-Скажи дорогой, — промурлыкала она — а это правда, что ты недавно был кером?.
-Правда. — он положил вощёную табличку на стол, и устало потёр глаза.
Светило уже зашло за угол дома и два небольших окошка, сразу стали давать заметно меньше света, делая процесс чтения не особо комфортным.
-А где ты был кером? — не отставала Линда.
-Прежний Владыка Скального Трона пожаловал мне эту должность. Хотя надо признаться, это была довольно маленькая провинция. Вот и свиток соответствующий имеется.
Никитин подошел к одному из плетёных сундуков стоящих в углу комнаты, вытащил из него небольшую покрытую лаком деревянную коробку и достал из неё светлый кожаный свиток.
-Вот смотри.. — он протянул ей свиток.
Линда не владела грамотой, да и не считала, что женщине это нужно, всегда можно было пойти в храм к младшим жрицам, и они за небольшие деньги быстро писали или читали требуемый текст. Она мельком просмотрела текст, сделанный красной краской, и остановила свой взгляд на выжженной печати внизу.
Торговцы из тех мест часто, возили в Шестиградье свои товары, и эту печать она узнала. Три сросшиеся горы — символ Каменного Трона и круг с крестом в середине центральной горы. У Владыки Висс-Ано на печати было изображение солнечного диска с восьмью лучами-руками. В Линте на местной печати было изображение домика на холме, это же изображение присутствовало и на монетах, чеканенных здесь и в некоторых других городах Шестиградья.
-Значит, всё это правда — подумала она, разглядывая свиток, с невольным страхом и уважением поглядывая на него. — И как мне теперь с ним быть?.
-Да ничего особо не изменится.. — усмехнулся он, видимо поняв ход её мыслей, и беспечно махнул рукой. — Власть меня уже не испортит. Понадобится, стану и Владыкой, только вот зачем нужна эта власть. Власть — это не так просто, девочка. Гадюшник ещё тот!.
-Девочка...Сколько же ему на самом деле лет?. — уже в какой раз задала она себе мучающий все это время вопрос. — То, что он явно был значительно старше своего возраста, ей было ясно, но вот насколько?.
С той поры, как он больше года назад покинул её, он сильно изменился. Волосы стали совсем светлыми, тело тоже стало заметно светлее особенно те части тела, которые оставались под одеждой.
Линда вздохнула, отразив в этом вздохе, женскую покорность судьбе. Из-за ограды донеслись,
чьи-то сильно ослабленные расстоянием просящие голоса, им отвечал рассерженный голос Гиты. Потом был ужин, потом ещё кто-то ломился в калитку и ругался со служанкой, а потом была ночь, принадлежавшая, только им двоим.
А с утра вновь закрутилась карусель. Приходили купцы с образцами своего товара, отдельные наёмники и капитаны, предлагавшие свои услуги и наоборот предлагающие совместные проекты и прожекты. Ближе к вечеру прибежал, кто-то из молодых наёмников с приглашением посетить трактир.
Держатель трактира, где останавливались наёмники, традиционно считался в городе уважаемой фигурой и частенько он выступал судьёй в спорах между наёмниками. Так что его реальный статус был даже выше чем у обычных капитанов ловцов удачи.
Никитин пообещал, что на днях обязательно придёт. Вскоре, несмотря на то, что землянин вновь приказал никого не принимать, его всё-таки вынудили подойти к калитке, за которой нетерпеливо расхаживала молодая девица, — судя по множеству браслетов, бус и амулетов — жрица.
Увидев, Никитина она горделиво выпрямилась и закатила целую речь, что верховная жрица просит его посетить храм.
Сергей пообещал завтра нанести визит верховной жрице. Девица с важным видом выслушала его ответ и, благословив его рукой, направилась вниз по улице легко как козочка, прыгая через лужи.
Никитин, глядя ей вслед, задумчиво почесал голову, подумав, что надо расспросить Линду о здешних культах, памятуя, что с ними нужно держаться востро — ему уже хватило одной стычки с ревнителями культа бога-паука.
Из рассказов Линды выходило, что верховная жрица Арны играет в этом городе не последнюю роль. Храм был светочем культуры в этом городе. В храме мальчики и девочки изучали грамоту, танцы, искусство гадания по внутренностям жертвы и многое другое. Ещё в храме совершались обряды бракосочетания и заключались крупные торговые сделки с непременной жертвой в пользу храма. Причём храм случалось выступал гарантом сделки...
Немного поняв расстановку сил в городе, Сергей утром заранее отложил в кожаный кошелёк пятьдесят золотых монет и, принарядившись, отправился в храм. Правда, храм это было сильно сказано скорее, это было, судя по рассказам Линды — капище.
Капище располагалось на другой окраине этого города на холме и землянину пришлось целый час, проваливаясь по щиколотку в грязи топать по извилистым улицам. Храмовое хозяйство вольготно размещалось на территории в пару гектаров.
В центре возвышалось длинное двухэтажное здание, сложенное из массивных брёвен. Вокруг центрального здания были тут и там были разбросаны ещё с десяток разных домов. В запертых загонах недовольно ревела скотина, а из загонов поменьше им вторили хриплыми голосами птицы, похожие на маленьких страусов.
