Маруся. Попасть - не напасть

Ладно.

Можно и со стороны помогать. Дело житейское. Переводы посылать или еще что — придумаем, как будет лучше. А пока...

Я подошла и закрыла девушке глаза.

— Прости меня.

За что?

За то, что оказалась рядом. За то, что не смогла спасти и помочь.

За то, что уцелела.

Оставшиеся в живых всегда винят себя, и сейчас я это понимала. Несчастный случай — и только, коса смерти проходит рядом, и — вот.

Он вчера не вернулся из боя.

А ты вернулся, и вроде бы все осталось таким же, или вдруг стало совершенно другим.

Ты выжил.

А кто-то другой отправился домой грузом-200, и можно рыдать по этому поводу, а можно радоваться, что ты жив.

Радоваться мне определенно не хотелось.

— Прости меня, Мария. Я обещаю, я позабочусь о твоих родных. Не знаю пока, как именно, но я обещаю тебе — это теперь и моя ответственность. Я их не брошу. И... пойми меня правильно. Я возьму твои документы и твое имя. Но не ради денег. Думаю, сейчас ты там все уже знаешь — у меня нет другого выхода. Я просто очень хочу выжить.

Ни ответа, ни отзвука.

Может быть, душа сразу уходит. А может, и просто не отзывается, я ведь не некромант. Ну... могла бы. Как сказал Андрей Васильевич, шансы были. Но пробовать сейчас что-то?

Увольте...

И так голова кружится, меня подташнивает...

А что с моими силами?

Я положила ладонь туда, где видела огоньки. Медленно провела сверху вниз.

Оно пульсировало.

Смотреть на себя я не стала, не хотела перенапрягаться еще больше, но ощущение было такое...

Как это называлось в каком-то романе из тех, что обожали мои племяшки?

Раскачка, вот.

Чем-то это напоминает физические упражнения — чем больше ты качаешься, тем сильнее становишься. А я... я за последнее время выкладываюсь второй раз.

Первый — во дворце.

Второй — сейчас.

Лучший способ развития магического источника, выложиться, что есть сил. Это я еще не знаю, что именно утворила моя предшественница и почему попала в больницу.

Мне повезло два раза. Первый раз — чистое везение, второй — житейская смекалка и образование. Хорошо хоть что-то я про почвы помню. Немного, но мне хватает...

Ежь твою рожь!

Где все справочники заклинаний, книги по прикладной некромантии, мастера Шаолиня и прочие радости-гадости? Даже элементарного Хагрида — и того мне не полагается!

Ничего.

Никто меня учить, озадачивать и благословлять на подвиг не собирается. Как хочешь, так и крутись. Самостоятельно.

Не нравится?

Можешь благородно помереть. Уже раза три как могла.

Первый — еще в больнице, ну и два других... нет уж! Обойдемся без похорон. Я готова только к смерти от старости, лет через сто. А лучше — двести.

И хорошо, что надо мной нет никого, кроме Бога. Я сбежала от ответственности, от титула, от жениха — от всего. И не жалею ни минуты.

Я прислонилась виском к прохладной стене и прикрыла глаза.

Выбраться не получится, так хоть немного передохнуть и восстановить силы. Подремать-то вряд ли, рядом с трупом это гиблое дело, а вот посидеть с закрытыми глазами я могу.

Снаружи так и продолжали доноситься вопли и ругательства. Словарный запас у налетчиков оказался на редкость богатым.

Когда же прибудет помощь?

* * *

МЧСа на вас нет, паразиты плюшевые. И это еще самое мягкое, что я могу сказать.

Сволочи, гады!

Три часа прошло, прежде, чем явилась помощь.

Три.

Часа.

И кто явился?

МЧС?

Отряд медиков на марше?

Маги?

Ни-фи-га!

Десяток человек. Из них четверо железнодорожных служащих, пять полицейских и один врач.

Здорово, правда?

Кто-то еще удивляется, что здесь такие наглые налетчики? Я вот, удивляюсь, как тут еще не всех перебили!

