| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Дальше всё происходило быстро. Серёга, выбитый из колеи словами Костыля, не успевал фиксировать происходящее. Меньше чем через минуту Сергей катил по Меланполю в оказавшемся очень тесным бронетранспортёре. На мгновение он "вынырнул" в окружающий мир, глянув на него через оптику пулемётного прицела (в БТРе его усадили в кресло наводчика). Такого Серый не видел никогда: мир оказался неожиданно огромен и усеян всяческими шкалами, перекрестьями и прочими непонятными фенечками. Сидевший рядом Костя сквозь рёв двигателей объяснял назначение разных кнопок, ручек, маховиков, — это оказалось на удивление просто. Серёжка аккуратно провернул башню на 360о и окончательно увлёкся этой игрой, одновременно сложной и интересной. Единственное грозное "Ай-яй-яй!" было выдано по поводу удобно расположенной прямо под указательным пальцем правой руки кнопки.
— Электроспуск! — слово было незнакомым, но смысл дошёл до Серого через несколько секунд: кнопка приводила в действие оба пулемёта, установленных в башне. Ещё через минуту в перекрестье прицела "вплыл" бело-синий фургон Меланпольской полиции и Серёжка с трудом подавил в себе желание нажать кнопку до упора.
БТР подкатил к серым железным воротам с жёлтым республиканским орлом. Один из парней (тот, который Вовка) распахнул люк и, высунувшись из него по пояс, несколько секунд о чём-то препирался с нарядом. Ворота распахнулись, и бронетранспортёр въехал внутрь.
Все сомнения и нехорошие мысли снова зашевелились в Серёгиной душе. "Ты нужен..." — это, безусловно, хорошо, но... нужен — зачем? Ответа Сергей не знал, и это пугало.
* * *
Всю обратную дорогу Вовка искоса наблюдал за мальчишкой и ловил себя на мысли, что с трудом представляет его вторым номером снайперской пары. Во всё время, потраченное на поиски этой легендарной и полумифической личности, доминировали аргументы "за". Сейчас наружу толпой попёрли аргументы "против". Пацан действительно был мелкий, больше всего подходило определение "заморыш" (Вовка уже не помнил, что тем же самым словом он мысленно обозвал Джо когда-то давно, когда сам был ещё не Кэпом, а Капой). Хотя "мелкий"? — за год в этом возрасте люди вытягиваются о-го-го как, — Ян, вон, за полгода "дал стрелку" сантиметров на пятнадцать и останавливаться, похоже, не думает. "Тощий"? — на учебке Бэзил быстро откормит кого угодно из хронического дистрофика до нормального состояния... По данным полицейского медосмотра трёхмесячной давности в спецшколе пацан был абсолютно здоров, что даже для взрослого человека, прожившего пять лет на улице, задача трудная. Двадцать четыре зафиксированных побега из различных учреждений от банального приюта до сравнительно неплохо охраняемой спецшколы наводили на размышления. Любопытная петрушка получалась также из графика "добровольных сдач" Джо органам: всё говорило о том, что пацан делал это специально, — одежда, обувь, в конце концов — просто нормально поесть и отоспаться... Мозги у киндера определённо были. Об этом же говорило и то, что, отучившись в школе от силы год в складчину, Сергей умел сносно читать и писать.
Главным аргументом "за" были действия пацана при купле-продаже. Копы запугали его насмерть, скорее всего, даже не ужасными сказками, а поведением. То, как быстро они изловили Джо, свидетельствовало о том, что эта парочка прекрасно знала, где его искать. Поставив себя на место мальчишки, Кэп понял, что тому было, чего бояться: два полузнакомых мента изловили, связали и в буквальном смысле продали кому-то абсолютно левому и незнакомому. Страшных финалов для жертвы такой торговли Вовка, не задумываясь, мог назвать штуки три-четыре. Пацан же, освободившись от наручников и получив пакет с имуществом, добавил к своему портрету очень важный штрих: вместо одного из двух, казалось бы, самых вероятных вариантов развития событий, — полная покорность или паническое бегство, — Серёжка выбрал путь осмысленного сопротивления происходящему, — несмотря на страх, причём, видимо, очень сильный, он сообразил, что в пакете имеется пистолет, снял его с предохранителя и почти успешно попытался выкрутиться из переплёта.
