Henker

И вручив рекомендательное письмо, Шольц выпнул измученного похмельем помощника прочь. Не забыв, однако, ехидно попрощаться, высунувшись из окна:

— Обер-акк мой старый знакомый, Густав Рамп. Можно просто — господин Густав. Встретит, на постой определит. Как приветы передашь, так выяснишь, что их беспокоит. Обер-акк старой закалки боец, раз попросил в гости заглянуть, явно с чем-то странным столкнулся. Иначе бы лично позвоночник вырвал и на карачках в поле отправил... Поэтому — не посрами. А я пока Гжелику учебой займу. Пусть букварь штудирует, нечего в тире патроны зря жечь...

Новый Год прошел на удивление тихо и празднично. Тихо — с точки зрения полицейского департамента. Пока в небесах гремели фейерверки, а горожане праздновали и веселились, криминальные элементы соблюдали подобие нейтралитета. Ни тебе поножовщины, ни ограблений. Заводы отработали трое суток на неполной занятости, дав возможность рабочим перевести дух, а потом снова впряглись в обычный ритм. Но Город будто подменили после праздников. И серой хмари вроде как поменьше стало. И улыбались друг другу не в пример чаще. И нечаянно наступив на ногу не махали кулаками, а просили прощения. Обычно. Что не замедлило сказаться на общей статистике происшествий, пьяных безобразий и прочего непотребства. Похоже, Изнанка нашла для себя новый наряд почти добропорядочной дамы. И ей понравилось...

Сани вползли между высоких ворот на двор, и уставший от долгой дороги палач выбрался на снег. Полюбовался на бесконечную поленницу, на крытые внахлест коровники, на забор, огибавший широколапую вышку, превращенную в оборудованную огневую точку. По-крайней мере, крупнокалиберный ствол метателя внушал уважение. С такой 'швейной машинки' соседи в прошлую компанию умудрились положить половину имперской конницы. Страшное оружие. Беспощадное и эффективное против групповых целей. Главное, на обслуживании не экономить и патроны считать, которые бездонная утроба поглощала быстрее, чем успеют на заводе снарядить.

Обернувшись на чужие шаги, Клаккер наткнулся на злой встречный взгляд и поежился: хозяин подворья был на полголовы выше и шире в плечах. С таким отношения выяснять — сломает, как тростинку. И навыки бойца с нежитью не помогут — сомнет, не заметит. А уж под плохое настроение...

— От бургомистра? — буркнул здоровяк, не собираясь отвечать рукопожатием на протянутую руку гостя.

— Нет.

— Значит, полицейский департамент проснулся, прислал проверяющего.

Охотник поплотнее запахнул шубу и усмехнулся. Похоже, его приняли за чужака. Хотя — кого еще принесет нелегкая из города?

— Не... Сам терпеть не могу проверяющих.

Хозяин, одетый в старую овечью безрукавку поверх теплого свитера, потрепал бороду и подвел итог дурацкой беседе:

— Траппер... Извини, шкурами не торгую. И не скупаю... Трактира на хуторе нет, поэтому плати вознице и обратно, в Город. Если поторопитесь, к ночи успеете.

— А...

— У нас не подают, — и господин Густав гордо зашагал домой, забыв о существовании проходимца, посмевшего явиться на его территорию без приглашения.

Молча отсмеявшись, Клаккер добыл из кармана несколько хрустящих купюр и отдал старику, с интересом наблюдавшего за происходящим.

— Ты говорил, рядом живешь?

— Да, господин хороший, моя ферма вон, за пригорком. Могу подвезти.

— Не, я тут обустроюсь.

— Думаете? Господин обер у нас шибко крут. Если не понравились — запросто оставит в поле ночевать.

— Разберусь. Сам-то успеешь до темноты? Чтобы не заполучить кого в непрошенные попутчики.

Возница вмиг погрустнел и засобирался, припрятав деньги во внутренний карман:

— Да, поеду, пожалуй... Засветло до дому — самое то, самое то... Но вдруг надумаете — то вы стучите громче, у нас запирают рано. И назваться не забудьте, что из города. А то посторонних тут не жалуют, сами понимаете...

