Путин - за советскую Родину

Виноградова в шутку кричала:

— Марш! Марш! Левой, левой! Гусеницы подтянуть, башни подобрать!

Игривая Наташа поддержала:

— Кто не боец, тот не жилец! Придет бесславный тем конец!

Воительница подгоняла полк, стремясь удержать дистанцию до девчат-танкистов. Даже при этом присвистывая. Справа звонко защелкало по броне, какой-то дурак лупил из пулемета. Виноградова даже не стал тратить на него снаряды и время. Просто гусеницы проехались по немчуре, выдавив кишки, и перемолов кости. Наташка пропела:

— Косточки, звездочки сбились вдруг в ряд! Крепче сожми в кулаках автомат!

Впервые стали попадаться воронки от снарядов "Петровых", различимые своим жгучим жаром и расплавленной почвой, даже на фоне всеобщего разрушения. Босоногая, девичья пехота начала отставать, и теперь далеко вырвавшимся самоходкам могло прийтись туго. Все военное искусство строится на компромиссах и балансе, как говорил Великий Фридрих. Впрочем , Суворов в полемике с ним обрубил все концы. Компромисс в битве, как петля на шее, только смазочное мыло смердит сильнее! Виноградова не могла, вспомнить, чьи это слова. А Наташка философски вывела:

— Ни один предатель не избегнет своей осины, даже если по призванию вампир!

Виноградова прервала напарницу:

— А какие у нас дальнейшие планы?

Та ответила:

— Не сумел удержаться за танками — тебя могут пожечь "тигры" и "пантеры", если сумеют контратаковать! Впрочем "Тигр" способен лишь страшно рычать!

— Цель вправо двести сорок! Вторая цель справа шестнадцать, дистанция тысяча триста! — Проорал звонкий девичий голос. Виноградова шарахнулась, командира левофланговой батареи она узнал по очень сексуальному голосу.

Рефлекторно ответила:

— Каскадными залпами пли!

Наташка удивилась:

— А как это залпы могут быть каскадными?

Раз от того справа такой разброс и перекос, значит, цели примерно между ним и первой батареей по фронту. Виноградова почесала пальчиками босой ноги себе за ухом. Затем окинула взглядом пространство перед собой, но увидел тевтонских вурдалаков, только тогда, когда вокруг пары пятящихся самоходок начали рваться снаряды. Дева войны присвистнула:

— Да я ворона желторотая! Так подставилась, как девчонка без мозгов!

Немцы были почти в километре, очень здорово закамуфлированы. Они отстреливались, но против полнокровного полка истребительных САУ-105 у них почти не было никаких шансов на открытой местности. Но заяц храбрый, когда его загнали в угол. Наконец-то Виноградова вспомнила, как их называют — "Ягдпоросенок", с 88-миллиметровой пушкой. Странно, что танкисты( наверное выпили по триста!) их пропустили — хотя, возможно, именно эти немецкие самоходки и сожгли те машины, с которыми они сейчас поравнялись. Через несколько секунд оба "Ягдпоросенок" получили по попаданию, и вяло загорелись. Экипажей он с такой дистанции разглядеть не сумел, но после попадания 105-миллиметровых снарядов, если уж те пробили броню, в большинстве случаев( хотя большинство, меньшинство это арифметика), редко кто мог уцелеть.

Наташа всплеснула ладонями:

— Жареное мясо, но не шашлык. Вернее шашлык из протухшего мяса!

Полк прошел еще несколько километров по перепаханному полю, переваливаясь через траншеи и воронки, расстреливая немногочисленные уцелевшие огневые точки. Это было так красиво, бабах и обломки железобетона летят в стороны как плиточки шоколадки разбросанной грудным ребенком. На правый фланг пришлось лишь одна — стандартная трехпулеметная точка в бетонном колпаке, ее метров с четырехсот наживил на аннигиляционный крючок: номер 335, в комплекте которого было больше фугасных снарядов, чем у других. Ее одна "плюха" по дзоту и они пошли дальше. Все было слишком легко, немецкая оборона на переднем краю еще никогда не давалась им с такой простотой. Впрочем, Виноградова привыкла драться не только в воздухе. Например, из-за советской бюрократии ей не очень, то давали лет, что отчасти объясняет её не очень внушительный послужной список. Тем не менее, в душе высочайший подъем. Это было опасно, так как самоуспокоение губительно, для витязей. Батарея выскочила ко входу в широкую лощину, куда по плану они должны были пойти за "Медведями", — но "Медведи" чуть приотстали, занятые своими местными целями, и сблизившаяся с ними первая батарея, не дожидаясь отставших, построилась клином и помчалась вперед по ее левой кромке.

