Планета Богов

Мое сердце бешено колотится. Напротив меня сидит богатейший человек Империи, серийный убийца, член опаснейшей секты, опытный психолог. Как я, недоученный Последователь Афины, с ним справлюсь? Он меня просто размажет!

Нет. Так нельзя. Надо успокоиться. Делаю глубокий вдох. Отступать поздно. Придется вести игру дальше.

— Во-первых, когда я пререкалась, мы еще не были знакомы. Во-вторых, оглядываться назад — не самый лучший выход. Что было, то прошло. Если я буду постоянно мусолить прошлое, упущу будущее. Да, меня обижали. И не раз, и не только в Храме Афины. Что с того? Подвернулся шанс получить образование у Афродиты, зачем его упускать?

Энрике прищуривает свои близко посаженные глаза. Похоже, мой ответ его в чем-то убедил. Только вот в чем? Он достает очередную сигару.

— Я же говорила, дым раздражает. Не могли бы вы не курить?

— Нет, не мог бы. Вы не выиграли желание, и, похоже, не выиграете. Шах и мат.

Я удрученно смотрю на остатки своих фигур. Противник разыграл партию жестко и быстро. У такого новичка, как я, не было ни малейшего шанса на успех.

— И чего же вы желаете? — говорю я после некоторой паузы.

— Я желаю вас.

Не верю своим ушам. Попадание в яблочко! То, что требовалось!

— Вы желаете э...меня сейчас? Или отложим?

— Зачем откладывать? Платить по счетам, моя дорогая, положено сразу.

Энрике глубоко затягивается сигарой. Чувствую, как он раздевает меня глазами, предвкушая удовольствие. Подожди, подожди... Будет тебе удовольствие!

Соображаю молниеносно. Надо дать сигнал Соне.

— Монсеньер Энрике, позвольте сходить за ароматическим маслом. Полагаю, оно нам понадобится,— выдавливаю милую улыбку.

— Хорошо, — он опять делает затяжку, — только быстро. Ожидание раздражает.

Бегом несусь в подсобную комнату. В каждой галерее наслаждений есть такая. Здесь хранятся разные масла, растирки, ароматическая пудра, крема. В общем, все, что может понадобиться в интимной обстановке.

Забегаю в подсобку. Упираюсь спиной в дверь, чтобы никто больше не зашел. Достаю из сумочки телефон-ракушку и пишу Соне сообщение: "Начинаю действовать. Прямо сейчас". Ответ приходит быстро: "Могу не успеть. Отложи". Пишу опять: "Это невозможно. Начинаю".

Откладываю телефон в сторону. Перевожу дух. Очень волнуюсь. Этот Энрике сильнее меня и морально, и физически. Как заставить его признаться? Взгляд падает на небольшой ножик с удлиненным лезвием для открытия мешков и пакетов. Отлично. Вот и холодное оружие. Кладу ножик в сумочку. Беру масло, выхожу из подсобки, иду обратно.

— Я вернулась.

— Отлично. Где ваша комната?

Энрике встает, обнимает меня за талию. Мы идем в мои апартаменты.

Поднимаемся на второй этаж, подходим к двери. Ввожу код на замке. Дверь раскрывается.

— Здесь жарковато, — говорю я, — вы не будете возражать против открытого окна?

Он жестом показывает, что не будет возражать. Я иду к окну. Раскрываю его настежь. Прохладный вечерний воздух нежно обволакивает мое раскрасневшееся лицо. Упираюсь ладонями в подоконник, смотрю в сад.

Энрике подходит сзади. Целует в шею. Его руки обнимают меня, поворачивают лицом к нему. Смотрим друг другу в глаза. Только бы все получилось! Он впивается в губы страстным поцелуем. Я отвечаю. Его руки скользят по моему телу, ласки становятся все настойчивей. Глаза Энрике приобретают звериное выражение.

Пора. Сейчас он не ожидает нападения, занят другим. Левой рукой дотрагиваюсь до его груди, скольжу вверх, к волосам. Пальцы проникают в пышную белую шевелюру. Правой наощупь открываю сумочку, достаю нож.

Левой рукой резко хватаю его за волосы, правой приставляю нож к горлу.

— А теперь медленно подними руки вверх — командую я.