Проводив сани за ворота, палач подошел к дому и вежливо постучал. Подождал пару минут, потом уже забарабанил сильнее, долбя кулаком, укутанным в пушистую варежку.

Распахнулась узкая бойница, и, прежде чем оттуда пробился рык хозяина дома, гость протянул широкий конверт, увитый блестящей тесьмой:

— Господин Шольц просил кланяться... Приветы передает, о здоровье хотел узнать...

Бумажный прямоугольник исчез, оставив после себя лишь звонкий хлопок закрытой бойницы. Клаккер успел сделать круг по двору, разминая ноги, пока двери не распахнулись и местный хранитель закона не выбрался на улицу повторно.

— Я из другого ведомства, господин обер-акк. Служба Сыска Теней. Палач... Ну и заодно мальчик на побегушках у нашего общего знакомого.

Густав Рамп недовольно поморщился, потом еще раз поднес к глазам раскрытое письмо и прогудел:

— Обязательно старика надо было дураком выставлять? Не мог сразу...

— Вы будто слушали... Но — можно начать все с начала, еще раз. Вы — гостя встретили, я — с вами поздоровался. Как будто ничего и не было...

Но обер-акк лишь морщился, будто от зубной боли, не вслушиваясь в чужие слова:

— Вот подсуропил, Шольц, вот удружил... Просил же — самому подъехать, или кого посмышленее прислать. Так нет — мальчик на побегушках... Нянькайся теперь...

Клаккеру надоело и он прервал чужие стенания:

— Слушайте, господин хороший. Вы бы лучше сказали сразу, чего ради я в такую даль приперся. Чего время-то терять. Может, вместо меня унтера прислать, чтобы помог протокол составить, или кого из сезонных рабочих коровам хвосты накрутить?

Безразмерная ладонь смяла бумагу, но полицейский сдержался. Помолчал, разглядывая нахала, потом криво усмехнулся и зашагал в угол двора к отдельно стоящему низкому сараю.

— Значит, умный у нас, торопыга. Ну, давай, посмотрим, что за подарок мне из Города прислали. Может, в самом деле, пора на пенсию по выслуге лет. Дорогу молодым, так сказать. Прытким и грамотным...

Лязгнул замок, и заходящее солнце высветило золотистый квадрат на засыпанной соломой полу. Хозяин встал рядом с распахнутой дверью, ткнув пальцем в мутное стекло, оплетенной проволочной вязью:

— Фонарь возьми.

Палач подхватил покрытую инеем дужку, поднес тяжелый светильник поближе к глазам:

— О, из штурмовых запасов, знакомая вещь. Отличная машинка, на ветру не гаснет, на морозе не коптит зря...

Встряхнув фонарь, мужчина хлопнул ладонью по выступающей из днища кнопке и дождался, когда внутри взметнется яркий огонек, быстро набравший силу. Подкрутив фитиль, Клаккер шагнул внутрь сарая, пригнувшись под низкой притолокой. Выждав чуть-чуть, следом двинулся и хозяин, пряча кривую улыбку.

Но минута шла за минутой, а гость не кричал от страха, не пытался выбежать наружу. Наоборот, он стоял у вереницы закоченевших мертвых тел, выстроенных в ряд у стены, и разглядывал покойников. Чья-то злая воля ободрала лица с мужчин и женщин, превратив их в жуткие мертвые карикатуры на весь человеческий род.

Помолчав, Рамп расправил бумагу и пробормотал, рассматривая округлые ровные строки:

— А может, и в самом деле лучший помощник. Вроде Шольц раньше глупые шутки себе не позволял. Хорошо бы, если так...

* * *

Клаккер потратил на погибших больше часа. Он детально обследовал раны, прислушался к любым отзвукам отражений. Не поленился прощупать остатки одежды, колом стоявшей на замерзших покойниках. И лишь оторвавшись от последнего тела вынес вердикт:

— Паршивая история. Одна и та же тварь, судя по запаху — первого привалила месяца два назад. Последний — позавчерашний.

— Каждые выходные. Плюс-минус день. — Хозяин хутора мрачно кивнул, разглядывая хмурого гостя. — Находим в поле, закоченевших. Все — из разных деревень. Но — один участок. Мой участок. И никаких следов...

