Жажда крови

— Как прискорбно… Твоя сестра, по видимому, одна обладала силой. Мне потребовалось восемь лет, чтобы затянуть все нанесенные ею раны. Хотя, именно она, в итоге, оказалась мертва.

В окутанном мраком мире, беззаботная улыбка Изабель была для него словно луч света. Исаак, расскажи мне все, когда вернешься домой…

— Изабель, это ты остановила Жадо…

— Было ошибкой отнестись к сопливой девчонке, как к пустому месту. Но, я учусь на своих на своих ошибках. На краю смерти, в ней пробудилась ее истинная сила. И я был тому свидетелем. Она вырвала мне половину сердца. Она бы вырвала и вторую половину, не будь практически мертвой от потери крови.

Изабель…

В его сознании его дорогая сестра смеялась, а ее бездонные глаза были как два синих океана.

Исаак…

Изабель звала его своим милым голосом. Капризным голосом. Грустным голосом. Ее голос эхом звучал в голове, пробуждая радужные воспоминания.

— Хотя чего я ожидал от кровного врага? Она швырнула мое сердце в камин прежде, чем я смог его перехватить. Ты хоть представляешь, что я чувствовал? Боль была такой, словно я заживо горел в аду, упиваясь раскаленным металлом. Я был обречен торчать здесь, пригвожденный к этому месту, до полного своего восстановления. Это чертовски раздражало!

Разъяренный Жадо ударил ботинком Исаака в шею.

— Когда все закончилось, этот дом стал моим убежищем. Как говориться, тьма скапливается у подножия маяка — я был у вас перед носом, но остался незамеченным, — он растянул свои губы в самодовольной улыбке, вперив звериный взгляд в свою жертву. — Да, я уединился в подвале этого дома на долгие восемь лет. Знаешь, так забавно было видеть, как никчемные людишки пытаются отыскать черную кошку в черной комнате, не замечая очевидное у них под носом. «Маленький вампир уничтожил целую семью» — прекрасная легенда, чтобы заставить остальных держаться подальше от этого места. Подобное соседство пугало, и вскоре, эти земли стали считать населенными призраками — наши новые владения. Худшее—лучшее место для глубокого сна, тут меня бы никто не беспокоил. Ни мои прямые потомки, ни Тристан. Холодный оскал удачи, наконец, обратился и ко мне — Тристан, как заведенный искал меня, но, увы, в неверных местах. Поэтому, мальчишка решил истребить мою кровную линию. Он такой трудный подросток, согласен? Одни хлопоты, — улыбка зловеще дернулась на лице и красные глаза сузились. — Итог — он самую большую ползу он принес мне в самом конце.

Жадо вытянул меч из ножен Исаака.

— Я ожидал, бы бесславный конец Жадо наступит вот с этим, — вампир взглянул на лезвия меча. — Даже если предположить, что твои силы вдвое меньше, без своей лучшей половины — ты, принадлежащий мне, безвкусный фрагмент продолжающейся жизни, просто отблеск своей сестры. Если бы все охотники мира довольствовались лишь отловом и наблюдением за прислужниками великого загробного мира, мне бы не на что было жаловаться. Они могут только нападать на нас во сне. Грязные назойливые крысы. Я насажу тебя на твой же «шампур» и оставлю на ступенях Хелсинг Групп. Это будет моим посланием слабоумным глупцам из твоей любимой организации. Просыпайтесь! Трубите тревогу! Я — живой! — рявкающие выкрики заполнили комнату.

Жадо отступил на шаг, но Исаак не пошевелился. Он зашелся в приступе кашля, который встряхнул каждую сломанную косточку в его теле, что даже слезы выступили на глазах. Боль спутывала тело.

— Да, ты должен умереть, захлебнувшись сожалениями.

Жадо театрально взмахнул мечом, поднимая его к потолку, а Исаак инстинктивно закрыл глаза, ожидая прикосновения металла.