Мой спутник ничуть не испугался. Однако руки поднял. Стоит и смотрит на меня с нескрываемым любопытством. Зато мне страшно.

— Анна, вы меня удивляете, — заявляет он с ухмылкой, — я-то думал, передо мной неопытное невинное создание, а оказывается, вы знакомы с техникой сада-маза.

— А ну молчать! — мой голос срывается. Только бы он не почувствовал мой страх. — Моя невинность не для тебя, старый развратник!

— Старый? — Энрике сдерживается, чтобы не рассмеяться. — Мне всего 37!

— Я и говорю, старый, — что я несу? — Слушай внимательно. Я все про тебя знаю! Помнишь Лину Сноу? Она моя подруга. Теперь уже бывшая. Благодаря тебе. Это ты ее убил. Мы с ней встречались несколько месяцев назад. Она рассказала про тебя все-все. Она верила, что вы поженитесь. Наивная! Ты ее убил. Я знаю, не отпирайся. Я еще много чего про тебя знаю!

Стараюсь говорить грубо, но в конце речи голос сорвался на писк. Плюс руки начали от волнения трястись. Изо всех сил пытаюсь унять дрожь. Безрезультатно.

Энрике начинает хохотать в голос. Так и стоим. Я, пробиваемая дрожью и приставившая нож к горлу. Он с поднятыми руками и веселящийся на всю катушку. Картина маслом! Это провал.

— Ох, Анна, позабавила ты меня, давно так не смеялся! — заявляет он. Его лицо стало серьезней. — Я и сам планировал начать этот разговор. Правда, хотелось перед этим провести несколько приятных минут, но раз тебе так неймется... Лина твоя подруга? Как ты и просила, отпираться не буду: ее убил я. Ее и еще двенадцать учениц Афродиты. Признаться, эта Лина и та, последняя, запамятовал имя, тоже повеселили старого развратника. Влюбились в меня, представляешь? Отказались выполнять предложенную работу. Пришлось их.... Остальных убирал из-за некомпетентности, а эти... такие романтики! Забавно, да?

— Что забавного в смерти? — сердце бешено колотится, — Это отвратительно!

— Да брось! Сама-то тоже убила, и не одного. Тогда, на космическом корабле, припоминаешь? И, я уверен, ни сколько не раскаивалась.

— Это были враги. Им туда и дорога!— а он основательно изучил мою биографию. Зачем?

— Верно. Тебе они враги, а ты им. Выживает сильнейший.

— Они хотели продать людей в рабство. За это стоило убивать. А Лина чем помешала? Влюбилась? Серьезная причина, чтобы лишить жизни.

— Она могла меня выдать. Послушай, у меня к тебе предложение. Не такое, как к остальным. Другие играют роль шпионок-подстилок. Это не для тебя. Ты достойна большего! Я состою в братстве Аида, могущественнейшей организации в Империи.

— В секте Аида, — болтай, болтай Энрике! Камеры-то работают!

— Выражение "секта" для низших непросвещенных созданий. Наше братство существует уже ни одну тысячу лет. Были взлеты, были и падения. Однако никто не способен нас уничтожить. В братстве Аида хранятся знания, делающие нас неуязвимыми для остальных низших созданий. Мы хотим захватить власть в Империи и установить новый порядок. Рано или поздно, своего добьемся. Современное устройство государства изжило себя. Скоро власть Императора рухнет. Так не желаешь ли ты, Анна Стик, быть на стороне победителя? Присоединяйся к нам! Братству нужны сильные личности. Ты на собственной шкуре испытала несправедливость и неблагодарность нашей Великой Империи. У нас, в братстве Аида, подобного не может быть в принципе. Каждый стоит за другого насмерть. Полная идиллия и взаимопонимание.

— Идиллия? Для кого?

— Естественно, для высших. Для братства. Остальные не должны тебя интересовать. Они этого недостойны.

— Значит, на свою подругу Лину я тоже должна наплевать?

— Послушай, мне жаль, что ее смерть тебя огорчила. Присоединяйся к нам, я щедро искуплю свою вину. Обещаю. Ты будешь довольна, ведь устав братства обязывает всех членов быть отзывчивыми к интересам друг друга.

