| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Хира...
— Еще одно слово — убью. И почему, млять, не вырвала тебе кишки, когда была возможность? А-а-а!!
— Хира...
Прислужница издала странный хрюкающий звук, сжала свое лицо ладонями и с напускным безразличием пробормотала:
— Ладно. Что, мастер?
— Не ревнуй.
Она тяжело выдохнула и схватилась за грудь, бледнея на глазах.
— Что-то мне... нехорошо...
— Не думай, что так легко отделаешься. Твое поведение — отвратительное. А задумка со сном — мерзость.
— Да-да. А сама я мразь, сволочь, сука, падаль, гниль...
— Замолчи, — я положил руку подруге на плечо, и та даже не особо вырывалась. — Ты гораздо лучше, чем тебе говорили бывшие.
— И говорили не просто так, идиота ты наивного кусок.
— У плохого хозяина собака кусается.
— О да, — демоница закатила глаза. — А ты, конечно же, хороший.
— Нет. Я не хочу быть твоим хозяином. Я хочу быть твоим другом.
Хира схватилась за живот и согнулась в три погибели, делая вид, что вот-вот вырвет. Браслет дрогнул, но оценить результат задушевной беседы не успел — по грязи подворотни шлепала девчонка, которую спас от насильников.
— Мастер Артур! — крикнула она, махнув рукой. — Мастер Артур!
— Как ты меня нашла? — шагнул навстречу, поглядывая за спину незваной гостьи — не скачет ли следом хвост.
— Люди... подсказали. Там, там... — незнакомка указала в сторону площади, тяжело дыша после долгого утомительного бега. — Мэр собирается на рассвете казнить мятежников!
Глава 12. Пряники кончились
Фиал был полон до краев, но я не стал изгонять суккубу, а велел присматривать за Ингрид и ни при каких обстоятельствах не выпускать наружу.
— А если попытается прорваться? — хмыкнула Хира. — Можно ее побить?
— Можно ты хоть на минуту перестанешь ерничать?
— Нет.
— Свинтуса ответ.
Демоница приподняла пальцем нос и хрюкнула.
Спорить с этой занозой себе дороже, а времени в обрез. Натянул шляпу на лоб и поспешил за девушкой, щеголявшей в точно таком же голубом платье, как и при первой встрече — очевидно, с гардеробами массовки разработчики не заморачивались. Эх, пообщаться бы с гениями, сотворившими такое, но всему свой черед, а пока надо спасать друзей.
На главной улице царило нетипичное для раннего утра оживление, но со вчерашними погромами ему не сравниться. Пятерки стражей ходили по домам, стучали дубинками в двери и зычными выкриками гнали жителей на казнь — пока что в качестве зрителей. К гадалке не ходи, Ариша решила устроить показательную порку, а для любой демонстрации силы и власти характерны две неотъемлемые черты: затащенная силком толпа и запредельная жестокость экзекуций.
Многие люди брели на площадь с перебинтованными головами, и на повязках алели пятна свежей крови. Одни бедолаги прихрамывали, другие поджимали руки с грубо наложенными шинами, у третьих лица выглядели как ежевика в микроскопе — все в темно-лиловых шишках. Город тоже пострадал после беспорядков — на обочинах валялись расколотые бочки и опрокинутые телеги, стены тут и там потемнели от огня, а в подмерзшей поутру грязи виднелись отпечатки скрюченных тел в окружении следов тяжелых сапог. Здесь кого-то искалечили. Там, судя по кровавым ошметкам, забили насмерть. Чуть дальше виднелись очертания лежащей ничком женской фигуры с прилипшими обрывками платья и панталон — комментарии, как говорится, излишни.
Казалось, само небо недовольно творящимся беспределом вот и хмурится все сильнее. Холодный ветер с моря, слякоть и колючая морось — зато хоть костры разводить не станут.
— Эй! — спутница схватила за руку и оттащила с пути скрежещущих сбруей дуболомов. — Не зевай.
— А... ага... — ждал, что блондинка отпустит ладонь, но та сжала еще крепче. Что же, вот и повод познакомиться. — Как тебя зовут?
