азтончан отправил — и "Фениксу" полезно, и нам не мешают... — друг осёкся, опомнившись: Берри — не капитан, перед ним отчитываться не стоит. — Дложалло, у вас отличная команда. Мастера!

— Во как? — буркнул карлик. — Не проводите ли вы меня к ним, второй помощник капитана?

— Труй... — предложил конвоир. — Нет, не провожу. Они, чего доброго, вам на выручку кинутся, а калечить хороших ребят не хочется. Поэтому не дёргайтесь, пожалуйста.

— П-фе.

Они загрузились в лифт — не все, двое охранников остались за дверьми. Лифт вёл к мостику. Именно этим лифтом Натин пренебрегла и опередила аварийную бригаду на несколько минут, которые и спасли сына и фиалкийца от "неполадок в коммуникациях".

— Что за... Ты разве не на мостик собрался? — изумился Берри. Он бы промолчал, но выбранная Труем кнопка (голосовым управлением здесь редко пользовались) и движение кабины не соответствовали друг другу — лифт поплыл к основным жилым и техническим уровням, когда капитанские владения располагались, как и положено, на первом. — Вы перепрограммировали "Феникс"?! — лицо командира перекосилось. — Ребята, хоть десять раз пристрелите, но над кораблём-то не издевайтесь!

— Уроды! Птичку за что?! — поддержал Хром.

— Это не мы, — в голосе второго проскользнули откровенно истеричные нотки. — С "Фениксом" что-то творится: ещё до Азтона кутерьма началась, а у всех, понимаешь ли, неотложные дела. Но как оттуда ушли, так вообще кажется, что вот-вот взорвёмся...

— Может, "Феникс" требует вернуть родного капитана? — усмехнулся Берри, но и ему стало не по себе. — У меня-то разногласий с кораблём не было.

— Ясные звёзды, на верфи мы попёрлись, чтобы проветриться...

С ответом командир не нашёлся — уел так уел. Лифт тем временем остановился и на попытки управления через панель никак не реагировал. Труй в сердцах — вообще-то спокойней второго помощника на звездолёте разве что хирург был — стукнул кулаком по неповинным кнопкам. Не помогло.

— К-хе, подсказать что? — ядовито хихикнул Хром. — Дубль, как насчёт внутреннего перепрограммирования?

— Разберусь, йетти, — огрызнулся конвоир и снова помузицировал на внешней панели.

Плотно замкнутые двери разъехались. По ту сторону стояла ласковая и нежная Георгия, в руках добрая женщина и нянюшка всех детей "Феникса" держала странный, явно тяжеловатый для неё прибор. И Берри, и Натин узнали аппарат сразу. Когда-то из-за него капитан едва не вышвырнул пси-инженера в вакуум — Влас где-то удачно помародёрствовал.