Зыбучего песка, как я и предполагала, надолго не хватило, но он начал возвращаться в прежнее состояние. То есть — затвердевать.

Налетчики плавали по поверхности, как пельмени. Основательно дохлые. Если у них и были сообщники, то они сбежали куда подальше. И отлично!

Услышав конский топот, я высунула голову из окошка. Осторожно, чтобы пулю не получить, осмотрелась и чертыхнулась.

И что толку с этой помощи?

Считай — никакого.

* * *

Не одна я оказалась такая умная.

Народ сообразил то же самое.

Просто никто не рисковал вылезать из вагонов, потому как налетчики оружия не лишились и могли выстрелить. А кому хочется помирать во цвете лет?

Сошел поезд с рельсов?

Плохо.

Смотрим дальше.

Все живы?

Вагоны второго и третьего класса набиты более плотно, там людей побольше. Есть те, кто умер, есть. Но и уцелевших много, скооперировались, оказали помощь друг другу, а услышав выстрелы, конечно, сидели тихо. Кому оно надо — под пулю подставляться?

Авось пронесет!

Заберут негодяи то, за чем пришли, и свалят подальше. Тогда и вылезти можно будет.

Или помощь придет, тогда тоже можно выходить.

Организовать сопротивление и напасть на налетчиков?

Да вы о чем!?

Это же не спецназ ехал, обычные люди. Старики, женщины, дети...

Что ж. им действительно сегодня повезло, хотя я не настаиваю на благодарностях. Мне даже известность не нужна, я без нее прекрасно обойдусь. Пусть меня только отсюда вытащат, из этой мышеловки!

Но снаружи начался такой шум и гам, что даже высунь я голову в окошко и заори благим матом, меня бы не услышали.

Что ж.

Посмотрим, как цирковое представление.

Я подошла к окну и высунулась наружу уж вовсе нагло. Выпрыгивать на землю я пока не собиралась. И багаж с собой взять надо, пусть даже чужой, и здесь-то диванчик и крыша над головой, а там голая земля и солнцепек. И неясно, сколько ждать придется... лучше уж я тут, хоть с трупом, но в комфорте.

Снаружи разворачивалось настоящее цирковое представление. Хотя — организованное. Один из полицейских, с эполетами побольше и покрасивее, принялся распоряжаться хорошо поставленным командным голосом. И все ожило, засуетилось, зашумело...

* * *

Полицейские первым делом бросились к налетчикам.

И не сильно-то обрадовались. А что поделать?

Имеются один бассейн с песком и куча дохлых трупов мертвых людей. И с ними надо что-то делать.

Полицейские подошли к вопросу просто — начали вытаскивать тела и едва сами не провалились. Матюги полетели — вдохновенные! Лошади — и те ушами дергали, разве что не краснели. А может, и краснели, просто под шкурой не видно.

Полицию можно было понять. Им теперь заниматься то ли экстремальной рыбалкой, то ли...

Один из полицейских попробовал ногой зыбун, провалился по колено, плюнул и принялся отчищать штаны.

Нет, не пройти.

Вытаскивать по одному веревкой и складывать в сторонке. И никак иначе.

Этим они и занялись. Активно припоминая при этом родословную налетчиков, мага и суля им всем богатую и насыщенную половую жизнь в самом скором будущем.

Ну, с налетчиками им только некромант поможет. А вот что касается мага...

М-да, не буду я признаваться. Такого эротического режима ни одна 'светская драная кошка' не выдержит, не то, что я, скромная. А какие мечты о встрече со мной... правда, они предполагают, что маг — мужского пола!

Вот и ладненько.

Женщины здесь магией не занимаются, им еще детей рожать. Я полностью разделяю и поддерживаю это мнение. Я — не маг. На том и стоять будем.

А, вот, один из полицейских явно отправился за помощью.

Это правильно, такими силами здесь не справиться. Да и всю толпу надо доставить до города, не ночевать же людям среди чистого поля?

