Безлюдье

В Березнике путешественники поневоле рассчитывали быть часам к пятнадцати. Там планировалась "большая мародёрка", так обозвал подкованный подобными знаниями Михаил своеобразный шопинг по магазинам. Ёмкое название быстро прижилось в народе, здесь не оказалось записных интеллигентов и сторонников правопорядка, народ своей шкурой испытал все прелести девяностых и более позднего государственно-олигархического капитализма, поэтому к собственности в целом относились безо всякого пиетета. Спросите любого из мужиков про "честно заработанный миллион", и он будет долго смеяться. "Нельзя просто так подойти к коровнику и не вляпаться в навоз" — как-то высказался по этому поводу Николай. Так что никого особо не гложила совесть и прочие полузабытые в стране чувства. Хотелось просто выжить в новом и, возможно, очень страшном мире.

Погода стояла на редкость чудесная, по-настоящему летняя. Все так же ярко светило солнце, к обеду стало жарко, поэтому окна в автомобиле были приоткрытыми. За небольшим поворотом уже показались купола церкви, стоявшей рядом с мостом через речку Пянда. Неожиданно сидевшая позади Ольга Шестакова возбуждённо закричала:

— Стой! Стой! — Михаил оглянулся на неё, девушка смотрела в окно, и показывала в сторону деревни. — Смотрите! Там дым!

Михаил резво выскочил из машины и схватил бинокль. Чуть в стороне, за небольшим густым перелеском виднелись дома. Деревушка эта стояла у устья речки Пянды, там и в самом деле были видны дымы над трубами домов! Значит, там живые люди!

Бойкич немедленно связался по рации с остальными старшими машин. Немного посовещавшись, они решили выдвигаться в деревню сразу на двух машинах: дозорной и командирской. С собой в усиление взяли Андрея Аресьева. Все еще раз проверили оружие, устроили его себе на коленях, поудобнее расположили разгрузки. Почти все из людей заметно волновались, хотя все-таки хотелось верить в лучшее.

Автомобили потихоньку свернули налево и поехали по грунтовой дорожке, проходившей сквозь заросли березняка. Затем дорога сделала поворот и вырулила к самой деревне. Перед выездом Михаил проинструктировал Ольгу и отправил её вместе с Ярославом в рощицу, находящуюся чуть дальше от дороги. В этих зарослях они могли незаметно занять удобное для стрельбы место. Подъехав к крайнему дому деревни, разведчики просигналили клаксоном. Михаил с Андреем Аресьевым встали у "Лендровера". ПК был поставлен на переднее сиденье, дверца приоткрыта. В руках у обоих Калаши, патроны в патроннике.

Остальные товарищи остались у второй машины, в двадцати метрах от передней. Виталий Хазов лежал чуть в стороне, под кустом, с автоматом наизготовку.

Ждать хозяев пришлось недолго, вскоре из-за ближайшего дома показались два человека. Высокий крепкий дедок с бородой-лопатой, и молодой белобрысый крепыш лет двадцати пяти, одетый в зелёную штормовку, из-под которой выглядывала тельняшка. В руках молодого был охотничий нарезной карабин, походка была лёгкая, пружинистая. Выглядел тот спокойным, но глаза внимательные и острые как бритва. Он сразу просек удачное расположение приезжих и немного напрягся.

"Хм, похоже, парень-то военный" — подумал про себя Михаил. Жаль отсюда не видно татуировки на плече, обычно десантура или спецназ отмечались там. Такой человек на деле может оказаться опасным противником. Бойкич отлично понимал, что их команда в военном плане просто сборище "партизан", супротив серьезного врага никто. Оставив АК-74 висеть на удобном трехточечном ремне, он поднял приветливо руки и отошёл от машины вперёд. Андрею было приказано держать молодого постоянно в поле зрения и быть на стрёме, то же самое было указано по рации Ольге. Дедок также что-то сказал молодому и размашистым шагом выступил навстречу.

— Доброго здоровья, гости нежданные. Меня зовут Потапов Иван Николаевич, я житель этой деревни. С чем пожаловали в наши края? — голос у деда неожиданно оказался вполне бодрым и громким.

