— Даэр! Но зачем же они тогда сказали про наследство?
— А что им оставалось делать? Тарлы не валяются на поверхности, их нельзя просто найти. Значит, они либо нашли клад, зарытый где-то в Синих Предгорьях, и тарлов действительно больше не будет, в чём гномы и захотят убедиться, либо...
— Что "либо"?
— Либо эти люди знают, где и как можно пройти за Предел! — Полутёмный, казалось, не заметил скептической усмешки Светлого. — А вот в этом хочу убедиться уже лично я! Поэтому, выбирай. Ты можешь добраться до Торма, Пелли довезёт тебя. Посмотришь на людские земли, попрактикуешься... в чём ты там собирался практиковаться. Купишь нашей спасительнице приличный дом, оставишь ей золота на безбедную жизнь. С меня — половина! А я отправлюсь в сторону Запретного леса один. Люди в плащах собираются держать путь из Дрешта именно туда. Я слышал. Либо мы купим Пелли дом в Дреште и попытаемся разгадать эту загадку вместе.
— Знаешь, в возможность пройти за Предел, я не верю. Но я с тобой! Как ты мог подумать, как тебе в голову пришло, что я тебя отпущу в Запретный лес одного! — Тут Нэрнис понял, что "хватил" лишнего. Даэрос был старше, и разговаривать с ним так не стоило. Но Полутёмный рассмеялся вполне счастливо.
— Ну, значит, ты хотя бы знаешь, что такое Запретный лес! Со Светлым в любом лесу... Эй, Нэрьо, ты покраснел как цветок сиори. Ты что?!
— Даэр, я вообще-то слышал только название этого леса. И ещё — я должен тебе кое-что рассказать о себе.
Расспросы о том, где и, как и сколько жил Даэрос опять откладывались на будущее. А о проблемах надо предупреждать сразу. Точнее: надо было предупредить сразу! Но кто же знал, что на него, как на "владеющего Силой", будут возложены надежды на счастливое завершение небезопасного предприятия в таинственном и почему-то Запретном лесу.
Глава 6
Солнце клонилось к горизонту. Пелли мирно спала в телеге, укрытая плащами, с мешком вместо подушки. Её не разбудила ни остановка, ни забота двух деликатных эльфов, которые заменили ей под головой кофр Нэрниса на бывшее "сидение".
Даэрос выбрал для ночлега густые заросли колючего кустарника, который в изобилии рос в этих местах. Пришлось изрядно постараться и пустить в дело меч Нэрниса. Зато сквозь проход завели телегу, воткнули в землю срубленные колючие стволы с чахлой листвой, и отгородили себя от внешнего мира. Низинный кустарник не лез на холмы, поэтому небольшой пригорок, который они облюбовали, гарантировал Крысаку немного чахлой травы. Дальше начнётся степь, и до ближайшего жилья будет не меньше дня пути. Похоже, Полутёмный и здесь побывал. Он нисколько не сомневался, что дорога накатана так, чтобы пересечь степь в самом узком месте. Вот, воды, было маловато. Эльфам и Пелли хватило бы с лихвой, но ни ранее безлошадный Нэрнис, ни Пелли, привыкшая к тому, что лошадей поят на конюшне, не представляли себе, сколько бурдюков нужно такому могучему существу как Крысак после дневного перехода. А кожаный кофр, использованный вместо ведра, ещё и упускал драгоценную влагу. Правда Нэрнис сообщил, что сможет почуять воду. Даэрос споро выпряг уставшего мерина, стреножил и пустил пастись. Яблоки "скотинка" получит только завтра.
Костёр из сухих веток того же кустарника разгорелся сразу и Ар Ктэль уселся щипать только что убитых им кур.
— Ну, а теперь, пока наша дева смотрит свои сны, рассказывай, милый Нэрьо, почему такой высокородный Светлый как ты, сомневается в своих силах... в лесу.
Нэрнис вздохнул. Ну, как можно не вздыхать, если вся хвалёная сила Светлых эльфов вышла ему "боком".