— Анка.
— А я... в смысле...
Девушка нервно улыбнулась — вряд ли ее заботит болтовня ни о чем после всего пережитого и того, что только предстояло пережить.
Чем ближе подходили к площади, тем гуще собиралась толпа, а на подступах к лобному месту и вовсе пришлось поработать локтями, чтобы пробраться хотя бы в третий ряд. Никаких проблем из-за этого не испытывал — к ботам давно привык и больше заботился мыслями о соратниках. Вернее, не о них самих, а о том, как поступлю, если Ариша прикажет их казнить. Ведь это уже не мобы, не полигоны и не строки кода, это живые люди со своими судьбами, нравами и предпочтениями. Могу ли я допустить, чтобы взбесившийся искин убил друзей? Нет. А как я могу ему помешать? А хрен знает. Изначально планировал завести толпу и сорвать кровавое представление, но глядя на избитых, изнуренных голодом, угрюмых зомби, вряд ли стоило рассчитывать на сколь-нибудь полезную поддержку.
Вокруг фонтана возвели широкий помост из выставленных квадратом и застеленных досками бочек. На виду осталась лишь статуя — мраморный демиург взирал на грядущее действо пустыми глазами. Слева от "сцены" стояла плаха, на ней сидел голый по пояс здоровяк, держа меж ботинок топорище размером с блюдо для фруктов. Справа высились колодки на одну персону, а по центру — прямо под безмолвным наблюдателем — разместили красивое резное кресло. Угадаю с одной ноты, чья гнилая задница на него усядется.
Неподалеку от ворот квартала знати припарковали телегу с высокой клеткой, куда как килек в банку набили арестантов — молодых и совсем старых, мужчин и женщин, прилично одетых и нищих в обносках. Все они поверили мне и вот к чему это привело. Но как ни всматривался, так и не заметил ни Леру, ни Ермака. Либо Ариша припасла их под занавес, либо вообще не собиралась убивать, а использовать как рычаг давления. Хотелось бы верить, да верилось с трудом.
Трибуну от зрителей отделяли четыре кольца стражи, причем последними стояли лучники, а значит, никакой пощады ждать не придется. Вдобавок, вдоль главной улицы вытянулась колонна в два десятка бойцов, не меньше, и все с боевым оружием — кистени, мечи, шестоперы. Так что я мог закатать губу не только на восстание, но и даже на обличительные выкрики из толпы, ведь горлопану скорее всего тут же укоротят язык по кадык. Первой волны беспорядков мэр явно не ожидала и чуть не упустила ситуацию из-под контроля, зато теперь подготовилась держаться за власть до конца, не жалея ни своих, ни чужих. Хотя по большому счету тут все были свои, кроме одной — бледной тощей мымры по фамилии де ла Кюр.
Вспомнил говно — вот и оно. Со стороны крепости на площадь вышла небольшая, но вне всякого сомнения пышная процессия. Первым шел стриженный под горшок чопорный писарь (не знаю, как его зовут, но так и просилось прозвище Залупоголовый) со свитком приговоров на вытянутых ладонях. За ним шествовала Ариша в красном бархатном платье, расшитом крест-накрест золотыми нитями, на пересечении которых поблескивали алмазы величиною с горошину. Зуб даю — купила на казенные (читай, краденые) деньги. Налицо нецелевое расходование налогов — не по масти судье крохотного портового города одеваться как императрица. И не стесняется, сука. Совсем народ за дебилов держит. Еще и патлы свои жидкие завила в высокий, похожий на кучу дерьма бублик, а уж цацками обвешалась что шаман амулетами. И колье, и цепочка, и шелковый коллар на тонкой длинной шее, а мочки аж обвисли от тяжеленных сережек в виде четырехконечных звезд.
Подсчитывая, сколько тысяч золотых монет перла на себе воровка, не сразу заметил плетущуюся следом Леру. Рыцарь в целом выглядела нормально — ни побоев, ни следов пыток, но из одежды на ней был только стальной ошейник, который за две цепи держали ухмыляющиеся стражники. Девушка шла с гордо поднятой головой и расправленными плечами, не прикрывая большую, но высокую и крепкую грудь с темными сморщенными от холода сосками. То ли не стеснялась неписей, то ли не знала, что я окажусь в толпе, то ли решила показать всем стальной характер и презрение к смерти.
