— Почему бы и нет, — шут повернул лошадь к выбранному мной дому. — Надеюсь, там есть печка.
Печка в доме была, а в сарае нашлись хоть и сыроватые, но вполне пригодные для растопки дрова. На сеновале, как ни странно нашлось вполне приличное сено, которое мы перетащили в дом, устроив четыре лежанки. Вода в колодце была ледяной и кристально чистой. И это было уже совсем хорошо, хоть и подозрительно. Если бы не полуразрушенные здания можно было бы подумать, что деревню вообще никто не покидал.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — тихо поинтересовался я.
"Что-нибудь — да", — загадочно ответил Невеар и замолчал.
Огонь в печке жарко пылал, кухня, расположенная слева от сеней протопилась довольно быстро. Мы сидели, с удовольствием вытянув ноги к огню, и потягивали подогретое вино с корицей. Кира, быстро допив свою порцию, встала, взяла лук и вышла на улицу, но через минуту вернулась с озадаченным выражением лица.
— Ребята, вы должны это увидеть, — растерянно проговорила она и вновь скрылась за дверью.
— Ну, что там еще, — проворчал рыцарь. Выходить из протопленной комнаты на улицу в сырость и мрак не хотелось никому.
Однако мы все трое поднялись и, накинув плащи, вышли на крыльцо.
— Ну? — вновь проворчал Пауль. Я его прекрасно понимал. В сгустившихся сумерках разглядеть что-то было уже сложно, особенно если не знать, куда смотреть.
— Сюда идите, — девушка появилась из-за угла дома.
Мы последовали за ней и остановились рядом с окном кухни.
— На землю смотрите.
Я опустил глаза. Прямо под окном в грязи четко отпечатались следы. Пара детских человеческих следов, в окружении нескольких десятков козлиных копыт.
— Насколько я помню, здесь никаких следов не было, — пробормотал Ламберт. — Мы ведь тщательно исследовали окрестности дома. Есть предположения, кто бы это мог быть?
— Ну, судя по следам, здесь был пастух со стадом коз, — усмехнулся я. — Но мы ведь с вами прекрасно понимаем, что этого не может быть.
— Босиком в такую погоду могут ходить только умалишенные люди.
— Либо те, кому холод уже не страшен.
— Что ты имеешь в виду, Темный?
— Я имею в виду, что нам нужно убираться из этой деревни. Не такая уже она и заброшенная.
— По-твоему, мы не справимся с мальчиком-пастухом? — усмехнулся Пауль.
— Меня больше волнуют его козлы. Собирайтесь. Мы уходим.
— Нет, — неожиданно ровным и четким голосом проговорил рыцарь.
— Что значит "нет"? — мне показалось, что я ослышался.
— Я не собираюсь снова мокнуть всю ночь под плащом только из-за каких-то следов на земле.
— Действительно, Темный, — поддержал друга Ламберт. — Может, твои опасения не имеют под собой основания.
— Кира?
— Я тоже думаю, что нам лучше переночевать в доме, — девушка отвела глаза.
Я посмотрел на темное небо, следы на земле и теплый огонек, светящийся в окне. Может, и в самом деле я напрасно волнуюсь. Нам всем нужно хорошо отдохнуть перед топями и ночь в тепле будет для этого как нельзя кстати.
— Хорошо, — вздохнул я. — Но не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Всю ночь кто-то ходил под окнами, вздыхал, хихикал, постанывал. Но когда кто-нибудь из нас выходил на улицу, то никого не находил. Только вокруг дома оставались следы козлиных копыт. А вот детских следов не было. Но между козлиных копыт всегда оставалось пустое место, словно там кто-то двигался, не касаясь земли.
— Достали меня эти смеющиеся козлы, — Ламберт в который раз вернулся в комнату и зарылся в сено. — Поспать не дают.
— Ну, и кто был прав? — я лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел в потолок.
— Какой умный, — огрызнулся Пауль, отворачиваясь к стене. — Утром я им всем рога поотшибаю.
— Каким образом? Вряд ли они покажутся тебе утром, если не показываются сейчас.
— Вот и посмотрим, — буркнул рыцарь. — Надо было ловушку поставить. Кира?
