Четыре отряда облаченных в кожаную броню сотоварищей неторопливо перетаптывались на плацу, но подошли мы с капралом не последними, по одному и по двое люди постепенно подтягивались с разных сторон, занимая свои места в строю. Я тоже поместил свое ценное тело ровно туда, куда меня утром выдернула строгая рука сержанта. Успел при этом прочесать взглядом свободно стоящие ряды. Мажор с Пегим были уже тут и напряженно следили за каждым моим движением. Мрачный Блондин погрузился в свои собственные невеселые мысли, только недобрая улыбка по губам скользила. Бегучий Хасиль очень тщательно не смотрел в мою сторону. Рыжий взирал все с тем же нездоровым блеском, с трудом сдерживаясь, чтобы не подбежать и не облизать — по крайней мере так утверждал анализ его физиомоторики. Мдя, в этом плане за день ничего не изменилось.
Постепенно поток рекрутов иссяк, последними подошли четыре сержанта. Как и ожидал, дальше последовала банальная перекличка; списки уже уточнили и перестроили, так что мое — мля! — прозвучало где-то в середине.
Убедившись в комплектности подопечных, младший командный состав взял нас в каре и вывел на пробежку. В памяти этот кросс зафиксировался плохо, тяжко было, все-таки часовая пробежка в пятнадцатикилограммовом доспехе для моей текущей физической формы — это перебор. Как-то справился, но вокруг себя мало что видел. Даже не сразу понял, что в конце пробежки, уже под конец дня, мы оказались возле родной казармы. Вечерней помывки не полагалось, как и ужина. Только и разрешили, что ковшиком черпнуть воды из бочки. Ковшик мне достался одному из последних — в порядке прибегания с кросса, но сил привередничать и думать о гигиене не осталось, жадно вылакал сколько влезло. Следующий бедолага тут же жадно вырвал у меня посудину.
Внимательно отслеживал реакцию товарищей, пытался понять, чего дальше ждать от этого бессердечного мира. Прогнозы не утешали, выглядели рекруты собранными и внутренне мобилизованными, явно не ко сну готовились. Вскоре выяснилось к чему.
Осоловевшим от утомительного кросса рекрутам полагалась вечерняя строевая подготовка. Построенные квадратами ряды новобранцев пытались добиться синхронности в простейших действиях: шаг вперед, поднять увесистую трехметровую палку вертикально, перехватить ее горизонтально, сделать шаг назад.
Получалось плохо. И в плане синхронности, и с точки зрения техники безопасности. Я, одурев до полного отупения, умудрился неловким движением шмякнуть стоящего впереди товарища оглоблей по плечу. А через несколько минут и сам огреб по голове, видать от такого же умельца.
Из хорошего, пожалуй, только отсутствие языкового барьера можно отметить. Четыре необходимые команды запомнил с первого раза. Вал-Валиа-Шак-Мей. Насколько понял, что-то вроде: вперед — к маршу — к атаке — назад.
И потом не меньше нескольких часов слышал только бесконечное Вал-Валиа-Шак-Мей да кряхтение сотоварищей по этой пытке. Думаю, что даже если сию секунду каким-то чудом окажусь в родной московской квартире, то Вал-Валиа-Шак-Мей останутся со мной до конца жизни.
Обратно к бараку нас довели в состоянии полумертвых зомби. Ввалились в казарму всей толпой, тяжело дотопали до койко-мест. Мне едва хватило сил на скидывание сандалетов, глистоскафандра, влажных серых штанов и рубахи. Грязное потное тело должно было беспокойно ворочаться и просить вечерний смузи, но нет. Тупо вырубился, даже не проконтролировав Мажора и остальных приметных соседей по бараку. К счастью, с этой стороны неприятностей не последовало. И страшный первый день активной армейской жизни закончился. Почти.
