| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А вот тут все немного неоднозначно, — вздохнул Олег, чем заставил священника напрячься и рефлекторно потянуться к поясу, где у него в специальной кобуре висело святое писание. Видимо само сочетание личности, подозреваемой в занятиях темной магии и большого количества пленных заставляло православного инквизитора переходить в сочетание повышенной боевой готовности. И чародей даже не мог назвать это паранойней — сам бы на месте церковника так поступил! — Простых пиратов можешь сразу забирать, да и ведьмаков которые среди них стоят тоже...Даже вполне себе опытных учеников второго ранга отдам церкви, если кое в чем поспособствуешь. Но вон с тем старым хрычом, который немного некромант, немного менталист и немного воздушник, есть некоторые проблема. Вернее целых три.
— Чего тебе нужно? — Настороженно осведомился церковник, в глазах которого так и светилась подозрительность по отношению к стоящему перед ним волшебнику. Однако пленные чародеи, пусть даже не особо высокого ранга, стоили куда больше, чем целая толпа обычных осман. И как источник информации, и как материал для возможной вербовки и, в конце-концов, просто в качестве жертв для самых темных ритуалов. Ведь таковые в Возрожденной Российской Империи нет-нет, да и все же использовали. Без лишней помпы и огласки, а также под бдительным надзором контролирующих органов в виде монахов из спецслужб. — И в чем проблемы с этим старым пиратом?
— Меня тут недавно убить пытались во Владивостоке, но расследование зашло в тупик, не уйдя дальше первого же посредника...Присмотрись к этому делу со своими коллегами, будь добр. Думаю, у тебя то возможностей будет побольше, чем у жандармов. Да и опыт опять же есть немного не такой, как у них — Конечно, Олег бы мог со своими проблемами пойти и к людям Саввы, а то и к самому архимагистру. Однако, он не желал становиться должником у древнего волхва. Имелось у волшебника твердое такое подозрение, будто расплачиваться за помощь придется минимум в трехкратном размере. Нет, деловые отношения с церковью в данном случае были уместнее. Ведь он склонял священнослужителя не к чему-нибудь запрещенному или хотя бы находящемуся на грани закона, а к работе по его непосредственному профилю. И вообще кто сказал, будто заказчик убийства не может на полставки являться нелегальным чернокнижником или вражеским шпионом? Уж если кто-то взялся крупно нарушать один закон и рисковать своей шеей, то для него было бы логично и другие правила нарушить при условии оправданности риска. — Ну а касательно проблем, то тут проще показать, чем объяснить. Девочки, выносите!
— Ага, сейчас! — Последовал с борта "Котяры" голос Анжелы, а после через палубное ограждение медленно и величественно перелетела длинная тяжелая скамейка, к которой множеством ремней была привязана фигуристая брюнетка, чей внешний вид заставил бы удавиться от стыда большинство фотомоделей родного мира Олега. Полностью натуральная грудь пятого размера, которую не могла скрыть даже пожертвованная матросами куртка, гордо торчала вверх, бросая вызов гравитации и не давая застегнуть пуговицы на одежде. Служащие ей противовесом упругие пышные ягодицы, распирающие собою плотные кожаные штаны, могли бы раздробить орех. Идеальная кожа без каких либо дефектов, изящные черты лица, длинные стройные ноги, подтянутый животик, лебединая шейка, шелковистые длинные волосы...И все это непрестанно ерзало и громко стонало самым неприличным образом, пытаясь одновременно вывернуться из удерживающих женское тело ремней и потереться об них самыми своими чувствительными местами. Судя по темному влажному пятну на штанах — вторая задача девушке удавалась куда лучше, чем первая. — Остальных может не будем выгружать, а то у меня от левитации всего одной горло пересохло.
— Ну так позови кого-нибудь, вместо того, чтобы одной надрываться, — ответил подошедшей к краю палубы супруге чародей, а после перевел взгляд на священника, изучавшего привязанную к скамейке особу крайне внимательным взором...Причем чисто мужской интерес в нем хоть и присутствовал, но профессионального там было явно больше. — Это одна из трех личных игрушек того старого сморчка. Рабыни из Испании, над которыми надругались не только физически, но и ментально, сделав из них даже не наложниц, а каких-то течных кошек под валерьянкой! Вроде бы он не колдовал над их мозгами лично, а лишь получил бедняжек в дар от кого-то рангом повыше и привести их в норму или хотя бы сделать чуть более вменяемыми не может...