— И вам не хворать. Я Михаил Бойкич, командую караваном людей, оставшихся в живых после катастрофы. Мы едем из Архангельска дальше на юг. Вот случайно увидели дымы в деревне и решили заглянуть на огонёк. Вы ведь первые живые, встреченные нами по пути из города за все время.

— Вот как? — Иван Николаевич задумался. — Давай-ка присядем, Михаил, в ногах правды нет. Да ты ружжо спрячь, тут народ мирный живет. Значится, Михайло, и у вас эта лихоимка с концом света приключилась?

Михаил убрал автомат за спину и также присел на заросшее мхом старое бревно.

— Да, Иван Николаевич, у нас тоже Это произошло. Мы тогда всей компанией гуляли на даче, потом сразу рванули в город, а там пустота и безлюдье. В последующие дни нашли в разных местах несколько маленьких компаний, спасшихся дачников и туристов. В самом же городе нет вообще никого! Не знаю, что такое там произошло, мало пока у нас информации. Связи ни с кем из властей или военных нет, спасателей мы также не наблюдали, поэтому просто пытаемся выжить. Решили вот всем табором ехать на юг области, всё-таки там и климат получше, да и дороги ведут в разные места. Ну а уж там видно будет, может, еще, кого найдем или ситуацию разъясним. У нас ведь, понимаете, семьи и дети, надо думать об их будущем.

Почему-то рядом с этим стариком Михаила тянуло на откровенность. Внимательные выцветшие от времени голубые глаза смотрели доброжелательно из-под кустистых бровей. Глубокие морщины на лбу указывали на прожившего долгую и непростую жизнь человека. Крепкие мозолистые руки трудяги лежали покойно на коленях, этот пожилой мужчина сразу располагал к себе.

— Что семьи остались, это хорошо. Не всем так свезло... Ну а что стокма оружия на вас понавешано? Мы уж часом подумали, не лихие ли люди к нам пожаловали.

— С лихими вчера нам сподобилось столкнуться, отморозки пальбу по нам без причины начали. Не было бы хорошего оружия, могли и живыми не выбраться. Да и с собачками-монстрами нам уже пришлось разок пересечься. Неладно в мире творится.

— Вот даже как? — протянул дед, проводя руками по густой с проседью бороде. Он повернулся к крепкому молодцу, стоявшему в десятке шагов позади. — Женька, подь сюды! Беженцы это с Архангельска. Там все так же обстоит, везде плохо дело.

— Евгений, — протянул крепкую ладонь парень, — значит, вы с города? Но как погляжу, оружие у вас армейское, да и амуниция по полной форме. Я уж подумал, не спасатели ли часом к нам прибыли, но вот ведёте себя немного странно, как гражданские. Вот и вышли посмотреть кто такие, что за дела.

— Да, мы, в общем-то, и есть гражданские. Что до оружия, так защищаться нынче приходится самим, — Михаил повернулся ко второй машине и проговорил в микрофон. — Отбой тревоги. Это местные жители, пошли на контакт.

— Пусть и боец ваш из-за кустиков вылезет, — ехидно добавил Евгений, поигрывая соломинкой в зубах.

В этот момент в ухе у Михаила прошуршала гарнитура:

— Сарай за серым домом, под крышей стрелок, — это дала знать о себе Ольга Шестакова, их штатный снайпер.

— У тебя, паря, тоже воин в том сарайчике загорает, — подначил в свою очередь Бойкича молодого парня. — Ты, часом, сам не десант?

— Уел, командир, — рассмеялся тот, бросил взгляд на гарнитуру и, обернувшись, крикнул. — Сенька выходи! Но я не десант, а морская пехота, с Печенги, восемьсот восемьдесят шестой отдельный разведывательно-десантный батальон.

— Ну, тогда понятно. Тельник и квадратная морда, туда только с такими и берут.

Евгений не выдержал и рассмеялся. Улыбка и смех были у него добродушными, это сразу расположило к нему Михаила. Не могут люди с такой улыбкой камня за пазухой держать.

