Путь домой

Однако на постоялый двор ехать не пришлось — в усадьбе Петра, не задавая лишних вопросов, тут же разместили в чистой и просторной комнате, вполне прилично обставленной и с огромной кроватью. Баня, как оказалось, тоже была истоплена — их ждали и, хотя рассчитано все было на помывку конвоя боярыни, помыться удалось без проблем. И вообще, какие могут быть проблемы, если готовят баню на десятерых, а моешься один?

Когда курсант, чистый и распаренный, вышел из бани, оказалось, что его одежду уже постирали и развесили сушиться, а вместо нее выдали широченную рубаху и такие же портки. Одевшись, Петр стал отличаться от местных разве что ростом (хотя, если честно, попадались ему здесь люди и повыше), да оружием, с которым он в первый момент даже не знал, что делать. Никто здесь оружия, кроме ножей, не носил, однако Петр, подумав, плюнул и на местные обычаи, и на то, что в таком виде будет выглядеть глупо, перепоясался ремнем с бластером, поудобнее утвердил на бедре палаш и прошлепал босиком к себе в комнату.

Там его уже ждал ужин, на столе в огромном подсвечнике горело штук двадцать свечей — за окном уже темнело. Ужин был не то чтобы изысканным — Петр уже заметил, что особым разнообразием местная кухня не отличалась — но обильным и вкусным. Умяв огромную тарелку жареной картошки с мясом и слопав непривычного вида и непривычного же вкуса салат из местных овощей, Петр сыто рыгнул и, откинувшись на спинку кресла, поискал глазами что-нибудь покрепче воды. Увы, такового в пределах видимости не наблюдалось, и курсант было загрустил, но, как оказалось, преждевременно.

Дверь открылась без стука, и на пороге обнаружился хозяин всего этого великолепия. В смысле, поместья вообще и дома в частности. Боярин, короче. Петр на его появление внешне никак не отреагировал — как сидел, так сидеть и остался, но внутренне приготовился к любому развитию событий, а пока что принялся боярина внимательно изучать.

А ничего мужик боярин — лет тридцати, высокий, пожалуй, самую малость пониже самого Петра, крепкий в кости, с короткой черной бородой. Девкам нравиться должен. Лицо умное, холеное, а вот руки крепкие, в мозолях... Ну правильно, воин — меч, топор и все остальное. Это ведь только со стороны кажется, что воин кроме как оружия ничего знать не должен. Должен, еще как должен. И топор плотницкий, и молоток сапожный, и банальную швейную иглу, не говоря уж о весле или там штурвале корабля. Пусть не так, как те, кто этим всю жизнь занимается, но владеть всем этим нехитрым набором воин должен. В походе может случиться всякое. Никогда неизвестно, что тебе потребуется не для победы даже, а для того, чтобы просто выжить.

Боярин между тем столь же беззастенчиво разглядывал Петра. Одет он, кстати, тоже был по домашнему, оружия не было — да и зачем оно ему? Такие воины сами по себе оружие, а у себя дома ему и вовсе нечего было бояться. Наконец, видимо, удовлетворившись увиденным, он решительно подошел к столу, придвинул стул и уселся. Ловко достал из принесенной с собой корзины бутылку вина, со сноровкой, выдававшей немалый опыт, извлек пробку, набулькал по кубкам.

— Ну, будь здрав!

— И тебе не болеть, боярин.

Вино оказалось неплохим. Не блеск, конечно, но для провинциального княжества — очень и очень. Да и то сказать, большим ценителем Петр не был, тем более, местных вин. Может, это было здесь самым писком... Выпили, с аппетитом закусили.

— Итак, Петр Иванович, я так полагаю, мне надо поблагодарить вас? Хотя Марфа Васильевна вами сильно недовольна.

— Насильно мил не будешь.

— Да ладно, я даже рад, что ее кто-то хоть немного осадил. Была женщина как женщина, а в последнюю пару лет будто подменили.

— Маразм в голову ударил.

— Скорее, власть почувствовала. Ладно, хрен с ней. Сейчас нам надо о вас поговорить.