Снайпером-разведчиком РГСпН-314 Вовка всё равно представлял Сергея с трудом, но повод для размышлений, как ему казалось, был.
Первоочередных задач сейчас было, видимо, три: киндера следовало отмыть, накормить, и представить пред светлые очи полковника Романова.
* * *
Бронетранспортёр остановился перед серым модулем средних размеров. Рёв дизелей стих, и в повисшей тишине все прежние страхи навалились на Серёжку с новой силой и воодушевлением. К старым ужастикам добавился ещё один: воображение услужливо подкинуло слышанные когда-то побасенки о страшно секретных лабораториях военных, где мерзко хихикающие эскулапы в камуфлированных халатах ставят жуткие опыты над бедными детишками, изобретая очередные кошмарные гадости массового поражения. Но почти сразу Серёга отказался от этой мысли и даже улыбнулся, настолько бредовой она была.
Парни полезли наружу, и кресло наводчика вдруг показалось Серёжке чем-то очень родным и близким, в отличие от мира за бортом. В десантный отсек сунулась курносая физиономия "номера третьего":
— Чё, понравилось? — в интонации не было никакого намёка на агрессию или ещё что-либо нехорошее.
Серёга кивнул, — логика требовала хоть как-то ответить на вопрос.
— Вылазь, — "курносый" вздохнул: — Мне эту коробку хозяевам отгонять. Нормальная тачка, чего они булькают?
Кто именно "булькает", хозяева броника или первые два парня, Серый не понял, но снова кивнул. На всякий случай. Делать нечего, надо было вылезать. Дяде Армстронгу первый шаг на лунную поверхность дался явно проще, чем Серёжке — прыжок на тёплый асфальт перед модулем.
На крыльце сидел и курил "номер первый" — Вовка.
— Фома! Пакет парню подай, а то всё его имущество береговикам достанется.
Из люка высунулся "курносый", который и оказался Фомой, и протянул Серёге пакет.
— Кэп, я до ментовки. Потом — обратно, лады?
— До какой такой ментовки? — Вовка удивлённо поднял левую бровь.
— Где эти ханурики трудятся. Дитё, у них опорник — в районе Старой гавани?
Серёжка кивнул в третий раз, попутно подумав, что на "дитё" можно, в принципе, и оскорбиться. Ладно, попробуем, что получится:
— Я — не дитё! — вышло гораздо тише, чем хотелось, но возмущение в голосе, вроде бы, чувствовалось.
— Конечно, не дитё! Ты у нас — будущая гордость разведгруппы специального назначения номер триста четырнадцать! — курносый хохотнул, но, вроде, не обидно. Весело так, без особой насмешки. — Ладно, Кэп, я порулил.
— Стой! На кой тебе эти дурики? — Вовка встал и шагнул к БТРу.
— Я чё, этим двум г.....ам просто так отдам сто гривен?! Весь процесс купли-продажи — на плёнке! Ты в кадр не попал ни разу. Вернут бабки, как милые! Это же — киднеппинг в классическом виде! Оставлю пару гривен на пиво — и хватит с них...
Вовка расхохотался и махнул рукой, езжай, мол! Бронетранспортёр завёлся и укатил.
— Есть хочешь? — Кэп повернулся к Серёге.
— Хочу... — голос к Серому, вроде бы, вернулся. Что бы по отношению к нему здесь не замышляли, поесть стоило.
— На, — Вовка протянул Серёжке пистолет. — Для душевного равновесия. Только не заряжай, будь человеком, у него спуск больно лёгкий.
Серёга с пистолетом в одной руке и пакетом в другой шагнул вслед за Кэпом в дверь модуля.
В комнате за столом резались в карты ещё двое: блондинистый юноша (он взглянул на Серого "сквозь оптический прицел" и вернулся к игре) и кавказской внешности кучерявый брюнет с зелёной повязкой "а ля Рэмбо" на голове.
— Костыль, пацана покормить, — у Фомы в тумбочке сухпай заначен, я знаю. Латыш, ты дневальный? — блондин кивнул. — Так, организуй помывку молодого пополнения. Ребёнка не обижать. Как покормите и помоете, — позвоните Романову, я там.