Короткий глухой звук донесся до его ушей. Размахивая мечом над головой, Жадо замер на половине движения, его багровые глаза выпучились. Он испустил свистящий выдох и выхаркнул лужицу крови.

— Что за…

Взгляд Жадо был полон бешеного непонимания. Исаак не понял, что произошло. Вспышка от световой гранаты погасла, и, мрак опять разросся по комнате, разбавленной светом тусклых свечей. В образовавшейся тишине Исаак увидел фигуру Тристана позади Жадо.

— Тристан!

Он лежал на полу, полностью истощенный, но, сейчас, он сидел, подняв половину своего окровавленного торса, пижамная сорочка свисала с одного плеча. В его, наполовину открытой взору, груди образовалась маленькая дыра.

В его руках был пистолет Исаака. Он выплюнул скопившуюся во рту кровь. Две тонкие красные струйки стекли из уголков его рта. Он засмеялся, глаза были полны решимости.

— Ты забыл, Жадо? Все это время, мое существование было ужаснее смерти. И да, спасибо за годы закаливания в твоих руках. Немного грубого обращения после твоих «тренировок», вряд ли бы меня убило.

Жадо развернулся на голос, туда, куда смотрел Исаак. Его тело неестественно скрутило и, Жадо стиснул зубы.

— Тристан… Ублюдок!

— Выпив такое количество моей крови, ты собственноручно связал нас.

— Предатель! Это был твой план с самого начала!

— Конечно. Неужели ты думал, что я отдам тебе хоть каплю моей крови по доброте душевной? Да я бы лучше выбрал четвертование.

Презрение ярким пламенем вспыхнуло в его глазах. Разъяренный Жадо встал перед ним. Тристан снова навел пистолет на себя и спустил курок. Жадо выронил меч и упал на пол в агонии.

Тристан понимающе улыбнулся.

— Больно, правда? Вообще-то, это не в твое тело сейчас стреляют, но боль удивительно реальна, — не колеблясь, Тристан выстрелил себе в ногу.

Боль расцвела на его лице и Исаак не выдержав, закричал.

— Тристан, прекрати!

— Мы слишком далеко зашли, уже поздно отступать, — Тристан улыбнулся через силу, боль тенью легла на его лицо. — Мы, наконец, загнали его в ловушку.

Пистолет стрелял не останавливаясь. Красные дыры все больше украшали тело Тристана — грудь, спину, ноги. Словно двойник, Жадо катался по полу в агонии, крича от злости и бессилия.

— Довольно, Тристан! Хватит!

Тристан прислонился к стене и вымучено улыбнулся. Тристан направил дуло себе в грудь, в область сердца.

— Подними меч, Исаак. Отруби ему голову. Его можно убить.

— Остановись!

Звуки смешались. Пистолет выскользнул из руки Тристана и с глухим стуком упал на пол. Слезы покатились по окровавленным щекам, оставляя розовые дорожки. Его обсидиановые глаза смотрели на Исаака. Исаак слышал его бормотание.

— Меч. Исаак, подними меч.

В оцепенении, словно ведомый невидимыми руками, Исаак поднял с пола меч. Достав оставшиеся флаконы, он вылил содержимое на плоскую сторону лезвия. Аромат роз пропитал воздух, на мгновение, перебив запах крови.

Жадо лежал на земле, вперив взгляд в потолок, его дрожащие губы и глаза были широко распахнуты. Язык высунут изо рта, а клыки, измазанные в крови, казались слишком яркими на фоне болезненно бледного лица.

Исаак поднял меч, капли розовый воды стекали на лицо Жадо. Плоть сгорала там, куда они падали. Жадо кричал, как обезумевший; его крик растворялся в бессвязном шуме, и звучал так, словно шел из глубокой булькающей канализации, а не из горла. Меч прошел вниз по дуге и немного вошел в пол. Отсеченная голова покатилась по полу. Она катилась и катилась, пока не оказалась в углу комнаты, и не встала прямо. Клыки выпирали из перекошенного рта. Белый дымок поднимался от линии разреза — места, где голова уже не соединялась с телом. Последние признаки жизни исчезали с медленно закрывающимися глазами, которые не верили в свою гибель до последнего.