— Делать мне больше нечего, только козлов ловить, — сквозь сон пробормотала девушка. — Дайте поспать, в конце концов, ноете не хуже козлов.
Мы пристыжено замолчали, и скоро усталость закрыла наши глаза, и даже сопение и хихиканье под окном не помешало нам заснуть
Утром странности не закончились. Проснувшись и выйдя на улицу чтобы умыться, мы ничего не обнаружили, хотя ночью грязь пестрела от козлиных следов.
— Неужели нам все это померещилось? — Пауль таращился на землю, но следы не появлялись.
— Сразу четверым? — не поверил Ламберт.
— А что? Когда мы были в степи, нам тоже казалось, что мы скачем вперед. А на самом деле оставались на месте.
— Там было совсем другое. Ладно, седлайте лошадей.
С утра тучи немного рассеялись, и выглянуло солнце. Грело оно не по-осеннему жарко, и от земли начал подниматься пар. Я распахнул плащ, но прятать его не стал. Погода была слишком переменчива.
Мы уже приближались к окраине деревни, когда ехавший впереди Пауль остановил коня. За ним остановились Ламберт и Кира.
— В чем дело? — поинтересовался я, подъезжая к друзьям и останавливая Годрика.
— Я не могу двинуться дальше, — прорычал сквозь зубы рыцарь. — Просто не могу и все.
— Что значит, не можешь? — я тронул коня вперед, но Годрик не двинулся с места.
Я хмыкнул, слез с коня и шагнул вперед. Вернее попытался шагнуть. И не смог. Мое тело прекрасно меня слушалось, но я был не в силах сделать шаг. Обычный шаг вперед.
— Что за черт? — пробормотал я и вновь попытался сделать шаг. И вновь ничего не получилось. Все внутри меня, все мое существо противилось этому шагу. Это было похоже на борьбу с самим собой. Борьбу, в которой выиграть невозможно.
— Я же предупреждал, — с мрачной улыбкой пробормотал я, после десяти минут неудачных попыток пересечь границу деревни.
Друзья только вздохнули. Каждый из них также предпринял несколько попыток уйти, таких же бесплодных, как и мои.
— Может это просто неудачное место на дороге? — Кира смущенно улыбалась, глядя на меня. Взгляд ее говорил: "Да, ты был прав, но теперь ведь все равно ничего не изменишь".
Следующую половину дня мы пытались преодолеть сопротивление границы. Как четверо дебилов мы шли вдоль границы деревни и пытались уйти за ее пределы. Мы плелись друг за другом, понурив головы, изредка предпринимая попытки повернуть, но все они оканчивались провалом. У меня была надежда на замшелое бревно на дороге, но и она не оправдалась. Никаких границ, никаких заборов, но мы просто не могли покинуть пределы деревни.
— Нам нужно обыскать каждый уголок в этой деревеньке и найти этих козлов и их пастуха, — Пауль попытался выбежать из деревни, но у самой границы резко затормозил и остановился, как вкопанный. — Не могу. Заррррраза!
— Что ж, идея разумная, хотя я сомневаюсь, что мы кого-нибудь найдем, — я кивнул. — Кира, пойдешь с Ламбертом, обследуете дома слева от дороги. Я и Пауль справа. И быстрее. Что-то мне подсказывает, что ночью будет весело.
— Опять твои дурацкие предчувствия?
— Я никогда не ошибаюсь, — буркнул я. И добавил уже куда тише: — К сожалению...
Обыск домов ничего не дал. Как и обыск сараев, погребов, овинов, бань, сеновалов и подвалов. Ни следа чьего-то присутствия, ни козлиного, ни человечьего. Не было даже мышиного помета. Деревня была заброшена. Полностью и окончательно, много лет назад. Здесь не могло быть никаких козлов и тем более босоногих пастухов. Тем не менее, их следы видели мы все четверо. У меня возникало стойкое ощущение, что ни встреча с Золом, ни эльф-ассасин, ни Библиотека, ни даже эта деревня-непроходимка не имели цели уничтожить нас. Все что от них требовалось, просто задержать на короткий промежуток времени. Словно Видящий Суть к чему-то готовился. И к тому же он был уверен, что я преодолею все препятствия. А значит, и эту деревню.