— А какая нечисть по лесам шляется? Вы же далеко от Города, тут что угодно может 'резвиться'.

Рамп помолчал, потом развернулся и пошел к выходу. Дождавшись, пока Клаккер выберется на улицу, закрыл дверь и со злостью защелкнул замок:

— Понимаешь, незадача какая... Мелочь нас года три тому назад достала. Бегали такие, на крыс-переростков похожие. Птицу грызли, на детей скалились. Одну прибили, остальные лишь злее стали. А потом приплелся зверь, даже не знаю, как называть. Помесь собаки и медведя, только морда огромная и клыки — не каждый у меня в ладони поместится. Кто-то его сильно подрал, вот и прибился... Мужики забить хотели, да побоялись. А мне, дураку старому, жалко стало. Я тварь потрохами откормил, да потом прогнал прочь... Так и повелось — наш монстр по округе бродит, изредка на глаза показывается. Скот не трогает, на людей не лезет. Мы его не гоняем, он нам не досаждает. Оленей обычно скрадывал в чащобе, да свою же мелочь сожрал, кто не удрал сразу... Тихо стало, просто загляденье.

— А потом нашли первого убитого.

— Ага. Перед морозами тварь не видели, думали, что все, с холодами уйдет. Прошлой зимой тоже долго его не было, уже ближе к весне объявился. А тут — увидели его как раз после первого погибшего. И пошло-поехало. Как где мелькнет по лесу, так можно в поле за 'подарочком' шагать... Мужики на меня уже волком смотрят, я же зверюгу сразу не прихлопнул. И что тут поделать — ума не приложу...

Клаккер задумчиво погладил бок, проворчав в унисон хозяину:

— Это хорошо, что я с собой барахло прихватил. Конечно, громыхалка у тебя на вышке знатная, но по лесу бегать с моими игрушками куда как сподручнее... Сколько у нас до следующего набега осталось? Дня два-три?

— Где-то так.

— Значит, успеем перехватить... Давай пока сядем, ты подробно все расскажешь. А завтра покажешь на местности, где именно тварь атаковала. Следы посмотрю, с округой познакомлюсь. И можно будет начинать охоту. Чтобы раз и навсегда точку поставить. Картечью. Чтобы без вариантов...

* * *

Наутро палач нацепил широкие лыжи и двинулся следом за хозяином. И хоть навыка в беге по пересеченной местности у него не было, здоровяк пер подобно товарняку, оставляя после себя широкую колею. Там, где более тяжелый обер-акк умудрялся проскочить мимо ямы или канавы, гость шел напролом, ничуть не смущаясь и почти не отставая. Не успело солнце взобраться на ледяной небосвод, как мужчины уже стояли рядом местом последнего убийства. Достав нарисованную вечером карту, Клаккер быстро нашел нужные ориентиры и довольно кивнул:

— Так, господин Густав. Церковь и соседние фермы я вижу. Лес и овраг тоже опознал. Вы можете возвращаться домой, а я поброжу вокруг, заметенные дырки поковыряю. Может, что еще накопаю.

— Сам? Точно помощь не нужна?

— Завтра с народом бы пообщаться. Как у вас, мужики городских на вилы не поднимают?

Полицейский лишь крякнул в ответ на подобную глупость:

— Что же мы, дикие совсем? Можно будет к нашему преподобию сходить. Отец Якоб человек грамотный, перед службой зачастую желающих у себя на чаепитие собирает. Вот с людьми и познакомишься... Но я бы в одиночку тебя все же не отпустил. Мы теперь даже в гости по двое-трое ходим. И ружья в придачу.

— Ружье у меня есть, — палач показал рукоять обреза, чуть вытянув его из кармана. — А с кем-то ходить — вы мне остатки чужих следов затопчете. Человеческий запах Тень забивает почти сразу. Тем более, когда несколько дней прошло. Поэтому — давай каждый своим делом займется. Ты — по хозяйству, а я — нос везде суну, куда добраться получится. Да и не пойду далеко, так, рядом поброжу, под кустики позаглядываю.