Исаак рывком выдернул меч из деревянных половиц. Отдача оказалась сильной, и, он плюхнулся на пол, неотрывно глядя на окровавленное длинное лезвие. Когда в его голове прояснилось и вернулось чувство реальности, он отшвырнул меч и вскочил на ноги.

— Тристан!

Тристан так и сидел, облокотившись о стену, его голова упала на грудь. Исаак подбежал к нему и обхватил за плечи. Тристан открыл глаза и бесцветно улыбнулся.

— Все хорошо. Я жив. Я же обещал тебе, в конце концов.

— Идиот! — крикнул в сердцах Исаак. — Зачем ты сказал, что убил мою семью?

— Я думал это единственный способ заставить тебя прийти, — Тристан опустил глаза, пытаясь засмеяться. Не получилось, он зашелся в приступе кашля.

— Клянусь. Ты просто круглый идиот!

— Но, такая смерть не самая худшая. Я умираю в твоих, любимых, руках…

Слово умираю впилось в его сознание, как «шальная» пуля в голову. Исаак побелел. Тристан невинно улыбнулся.

— Все хорошо, что хорошо заканчивается, как сказал бы Шекспир. Спасибо тебе Исаак и… Сожалею…

Он ободряюще похлопал Исаака по спине, едва ли сильнее, чем бабочка машет крыльями; в любую минуту готовый испустить дух. Исаак сработал быстрее, чем до него дошел смысл сказанных слов.

Исаак сильно укусил себя за запястье, разрывая плоть, и прижал руку к губам Тристана.

— Пей! — практически выкрикнул Исаак.

Измученный Тристан удивленно распахнул глаза. Злость Исаака растворилась в стоне нетерпения, он крепче обнял Тристана.

— Какое ты имеешь право держать людей вокруг себя за идиотов, а потом воспользоваться случаем и сдохнуть прежде, чем по-человечески объяснишься?! Я не отпускаю тебя! Мне есть что сказать! А сейчас, пей! — он вновь прижал руку к губам Тристана, и стиснул зубы, справляясь с пульсирующей болью. — Ты мне все объяснишь позже, а сейчас, пей!

Тристан коснулся языком кожи, слизывая красные капли. Постепенно, огонек возвращался в его выцветшие безжизненные глаза. В конечном счете, он обхватил запястье Исаака двумя руками и помедлив, припал к ране, присасываясь.

Боль, от нанесенной самому себе рваной раны, понемногу уменьшалась, пока не осталось пульсирующее покалывание в руке. Тристан пил с неприкрытым удовольствием и рвением. Ощущения, от потери крови таким способом, вызывали странное возбуждение.

Исаак наблюдал за процессом без страха или опасения, с толикой лени и любопытства. Исаак был рад осознавать, что его кровь помогает Тристану восстановиться. Да, он испытывал радость и удовлетворение. Единение душ было намного ценнее и лучше физической связи — это сделало их с Тристаном ближе друг к другу, не сравнить с чувством разверзнувшейся пропасти, когда они занимались сексом, соединяя тела — сейчас, они становились единым целым.

Он не мог определить, где заканчивался один и начинался другой, но, он был не прочь умереть вот так. Также, больше не было причин для сдерживания своих желаний. Они могут спать вместе не только в мечтах. Все раствориться, перемелется, породив новую завершенную вселенную их единства. Их упоительное королевство сна.

Этому желанию было позволено сбыться. Легкая ночь подкралась и обняла Исаака своими любящими нежными знакомыми крыльями, увлекая за собой.

КОНЕЦ

Эпилог. Любовь с первого укуса

Вивьен вздохнула.

— Мой Бог, ты упрямый, как баран.