Железнодорожники направились к вагонам.

Каким-то образом они по очереди отжимали двери, выпуская людей на свободу. И ими начал заниматься медик.

Бордель там царил — страшный.

Вопли, визг, стоны, крики, слезы... это еще не все перечислено, что происходило. Но народ компенсировал три часа тяжелой жизни и крушение, как мог. Если так дальше пойдет, бедному врачу самому понадобится помощь.

Психотерапевта.

Железнодорожники работали, как автоматы, отжимая двери вагонов, выпуская людей... где-то проводники остались живы, где-то, наверное, пострадали... маловато их было на такое число народа.

Полицейский с эполетами достал где-то рупор и орал в него, что есть сил, перекрывая толпу.

— Дамы и господа! Соберитесь семьями! Проверьте своих родных! Раненые — налево от меня, остальные — направо... Господа, успокойте дам! Женщины, позаботьтесь о детях!

Действовало плохо, но постепенно доходило даже до самых тупых.

Стадо организовывалось по кучкам.

Раненые — отдельно, женщины с детьми — отдельно, мужчины разбрелись по вагонам, и принялись вытаскивать лавки, одеяла... все, на чем можно было сидеть, чем можно укрываться... развели несколько костров, нашли еду.

Полицейские наконец закончили вытаскивать и складировать налетчиков, и включились в помощь железнодорожникам.

Очередь доходила и до моего купе.

Я огляделась по сторонам, достала Машины чемоданы, засунула туда свои нехитрые пожитки. Пусть так... оставлять ничего не стоит, кто его знает, кого и на какую мысль что может навести. А теперь...

Как же мне не хочется этого делать!

Как же гадко, подло и паскудно это и выглядит и ощущается!

Какой же гнидой я себя чувствую...

Только вот выбора нет.

Плащ Марии.

Документы есть?

Нет, здесь нет.

Мало проверить саквояжи, надо еще обыскать само тело. Противно дотрагиваться до свежего покойника?

Мне тоже, но это все равно сделают в морге. Лучше исключить разные случайности.

На юбке Марии нашелся маленький карман, в котором было несколько бумаг, какая-то фотография... сейчас все было подпорчено кровью, но не сильно. Ладно, спишем на аварию. А багаж ее я точно заберу, своего-то у меня нет. Пусть потом полиция голову ломает, кто тут, что тут...

Метки на одежде есть?

М-да, так я их не высмотрю, а раздевать труп...

Нет уж.

Если что — отоврусь.

Я еще раз тщательно обшарила тело. И правильно сделала.

Карман был еще и на панталонах. Там лежало портмоне с какими-то документами. Видимо, девушка не доверяла чемоданам... логично.

Я помню, дарила подруге 'трусы путешественника'.

Трусы, совершенно обычные, но с внутренней стороны на них был пришит карман на молнии. Ага, как раз спереди.

Положил самое ценное, застегнул — и вперед. Не выпадет, не вытащат... сокровища короны так не перевезешь, но деньги и кредитку положить можно.

Все найденное засовываю к себе в чемодан. Уже — к себе.

Прости меня, Маша. Выбора нет...

Вроде бы все.

Снаружи начинают ломать дверь. Вовремя я уложилась... на пороге возникает полицейский.

— Сударыня?

— Синютина, Мария Петровна, господин капитан.

Повышенный в чине полицейский кивает.

— А это...

— Моя соседка. Ее тоже зовут... звали Мария. Она говорила, что к жениху ехала.

— А фамилия? Ничего не знаете?

— Нет, господин капитан. Не знаю.

— Давайте я помогу вам выйти, сударыня. Дверь перекосило, заклинило...

— Благодарю вас, господин капитан. А нельзя спросить у проводника, как зовут эту несчастную?

Взгляд полицейского уходит в сторону.

— Нельзя.

Поэтому он и не видит, как я облегченно перевожу дух. Еще одна ниточка обрублена. А как дать о себе знать Андрею Васильевичу, я придумаю. Главное, меня не опознают.