Хотел отвернуться, но все же задержал взгляд на спортивных бедрах, упругом животике с бурым треугольником внизу, и длинных, натруженных ножках. Чудо как хороша. Валькирия. Амазонка.
— Бедная... — шепнула Анка.
Эти слова вернули в чувство. Все-таки пришел не на стриптиз, а на казнь, и думать надо о спасении красотки, а не о том, что сделал бы с ней наедине да при свечах. Вот только как поступить? Рискнуть натравить народ на стражу? Вряд ли босота сумеет не то что прорваться к сцене, а хотя бы смять первый ряд. Зато меня сразу вычислят и замочат. Фак.
Пока Ариша устраивалась в кресле, не находя места здоровенной как простыня юбке (как ослицу не наряди — единорогом не станет), Залупоголовый вышагал на край помоста и с важным видом развернул свиток, держа его на вытянутых руках так, словно бумагу посыпали сибирской язвой.
— Всем внимание! — пискляво вякнул самозваный герольд. — Поприветствуйте достопочтимую и уважаемую госпожу де ла Кюр, вашу кормилицу, защитницу и последнюю надежду!
Толпа молчала что та статуя, и "дублеты" тут же грохнули оружием в щиты. И все равно люди кричали и размахивали руками без намека на энтузиазм. Еще бы — мразота пару дней на троне, а уже корона до звезд, и руки по плечи в крови бедняков. Интересно, в Ириноре вообще есть централизованное управление? Куда смотрят царь, воевода, всякие ревизоры и проверяющие? Всем до фонаря на законы или это просто условности игромеха?
— Тишина! — прикрикнул писарь, будто народ бесновался при виде повелительницы, словно малолетки на концерте Билли Айлиш. — Слушайте все! После вчерашней позорной смуты, подготовленной подстрекателями и шпионами Нижнего мира, госпожа де ла Кюр приказала восстановить порядок. И порядок был восстановлен!
Залупоголовый замолчал и отступил на шаг — неужели взял паузу для бурных аплодисментов? В ответ на гробовую тишину стражники пуще прежнего застучали в щиты, и смертельно уставший от бед и передряг люд вразнобой захлопал в намозоленные ладоши.
— Нашим доблестным стражникам удалось убить полтора десятка приспешников Тьмы! У всех в карманах нашли приказы нападать на мирных жителей и дозоры, грабить, насиловать, жечь дома и всеми силами ослаблять оборону нашего родного и любимого города!
Я хмыкнул, ничуть не удивившись откровенной лжи.
— Узрите! — писарь достал из кармана "флаер" и вознес над головой, будто собравшиеся могли разобрать с такого расстояния хотя бы буковку. — Почерк похож на демонические руны, а бумага пропахла серой!
Ну, хоть тут не сорвал — большинство листовок написала Хира, попутно кроя меня трехэтажным матом.
— И каждое поганое нечистое послание подписано литерой "Л"! Надо ли говорить, какое имя начинается с нее? — болтун замолчал, втянув побольше воздуха, затем вытаращил глаза и кукарекнул: — Легат!!
Толпа изобразила вялый вздох удивления. Вообще-то, не "Л", а "А", но кто разглядит? А надо будет — тут подотрут, там подкрасят, и выйдет нужная буква, а вместе с ней и нерушимое доказательство. Впрочем, ничего нового.
— Что же! — возопил глашатай. — У нас есть чем ответить Владыке преисподней! Пусть знает — славных жителей Хаб-Харбора и верных подданных Иринора не сломить, не подкупить и не запугать! В ходе вчерашнего постыдного бунта и последующих обысков, бойцы лейтенанта Кимана раскрыли целую ячейку предателей, готовящих новую попытку переворота! Вот эта тварь в колодках — из верхушки слуг Тьмы, одна из четырех всадников раздора, голода и смерти! Второй ублюдок ждет своей участи, а последнюю пару мы изловим очень скоро. Никто не скроется от справедливого возмездия, ведь недаром госпожа де ла Кюр прежде успешно трудилась судьей!