Хо-хо. Энрике Сантис! Вы сказали даже больше, чем требовалось. Пора заканчивать этот цирк.

— Так, дяденька, поболтали — и будет. Сейчас ты медленно, очень медленно пойдешь назад. Если дернешься — нож пережит сонную артерию.

Я пытаюсь держаться храбро. Давлю ножом на шею для пущей убедительности. Лицо Энрике приняло каменное выражение.

— Отказываешься? Подумай хорошо. Второй попытки не будет.

— Отказываюсь. Иди, давай.

— Жаль. Ты сделала выбор. — Энрике опять ухмыляется. — Неужели ты, девочка, думаешь, что меня можно напугать этой зубочисткой?

В его руке посох смерти. О нет! Как это возможно? Он же все время держал руки наверху!

Фиолетовый кристалл начинает светиться. Ярче и ярче. Хочу перерезать гаду горло, но поздно. Руки перестали слушаться. Нож падает на пол. Голову сковал обруч боли. Знакомое чувство. Только теперь оно в несколько раз сильнее. Перед глазами все плывет. Голова трещит. Ноги подкашиваются. Я падаю на колени. Не могу пошевелиться.

Сердце! Оно больше не бьется! Я чувствую, оно замерло.

Фиолетовый кристалл горит ярко. Его свет притягивает. Я больше ничего не вижу, кроме яркого света. Вокруг темнота. Фиолетовый цвет приближается. Обволакивает меня. Я куда-то проваливаюсь.

Здесь нет света, нет материи, нет времени. Где я? В бесконечности. Такое ощущение.

Однако голова продолжает сильно болеть. Значит, связь с привычным миром еще не потеряна.

Возникает картинка. Наш дом на Кии. В зале сидят папа и мама. Я спускаюсь по лестнице в платье в цветочек. Это же тот самый день, когда родители хотели выдать меня замуж за маньяка! Вижу отца. Я его ненавижу больше всех на свете! Предатель! Губишь собственными руками своего же ребенка!

Боль в голове усилилась.

Ударить бы отца чем-нибудь. Крепко так ударить, чтоб насмерть! Подлый, поганый отец! Хочет отдать меня в руки мясника!

Боль становится нестерпимой.

Да, надо убить отца. Он заслужил. Проблема сразу решится. Вижу висящий на стене топор. Сейчас возьму его и ударю!

Боль достигает пика. Чувствую, как голову начинает рвать на кусочки.

"Ненависть убивает!"

Откуда этот голос?

"Ненависть убивает!"

Это явно кто-то из другого мира, я чувствую.

"Ненависть убивает!"

Чего от меня хотят? Думать нестерпимо больно. Смотрю в окно дома. На улице лежит велосипед.

Так. А ведь велосипед подарил мне папа на четырнадцать лет. Для деревни это роскошь, соседи осуждали за расточительность, но отец все равно подарил его. Работал полгода сверхурочно, но купил-таки заветную вещицу. О папа! Ты же спас меня! На этом велосипеде я уехала в город и попала на отборочный тур для Храма Афродиты. Если бы не железный конь, не успела бы вовремя!

Боль в голове немного стихла.

Другая картинка. Мы с отцом плывем в лодке по реке. Мне пять лет. Вдруг отец хватает меня и бросает в воду. Я начинаю барахтаться, захлебываюсь. Как же страшно! Прошу о помощи, кричу, но отец просто смотрит.Он лишь изредка, когда уже совсем утопаю, подпихивает меня веслом. Как же так? Папа хочет моей смерти?

Стоп. А ведь я именно тогда научилась плавать. Причем так, что впоследствии легко преодолевала и бурлящий поток, и водоворот. Да, способ грубый. Но действенный. Отец не наматывал сопли на кулак. Он учил быть сильной. С детства закалял. Иначе на Кии не выжить.

Боль стала еще меньше.

Третья картинка. Отец валяется на кухне пьяный. Лежит в собственной рвоте. Свинья по сравнению с ним образец чистоплотности.