— А что обо мне говорить? — Петр чуть пригнулся и внимательно посмотрел в глаза собеседнику. — Хотите, я скажу, о чем вы думаете после разговора с выжившими дружинниками?

— Ну, попробуйте, — боярин посмотрел на Петра с неподдельным интересом.

— Да легко. Только скажите, у вас много врагов?

— Ну... Хватает.

— Итак, у вас куча врагов. Подобраться к вам так вот запросто они вряд ли могут — если вы не дурак... а впечатления дурака вы не производите, то контрразведка у вас есть, людей вокруг немного и чужаков вы не привечаете. А сейчас обнаруживается человек, который, просто проходя мимо, оказал вам услугу. Вы его, то есть меня, принять должны с распростертыми объятиями... Словом, вы подозреваете, что нападение было инсценировкой и меня к вам банально внедряют. Я прав?

— Ну, без деталей, конечно, но... Да.

— Ну так не волнуйтесь зря, на фиг вы мне не нужны. Вообще, зря меня уговорили сопроводить ваших женщин. Завтра я планирую убраться отсюда как можно дальше.

— Ясно, — боярин в задумчивости потер подбородок — похоже, бороду он отпустил недавно и не избавился еще от этой привычки. — А куда, если не секрет, вы идете?

— Не секрет. На восток.

— Понятно. Вы знаете, что в двух днях пути горы, а осенью там не жарко?

— Естественно.

— Карта есть?

Петр кивнул, вытащил из сумки карту, уже изрядно засаленную, потрепанную и начавшую ломаться на сгибах. Разложил на кровати — все-таки карта была большой и не слишком удобной. Боярин посмотрел, кивнул уважительно:

— Хорошая карта, подробная. Чтобы добраться до гор, вам надо было...

— Я знаю. Повернуть на развилке.

— Именно. Два дня пути. Через горы ведут два прохода, здесь и здесь, оба достаточно удобны...

— Здесь указаны три.

— Третий... В общем, этой дорогой не пользуются уже с незапамятных времен. Пожалуй, почти с того самого времени, как наши предки прилетели сюда, или, может, немного меньше.

Ар-ригинально. Какой-то провинциальный боярин знает, откуда на планете появились люди. Похоже, стоит быть осторожнее.

— Почему не пользуются?

— Она ведет через мертвый город. Это был первый город на нашей планете... Если верить слухам, конечно.

— А почему он мертвый?

— Не знаю, но люди оттуда ушли, и никто туда не ходит. Проклятое место, а что?

— Да у меня на хвосте, подозреваю, висит погоня, а горы — идеальное место, чтобы оторваться.

— Что за погоня? — взгляд боярина стал острым и холодным настолько, что им можно было замораживать снег.

— Да тут, по соседству, в Нововладимире со святошами поцапался.

— А, — облегченно и деланно-небрежно махнул рукой боярин. — Я-то думал, что серьезное. Не волнуйся, вояки они так себе, а в горах работать не умеют вообще. Мы с ними воевали пять раз, и каждый раз били, тварей.

М-дя... Уважение к священнослужителям здесь отсутствовало, похоже, напрочь. Да и то сказать, в поместье церкви не было. Ни одной! А почему? Именно это Петр и спросил.

— Князь, — покровительственно улыбнулся Тихомиров. — Ну, вы из диких мест, вам простительно... Наши предки прилетели на эту планету из других миров. Многие... Большинство про это забыло, но мы-то, потомки солдат Российской Империи, которые сопровождали мирных людей, обязаны про это помнить! Я не знаю, что произошло, и почему мы остались здесь одни, без связи, почему утратили то, что знали и умели, но хотя бы то, что сохранили, обязаны сберечь. Так вот, князь, наши предки прошли сотни миров, и нигде не встречали богов, хотя сами были сильнее их. Неужели, зная это, мы сможем без смеха наблюдать за потугами наших доморощенных попиков? Это — для тупых крестьян, не для нас. Да и вы, кстати, не все забыли, я же вижу. Почему скрываете это?