Виноградова, выкрикнула в микрофон команду, перестроил свои четыре машины, и повела их по правой стороне. Наташка пропела:

— Бравые солдаты с песнями идут, а девчонки следом радостно бегут!

Стало немного больше порядка, гвардейские "Медведицы" наконец-то пристроились сзади по центру, метрах в пятистах.

Виноградова рыкнула:

— Вот девы из стали!

Лощина чуть расширялась от входа, и через еще три сотни метров половина самоходного полка снова образовала плотный фронт, на ходу с лязганьем подминавший под себя невысокие деревья. В наушниках у воительниц затрещало, сквозь писк и шипение послышались неразборчивые слова, крики, прерываемые звоном и грохотом, одновременно кричали несколько человек.

У Наташки буквально распирало:

— Я "Альфа-один"! Третья, четвертая батареи, держитесь, по-русски деритесь! Вторая, первая, стремительность!

Виноградова рыкнула:

— Притупилась чувствительность зрителей!

На командирской машине( во многом скопированной с немецкого образца) радиостанция была лучше, и Воительница, должно быть, сумела разобрать, что творится на левом фланге, образованном теперь третьей батареей и четвертой, шедшей до этого по оси полка, как бы чуть позади командира. Наташка энергично подмигивала, а пальчики шаловливых ножек энергично раскладывали карточный пасьянс. Впрочем, и так было понятно, что они нарвались на что-то серьезное и сейчас дерутся за свою жизнь. Девять самоходок на полной скорости мчались вперед по усеянной лишаем лощине, слева холм стал более пологим, справа — более крутым. Было странно, что немцы оставили такой удачный проход без присмотра, Наташа даже пальцем по крутила виска. Фашисты выглядели кретинами, но потом стало ясно: все, что противник сумел приготовить, было разбито артиллерией. Поперек лощины были прокопаны противотанковые рвы, но прошедшие впереди "Горностаи" оставили цветные дымовые шашки в местах, где стенки были обрушены, и шедшие следом машины сумели перебраться, почти не потеряв времени. Светлана даже визгнула от восторга:

— Знай наших!

Один советский танк стоял с сорванной гусеницей, видимо, нарвавшись на мину, его экипаж яростно молотил кувалдами по запасным звеньям, цепляя их взамен перебитых. Полунагие девчата, даже вспотели от таких усилий, не смотря на свежий осенний ветер. ( Ну, и бывает же бред у людей). Противотанковыми минами такое место быть обделено не могло, но землю здорово перекопало, и нарваться на уцелевшую можно было только случайно.

Наташа выругалась:

— А звуки не воняют, но дерьмом стреляют!

В наушниках трещало и бухало, холм продолжал мешать связи. Танкисты-воительницы, сзади тоже наддали, но, когда склон справа сменился ровной поверхностью, на которой что-то еще горело и рвалось, разом ушли туда. Самоходные установки проскочили позиции еще одной батареи противотанковых пушек, опять превращенной в мешанину тел и рваного железа, засыпанного стволами срубленных осколками осин. Слева выстрелили две машины первой батареи — наверное, что-то увидели.

Виноградова скомандовала:

— Разворачивайтесь в марше — не место словесной кляузе! Ваше слово товарищ Маузер!