— Как хочешь, — Рамп махнул рукой в сторону хутора и прогудел: — Я на вышку пастуха загоню. Все равно, он у меня больше по холодам лишь зубами стучит. Не работник, а одно недоразумение. Так пусть хоть посторожит, хоть какая-то польза... Стреляй, если что. Хоть найду, где голову свернешь.

— Обязательно, — согласился Клаккер, сбрасывая лыжи и приседая на утоптанном пяточке рядом с припорошенными снегом бурыми пятнами. — Как кто в задницу вцепится — так и сигнал подам...

Господин обер-акк успел за несколько часов закончить с домашними делами, вычистил свинарник, помог жене обиходить скот и наколол остатки чурок, сваленных с осени у поленницы. Изредка он поглядывал на мальчишку, маячившего на вышке, но тот лишь крутил головой и украдкой иногда поглаживал метатель. Было видно, что в мечтах пастух давно где-то мчит на лихом коне, поливая свинцом орды монстров, атаковавших родные поля. Но минута тянулась за минутой, а гость молча все бродил по сугробам, успев исчертить лыжней весь заснеженный треугольник, образованный двумя хуторами и дальними фермами.

Когда солнце уже засобиралось на покой, Рамп окликнул сторожа:

— Что там? Где этот неугомонный?

— В лес зашел, давно его не вижу. Но тихо пока, никого больше нет, — отозвался мальчишка, приплясывая замерзшими ногами.

— Давай вниз, обедать. Я тебя сменю. Потом еще покараулишь, да домой. Нечего по темноте шататься, сам понимаешь...

Клаккер стоял рядом с огромной сосной, которую снег укутал безразмерной белой шубой. Мужчина спокойно разглядывал черную тень, застывшую впереди на пригорке. Между охотником и чужаком из Тени было около тридцати метров, но оба лишь изучали друг друга, не пытаясь атаковать. В тишине было слышно, как среди верхушек деревьев бродит легкий ветерок, да изредка поскрипывали лыжи, когда палач переносил тяжесть тела с одной ноги на другую.

Нечисть действительно пугала своими размерами. Высотой метра два в холке, кривые лапы и вытянутая вперед узкая морда, опущенная к земле. Габариты медведя и грация волка. А когда зверь пренебрежительно зевнул, его противник сумел по достоинству оценить пасть, забитую острыми зубами.

Но человек лишь стоял, с интересом наблюдая за хозяином чащобы. Убедившись, что незнакомец не собирается стрелять, тварь недовольно хрюкнула и боком спустилась с холма в кусты. Хрустнул наст, закружились в морозном воздухе снежные хлопья — и Клаккер остался в одиночестве. Подождав для верности пять минут, охотник медленно двинулся вперед, не забывая посматривать по сторонам. Здесь, среди спящих деревьев, любое отражение Тени ощущалось подобно яркому факелу, мелькнувшему в ночи. Монстр ушел, но ему нужно буквально пару секунд, чтобы вернуться назад. Поэтому палач не суетился и был готов стрелять при любой опасной ситуации.

Взобравшись на пригорок, мужчина покрутился рядом с чужими следами, потом поглядел на кусты и задумчиво кивнул собственным мыслям, кружившим в хороводе с утра:

— Ну, логово я видел. Тебя — тоже. Можно и честь знать...

И ощущая спиной чужой взгляд, Клаккер направился назад, на хутор...

* * *

После горячей бани хозяин хутора и гость сидели за накрытым столом и поднимали крохотные стопочки за здоровье общего знакомого. Полицейский интересовался последними событиями в Городе, палач расспрашивал о местном житье-бытье.

— Говоришь, даже ночами теперь гуляете?

— Да. В каждом управлении по два-три обученных унтера, порошки специальные от мелкой дряни. Люди руку набили, отстреляли все, что под ногами путалось. А я хвосты крупным монстрам подкрутил. Тихо теперь.

— Нам бы так.

— Так не проблема, — охотник налил в стопки и отсалютовал: 'Ваше здоровье'. — До Города ехать часов пять. Найди время, загляни в гости. Мы и оружием, и припасами поделимся. С людьми пообщаешься, себе на заметку что полезное возьмешь. Ну и можно с Шольцом договориться, он выбьет вам ставку для унтера. Подберешь кого головастого, обучим. Вернется парень домой, будет тебе помогать по возможности.