— Вообще-то Даэр, у меня очень талантливая и сильная семья. Про Нальиса ты уже знаешь. Его картины, оказывается, известны даже у вас. Но он ещё и хороший специалист по воде. Поднять водный вихрь и управлять им часами для него ничего не стоит. Этим он пошёл в нашу Мать. Когда они работают вдвоём... это что-то! — Нэрнис мечтательно закатил глаза. — Мой отец, Нарвис Аль Арвиль, больше склонен к стихии воздуха. Так же как и его брат, мой дядя Далиес, и дочь дяди, моя сестра — Элермэ. Отец увлекается художественной ковкой, мать и сестра неплохо вышивают. Ну, ещё, Элермэ любит танцевать с лошадьми... и она — Вестница. — Нэрнис закончил перечислять все навыки своего семейства и перешёл к главному. — Во мне соединились свойства и тех и других. Не в том смысле, что я вышиваю! Весть я могу только принять. С ковкой у меня тоже ничего не вышло... я про стихии...
— Да я уже понял. Та же ситуация, что и у меня, да? — Даэрос как никто другой мог понять, как тяжело признаваться в собственной несостоятельности.
— А у тебя... что?
— Ну, как что? Закономерный результат! Ни того, ни другого в полной мере. Внутренняя сила Тёмных есть и не исчезает на поверхности. В смысле, при Свете. Могу подковы гнуть, могу... например, Крысаку руками шею свернуть. А раздвигать Силой горные толщи не могу. Я под землёй, как всякий Светлый — ничего не стою. Поэтому моя Мать ушла из-за меня жить на поверхность, в предгорья. Там я хоть как-то мог приспособиться. Ей было так тяжело... Я был гораздо моложе тебя, когда решил уйти и жить сам, чтобы она вернулась в Подгорные Чертоги. Она, кстати тоже вышивает, только — по камню. Видел когда-нибудь такое? Нет? — Даэроса понесло в откровенность. — Так что я без малого сто двадцать лет уже мотаюсь по миру. На ювелира учился у лучшего подгорного клана гномов. Пятьдесят лет назад осел в Малерне. Ходил по городу, прикрывшись капюшоном, чтобы от Светлого не отличали, жил на Западной окраине. Иногда, ради развлечения переодевался в разных людей... — Даэрос скривился, вспоминая что-то мало приятное из прошлой жизни. — Так что: мечами владею, руками убить могу, ногами — тоже, слышу в два раза лучше тебя как всякий Тёмный, синяк могу свести, лёгкий морок напустить — вот и весь набор. Негусто, да? А у тебя что?
Нэрнис получил исчерпывающие ответы, по крайней мере, на некоторые свои вопросы.
— А у тебя братья-сёстры есть?
— Ты что? Откуда? — Даэрос даже перестал щипать курицу, на которой он до этого вымещал обиду на судьбу. — Откуда у меня могут быть кровные родственники, Нэрьо?! Или ты полагаешь, что моя Достойная Мать с моим не менее Достойным Отцом... просто развлеклись? — Полутёмный нехорошо прищурился, а в глазах появился стальной блеск. — Что же у вас за слухи ходят о Тёмных?
— Нет, что ты! Я ничего такого не думаю. Откуда я знал, что твоя Достойнная Мать с Достойным Отцом завели только одного ребёнка? А вдруг был кто-то ещё? Ты же ничего мне о себе до сегодняшнего дня не рассказывал. Но, теперь я понимаю — единственный сын... да-а. Где-то, даже неплохо!
— Это чем же? — Полутёмный никогда не считал, что быть единственным хорошо.
— Да ты себе представить не можешь, каково это — быть младшим! Все уже взрослые — и кровные родичи и дальние. Все уже достойные, опытные. И сострадательные...
— Так что у тебя за способности?
— А у меня все способности. И неспособности тоже. — Нэрнис замолчал.
— Это как так? — Даэрос насадил кур на импровизированные вертела и воткнул палки под углом к костру. Не забыть бы потом повернуть другим боком за такой интересной беседой.
— А вот так... И Сила воздуха, и Сила воды в полном, так сказать, объёме. Когда я вызвал первый водный смерч и воздушный тоже, то... — Нэрнис запнулся.