Реакция на первое выступление и декларируемое отсутствие в ближайшем будущем мерзких планов на его счёт толкнули Серёжку на выступление N2:
— Я — не ребёнок! — вышло чуть громче. Обитатели комнаты дружно засмеялись. — Чё ржёте! — это был уже почти наезд, но его проигнорировали.
"Латыш" положил карты на стол рубашкой вверх и встал:
— Иди сюда, "не ребёнок", будем тебя кормить... Ты сухпайки номер два ешь?
Что такое "сухой паёк номер два", Серёга не знал, но энергично кивнул, — есть хотелось действительно сильно. Через пару минут Серёжка, сидя за столом, уминал холодную тушёнку и хрустел галетой. "Рэмбо", сидевший напротив, собрал карты и взглянул на него с жалостью:
— Бедолага, как ты это можешь в холодном виде есть? Костыль, хоть подогреть всё это надо, оно ж в неразогретом состоянии несъедобно по определению...
Мнение Серёги по этому поводу было диаметрально противоположным, но он промолчал. В кармане, почуяв съестное, зашевелился Крис. "Рэмбо" с Латышом это заметили и переглянулись. Серёжка незаметно, как ему казалось, сунул в карман кусочек галеты. Крис, расправляясь с угощением, зашебуршился ещё активнее. Теперь заметил и Костыль. Народ безмолвствовал. Серый жевал и делал вид, что в кармане ничего нет. Процесс "первоначального набивания желудка" остановился на третьей банке консервов и второй пачке галет. Крис вёл себя совсем безобразно, — решив, что всё в порядке, он возился вовсю. Карман ходил ходуном.
— Всё пока? — Костя выдал Серёжке полотенце. — Лезь мойся. Как закончишь, ещё чего придумаем... Душ — там, — Серёга двинулся в указанном направлении и услышал за спиной: — Животину выпусти погулять. Или ты и её полоскать будешь?
Серёжка замер. Реакцию этих парней на крысёнка он предвидеть не мог, это вам не Татарин. Парни были слегка непонятные, но пока все эксперименты в этой странной организации заканчивались, вроде бы, нормально. Серёга вернулся, вздохнул и осторожно выпустил на стол Криса. Крысёнок оглядел собравшихся, глянул на хозяина и деловито направился к недоеденной банке тушёнки. Народ молчал. Крис сунулся в банку и начал жевать. Тишину прервал Костыль:
— Ну, по крайней мере, не королевская кобра... Иди, мойся, нам ещё к Романову топать.
Когда Серёжка вылез из душа, "диспозиция" в комнате была прежней: Латыш с "Рэмбо" резались в карты. Костя сидел на корточках, играя с Крисом в "Попробуй отними!", — он привязал к нитке кусочек тушёнки и таскал это сооружение у крысёнка перед носом; отъевшийся Крис пытался совместить приятное с полезным, — поймать лакомство, не сходя с места. Получалось плохо. Заметив Серёгу, Костыль встал:
— М-да... Тебя бы в санчасть сводить. Ладно, потом. Есть ещё будешь?
С точки зрения практической требовалось наедаться до упора, впрок. С точки зрения желудка это было безнадёжно.
— Не, потом...
— Латыш, афганка твоя где? Она тебе всё равно мала.
Блондин окинул Серого "прицельным" взглядом:
— Он в ней будет бултыхаться, как горошина в спальном мешке.
— До Романова и обратно хватит... — Костик с хрустом сломал на столе сухпаёчную шоколадку и отправил в рот сразу три дольки. Снова глянул на Серёгу, — Будешь?
— Угу.
Пока Костыль с Серёжкой жевали шоколад, Латыш извлёк из тумбочки относительно новую афганку.
— Да... Штаны — полная безнадёга. Куртка, — если рукава подвернуть, — покатит. Держи!
Серёга поймал куртку на лету и надел. Троица весело захихикала. Прогноз о горошине в спальнике не оправдался, это было — как горошина... ну, скажем, в средних размеров полиэтиленовом пакете... Серёжка подвернул рукава и глянул на себя в зеркало. Сразу вспомнилась поговорка "Солдат должен внушать ужас врагу". На правом нарукавном кармане был пришит смутно знакомый шеврон — чёрная летучая мышь на фоне бирюзового земного шара; по кругу шли буквы: "РУМО ОСпН "Скаут"". На груди была нашивка — парашют с крылышками.