Не обнаружив никаких следов, мы вернулись в выбранный нами дом, вновь растопили печь и уселись напротив нее полукругом. Начинало смеркаться и я подумал о том, что еще один день прошел впустую, ни на шаг не приблизив меня к моей Тени. Моей Анюте. Зачем она вообще нужна Видящему? Ладонь сжалась в кулак, и я скрипнул зубами. Плевать мне на этот мир и на Демиурга, но если жрец хоть пальцем ее тронет....
За окном хихикнули. Пауль вскочил на ноги, в его руке мгновенно оказался топор и рыцарь рванулся к дверям.
— Сиди, — тихо бросил я. — Еще рано.
Рыцарь удивленно посмотрел на меня, но на этот раз спорить не стал и вернулся на место.
— Пусть побегают, похихикают, — продолжил я. — Либо им надоест и нас выпустят, либо они обидятся, что их игнорируют и придут сами. Есть правда еще один вариант. Нас не выпустят и не обидятся, но тогда мы останемся здесь навсегда.
— И все-таки я не понимаю, — покачала головой воровка. — В деревне нет никаких следов. Ни костей, ни вещей, неужели мы единственные, кто попал сюда?
— Может эти козлы даже костей не оставляют? — попытался пошутить Ламберт.
— Тогда почему они не нападают?
— А может они питаются только падалью?
— Хватит нести чушь, — прикрикнул Пауль. — Темный, так что мы будем делать?
— А что я? Я предлагал уйти еще вчера.
— Думаешь, вчера нам бы это удалось?
— Уже не уверен, но попытаться стоило, — я сладко потянулся. — Когда им надоест ходить кругами, выйдем и перебьем всех. Как обычно.
— А может с ними получится договориться? — хмыкнул шут.
— Не получится, — внезапно ответил детский голосок. Потом вновь раздался смешок, а сразу за ним волчий вой.
— Так это козлы или волки? — спокойно поинтересовался Пауль.
— Думаю, все же козлы. Только полные козлы могут так себя вести.
— Сам козел, — обиженно пискнул все-тот же голосок.
Я поднялся на ноги и вышел на крыльцо. Друзья последовали за мной. Перед дверью стояла девчушка лет десяти с длинными до пояса темными волосами, одетая в ночную рубашку до пят.
— Ох уж мне эти дети, — вздохнул я. — Вечно лезут во взрослые разговоры.
— Я старше тебя на несколько сотен лет, смертный, — гордо вскинула голову малявка.
— И чего же ты хочешь, женщина неопределенного возраста? — Ламберт продолжил ломать комедию вместо меня.
— Не выпустить вас за пределы деревни, — подтвердила мою догадку девушка и шагнула вперед. На земле остались два отпечатка босых детских ножек.
— Видящий приказал? — усмехнулся я.
— Мне никто не смеет приказывать, — голос изменился, стал грубым и властным. Глаза девочки вспыхнули красными огнями.
— А я думал, вы все под одну дудку пляшите, — я почувствовал сильную ауру ненависти исходящую от ребенка, но продолжил игру словами. На нежить никогда нельзя бросаться сразу и опрометчиво. Это вам не в переулках махаться, тут можно ожидать любых сюрпризов.
— Я — Лан-го-шин, хозяйка этой деревни и этих болот! — взревела девочка уже совсем не детским голосом. Фигура ее вытянулась, стала женской и полупрозрачной, волосы стали еще длиннее, а лицо — более овальным.
— Баньши, — удивленно охнула Кира. — Я думала, их не существует.
— Как и драконов? — усмехнулся я. — Если кто-то мечтал встретить призрака влюбленной утопленницы, то его мечта может осуществиться.
— Кажется, ты ее разозлил, Темный, — поежился Ламберт.
— У меня к этому талант.
От визга разъяренной баньши заложило уши. Тьма вокруг всколыхнулась, словно гигантское море и из нее к дому выбежало два десятка козлов. Нет, волков. Нет, помеси козлов и волков.