Калитка была распахнута настежь. Никитин спокойно зашёл вовнутрь и остановился, не зная, куда ему идти. Неподалёку от него группа детей, что-то хором разучивали, под присмотром наставницы. На него никто не обращал внимания, немного постояв, он, направился к группе девушек, которые набирали воду из колодца.
Девицы с любопытством уставились на его светлые волосы, и что-то принялись обсуждать между собой, фыркая и хихикая, бросая на него приценивающиеся взгляды. Сергей подошел к ним поближе и с приветливой улыбкой поинтересовался, где можно найти Мать, так здесь называлась верховная жрица.
Девицы переглянулись, более пристально разглядывая его одежду. Наконец после краткой паузы, та, что постарше сочла, что с ним стоит иметь дело и, повернувшись, замахала руками, привлекая внимания двух женщин более зрелого возраста, которые стояли около здания.
Позже он узнал, что здесь нельзя кричать и надлежало сохранять спокойствие, нарушителей, особенно из тех, кто прислуживали в капище, строго наказывали за нарушение тишины розгами.
Обе женщины неторопливо приблизились, одна из них близоруко сощурившись, улыбнулась ему. Это оказалась жрица, которая год назад освящала его новое жилище. Она была в курсе, что Мать хочет переговорить с ним, и пригласила его следовать за ней.
Вся территория храма была плотно засыпана мелким гравием и булыжником, так что можно было спокойно идти, не опасаясь поминутно угодить в лужу. Они обогнули центральное здание, и зашли в него с торца в одну из дверей. Поднявшись по скрипучей лестнице, на второй этаж, жрица велела ему остановится, а сама, проскользнув под меховым пологом, пошла дальше. Никитин немного постоял в тамбуре, прислушиваясь к тихому пению, доносившемуся сквозь стены. Воздух был пропитан ароматом благовоний.
Минуту спустя жрица откинула полог и знаком пригласила его зайти вовнутрь. Зайдя вовнутрь, он сразу же оказался под пристальными взглядами трёх пожилых женщин. Жрица, почтительно кланяясь, подошла к одной из них, на голове которой сияла золотом небольшая диадема и
что-то тихо стала ей говорить.
Коротко кивнув ей головой, Мать отпустила жрицу и плавным движением руки, указала ему на место неподалеку от себя. Как раз на то место, куда падал свет из раскрытого окна, сама Мать осталась в полумраке.
Землянин встал на это место и, сложив перед собой руки лодочкой, и коротко поклонился. Мать сразу же впилась в него глазами, Никитин не стал уклоняться. Секунд тридцать длился их безмолвный поединок, потом он с полным осознанием своей внутренней силы скромно отвёл глаза. Лицо Матери искривила мимолётная недовольная гримаса, но её лицо тут, же приняло приветливое выражение. Умному достаточно — как говорили римляне.
Жрице этого оказалось достаточно, чтобы она поняла, что перед ней не простой человек. Легким взмахом руки она вызвала из-за занавесок прислужницу и показала ей на пол, молодая девушка низко поклонилась и быстро принесла для Никитина мягкую скамёйку.
-Оставьте нас. — властно произнесла она, глядя на женщин.
Жрицы с удивлением уставились на неё, но ослушаться не посмели. Они тяжело поднялись и, поклонившись, исчезли за занавесками.
-Я хотела бы узнать побольше о твоей стране и о тебе Сажи. — мягко сказала она на торговом.
Никитин не стал ничего особо выдумывать. Он рассказал, что родился в большом племени, там за переходом. Что родился он в семье жрецов и с детства был приобщён к таинствам. При этих словах жрица довольно кивнула головой, предчувствуя нечто подобное.
Дальше землянин продолжил свой рассказ, что в семьях правителей и жрецов есть обычай отправлять молодых людей в путешествия, чтобы посмотреть мир.
-Ну, я решил посмотреть, что здесь за переходом. Обычно мои сверстники выбирают себе путешествие попроще, но я всегда любил трудные путешествия и с детства к ним готовился.
-Понятно... — протянула жрица — Но насколько я понимаю, ты должен будешь вскоре вернуться обратно и жить в своём племени?.
-Нет не обязательно. Я могу сообщить своим родным, что я собираюсь остаться здесь, и они должны будут уважить мой выбор.
Жрица недоверчиво усмехнулась.
-А если тебе прикажут твои родные или твой кер?.
-После шестнадцати вёсен, мы те, кто принадлежит к эээ — тут Никитин замялся, не зная, как сказать слово касты.
Этого слова не было в торговом языке, и он решил выразиться нейтрально.
-Ну, отпрыски благородного сословия, при достижении им совершеннолетия имеют так сказать определённые права и могут отказать даже керу. Ну, за исключением войны, и ещё в том случае если только у кера сын — единственный наследник.
-Интересно. — протянула Мать. — Твои соплеменники имеют значительно больше свободы, чем у нас.
-Это касается только благородных сословий. — поспешил добавить Сергей.