— Что же про Сеню... Ольга покажись, — он посмотрел в сторону перелеска. Там тут же мелькнул солнечный зайчик.

— Маладца. Снайпер у тебя там? Значит, таки не полные вы лохи и это радует, — он обошёл машину и заглянул в открытую дверь. — Ого! Целый ПК? Откуда такая техника?

— Из леса, вестимо, — соперничал ехидный Аресьев.

— Хорошие у вас там леса в Архаре, — снова рассмеялся парень, похоже, первый контакт у них сложился.

— Ладно, внучек, зови-ка лучше гостей до дому. Разговор разговаривать будем, — дед повернулся и легкой походкой двинулся по дороге.

— Подождите, — остановил его Михаил, — у нас на трассе целый караван машин и ещё человек пятьдесят народу.

— Ну и что, — обернулся дед, — на всех места хватит! У нас и так народу в деревне жило мало, так ещё лихоимка энта слизнула стокма, как корова языком. Созывай своих сюда, здесь спокойно и безопасно, сынки за вами присмотрят.

Михаил тут же стал вызывать караван по рации и через пять минут первые машины уже сворачивали на грунтовку.

— Жень, много у вас народу выжило?

— Ну у нас в Пянде дюжина и с заречной деревеньки двое переправились. Девушка-студентка и пацан, её родственник. Загорали на песочке, после всего пошли в деревню, а там и нет никого. На следующее утро увидели у нас дым и сами приплыли. Мы с Семёном объездили ближние деревни — тоже никого. В Березник думали двинуть, ну и дальше там, посмотреть, чего и как, тут вы, такие красивые нарисовались.

— Евгений, я вот не пойму ты профессиональный военный или поздний дембель?

— Ох, извини, я же не представился толком — Евгений Потапов, лейтенант, командир взвода, шестьдесят первая бригада морской пехоты. Приехал вот к деду в законный отпуск, а тут такая ситуёвина приключилась. Связи с частью нет, да и существует она еще пока непонятно.

— Отлично! То есть хорошо, что ты настоящий военный, а то у нас тут столько народу и ни одного профи. Мужики постарше служили ещё при Союзе, двое из молодых недавно оттарабанили, но не в самых боевитых войсках, а вчера мы и вовсе чуть не обделались в перестрелке с наркоманами.

— Вот как! Вы пострелять уже успели?

— Точка у нас была назначена для встречи с выжившими у моста железнодорожного через Двину. Вот тут банда какая-то со стороны Северодвинска и подскочила, сразу без предупреждения стрелять начала в нас на поражение. Мы и посыпались кто куда, а я и высунуться с пулемётом не могу. Ещё немного и обошли бы нас с фланга и покрошили к чертям собачьим. Только снайпер мой, Ольга, выручила, ну а дальше уже я покрошил супостатов.

— Девушка? — удивлённо протянул Евгений.

— Девушка семнадцать лет. Папа был офицером, погиб с матерью в автокатастрофе, но по ходу многому её успел научить. Я ей СВД после этого отдал, пускай приноравливается. Сейчас она с гражданским "Тигром" ходит.

— Ну тогда понятно. Батя у меня тоже был военным, по его стопам иду.

— Ну так, давай с нами двигать на юг. Надо нынче вместе людям держаться. На Севере же выжить сложно будет, климат суровый, в стороне от основных дорог и городов находимся. Опять же, тут под боком космодром, да химические комбинаты, заражение от них все равно рано или поздно пойдёт. Северодвинск с ядерными подлодками и могильником. Хотя мне лично кажется, что и дальше по пути мы на каких-нибудь выживших наткнёмся. Тогда местных, кто пожелает, заберём с собой. Я представляю, что сейчас в головах народа делается, поэтому и предложил сразу ехать. Если есть какая-то цель, то думать о постороннем некогда.

— Хм, интересное предложение, надо будет с дедом обсудить. Ты в армии, часом, не сержантом был, больно размышляешь толково?

— Я — нет, с начальством не ладил. Дед главный тут?