Животные бежали на двух козлиных ногах, размахивая передними, как ветряные мельницы. У существ были серые волчьи тела и головы, украшенные козлиными рогами. Из пасти их вырывались странные звуки, напоминающие блеяние и рычание одновременно.
— Дети, порвите этих мерзавцев в клочья! — взревела Лан-го-шин.
— Дети? — изумился рыцарь. — Как же тогда выглядит папочка?
Первого бросившегося на нас козла Ламберт проткнул шпагой. И понеслась. Две твари прыгнули на меня с разных сторон. Одна тут же отлетела к стене дома, жалобно скуля — ребра ее были сломаны. Напавший слева козел получил кинжалом в шею, поперхнулся хлынувшей кровью и упал, дергаясь в предсмертных конвульсиях. Слева и справа от меня слышались предсмертные всхлипы, там вовсю развлекались шут и рыцарь.
Я вновь забыл обо всем на свете, полностью отдавшись запалу битвы. Пьющий Души мелькал, как маленькая черная молния, вспарывая волчьи шеи и протыкая бока. Булава крушила черепа и козлиные ноги, а в груди разгорался комок зеленого пламени.
Пауль, как обычно, выбрал стратегию "танка". Принимал удары на щит и бил в ответ топором, продвигаясь вперед. А вот Ламберт умудрялся еще и шутить во время схватки. Правда, шутки у него получались жуткие. Подрубив ноги одному из козловолков, он подошел к барахтающейся в грязи скотине сзади и со словами: "Скажи А-А-А!", разорвал тому пасть. Кира держалась за нашими спинами, добивая подранков.
Удар, укол, разворот, еще один удар. Я не сразу понял, что враги кончились, когда следующий удар булавы пришелся в пустоту.
Тяжело дыша, я остановился, обводя место битвы изумрудно-зелеными глазами. Двадцать козловолков остались лежать в грязи давно заброшенной деревни, а наш маленький отряд не получил ни царапины. Я удовлетворенно улыбнулся. Не спеша развернулся к раскачивающейся из стороны в сторону Лан-го-шин.
— Ну и что дальше? — насмешливо поинтересовался я. Как обычно, когда меня начинала переполнять сила, чувство опасности сходило на нет.
— Убьем ее, — по-видимому, Ламберт решил, что я обращаюсь к нему.
— Стой! — крикнул я, но шут уже бросился вперед и насквозь проткнул висевшую в воздухе баньши. Вы когда-нибудь пробовали разрезать ножом струйку дыма? Попытка Ламберта увенчалась тем же успехом.
— Глупцы, — злобно зашипела баньши. — Вы все равно не выйдите из этой деревни!
И она вновь завопила. Но на этот раз не призывно. Теперь ее вопль был направлен на наше полное уничтожение. Говорят, люди, слышавшие духа-самоубийцу седеют. Когда спустя три минуты я смог открыть глаза, то первым делом выдернул у себя волосинку. Она оказалась черной. Затем я сплюнул на землю остатки желчи и полупереваренного ужина. Почему остатки? Потому что все остальное уже было на земле. Переведя дыхание, я посмотрел на своих друзей. Цвет их волос не изменился, но подняться с земли они пока не могли. Шут сидел на земле, опираясь на расставленные за спиной руки, которые постоянно расползались в стороны. Пауль стоял на четвереньках и тряс головой, пытаясь прийти в себя. Кира просто лежала на спине и глаза ее под прикрытыми веками беспорядочно двигались.
— Еще один такой вопль, и даже ширма меня не спасет, — пробормотал я. И тут же в мозгу вспыхнул ответ:
"Темный, ты тупой!"
— Почему это? — все еще отплевываясь, спросил я.
"Повтори-ка, кто такая баньши? И шевели своей пародией на мозг. Она сейчас снова начнет орать".
— Баньши становится влюбленная девушка-самоубийца, чей дух не может успокоиться, пока не отомстит возлюбленному, который ее предал. Ну и что мне это дает?
"Послал Виссенд олуха на мою голову, — в голос взвыл Невеар. — Темный! Баньши это мертвая девушка. Понимаешь? Мертвая!!!"