— То что? — Даэрос не понимал, чего же тогда не хватает этому одарённому Светлому? А он тут перед ним раскрывался до глубины души!
— То наши Сильнейшие не могли утихомирить это безобразие два дня...
— А ты? Сам?
— А я сам не могу и не умею! Непонятно, что ли!?
Даэрос понял, что сейчас увидит небывалое: Светлый эльф будет плакать! Вот так поворот!
— Нет, подожди, Нэрьо, неужели совсем?
— Совсем. Никак. Меня пытались учить. Только каждый урок обходился семье в изрядную сумму. Отец, конечно, понимал, что я тут не причём. Так уж сложилось. Наложилось. Или как сказали Сильнейшие: умножилось. — Нэрнис всё-таки взял себя в руки и перешёл к подробностям. — В итоге, Семейный Совет принял решение не только не учить меня дальше... с меня взяли обещание, что я никогда на землях Светлого Народа не буду использовать Силу. А на других землях — можно, но только если моей жизни будет грозить опасность, и если я предварительно найду себе хорошее укрытие. У меня же ещё проявились неосознанные посылы со стойкой мотивацией...
— А это что за зверь?! — Даэрос не представлял, что может быть хуже неконтролируемой бури.
— Во время последнего занятия наши Сильнейшие, особенно Мастер Аль Дамриль — водник, наседали на меня так, как будто я специально не стараюсь. Толку-то оттого, что они мне полдня рассказывали, как на управление стихией надо оставить большую часть силы? А если я не знаю, где у меня часть!? — Нэрнис опять завёлся. — Я же правда, потихонечку, а оно как начинается! И через меня эта Сила идёт и идёт, идёт и идёт. И либо я просто остановлюсь, а они уж сами как-нибудь стихии успокоят, либо я буду пытаться её удержать, а она будет течь и течь. Я им кричал: "Всё! Хватит!" А они: "Сконцентрируйся! Соберись!" И Аль Дамриль обозвал меня бездарью. Я поднял, как обычно, оба смерча, но воздушный где-то камней черпанул. Я не хотел никому зла! Я и сам удивился. — Светлый всё-таки не сдержался и улыбнулся. — Ты бы видел, как Мастер Аль Дамриль от камней улепётывал... В общем, смерч за ним погнался. Ужас, да?
— Да-а! — Даэрос невольно замечтался. Явиться бы к Тёмным сородичам с таким братом. Он же ничего такого про земли Тёмных не обещал... Фантазия Ар Ктэля услужливо заменила Светлые Силы на Тёмные, а неизвестного Мастера Аль Дамриля на знакомых с детства персон. Сначала в его воображении возник Повелитель Амалирос, спасающий шедевр Великого Живописца от уничтожения стремительно растущим в стене проходом. Следом — глава дома Ар Ктэль, дед, оказавшийся в комнате, весь пол которой, был изрыт свежими дырами никому не нужного размера. Потом — ненавистный Ар Птиэль, который не давал Матери прохода и неизменно заводил разговоры об ущербности её сына, то есть, самого Даэроса и так далее... Ходы возникали в самых неожиданных местах и, если бы куры не начали издавать запах горелого мяса, то вскоре все Подгорные Чертоги превратились бы в мечтах Полутёмного в решето. — Сильно! Но, страшно! А ещё кто-нибудь с такими способностями в семье есть?
— С такими — нет. Дядя Морнин, правда, слегка чудаковат. Но он нормальный воздушник. А причуды у каждого свои. Он всего лишь построил себе дом на дереве на древний манер, стихи сочиняет и никому никогда не показывает.
— А ты откуда знаешь? Раз не показывает? — Не всё же потомку Тёмных эльфов подслушивать. Кто-то оказывается и подглядывает. Да ещё так не хорошо. Стихи — это очень личное. Даэрос тоже писал. Убил бы того, кто сунет нос в его рукописи. — Мой мешок не трогать!
— Даэр, да ты что? Я же был совсем маленький. Забрался к дяде наверх, а там, на столе листы. Я только потом понял, что эти ровные строчки — стихи. Позже, когда подрос. Меня тогда больше интересовал резной камень, которым они были прижаты. Сине-зелёный. С белыми прожилками. — Нэрнис решил сознаваться во всём. — Хотел взять поиграть. Ладно, стащить... Не смотри на меня так! Тоже мне, преступника нашёл, в десять-то лет!