— Главный, не главный, но как говорят у нас, в авторитете. Он всю жизнь в этих местах в лесничестве проработал. Ох, как гонял всяких бестолковых! Никому спуску не давал, ни перед кем не кланялся, поэтому и уважают. Потом стар стал по лесам бегать, сельсоветом рулил. Жизнь-то он хорошо знает и людей отлично чует, поэтому, как сказал, что с вами можно дело иметь, так тому и быть. Мне вот тоже как-то не по душе от этого всего безлюдства. Еще ведь, понимаешь, я человек военный, обязан по приказу действовать, только вот, где они те, кто должен их отдать?

Они уже подходили к широкому пятачку между трёх домов, где остановились машины архангельского каравана. Из них уже вылезли люди и радостно оглядываясь, знакомились с местными жителями. Они снова нашли живых и, значит, можно было надеяться на лучшее. Деревенские также были очень рады новым лицам. Три прошедших в тревоге дня и мрачные мысли оставили свой след в их глазах. Тут же такое неожиданное нашествие! Сразу столько незнакомых людей, радостно приветствующих тебя.

В толпе царило оживление, женщины тут же засуетились насчёт обеда, мужчины, не сговариваясь, начали помогать обустраиваться на новом месте. Михаил предложил товарищам по несчастью устроить в Пянде днёвку, передохнуть и оглядеться. Ведь их никто никуда не гнал, а от города они отъехали уже достаточно далеко. Дед тут же послал деревенских топить баньки, так как одной на такую толпу народа было маловато. Поэтому решили готовить сряду три бани и к вечеру устроить общую помывку. Душ ведь теперь стал откровенной роскошью, придётся вспоминать старопрежние способы мытья.

Молодёжь тут же побежала на речку освежиться, ведь стоял настоящий летний день, как и положено в нормальное лето. Единственное отличие от обыденности было в стоявших на берегу вооружённых часовых. Михаил строго-настрого приказал выставить боевое охранение. Да и сами люди уже стали привыкать к такому положению вещей. Многие женщины просили повторить учебные стрельбы, старшим детям это было бы также полезно. Михаил наскоро переговорил с лейтенантом, и они решили после обеда устроить на околице импровизированное стрельбище.

Пока накрывались столы, и варилась картошка, Бойкич знакомился с местными жителям. Первым подошёл сидевший в засаде на сарайке Семён Иволгин. Молодой высокий парень, чуть рыжеватый и весь в конопушках. Он отслужил в армии обычным мехводом на БМП. Здесь же Семён работал водителем, развозил товары по окрестным деревням, был заядлым охотником и рыбаком. С Женей он дружил с детства. Родители недавно умерли, и Семён пока холостяковал, не было здесь подходящих девчонок, поэтому даже подумывал о переезде в город. На предложение Михаила ехать с ними согласился легко, его здесь ничего не держало.

Мелентьева Наталья Фёдоровна, пожилая женщина с добрым располагающим лицом оказалась фельдшером с Березника. В этой деревне у неё остался от родителей дом, и теперь он использовался как дача. Вдова, вместе с ней в Пянде оказалась её дочь Ирина и внучка Милана. Ирина же работала врачом, но уже в городской архангельской больнице. С ужасом она выслушивала новости об областной столице и теперь сидела молча с дочкой на коленях, приходя в себя от недобрых вестей. Ведь все её друзья и знакомые сгинули в одночасье, к такому сразу не привыкнешь.

Напротив, за столом расположилась чета Погожиных, жившая тут, в деревне. Глава семьи Николай крепкий хозяйственный мужик лет сорока работал на пилораме у частника в пригороде Березника. Его жена Дарья полненькая яркая блондинка, ещё не потерявшая красоту в свои слегка за тридцать, была директором небольшого магазинчика. Редкий пример не спившихся и работящих людей в нынешней деревне. Сейчас Дарья с дочкой Ксений, рослой девочкой-подростком помогала накрывать на стол. Их сын Илья, похоже, был шустрым парнем, он уже успел скорешиться с приехавшими с города пацанами, и сейчас они убежали осматривать деревню.