"Рэмбо" оторвался от карт:
— Нашивки спорите, народ в штабе со смеху подохнет.
— Ну вот не по фигу ли, а? Ну что, готов?
Ситуация требовала разъяснения.
— К чему? — Сергей подобрал с полу почти спящего Криса; тот сонно фыркнул, мол, ни минуты покоя!
— Как "к чему?"? — К Романову идти!
"Как будто я знаю, кто такой Романов!"
— Зачем? — в Серёге проснулись отголоски прежних сомнений.
Костыль это, кажется, понял:
— Слушай, тебе чего-нибудь плохого пока сделали?
— Нет, — "но никогда не поздно".
— Романов — это полковник, начальник Отдела Комплектования, грубо говоря, — главный психолог этой конторы. Одиннадцатилетних пацанов он не ест даже свежепомытых. Если боишься, скажи прямо...
На "слабо" Серёга не покупался уже давно:
— Может и боюсь! Вы хоть объясните, на кой я вам дался! Что вам всем от меня нужно! — Серёжка почти сорвался на крик.
Блондин откинулся на спинку стула, тасуя колоду:
— Мешок, ты знаешь, стоит объяснить. Если он сам ещё не понял, — надо ввести в курс дела.
— Вот и объясни!
— Я тут при чём? Моё дело простое: сказали "Фоер!" — я клиента угробил; не сказали, — пусть живёт пока. Я — снайпер. А ты у нас — младший командный состав. В отсутствие Кэпа работа с личным составом — на тебе. Вот и дерзай.
Брюнет, вскрывая карты, выдал:
— Костыль, Стрелок прав: эту афёру закрутили вы с Кэпом. Вот и объясни пацану, что почём...
— Сговорились, да? "Вы с Кэпом"! А вы здесь оба — не при базаре, да?
— Нет, Костыль, пацан лично мне нравится... Да и Стрелку, по ходу, — тоже. Ян, я прав? — "снайпер" кивнул. — Но в начальниках у нас — вы с Кэпом, вот и объясни киндеру, что к чему, чё препираться!
— Вот вы как! Ну, ладно-ладно... Иди сюда, — Костя отвёл Серёгу в сторону, усадил в кресло и сел перед ним на корточки. — Контора наша называется "двенадцатое Десантно-Диверсионное командование", конкретнее — "Отряд специального назначения "Скаут"". Вот это, — Костик сделал широкий жест, — разведывательная группа специального назначения номер триста четырнадцать. Командир — Вовка Капасовский. Нам нужен человек в группу. Почему Кэп решил, что это будешь ты, я не совсем понял. Спросишь у него сам. Хотя ты нам нравишься. Но дело сугубо добровольное. Романов только определяет пригодность клиентов вроде тебя и решает, брать их или не брать. Как он это делает, не знаю, но ошибается Старик редко. Если тебе на твоей помойке...
— Не помойка, а судораздел! — хмуро уточнил Серёжка.
— Ладно, извини, если тебе на твоём судоразделе лучше, — можешь уйти прямо сейчас. Я тебя пойму, я был таким же, как ты. Ясное дело, такие вещи не решаются за пять минут, но ты просто прикинь, что с тобой будет дальше? Здесь к четырнадцати годам ты получишь паспорт, военник и все гражданские права. Будешь военным — у тебя будет зарплата, бесплатный проезд в транспорте и тэдэ, и тэпэ. Образование среднее специальное в конце концов, а если напрягёшься, — среднее техническое, а это уже колледж. Жить будет гораздо проще. Думай. Останешься с нами, — к восемнадцати годам получишь пару медалей и всеобщее уважение. А может быть, — торжественные похороны... Но, если так, прикинь сам, — там, за забором, случись что, тебя даже не похоронят по-людски. Решай. Сейчас от тебя требуется пройти триста метров до штаба. И всё. Слушай, в конце концов, за то, чтобы просто вот так побазарить с тобой, мы заплатили сто гривен! Неужели всё — так сложно? Или у тебя аллергия на военных?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
