Айшет. Магия разума

Люди повозмущались, но согласились.

Я знала правду, и я же рассказала ее Корсу.

Не такой уж счастливый брак оказался у Ленера. Жених несчастной Асенны оказался неглуп, и для начала решил отомстить Ленеру тем же способом — разрушить его брак. А супруга у Райлена мало того, что богатая, так еще и очень вспыльчивая.

Благодаря ее деньгам Ленер и начал водить караваны, это ведь не так просто начать.

Женщина обиделась. Видимо, раньше она просто подозревала, а теперь подозрения переросли в уверенность, вот и договорились два несчастья. Арок убил бы. Жена убивать мужа не хотела, только проучить и прочно посадить на цепь. Для этого она решила отравить всех коней. Тис — пакость ядовитая, а в дороге спасти никого не удалось бы.

Это громадный убыток, долги, Ленеру пришлось бы навеки распроститься с дорогой. Это от жены. А вот Ароку было мало такой простой мести. Ему нужна была смерть врага, лучше — тяжелая и мучительная, поэтому от него была подарком шайка разбойников, которая напала бы на нас той же ночью. Теперь-то не нападут.

На постоялом дворе мы задержались на три дня. Пока не прибыл отряд стражников из Астора. Забрать негодяев, проводить нас до города, чтобы беды не случилось, еще раз проверить окрестности — дело нужное. Город-то шахтерский, там никому беспорядки не нужны.

А еще не так давно шахтеры раскопали нечто интересное, и хотели это что-то отправить в столицу. То ли чья-то могила, то ли еще что?

Ленер и сам не знал, просто пообещал перевезти груз.

И вновь поплыла под ногами серая лента дороги.

* * *

Вот в Асторе все и случилось.

До Дилайны еще два города. И все чаще с интересом поглядывал Ленер. Я подозревала, что он предложит мне какую-нибудь сделку. А что?

Мой дар очень выгоден в караване. Кого-то расспросить, что-то узнать... только сейчас я поняла мудрость изречения: 'знающий — владеет миром'. Только здесь.

Но связываться с Ленером мне не хотелось.

Я понимаю, что люди не слишком чистоплотны. И это я не о мытье, а о мыслях. В любом человеке проблескивали искры злости, жадности, негодования, даже Ракаши мне иногда не нравились. И Бирк, бывало, смотрел на Рену, словно на осеннюю муху, и Рена иногда вспыхивала яростью. А уж про Галикстов я вообще молчу — редкая пакость. Если говорить о доверии — я никому не могла бы здесь доверять, Ленеру в том числе.

Неприятное у меня ощущение осталось от того дня.

И от того допроса тоже. Арок ненавидел, а Ленер себя даже виноватым не чувствовал. Так, на пару минут, а потом сбросил все это с плеч, словно пылинку стряхнул.

Это ведь его поступок поставил всех нас под удар. Его поведение, его решение. Его — распущенность?

Наверное, можно и так сказать. Я не могла определиться до конца. Правильно мама говорила, что в жизни все сложно, и судить, рядить, рубить сплеча — нельзя. Никогда нельзя.

Что можно решить здесь и сейчас? Где справедливость?

С одной стороны, Ленер ничего такого не сделал. Он предложил, девушка не отказалась. Все было по доброй воле, по взаимному согласию и без насилия.

С другой — он женатый человек, который не хранит верность своим обетам, и девушка об этом знала. Разве порядочно они оба поступили?

С третьей — у них был ребенок. И девушка умерла, рожая его. А Ленер об этом даже не знал, просто потому, что не хотел знать. Ну и какую сторону надо увидеть? Человек — словно драгоценный камень, и ты не отделишь ни одну из его граней от остальных.

При этом Ленер хороший караванщик, да и человек, вроде бы, неплохой. Только мне он не нравится. Распрощаемся мы с ним — и правильно. Быстрее бы до места добраться.

* * *

— Шани!

Корс выглядел искренне встревоженным.

— Что случилось?

— Шани, у нас проблемы.

— Какие?

Корс замялся.

— Тут такое дело. Я от Ирша прятался, понимаешь?