— А... как теперь?

— Теперь, сударыня, вы побудете вместе с остальными, потом из города приедет транспорт, и всех перевезут на вокзал. И по домам...

Я кивнула.

— Благодарю вас, господин капитан. Мне было так страшно...

Слезинку выдавить не удалось, но расчувствовавшийся капитан подхватил мой саквояж и помог вытащить наружу. И даже показал мне, к какой группе людей отправляться.

Всего в первом классе ехало-то человек десять-пятнадцать, нельзя сказать, что мы сильно увеличили толпу.

На улице мне стало плохо.

Затошнило, голова закружилась... из поезда выносили тела, складывали в ряд. Мужские, женские... несколько детских...

Господи, да за что? Им-то за что?

— Сволочи, сударыня, что тут скажешь...

Я вслух говорила? Да, наверное...

Тем более, из вагона вынесли тело Марии, чтобы присоединить его к печальному ряду тех, кому уже не помочь.

— Что случилось с нашим поездом? Я слышала, стреляли...

— Березовский, сударыня.

Мне это ни о чем не говорило. Я смотрела непонимающими глазами, и полицейский сжалился. Разъяснил.

— Рудники. В поезде взрывчатка была, оружие... потому и решились, наверное.

Я посмотрела в сторону опломбированных вагонов.

Ах, вот оно что.

Почему и поезд практически цел. Невыгодно устраивать серьезную катастрофу, может и сдетонировать раньше времени.

— А... охрана?

— Перебита.

— Кошмар какой! — ахнула я.

— Да уж... если б мы вовремя не успели, эти твари всех перебили бы, — подкрутил ус мужчина. — Но что-то у них не так пошло, сами видите... Где-то в поезде маг оказался, или печать так сработала, это специалист должен будет разбираться....

— Настоящий маг? — ахнула я. — Сейчас едет сюда?!

Черти б его взяли! Вместе с лошадью!

— Да пока он еще сюда приедет, — в сердцах буркнул капитан. — Дождешься... до завтра б явился!

Я мысленно поставила еще один плюсик.

Маг не явится. Не слишком быстро. И — отлично!

Кто его знает, сможет он меня увидеть или нет, определит, чьих рук дело — или нет...

Лучше не рисковать.

— Нам очень повезло, да, господин капитан?

— Не всем. Но — да. Повезло, сударыня. Вы пока во-он там побудьте, вместе со всеми. Скоро дрезина подойдет и всех отвезут в город.

— Благодарю вас, господин капитан.

Полицейский помог мне донести саквояж, и мы почти дружески распрощались.

Я уселась прямо на свои, да теперь свои вещи, и принялась обдумывать ситуацию.

Итак.

У меня есть деньги. Есть документы. Теперь у меня есть возможность спокойно прожить пару лет и решить для себя, и чем я хочу заниматься, и куда пойду...

Обещание, данное Марии.

Обязательно пообщаюсь с ее родными. А дальше будет видно.

* * *

Чтоб всех террористов черти до конца веков на сковороде без масла жарили. И вилами в зад пихали!

Негуманно?

А гуманистов бы сюда! И мордой потыкать в раненых! В убитых!

И запереть с трупами. Пусть проникаются идеями всеобщего прощения и возлюбления.

Хорошо, я не пострадала, не считая слабости. И могла помогать.

Санитарка из меня, правда, не очень, в местных лекарствах я вообще никак не разбираюсь, разве что перевязать могу... этим и занялась.

Полицейские принесли откуда-то воду, таскали ведрами, и я активно взялась помогать врачу. Промывала раны, перевязывала, наорала на бабу, которая неудачно впала в истерику, и даже пару пощечин отвесила.

Всем плохо, ты тут еще орать будешь?

Умер у тебя кто? Нет? Ну и молчи, овца нестриженная! А то под ноль побрею!

Я понимаю, что это такая реакция на стресс, запоздалая, но выслушивать ее не обязана. Вот ни разу, ни два раза.