Так, все вставало на свои места — и дисциплинированность местных, и их поведение. А вот как боярин раскусил, что курсант — не обычный человек? Впрочем, тот увидел замешательство курсанта и пояснил:

— У вас бластер на поясе. В нашем арсенале есть несколько подобных. Правда, не действующих — давно кончился заряд.

— Наследство предков, — стараясь быть невозмутимым, отмахнулся Петр. — На стене висел много лет — мы ведь ни с кем не воевали.

— А, — сразу потерял интерес боярин. — Понятно. Ладно, я умею быть благодарным. Вы, князь, получите теплую одежду, припасы и подробную карту перевалов. Когда отправляетесь?

— Завтра утром.

— Хорошо, я дам провожатых.

— Не стоит, я привык двигаться один.

— Как знаете. Ладно, спокойной ночи.

С этими словами он покинул Виноградова, который следующие пол ночи раздумывал над тем, что не все так однозначно с этой планетой, как было написано в отчете исследователей, а вторую половину бессовестно продрых, решив, что ему-то до этих непоняток дела, в общем, и нет.

Боярин не обманул, хотя Петр и опасался, что у того соблазн завладеть ценной вещью, сиречь бластером, может перевесить порядочность. Обошлось — утром в комнату принесли завтрак, чистую и выглаженную одежду, и вскоре Петр уже выезжал за ворота. Вышел Тихомиров с женой, пожелали счастливого пути, Сергей тоже попрощался, передал благодарности от лежащих сейчас в местном госпитале друзей. Даже боярская теща вышла — и извинилась. Видать, нормальная все же женщина была, просто нервы вчера сдали...

До развилки его все же проводили, ну а дальше он поехал уже сам, понукая коней и стараясь хоть немного нагнать упущенное время. Ему совсем не хотелось вновь сталкиваться со священниками. Не то чтобы курсанту претило убийство — при нужде он бы положил, не задумываясь, и вдесятеро больше народу. Просто наверняка после предыдущей неудачи за ним послали спецов посильнее, должно же в Нововладимире найтись хоть какое-то число бывалых солдат. Не факт, что удастся поймать их в засаду, да и неизвестно, когда они догонят — то ли через неделю, то ли уже через час, поэтому стоило просто отрываться, след, уводящий от Виктории, он протоптал изрядный, и пора было озаботиться собственной безопасностью.

Петр не знал, что на следующий день после его отъезда кавалькада из полусотни всадников влетела в поместье боярина Тихомирова, и потребовала, чтобы им указали, куда отправился некий преступник... Увы, священники всегда отличались болезненной уверенностью в собственной исключительности и в том, что им все вокруг чем-то обязаны. Когда их визгливые вопли стихли, обиженный до глубины души боярин решил сделать доброе дело и помочь человеку, который помог ему самому и не потребовал ничего взамен. В две сотни арбалетов расстрелять церковную гвардию было проще, чем отнять конфетку у младенца. Хе-хе, вы попробуйте отнять конфетку — ору будет... А тут и не пискнул никто — не успели.

А курсант об этом не знал, он торопился и через два дня, выехав из скрывающего все вокруг леса, увидел, наконец, горы...

Красивые были горы. Не слишком высокие и с не самыми крутыми склонами, но уже несущие снежные шапки. Первый снег, который Петр видел на этой довольно теплой планете. Судя по карте, горная цепь была и длинной, и довольно широкой, и перевалы закрывались только на зиму. Петр рассчитывал успеть миновать их намного раньше.

Растительность вблизи гор сильно изменилась. Теперь это были обычные земные сосны, ели и лиственницы, уверенно теснившие эндемичную флору. Судя по всему, климат здесь был им весьма благоприятен.

А климат был, честно говоря, мерзкий — мало того, что вблизи гор оказалось намного холоднее, так еще и непрерывно лил мелкий, противный дождик. Сыро, промозгло, да еще и с лошади надо слезать с повышенной осторожностью. Один раз Петр, торопливо слезая по нужде, этим пренебрег — и угодил ногой прямо в центр небольшой, но на диво глубокой и грязной лужи. Изгваздался весь, да еще в ботинок воды набрал, хорошо хоть на ногах удержался — а то бы пришлось ехать дальше с мокрым задом.