Понимаю. От Галикстов я и сама готова была хоть куда спрятаться. Надоели они — хуже собачьего бреха. И одно и то же, одно и то же... Из разговора в разговор, из фразы в фразу.

Какие они благородные, какое кругом быдло, как их никто не понимает, не любит и не уважает. Хуже мошки, право слово. Ту хоть убить можно.

Ирш-младший тоже недалеко ушел от родителей. И Корсу его забавы были решительно не по нраву.

— И что Галикст сказал?

— Не он... Шань, а ты можешь посмотреть, что там было?

Я помотала головой.

— Корс, ты что? Я же не умею!

— А говорила — получилось?

— Это такое, которое наверху, — не слишком понятно объяснила я. — Вглубь я не лезла!

— И ко мне не лезь, не надо. Я попробую вспомнить, но так я все равно чего-то могу не сказать, а если все получится, ты сама послушаешь.

— А если не получится?

— Да все у тебя получится, — брат рукой махнул. — Мама говорила, ты не просто талант, ты чудо.

Мне она ничего такого не говорила, так что я продолжала сомневаться.

— А если заметят?

Корс фыркнул и показал кивком головы на небольшую рощицу.

— Скажи, живот прихватило. А я к тебе прибегу. Вон к той осинке.

Я кивнула.

Вернулась к костру, и уже через десять минут принялась жаловаться, что живот болит. А потом и ушла в темноту.

Корс уже ждал меня, сидя в развилке приметной раздвоенной осинки.

— Наконец-то.

— Как смогла, так и пришла, — огрызнулась я на братца.

Очень взрослый и серьезный мужчина спрыгнул с дерева, сунулся мне головой под мышку, на пару минут замер, впитывая в себя уверенность и спокойствие. Несколько минут мы молчали. Мне было страшно узнать, Корсу рассказать, но выбора не было.

Сейчас я что-то узнаю — и мир рухнет, разлетится цветными обломками витража. Что-то плохое, иначе Корс не стал бы так переживать.

— Шань, ты попробуй, посмотри. А если чего не поймешь, я потом перескажу? — предложил еще раз братик. И я решила попробовать.

Я буду очень осторожна, честное слово. И если что-то пойдет не так, сразу уйду. И глубоко не полезу. Сейчас я уже понимаю, как и что надо делать.

Это сродни ходьбе. Сначала робкие первые шаги, потом бег, потом и прыжки... я пока на уровне шагов, но ходить надо. Только очень-очень осторожно, чтобы ни себя не покалечить, ни других.

Я положила пальцы на виски Корса, заглянула в зеленые глаза братика — и провалилась в его воспоминания.

* * *

Как же надоел этот придурок, Галикст! Чтоб его Темный сожрал, паразита! Играть с ним неинтересно, вечно он то жульничает, то обижается...

— Корт!

Легок на помине, гад!

Корс огляделся, а потом вороватым движением нырнул под телегу. Там и повис, прицепившись к оси.

Долго так не провисишь, но с полчаса можно, а там и Галикст куда-нибудь свалит. Тем более, телегой правил Орас, а его Ирш недолюбливал. Наверное, за то, что крепко получил по шее, когда попытался засунуть коню острый перец под хвост.

Влетело тогда Галиксту так, что и без перца на задницу два дня присесть не мог, стоя кашу жрал и на брюхе спал. И поделом.

Несколько минут Корс висел спокойно, потом послышался перестук копыт, телега чуть прогнулась. Ленер Райлен.

Почему Корс не вылез?

Он и сам не смог бы ответить. Но — не захотелось. Ни вылезать, ни объявляться, ни здороваться.

— Что хорошего скажешь? — лениво спросил Ленер.

— Все тихо. А у тебя что?

— Да тоже спокойно. Хорошо нам девчонка народ почистила, ничего не скажешь. Всю пену сдула.

— Думаешь, она что-то умеет?

Молчание. Корс затаил дыхание, чтобы его не услышали.

А под телегой пыльно, грязно, чихнуть жутко хочется и руки ноют, но здесь и сейчас лучше помолчать. Корс чувствует это так же отчетливо, как и боль в мышцах.