В телеге заворочалась Пелли. Надо было дожаривать "однобоких кур" и укладываться спать по очереди.
— Тише! Мы рано разбудили Пелли. Ну, а что же дети этого дяди? Что они, не могут родителя с дерева снять?
— Да у него никого нет, только сестра, моя Мать. А она не вмешивается. Говорит, оставьте Морнина в покое... Видимо, дому Аль Манриль не дождаться наследников. Дядя уже слишком "сам в себе", чтобы заводить семью. А по способностям с ним всё в порядке. Это я, вот... Воду найти могу. Лучше не призывать. Почувствовать близкий дождь, грозу, бурю, но не пытаться воздействовать. И поэтому меня было решено обучить на специалиста по человеческому мировосприятию и вытекающим последствиям. Ну, ещё те же синяки могу сводить, и "собрать" запах цветов, но тоже слишком сильный. Всё. — Нэрнис приготовился выслушать приговор. От такого Светлого в лесу толку не будет. Там и людей-то нет по его специализации.
— А знаешь... — Даэрос совсем отвлёкся от кур. — Как же я хотел, чтобы у меня были сестра или брат! Лучше брат.
— Угу, младший.
— Любой, какой угодно! Нэрьо, ты себе даже не представляешь, как я счастлив!
Нэрнису показалось, что у Даэроса глаза стали подозрительно влажные. Но способность Тёмных или Полутёмных пустить слезу его волновала куда меньше, чем то, что его, похоже, не оставят в Дреште вместе с Пелли. Он уж как-нибудь постарается не быть обузой. В конце концов, он ещё умеет стрелять из лука. А Даэрос наверняка сумеет из чего-нибудь сделать этот лук. И если за Предел можно попасть, то они попадут. В том, что они обязательно во что-нибудь попадут, Нэрнис нисколько не сомневался.
Пелли выглянула из повозки. У костра сидели два "человека" — усатый и очень бородатый. Бородатый сверкал влажными глазами, отворачивался и вытирал их платком, который прятал в кулаке. А шатен с обвисшими усами старательно делал вид, что ничего не замечает. Чего это они?!
Ни Даэрос, ни Нэрнис, ни, тем более, Пелли даже представить себе не могли, что не менее изумлённо и оторопело взирает на свежую дыру в стене спальни могущественный Повелитель Тёмных Эльфов Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль. Что эта важная персона скачет как заяц, избегая тех мест на полу, где стремительно расширяются сверкающие полированным камнем, ведущие вниз дыры. И обречённо прижимая к груди картину "Восход над горами у водопада", шепчет: "Чего это они?!". А проходы множатся и множатся.
Пелли стойко выслушала предложение эльфов. Её путешествие закончится в Дреште. Будущее больше не казалось неопределённым и загадочным. А в этой неопределённости всё-таки была своя прелесть для девицы, которая оставила всю жизнь в один и тот же час, в одном доме, с одним и тем же распорядком, с заведомо известным финалом своей жизни... Финал жизни в Малерне не вызывал у Пелли никаких сомнений. В один далеко не прекрасный день фар Бриск выставила бы её за дверь. Почему старуха казалась ей, молодой девице, чем-то вечным, Пелли не осознавала. Но видела это именно так: она уходит в нижний город, где пытается прожить на свои скудные накопления. А потом... а потом она умрёт, что вполне естественно. И вот теперь ей собираются купить дом, в котором она сама будет хозяйствовать, сама будет распоряжаться очень и очень большими деньгами. А всё же, грустно.
Умом она понимала, что надо прыгать от счастья, выражать восторг, но ей хотелось совсем другого. Ей хотелось ехать в неизвестность бесконечно долго. А дом... если это будет действительно добротный дом, она никогда не сможет полюбить. Пелли считала, что под крышей каждого богатого дома есть своя "Малерна". И если она будет жить в таком доме, значит, она и будет "Малерной" или однажды ей станет — старой, склочной, жадной.