Здесь, у подножия гор, был расположен последний постоялый двор — следующий ожидался только с другой стороны. Вокруг расположился то ли маленький поселок, то ли большая фактория, в которой можно было купить все необходимое для путешествия через горы по абсолютно грабительским ценам. Курсанту было проще — у него почти все, что требовалось, было с собой, а вот кому-то явно пришлось хуже — на его глазах несколько мужчин, отчаянно матерясь, вышли из дома с вывеской, говорящей о том, что в доме этом торгуют мехами, и, разбрызгивая воду сапогами, зашагали в сторону постоялого двора. Судя по выражению их лиц, "обули" незадачливых путешественников в этом магазине знатно.

Ну, Петру было проще — купить ему надо было разве что продукты, поэтому он направил свои стопы непосредственно на все тот же постоялый двор, не отвлекаясь на магазины. Там, сняв за бешеные деньги комнату на ночь и заказав сомнительных вкусовых достоинств ужин, цена которого сделала бы честь самому дорогому ресторану в недешевом Вегасе, Петр засел с этим самым ужином и кружкой пива в углу зала. Дороговизна его не смущала, поскольку денег пока хватало, а задерживаться в этом клоповнике он не собирался, так что настроение было вполне приличным.

Народу было немного — не сезон, видать. А может, просто отпугивала людей дороговизна. У стойки цедили пиво явно местные — и одеты похоже на прыгающего за стойкой хозяина заведения, и не платили они, как обратил внимание Петр, ни копейки. В углу засели, злобно цедя пиво, те самые мужики, что совсем недавно потрясли Петра шедеврами изящной словесности, ну и еще один стол был занят шестеркой каких-то типажей бандитской наружности — то ли грабители караванов, то ли охранники, то ли то и другое вместе, в зависимости от ситуации. Крепкие мужики, мышцы прямо выпирают, одеты разномастно и не слишком опрятно, но оружие, как успел заметить Петр, у всех в полном порядке и весьма добротное. Пожалуй, любой из них мог бы поспорить за титул "самый полный ходячий арсенал года", возникни у кого-нибудь мысль провести столь дурацкий конкурс, столько на них было навешено железок не всегда понятного, но явно убийственного назначения.

К сожалению, спокойно посидеть и отдохнуть перед дальней дорогой у курсанта не получилось, и виноваты в этом оказались те самые увешанные оружием недоумки. Ну и скверный характер самого Петра, разумеется, хотя как раз он-то в последнюю очередь, ибо вначале курсант сидел тихо-мирно и никого не трогал. Однако, в отличие от остальных посетителей, на которых останавливались мутные взгляды уже изрядно подвыпивших бугаев, вел он себя абсолютно нестандартно. Если все нормальные люди старались сразу стать как можно менее заметными и, пускай и заработав пару-тройку презрительных взглядов, избежать неприятностей, то курсанту было на окружающих плевать с высокой колокольни. Я вас не трогаю — вы меня не трогайте, а до ваших мыслей и чувств мне, как до ближайшей военной базы. Парсеков сто... К сожалению, подобное безразличие нравилось не всем, а затуманивающий мозги алкоголь сильно притупил чувство самосохранения некоторых морально неустойчивых личностей.

— Т-ты, благородный! Что ты тут делаешь?

— Сижу, а что? — спросил Петр, внимательно рассматривая склонившегося над столом верзилу. Выглядел тот устрашающе, но от курсанта не укрылась и некоторая скованность движений, и то, что меч явно был непривычен здоровяку. Да и, судя по тому, как он вел себя в компании товарищей, говорило о том, что в их иерархии его место шестое — в прямом и переносном смысле. Похоже, деревенский увалень, для которого этот поход как бы и не первый, вот и не обтерся еще. Интересно, сам решил задраться, свою удаль показать, или остальные подговорили? Они-то, кстати, как раз смотрят с легкой настороженностью — дворянин, при оружии, да еще и практически трезвый... Да что там практически — вполне трезвый, мужчине кружка пива не доза. В случае схватки может оказаться довольно неприятным противником, вот и послали молодого прощупать почву. Кулаки-то чешутся...