Надо молчать.

Надо слушать.

— Что-то. Спорить готов, у девчонки в роду маг разума затесался.

— Она вроде бы не такая?

— Нет. Иначе поняла бы, где ей врут. А так она видит и чувствует через раз. Я ей не сказал про Дасси.

— Что твоя жена рогата уж десять лет как?

— Да много чего не сказал. И про Аську, ведь сама, идиотка, на меня вешалась... а я сразу говорил, переспим и разойдемся, и дети мне от тебя не нужны, своих хватает.

— И это ей не понравилось.

— Пошла она... сдохла — туда и дорога. Не пожалею. А девчонка этого не поняла.

— Значит, не солгала. Если чего и знает, и умеет, то немного.

— И того хватит.

— Для чего?

— Для хорошего куша. Думаешь, Дасси мне не будет пакостить?

— Будет, — хмыкнул Орас. — Она ж у тебя наполовину тиртанка, они там все ревнивые и мстительные.

— Вот-вот. И папаша ее не лучше, даром, что риолонец.

— И что ты предлагаешь?

— У меня выбора нет.

Орас помолчал с минуту, а потом вполне уверенно сказал страшные слова.

— Предложишь девчонку Храму.

— Естественно. За мамашу потенциальных магов разума, они денег не пожалеют.

— И того, что ценнее денег.

— Да. Развести меня с Дасси — невелик труд, при желании. И у холопов будет это желание!

— А еще нужно, чтобы приданое осталось при тебе. И Дасси не пакостила.

— Да, — смешок. — А Храме могут и это сделать. У меня теща тиртанка, надавят, пригрозят, и будет семейка вести себя тише тихого.

— Слушай... — Орас колебался, но потом все же предложил. — А если тебе просто взять с собой Шанну? Думаю, с ней можно будет договориться. И навредить никто не сможет, и человек она не склочный, и дорога ей нравится?

Ленер раздумывал недолго.

— Не хочу я зависеть от женщин. Не хочу, Орас. Шанна чудесная девушка, но с бабами слишком сложно. Проще с храмом договориться.

— Смотри, дело твое. И где...?

— Как раз в Лермине. Храм там есть, чего еще надо? Хотя в Асторе тоже Храм есть, надо будет туда сходить, может? Разницы-то никакой, ь а устеречь девчонку проще будет.

— Боишься, заподозрит?

— Опасаюсь. Кто ее знает, на что она способна? Вроде бы разобрался, а вдруг? Бабы, твари непредсказуемые.

— Не жалко тебе девчонку? Храм ведь ее закабалит, не вырвется.

Еще один противный смешок.

— Бабье дело такое. Молиться и рожать, рожать и молиться. Какая им разница, где это делать?

Корс чувствует злость, и крепче сжимает пальцы.

Вот твари!

И почему он еще маленький? Дать бы этому гаду Ленеру в нос, да побольнее! Сволочь! Гнида!!!

А руки болят.

По счастью, разговор не продолжается, Ленера зовут, и он слезает с телеги, опять садится на лошадь.

— Приглядывай за девчонкой, это наше будущее.

— Не учи отца любиться, — весело отзывается Орас.

Твари!

* * *

Я кое-как вынырнула из мыслей брата.

Сцена была такой яркой, что у меня даже руки заболели.

— Шани?

Я потрясла головой.

— Корс, ты как?

— Голова чуток побаливает. А так — нормально.

Значит, я стала осторожнее, чему-то научилась. Это хорошо. Но Корс и сам был не против, добровольное согласие и помощь в таких делах много значат. Что легче — стену сломать или в ворота войти? А еще он мой брат и мог что-то унаследовать от мамы. Так что — не полноценная это попытка.

Вряд ли я смогу так с Ленером. Ох, вряд ли.

А что тогда?

Ответ прост.

Бежать.

Уже в Асторе, бежать не раздумывая. А вот куда?

В Дилайну?

Ага, там и адрес есть. Ленер ведь в курсе. Приезжайте, господа из Храма, берите беглянку. Но что же делать? Что делать?

Бежать некуда.