Исаак не мог определить по тону ее голоса — была она раздражена или, все-таки, впечатлена. Он сидел на кровати, облокотившись спиной о подушку, поглядывая на нее.

— Прости мне мое упрямство.

Его голос звучал хрипло даже по его меркам. Ботинок Жадо, удобно расположившийся на его горле, не прошел незаметно — у него случилось что-то наподобие серьезного ларингита. Его шею украшали бинты. Также у него была повязка на правом глазу и кровоподтеки вокруг рта.

— Это был комплемент.

Она села на стул рядом с кроватью, скрестив ноги. Взгляд упал на ее обтягивающую юбку. Исаак только пожал плечами, эта женщина всегда выглядела вызывающе привлекательной — создавалось впечатление, что ей нравилось дразнить мужчин, удерживая их за яйца.

— Я хочу сказать, что если учесть твое избитее состояние, то ты отделался малой кровью — ни тебе большого количества поломанных ребер, ни раздробленных костей.

— Упустим кровоподтеки на каждом квадратном сантиметре моего тела и колоссальную потерю крови.

— Потерю крови? Больше похоже на ее «пожертвование». То, что ты выжил, когда из тебя высасывали кровь в таком плачевном состоянии — просто чудо.

Исаак посмотрел на свое правое запястье, оно также туго стянуто бинтами, как и его шея.

— Почему ты наплевал на риски быть инфицированным?

— У меня не осталось времени на полноформатный оценочный анализ ситуации. Он был на грани смерти. Можно сказать, даже ступил на ее порог.

— Раз уж мы заговорили об этом...Ты задумался над тем, что ждет тебя в конце пути? И, какого это, быть донором вампира?

— Черт… Да если б я мог ответить… — сказал Исаак, отводя взгляд.

Исааку с трудом верилось в то, как все обернулось. Тристан должен был умереть вслед за своим «родителем», одним из старейших вампиров — Жадо. Но, абсорбировав кровь Исаака, заменив ей остатки крови Жадо, он продолжает жить. Но, как выяснилось, в процессе замещения, Исаак стал хозяином Тристана. Несмотря на то, что остался человеком.

В свой первый визит, профессор Хопкинс информировал его об этом. Но, Исаак подумал, что это просто неудавшаяся шутка. Профессор в ответ серьезно склонил голову.

— Нам не довелось видеть подобное ранее. Что касается вампиров, у нас все еще нет полной информации. Все, что мы можем утверждать, это то, что прямой потомок выжил после смерти своего хозяина и господина. Нет никакой информации, что такое встречалось раньше. Но, нам удалось исследовать короткие пробелы в жизненном цикле между смертями господ и их прямыми потомками. Думай об этом, как о дополнительном времени в футболе. Игра продолжается даже после ее окончания.

— Дополнительное время.

— Это всего лишь метафора. Если в течение этого времени, человек предлагает вампиру свою кровь и не умирает от анемии, то он занимает место умершего хозяина. Но, если это относиться к вампиру в момент смерти, то нет никаких известных действий или упражнений для контроля такой запутанной ситуации. Готов поспорить, это не какой-то тайный умысел или продуманная стратегия. Это иное… Вы везунчики. Он с самого начала был необычным вампиром, может быть это и сыграло в вашу пользу.

После короткой беседы, Хопкинс сказал, что еще наведается со своей женой и удалился. Вивьен пришла следом за ним с большим букетом роз в руках. Поставленные в вазу, цветы стали ярким пятном в стерильном госпитале; воздух пропитался слабым ароматом роз.

— У этого вида не очень выражен аромат, нам бы не хотелось спровоцировать аллергический приступ. В конце концов, они просто для вида.

Исааку было тяжело определить — беспокоиться она о нем или просто подшучивает. Они болтали о том, о сем.

— И, какого это — снова почувствовать себя живым? Слышала, ты был суров.

— Я заставил его пообещать больше никогда не пить кровь.