* * *
Рекрут Кир, Лойская пехотная академия
Да уж, тяжело мне конец того первого дня дался. Теперь-то уж пообвыкся. И вечерние пробежки, и несколько часов строевого топтания переношу гораздо легче. Сегодняшний кросс мы с Зесом и Хасилем пробежали разве что чуть-чуть напрягшись. Уже привычный ритуал с бочкой перед входом исполнил, не теряя достоинства, хотя пил все равно жадно. Брать ковшик вторым (все-таки чуть обогнал Зеса на самом финише) гораздо приятнее. Лениво дождался, пока посудина обойдет три десятка соседей по бараку. И спокойно отправился к плацу. Время обязательного Вал-Валиа-Шак-Мей научился проводить с пользой, анализировал события дня и даже дремать получалось. Впрочем, как мне кажется, именно этого от нас и добивались. Даже падая в жерло вулкана, любой из моих сотоварищей на команду Вал-Валиа перехватит оглоблю и начнет сучить ножками. Полезно для боя строевыми формациями.
Такой же дружной толпой привычно вернулись к родной казарме. Я, кстати, перебрался за прошедшую неделю поближе к выходу, помещение на несколько десятков потных мужиков без окон — это все-таки издевательство. А приползали мы сюда грязными и потными каждый вечер.
Вообще, незамысловатый график нынешней армейской жизни оказался прост как три медяшки, и все прошедшие дни походили на самый первый как... ну не знаю, как девочки из японских мультиков друг на друга. Вместо рукопашки иногда проводили утро в тренировке плотного строевого боя, индивидуальном фехтовании или метании дротиков. Вместо челночного бега могли поставить местную разновидность тяжелой атлетики или скоростной бег. Все остальное повторялось изо дня в день как заезженная пластинка.
Не торопясь развалился на лавке, организм мобилизовал ресурсы с явной неохотой, но ночные развлечения грядут, не интересуясь моими желаниями и степенью готовности. В тот первый день, между прочим, мне спокойно ночь провести тоже не дали.
Глава 7. Охотник
Рекрут Кир, Тропы
Я в ту ночь конкретно озверел, когда понял, что после всех дневных приключений, еще и с ящером в салочки-рассекалочки играть придется. Даже очередное изменение в костюме — какая-то короткая кожанка и похожие на трико штаны — не утешили. Сжал кулаки и, закусив губу, сделал шаг в клубящийся туман, приготовившись показать кое-кому кое-чего.
Боевой настрой чуть сбился, когда понял, что столб с желтоглазками откладывается. Темная Великая наконец соизволила проявить интерес к моей скромной особе. Двухметровая статная фигура в балахоне неподвижно замерла чуть поодаль, бесстрастно всматриваясь из-под скрывающих черты складок капюшона.
— Ум. Оставаться, — брошено было чуть в сторону и даже с некоторым разочарованием.
— Ага, — не стал отпираться. Тем более, сегодня девочка расстаралась, говорила гораздо понятнее.
— Не должно быть. Странно, непонятно.
— Чего это не должно? — решил чуть обидеться.
Капюшон вдруг рывком приблизился вплотную. Алые сочные губы на скуластом не лишенном изящества лице оказались прямо возле меня.
— Хочу. Понять.
Неосторожно посмотрел в бездонные глаза и не смог ответить. Краешком сознания ухватил, что тонкие изящные пальцы скользят по лицу, гладят затылок. Лицо приблизилось, на миг появилось ощущение темного колодца и протекающей перед глазами жизни. Начиная с детских воспоминаний и все дальше, и дальше.
Пришел в себя на коленях. Судя по всему, отрубился буквально на секунду, завалиться навзничь еще не успел. В полуметре, выгнувшись дугой и слегка поскуливая, билась в припадке Темная Великая. Капюшон откинулся и наконец полностью открыл еще недавно симпатичное лицо. Сейчас оно превратилось в кровавую размазанную маску. С моего подбородка упала капля. Кровь. Но, кажется, чужая, забрызгало просто. Бросился помочь катающемуся по земле телу, все-таки девочка. Но тут же остановился. Не потому что существо даже в таком состоянии вызывало трясучку в ногах, просто не знал, чего тут можно сделать. К счастью, Темная Великая избавила меня от душевных терзаний, растаяла прямо на земле. Надеюсь, красавица одолеет свою эпилепсию, вроде не злобливое существо. Хоть и стращала всякими ужасами, и склоняла к неравноценному сотрудничеству, но за непосредственным членовредительством не замечена. Не будем считать тот случай с передозировкой афродизиаками до слюней. Да и сегодняшний наезд больше походил на удовлетворение любопытства, а не на попытку навредить. Тем более, вон оно как все вышло.