Проверку в Храме я не пройду, даже не сомневаюсь.

Ленер — гнида. Но даже если убить его, мне это ничуть не поможет. Орас знает, кто может еще знать — неизвестно. А и допроси я Ленера, что — всех убивать? Я не умею. И почему я не некромант? Не маг воды? Не маг жизни?

Сейчас бы наслала чуму на весь караван... хотя люди-то в чем виноваты? В том, что Ленер гад, а я неосторожная дура?

Я могла бы ему приказать, но — какая разница? Я уже выдала себя с Рианой, выдам и здесь. И куда бежать?

А Корс?

Что мне сделать? Как защитить брата?

И родители нас будут искать?

И...

Я схватилась за голову.

Темный!

Корс смотрел серьезно.

— Шань, все плохо?

Я не стала скрывать правду.

— Да.

— И что делать будем?

— Не знаю, малыш. Не знаю.

— А...

— Дай мне подумать. Пожалуйста, дай мне подумать...

* * *

Ночью Корс уснул, а я лежала и смотрела в небо.

Да, все действительно плохо. Я выдала себя и подставила брата. А если бы не выдала, мы погибли бы вместе с Корсом. Ленер развел врагов, а мы оказались крайними.

Если бы он был чуть порядочнее...

Ага, если бы, да кабы, да во рту росли грибы, то какой бы интерес нам за ними бегать в лес?

Работать надо с тем, что имеется, как говорил папа, палкой выгоняя из леса очередного браконьера.

В любом случае — плохо нам придется, если мы попадем в Храм.

С другой стороны...

Ленер нас выдаст. Но что, если мы сможем от него удрать? Он же не сразу побежит в Храм?

Нет. Сначала надо устроиться, отдохнуть, а уж на следующее утро — несомненно. У нас будет вечер и ночь, может, часть утра. Что сделает Ленер, поняв, что мы исчезли?

Бросится искать.

Подумает, что мы сбежали, и кинется в погоню. То есть — надо найти место, чтобы спрятаться. А как? И где? Это шахтерский городок, здесь одни мужики, то приезжают, то уезжают, и семьи с собой не везут. Ну, еще шлюхи есть, но обычные женщины стараются здесь не селиться.

Где добыча, там и пьянка, а где вино, там и насилие. Так уж повелось.

Но даже без вина — что, мужики мне не обрадуются?

Еще как. Все и по кругу. И не стоит питать иллюзий, попользуют — и пришибут. Или я мечтать о смерти буду.

Голова шла кругом.

Нет, надо делить задачу на части. Как мама — курицу.

Первое, что нам надо сделать, это сбежать от Ленера. На это у нас будет вечер и ночь.

Второе — найти либо место, чтобы переждать поиски, либо попутчиков, чтобы уехать. Вот с этим проблема. Я не знаю Астор. Я никого и ничего не знаю. И даром своим воспользоваться не смогу, это город, там есть Храм. Меня сразу же обнаружат.

Опять плохо.

Так что же делать?

Я вертелась, наверное, часа три, но потом усталость взяла свое, и я провалилась в сон.

* * *

В Астор мы въехали ближе к обеду.

Шахтерский городок — место достаточно неустроенное, все же без женщин мужчины быстро дичают. Вот и тут...

Одна улица, по обе стороны от нее стоят дома, какие поменьше, какие побольше, есть и вполне приличные постройки, и бараки, но все неуютное. Ни палисадников, ни цветов, ни даже зелени — все вырубили и вытоптали. Зато угольной пыли много. На домах, на улице, на копытах коней, на людях...

Улица, на ней два постоялых двора, в одном конце дом градоправителя, в другом — храм. Вот и весь Астор. Кабаки за городом, закон такой. Есть у шахтеров обыкновение плясать так, чтобы каблуки дымились, иногда и кабаки подпаливают. А кому ж надо город отстраивать после неосторожной искры? Так что кабаки — за городом. Кому надо, те дойдут.

Мы направились на постоялый двор 'Зеленая пчела'.

А напротив — 'Золотая пчела'.

Зеленая для всех подряд, здесь шумно, весело, здесь гвалт стоит на половину улицы.