Бум-бум-бум! Хлоп-хлоп-хлоп...
— И не польститесь ее красотой и формами! Это — замаскированная бесовка, чудище в бабьем обличии! Но мы знаем, как вывести всех гадов на чистую воду. Господин палач, ваш выход.
Мужик в одних кожаных портках нехотя встал, потянулся и расправил плечи. Воткнул топор в плаху и взял из-за пенька свернутый змеей кнут. Взялся за рукоятку, примерился, щелкнул. От звука удара вздрогнул даже я, хотя стоял шагах в сорока от настила. Верзила собрался лупить этим живого человека? А игра не слишком далеко зашла? Реализм реализмом, но тут явный перебор!
— По прямому распоряжении достопочтенной госпожи де ла Кюр, эта гниль приговаривается к побиению кнутом! Сечь будут до самой смерти, либо! — Залупоголовый поднял палец. — Покуда главный зачинщик и смутьян по прозвищу Артур не сдастся в руки закона!
Вот теперь народ охнул совершенно искренне, даже я приоткрыл рот, чувствуя холод и дрожь Анкиной руки.
— Ежели воевода бунтарей выйдет к страже, госпожа де ла Кюр обещает заменить смертную казнь пожизненным заключением! Это касается и самого так называемого Артура, и всей его нечистой когорты! Мы знаем, что приспешник Тьмы где-то рядом, так что времени на размышление — десять ударов! Торопись, убийца, вряд ли твоя бесовка протянет дольше. Если же не внемлешь столь щедрому и благородному предложению и каким-либо образом попытаешься помешать экзекуции, девке сей же час отрубят голову! Господин палач — начинайте!
Млять... Думай, думай, думай! Взять и сдаться в надежде на отсрочку? Да фиг, а не отсрочка, от действительно опасных для власти людей избавляются при первой же возможности, а не держат взаперти. Вожак сопротивления за решеткой — это, во-первых, постоянная вероятность побега, а во-вторых, вдохновение сторонников на вооруженную борьбу. И не говорите про статус мученика. Это ничто по сравнению с живым кумиром, ведь рисковать головой ради мертвеца — такой себе стимул. Я даже не был уверен, что нас хотя бы довезут до крепости, а не прикончат прямо на площади.
— Раз! — с ехидным удовольствием крякнул мужик.
Свистящий кончик быстрее ветра упал на ягодицу, оставив на бледной коже алую полосу — точно краской мазнул. Лера взревела угодившей в капкан медведицей, рухнула на колени и засучила ногами. Дрожа всем телом, роняя слезы из выпученных глаз, с кровавыми подтеками на стиснутых до скрежета зубах, девушка искала помощи в оцепеневшей толпе, но видела лишь мечущуюся радужную пелену.
Я непроизвольно шагнул вперед, но Анка потянула за руку и взглянула на меня вышедшими из берегов голубыми озерами.
— Не надо...
А что надо? Хорошо еще палач не спешил бить, пробуя ногтем бурое жало кнута и самодовольно ухмыляясь. Наверное, загодя велели растягивать процесс, чтобы выманить меня прежде, чем Лера... умрет, ведь ничего хорошего от замученной до смерти пленницы де ла Кюр не выгадает. Ей нужен именно я, а друзья — отличный инструмент для получения желаемого.
— Два!
Рана с ровными, как от скальпеля, краями пересекла спину поперек хребта. Бедолага уже не ревела — выла, пуская кровавые слюни, закатывая глаза и запрокидывая голову, насколько позволяли колодки. Ее трясло так, что весь помост ходил ходуном — какие там десять ударов, она и третий не вытерпит!
Плевать! Сил нет стоять и смотреть, как истязают ни в чем не виновную девушку. Будь что будет. Между овцой и тигром выбираю последнего.
— Стойте! — заорал, протиснувшись к оцеплению и скинув шляпу. — Хватит! Я — Артур!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