А почему отец начал пить? Первый раз это случилось лет семь назад. Пришли сборщики податей, налоговые инспекторы. Мы задолжали за четыре месяца. Денег нет. Платить нечем. Налоговые инспектора крушат дом, портят все. Потом ищут себе забаву. Решают отрезать отцу палец в счет уплаты долга. Да, они отрезали папе безымянный палец на левой руке! Отец пошел на это, чтобы защитить нас, детей. Пусть сборщики развлекаются и забудут про ребятишек. Ведь всем известно, на что способны разбушевавшиеся налоговые инспектора, попадись им под руку ребенок!

После этого кошмара папа напился в первый раз. Потом еще, и еще раз. Иногда пытался держаться, но с тех пор срывы происходили постоянно.

Бедный папа! Сколько ты всего пережил! Прости меня! Я люблю тебя!

Откуда-то появляется белый туман. Он теплый. Обволакивает меня. Боль в голове утихает. От тумана исходят волны спокойной радости. Как будто вернулся домой после долгой дороги. Мне хорошо. Больше ничего не болит. Остаться бы здесь навсегда!

Тук.

Что это? Я снова чувствую время, пространство и материю.

Тук, тук, тук.

Это забилось мое сердце!

ГЛАВА 21

Зрение возвращается. Я в своей комнате в галерее наслаждений. По-прежнему стою на коленях. На полу лежит Энрике в луже крови.

— Анна, Анна, — кто-то теребит меня за плечо, — ответь!

Пытаюсь повернуть голову. Получается с трудом. Около меня стоит мадам Алина.

— Анна, ты жива! — Верховная Жрица опускается на пол и обнимает меня, — Но как? Он же применил посох смерти!

— Не знаю, — язык почти не слушается, — он мертв? — показываю на Энрике.

— К счастью, нет. Соня только ранила его. Через минуту появятся люди Наиры. Они его заберут и передадут в руки тайной полиции. Там бывшего советника приведут в чувство, выведают необходимую информацию, а потом...сама понимаешь. Высшая мера. Государственным преступникам не положено помилование. Можешь встать?

Я пытаюсь. Ноги не слушаются. Бухаюсь на пол.

— Ладно. Посиди пока. Прости, не могу сейчас помочь. Нужно срочно уничтожить посох смерти, — Верховная Жрица поднимается с пола. У нее в руках кусок ткани грязно-бурого цвета.

— Это драконья ткань? — догадываюсь я.

— Да, — мадам Алина подходит к лежащему на полу фиолетовому кристаллу. Она вся напряглась, — Я заверну его и отвезу на вертолете в заброшенную шахту. Нужно будет кинуть посох в яму и взорвать породу. Только так мы от него избавимся.

Жрица осторожно обворачивает посох драконьей тканью, поднимает кристалл. На лбу Алины проступили крупные капли пота.Она забирает посох и быстро уходит.

Появляются люди в военной форме. Судя по виду, это Последователи Афины. Они подходят к раненному Энрике. Последователи надевают ему наручники и уносят: сам он идти не может.

Я продолжаю сидеть на полу. Все болит, особенно голова. Не так сильно, как под воздействием кристалла, но ощутимо. Смотрю на лужу крови, оставшуюся после Энрике. У меня все получилось, я отомстила за Лину. Только вот радости не чувствую. Одна неподъемная усталость. Хочу домой, в "Муравейник".

Прибегает Соня. Садится рядом, обнимает. Я ее тоже обнимаю. Подруга спасла мне жизнь. Мы молчим. И без слов все понятно.

Мы с Соней едем домой,в "Муравейник"! Аэроэкспресс домчал нас до станции назначения. Соня хочет нанять машину, но я прошу ее прогуляться пешком. В свете последних событий мое здоровье изрядно пошатнулось. Голова болит и днем и ночью. Хочу пройтись, чтобы хоть немного отвлечься от неприятных ощущений.

Доходим до Храма. Теперь надо встать в святящийся голубой круг. Как давно я этого не делал! Соня идет первой, я за ней. Мчусь по гладкому туннелю, приземляюсь на ноги. Это хорошо. Сноровку не потеряла.

В "Муравейнике" нас встречают как героев. Ребята и преподаватели специально собрались в большом лекционном зале, чтобы поздравить двух курсантов с успешным выполнением особо опасного задания. Верховная Жрица говорит речь, зал аплодирует. После официальной церемонии мадам Наира просит нас с Соней подняться к ней в кабинет.