Бросил взгляд на то место, где еще недавно билась в припадке моя любопытная знакомая, но туман уже рассеивался, открывая знакомый столб. Сегодня свой прошлый просчет повторять не собирался, хищно улыбнувшись слегка пригнулся, ожидая появления рептилоида. Колдун дернулся на столбе, взирая на меня с каким-то священным ужасом и пытаясь — не очень-то это удобно для привязанного к столбу — отодвинуться подальше.
* * *
Краст, Тропы
Я ждал. Ожидание очень естественно в моем состоянии. Ожидание — это ощущение того, что нечто должно скоро произойти. И я знаю, что скоро бывает разное. Никто не знает этого лучше меня. Иногда скоро проходит за удар сердца, а иногда оно может длиться сотнями лет. Вот, например, ...
Стоп. Мысли путаются, но надо удержать их на главном. Главное — это то, что пойманный в сети грез охотник должен уже появиться. Задерживается. Из-за этого сюда не может попасть Сигмунд. Мой верный Мастер полакса не может попасть сюда, к своему брату и повелителю, из-за этого выродка охотника! Из груди невольно вырвался рык бешенства, на глаза упала красная пелена. Бешено задергался в своих путах, раздирая в кровь истерзанные руки. Стоп. Спокойно. Тяжело дыша, пришел в себя вовремя, еще успею дождаться появления охотника. Главное сейчас — это охотник.
В этот момент волна мощного возмущения прокатилась по астралу, постепенно оформляясь в Крик. Ох! Уже несколько тысяч лет его не слышал. Одно из божеств нашего мира получило сильный если не смертельный удар где-то совсем рядом.
И тут же со свободных Троп в каверну притянулся долгожданный охотник. Хищно улыбнувшись, это существо обратило в мое сторону окровавленную маску лица.
Дыхание сбилось, внутренности перекрутило тугим узлом. Бесценные капли божественной крови, за которые гибли целые рейды орденов, стекали с его скалящейся морды, бесцельно растворяясь в стенах астрала. Безумие! Любое рассудное существо подставило бы длани и впитало в себя эту силу. Но охотник не утруждался, перехватил рукой буквально пару тут же проникших в его сущность капель. И начисто игнорируя остальной Эрхай, размазанный в виде отвратительной кровавой маски по ухмыляющейся морде.
Что это за существо? Теперь уже понятно, что не человек. После дюжины перерождений стало очевидно, что существо равнодушно относится к своей смерти. Не наблюдалось даже тени беспокойства после очередного умерщвления. А уж Сигмунд старался на совесть. Нормальный разумный уже сошел бы с ума (вообще, на это и был расчет), но эта тварь просто развлекалась, раз за разом отправляясь на перерождение с улыбкой на устах. А потом тварь убила Сигмунда! Голыми руками. Боялся, что рассудок брата не выдержит, но тот справился. А вот теперь охотник порвал горло кому-то из большой шестерки! Ну и то радость, ха-ха. Одна их этих двуличных тварей издохла раньше меня! Ха-ха!
Мой сиплый смех оборвался под внимательным взглядом перемазанного кровью чужака. Приготовился к худшему. Худшее — это когда из нескольких выбирают самое плохое. Мой брат, например, в детстве имел редкий талант из пачки разбегающихся гхарков хватать самого тощего и бесполезного. Хотя бывают и другие таланты. Я как-то наградил талантливого задувателя горна. А что? Дело может и не самое хитрое, но сноровки требует особой. Не такой сноровки, конечно, как...