Командирская машина развернулась влево и помчалась вверх по склону, который метров через триста загибался от них, ограничивая видимость. Виноградова оглянулась, вспомнив о сестре, — воительница-блондинка, четко держала свою позицию, молодец, этому в училище-борделе, видимо, хорошо учили. В первый раз минуты за четыре вспомнила, надо же, так залипнуть! Дизель надсадно выл, выбиваясь из всех своих шестисот лошадиных сил, но гусеницы с обрезиненными шипами, хорошо цеплялись за грунт, и самоходка вылетела на плоскую поверхность на достаточно еще приличной скорости, раскачиваясь и грохоча. Виноградова оказалась самой правой и самой передней в уступе, открывшемся в сторону своих позиций. Рывок на полной скорости через разбитую лощину позволил им выйти в спину взводу германских тяжелых танков "Мамонт", которые сейчас пятились от того, что осталось от левого фланга полка, стреляя с остановок. Ну и дула у них, в рыжей голове Виноградовой возникли не совсем пристойные ассоциации. За силуэтами гробов на гусеницах, колыхались столбы солярного дыма, чуть ближе — горело несколько "Горностаев".

Виноградова как заорет:

— Бронебойным! По конструкциям противника пли! Распределение целей слева! Гиперплазма!

Наташка ехидно заметила:

— Гиперплазма хорошо! Принцепс-плазма лучше!

Командирская машина выстрелила первой, вслед за ней с места начали гвоздить остальные. Наводчица Светлана на этот раз не промахнулась, с девятисот метров впечатав бронебойный снаряд в корму "Мамонта", который вспыхнул как фейерверк — чистым многоцветным пламенем и почти без дыма.

Воительница воскликнула:

— Тотальная аннигиляция!

Светлана подпела:

— Я не люблю фатального исхода! Ну, а сейчас с разгромом время года!

Немцы, теряя одну машину за другой, закружились на месте, пытаясь развернуться навстречу новой опасности. Несколько "Мамонтов" уже горело, пораженные с небольшой для изделия Сидорского ( то есть с трассирующим снарядом) дистанции. Виноградовой удалось подловить на развороте еще одного, влепив, ему снаряд в сравнительно уязвимый борт кривой башни. Немцы оказались меж двух огней, кто-то из уцелевших бойцов третьей или четвертой батареи стрелял как бешеный, забивая полковую связь матом и рычанием. По ним тоже стреляли, один раз трассер убойного 107-мм снаряда прошел метрах в пяти от их машины. И извергнулся кумулятивной вспышкой. Наконец пушка смачно выплюнула последний выстрел, дымящаяся гильза грохнулась о пол боевого отделения, и наступила тишина. Наташка даже сострила:

— Мертвые спят в стальных гробах... и тишина!

Двигатель все-таки нарушал тишину, тихо ухая на небольших оборотах, не дожидавшийся команды водительница тронула машину с места, на малой скорости выровняв ее со строем обеих батарей, двинувшихся на равнину в сторону горящих немецких танков.

Виноградова рявкнула:

— И от имперской канцелярии скоро останутся одни развалины!

Сквозь их строй, пробираясь буквально боком, прошли четыре "Горностая" и три "Медведицы" из их полка — те, кто к счастью уцелел. Виноградова спросила по ЛКУ заряжающего, сколько осталось выстрелов, красотка ответила, что еще больше половины, тридцать девять.

Рыжеволосая дьяволица фыркнула:

— Мы крепко девчата по фрицам палили! И тысяч пятьсот Гансов тех повалили!

— Еще один "Адольф Гитлер" и фюрер капут, — сказала наводчица хрустальным переливистым голосочком. — Четко сработал, по-русски, но не по мужицки.

Виноградова возразила:

— А Лешка подковавший блоху, что не мужик?

Старшая "принцесса", не отвечая, кивнула. Она не хотела даже думать сейчас о том, кто из девчат погиб на тех двух батареях. Чуть не каждая вторая там была её подругой.

Огнезарная воительница утешила:

— Коммунистическая наука воскресит мертвых! Мы возьмем все рубежи!