Мать некоторое время размышляла.
-Расскажи мне теперь о своей вере.
-Мы верим в Единого. Он создал весь этот видимый мир и мир невидимый. Человек рождается, накапливает нужные ему качества, при прохождении тех или иных жизненных ситуаций. Эти накопленные им качества сохраняются после его смерти. После смерти его невидимая часть — мы называем её душой, она некоторое время пребывает в бестелесном состоянии, изучая свои ошибки и достижения. Потом мы вновь воплощаемся в новом теле и так раз за разом пока мы не заполним свою душу необходимыми её качествами.
Никитину было очень тяжело объяснять всё эти религиозно-философские концепции, на торговом языке, где он был вынужден использовать довольно примитивные слова и словесные конструкции. Приходилось много объяснять и растолковывать, показывая на конкретных примерах, что такое энергия или, реинкарнация.
-После того как мы наберем в душу необходимые ей качества, то мы навсегда покидаем материальный мир и дальше развиваемся в невидимом для глаз мире.
Жрица довольно долго молчала, переваривая услышанное и, наконец, сказала:
-Великая Мать дала тебе тело..
-Да это действительно так — согласился с ней Никитин — Великая Мать в нашем представлении — это вся земля, которая обладает своим разумом и помогает всему живому производить тела. Но не стоит забывать, что тело без души не может существовать. А душу может создать только Единый. Его помощники вкладывают душу в тело при рождении ребёнка.
-А животные, растения.. — перебила его Мать. — У них есть душа?.
-Да есть. Правда, они небольшие по сравнению с человеческой, но проходя через цепочку смертей и рождений эти души постепенно увеличиваются в размерах. Души животных могут быть вложены в человеческие тела. При этом их несколько модернизируют, тут он невольно сбился на русский язык, ну... в общем увеличивают в размерах.
Жрица ещё долго расспрашивала его. Только часа два спустя она уже сама, изрядно подустав, отпустила его, коротко благословив его на прощание. Никитин коротко поклонился, передал свой дар храму прислуге, вышел во двор и зажмурился от солнечных лучей, бьющих ему в глаза. Он устало потёр глаза и, не удержавшись, зевнул — разговор со жрицей его несколько утомил.
Около капища, тем временем, собралась небольшая группа людей, мужчин и женщин с сумрачными лицами. Некоторые из женщин плакали. Никитин подошёл поближе и увидел плотно стянутое узкими кусками материи небольшое детское тело. Мельком взглянув на смуглое лицо умершего ребёнка, он мысленно произнёс молитву и направился к выходу.
Выбравшись на улицу, Сергей направился домой, часто отвечая на приветствия прохожих.
-Что то я стал пользоваться здесь слишком большой популярностью ! — весело подумал он раскланиваясь с знакомыми купцами.
Попутно он решил завернуть в трактир наёмников. Он уже заранее кривился от того что там окажутся множество его знакомых, которые будут приставать с выпивкой или предлагать поучаствовать в их авантюрах.
К счастью в трактире в это время никого не оказалось, землянин быстро переговорил с трактирщиком и, обменявшись информацией, они через пару часов, расстались довольные друг другом.
Можно было конечно не показываться здесь, но с наёмниками нужно было поддерживать хорошие отношения, да и трактирщик мог много чего интересного рассказать и что немаловажно и посодействовать кое в чём.
Вот и сейчас стоило землянину намекнуть, что ему нужно олово, как на следующий день ему домой принесли килограмм тридцать металла, правда, запросили несколько дороговато, но в городе его вообще в продаже не было, а через трактирщика его можно было достать.
-Вот так вот и обрастаешь связями от кера до трактирщика. — усмехнулся землянин, выходя из трактира.
Дома Линда едва дождавшись пока он, перекусит, начала сразу закидывать его наводящими вопросами о его визите к Матери. Никитин ничего особо не скрывал и вскоре, женщина успокоилась. В теологических спорах она плохо разбиралась, но одно уразумела, что Мать не гневается на него, за то, что он не поклоняется Великой Матери Арне.
От её назойливых вопросов его спасла Гита, которая с недовольной гримасой на лице, известила, что у калитки его ожидает очередной купец. Никитин со вздохом поднялся, ухватил по дороге пару долек жареного картофеля и, кинув их в рот, пошел к калитке вести переговоры с клиентом.
Приглашать малознакомых людей в дом, здесь было не принято, только близкие друзья и родственники удостаивались этой чести. С этим купцом Никитин разобрался довольно быстро, у него была только смола и Сергей, недолго думая, купил все его запасы. Договорились, что товар он заберет, когда придёт его караван. Ударили по рукам и, получив задаток обрадованный купец, понёсся назад по переулку.
-Офис мне, что ли здесь завести, надоело уже бегать туда-сюда да и эти ходоки уже надоели!. — подумал Никитин, идя к дому.— Посажу приказчика, пускай принимает предложения и образцы товара.
Этой мыслью он поделился с Линдой, которая к его удивлению одобрила его идею. У нее, оказывается, был на примете, кто-то из дальних родственников, который вроде бы знал письмо и счёт.