В каверне появился молочный брат. Сигмунд, хоть и посвятил жизнь ратному делу, никогда дураком не слыл и сходу врубился в важность ситуации. Эхо Крика еще гуляло по астралу, а морда охотника была красноречиво перемазана. Сигмунд обеспокоенно зашарил взглядом по моей фигуре. Я успокаивающе отрицательно покачал головой, — это был не мой Крик.
Мастер Полакса бросил угрюмый взгляд на скалящегося охотника и, перехватив свое любимое оружие защитным хватом, отступил поближе ко мне.
Ухмыляющийся чужак, осторожно переступая своей нелепой походкой не-воина, двинулся кругом, не спуская глаз с молочного брата. Дуэль взглядов продолжались всего пару уйсю, потом существо, притворяющееся ребенком, вдруг расхохоталось и махнуло в нашу сторону рукой, ощутимо расслабившись.
Бросил встревоженный взгляд на Сигмунда, но тот и так не терял бдительности. В прошлый раз чужак обманул боевое предвидение, и брат не собирался повторять ошибку.
* * *
Охотник Кир, Тропы
Колдун со своим чешуйчатым другом вели себя сегодня странно. Жались друг к дружке как побитые собачки, одинаково настороженно кося в мою сторону желтыми глазами и не предпринимая никаких активных действий.
Сцена получилась достаточно забавной. Голый, интеллигентного вида дядька, это я про себя, если кто не понял, кружит вокруг двухметрового бронированного рептилоида с секирой и матерого колдунищи, а те робко подергивают плечиками и опасливо на него косятся. Не выдержал и заржал.
Тьфу на них, буду просто игнорировать. Если даже обманут ироды и рубанут исподтишка, то ничего же не потеряю, появлюсь опять здесь же. В несколько шагов подобрался к невидимой внешней стене. На ощупь гладкая и упругая. Подошел вплотную, небольшим усилием вдавил себя в преграду, дышать не получалось, воздух через это не проходил. Попробуем поискать неоднородности.
* * *
Ну вот и тупик. Не физический, ходить кругами мне никто не мешает. Собственно, два раза уже и обошел. Дыр, прорезей, щербинок и углублений не обнаружено. Хотя обшарил буквально каждый миллиметр. Те же два раза. Изогнутость в шар не вызывает сомнений, по крайней мере вверху вплоть до уровня высоты прыжка, а внизу до глубины полуметрового подкопа. Физические свойства исследованы всеми доступными мне средствами. Средств, конечно, не так много: поплевал и помочился через стену, не встретив никаких преград. И чего дальше?
Посмотрел на своих желтоглазых соседей. Чуток расслабились. По прежнему пристально вглядываются в каждое мое движение, но хоть вздрагивать перестали. Попробовать контакт наладить что ли? Раз уж перемирие у нас какое-то образовалось.
Чуть приблизился к ним, наблюдая, как эта парочка подбирается и напрягается с каждым шагом. На полпути плюхнулся на землю, усевшись по турецки. Приглашающе махнул на место перед собой и миролюбиво положил руки на колени ладошками вверх. Чего еще можно сделать? Ободряюще улыбнулся (чего-то их перекосило при этом), ну вот теперь только ждать осталось.
Пауза получилась не особо долгой. Вскоре ящер, изредка бросая взгляды на колдуна, сделал пару осторожных шагов в мою сторону. Дедушка на столбе просвистел что-то предостерегающее, но рептилоид замер только на секунду. И снова начал осторожно приближаться.
Ну и правильно, чего мандражировать-то? В худшем случае материализуется тут немного погодя, делов-то. Но Саламандер ценил свою жизнь высоко, по крайней мере подходил очень осторожно. Очень-очень. Не делал резких движений, не пытался сместиться вбок, будто к хищному зверю подкрадывается. Ну, давай уже, ящерка. Ободряюще ему улыбнулся, Рептилоид отреагировал неадекватно, отпрыгнул на пару шагов. Да и колдун на столбе снова засвистел чего-то опасливое. Странно, в Лагере не замечал, чтобы у них тут улыбки как признак агрессии трактовались, впредь будем аккуратнее.