Ополовиненный полк продолжил движение вперед, проламываясь через немецкие позиции. В течение часа они не видели почти никого живого, набегая на линии неодушевленных дотов и почти в упор расстреливая амбразуры уцелевших. Несколько фашистов пробовали вымолить себе жизнь, просто встав на колени, но их раздавили гусеницами. Встреч с немецкими тяжелыми танками ко всеобщему облегчению больше не было, хотя во многих местах пришлось натыкаться на еще тлеющие остовы бронированных машин — немецких и советских. Шедшие впереди танки тоже получили свою долю войны. Над горизонтом непрерывно мелькали самолеты, но открывать люки, чтобы рассмотреть их получше, большого желания ни у кого теперь не возникало. Наташка, правда рыпнулась, но Виноградова её предупредила:

— Спокойнее беленькая, больно легко тут было словить пулю.

Блондинка рыкнула в ответ:

— А наша пехота, ничего не боится и нас догоняет!

Виноградова шутя, ответила:

— Так это и есть наша царица полей. Причем советская царица полей, целиком состоит из принцесс. А может даже и выше принцесс, которые способны чудовищно метко стрелять глазками!

В девять с небольшим утра пришлось немного задержаться, разбираясь с очень живучим "Гепардом", в которого всем полком с расстояния в километр с небольшой дистанцией, не могли попасть минут восемь. Потом сзади подошли легкие "Коровки" и несколько танков с десантом. Воительница скомандовала "Вперед", и машины снова пошли на запад, вглубь немецких позиций. Равнина вокруг все так же продолжала напоминать лунный пейзаж, снарядные воронки располагались местами так густо, что практически смыкались краями. Левее Виноградова видела идущие широкой цепью машины полка, впереди была истерзанное поле, в полукилометре справа виднелась еще одна цепь оставляющих за собой сизый выхлопной дым самоходок — тоже "крутых сто пятых". Они двигались на запад несокрушимой волной, огибая особенно крупные доты, расстреливая пытающих сопротивляться, таких было немало царапающих снаряды броню. Но при этом обходя группы горящих танков и редкие дымящиеся остовы выгоревших насквозь грузовиков и транспортеров. Некоторые транспортеры, были, похоже, с перепугу взорваны своими же экипажами. Пехота девчат-босоножек снова стала их догонять, девушки буквально творили чудеса, некоторые их них потеряли лифчики и щеголяли обнаженными, пышными грудями. Дважды полк попадал под огонь артиллерийских засад, во второй раз, таким нелепым образом, потеряли одну машину из первой батареи, с номером 379, получившую с километра в борт снаряд 107-миллиметровой зенитки. Батарею закидали осколочными, приведя к молчанию, танки ворвались на ее позиции и додавили побитые орудия и расчеты.

Наташка чмокнула языком:

— Круто! А будет еще круче!

Ко второй половине дня, когда снаряды были уже на исходе, полк занял оборону на крутом, обращенном к западу эскарпе, дожидаясь снабженцев. Уставшие девчата-пехотинцы похоже уже сдали и залегли далеко в тылу. Мимо проходили колонны танков и грузовиков с воительницами-мотострелками, тягачи волокли пушки, через час быстрым шагом протопали первые представители "Промокашки". Запыленные, покрытые копотью и ссадинами от осколков, "Медведицы" стояли, заглушив двигатели, машин никто не покидал, но многие наполовину высунулись из люков, жадно вдыхая пронзительный осенний воздух. Высоко в небе кругами ходили черточки барражирующих истребителей, Виноградова прищурившись, наблюдала за их полетом, полностью расслабившись — как летом, когда, лежа в поле, смотришь на кувыркание жаворонка в потоках воздуха. Сестра по брани сидела на броне своей самоходки, свесив голенькие ножки в люк и бездумно глядя на свой автомат. Хоть и не первый бой у человека. Повезло, что так судьба распорядилась, жить и воевать долго! Будь их батарея на левом фланге полка, неизвестно, сумели бы они оба остаться в живых... На борту Наташкиной машины она вдруг заметила глубокую блестящую выбоину. Надо же, значит, тот "Ягдпоросенок" успел выстрелить. Хорошо, что богиня Афродита не узнает, что она чуть не потеряла Наташку в первом же бою. Вот ведь фортуна удружила...