— Я думаю — брешет! — Заявила по-прежнему облаченная в доспех, но пребывающая в своем человеческом облике Доброслава, спрыгнув на землю с оставшимися пленницами, примотанными к длинным доскам. Оставить рабынь в свободном состоянии, к сожалению, было попросту невозможно. За время обратного пути во Владивосток команда "Коятары" успела намучиться с этими живыми трофеями сильнее, чем с целой толпой пленных пиратов. Девушки с абсолютной бесцеремонностью лезли ко всему офицерскому составу, а также некоторым матросам, абсолютно не принимая во внимание слова "нет", "не трогай", "одень трусы обратно" и "Убрала руку из моих штанов быстро!". Ругань и угрозы они то ли не понимали, то ли те их только еще больше заводили. Попытки физического воздействия встречались с искренним энтузиазмом и мольбами о более активных действиях. — Полноценного допроса мы ему не проводили, а у меня нет веры османским мозгокрутам, если им под ногти не затолкали, по крайней мере, десяток иголок!
— Они помимо своего родного испанского могут чуть-чуть говорить на английском и каком-то турецком наречии, но все их мысли крутятся исключительно вокруг желания устроить маленькую оргию. А лучше бы большую. Свое имя вспоминают с трудом и явно не считают чем-то важным, как и когда попали в плен к османам вообще тайна за семью печатями. — Тяжело вздохнул Олег, который при каждом взгляде на рабынь испытывал жуткий стыд за принадлежность к одной расе с теми, кто так изувечил разум бедняжек. — Их организмы...Странные. С одной стороны они вроде как в полном порядке, но с другой, определенные участки энергетики и некоторые внутренние органы выглядят порядочно изношенными, словно девушкам лет по шестьдесят-семьдесят. А еще у меня при их виде чувство опасности ворчит, но как-то неуверенно.
— Хм, ну в целом тут все понятно. Самые обычные, можно даже сказать стандартные османские гаремные одалиски. Их тела, после того как начали терять свою естественную красоту, подверглись насильственным изменениям, заставляющим рабынь выглядеть моложе своего возраста и более привлекательными, а также придающим девушкам слабую степень регенерации. Ну, чтобы хозяин мог особо не сдерживать свою фантазию, срывать на живых игрушках гнев или отдать их на потеху паре-тройке десятков отличившихся членов команды. Платой же служит резко уменьшившийся срок жизни. Среди этих троих нет никого моложе двадцати пяти, но я очень удивлюсь, если до тридцати хотя бы одна дотянет... — Священник начал водить над первой из рабынь руками, которые засветились белым светом, особое внимание уделяя лицу и голове. Даже кляп изо рта обследуемой вынул, чтобы изучить состояние десен. На секунду он отвлекся, утратив бдительность, за что тут же и поплатился. Извернувшись в своих путах до треска суставов и натянув ремни до выступления крови из под кожи, девушка смогла захватить ртом пальцы, которые до этого лежали у неё на губах. И принялась их шумно сосать, словно конфетку, с довольным причмокиванием, расплывшись в блаженной улыбке. Мужчина в монашеской рясе тяжело вздохнул, поглядел с ясно видимым сочувствием на это действие и не стал отнимать у рабыни её новую игрушку. Только чуть шевельнул кистью, дабы той было удобнее. — Сознание этих несчастных просто затоплено желанием угодить господам, не считаясь с собственной болью, отвращением или неудобством. Они их ощущают, иначе бы быстро умирали от порезов, голода, запущенного насморка или еще каких-нибудь житейских мелочей, однако не придают внимания. В категорию людей, перед которыми они должны стелиться, одалиски записывают сходу всех одаренных или просто обладателей достаточно дорогой одежды. Но есть кто-то один, чьи приказы имеют абсолютный приоритет, обычно это мастер, изменявший разум. Постоянное возбуждение и похоть, мешающие ясности их мыслей, служит доказательством того, что разум невольниц ломал какой-то то ли ученик, то ли просто недоучка на ниве ментальной магии.
— У опытного они бы вели себя более вменяемо? — Предположила Анжела, взирая на жертв ментальной магии с искренним сочувствием.
— Рабы, попавшие в руки тех, кого османы считают настоящими профессионалами, остаются полностью самими собой с тем отличием, что верны новым господам до гроба и счастливы исполнить абсолютно любое их желание, — тяжело вздохнул Ерафим, все-таки возвращая кляп на место. — Для них это уже потребность на уровне рефлексов, вокруг которой строится весь остальной разум...И, кстати, вы очень правильно сделали, что не дали давать волю сим заблудшим душам. Подарить подчиненному одалиску — один из наиболее распространенных методов контроля подчиненных со стороны знатных осман. Она ведь всегда будет крутиться при своем новом господине и, если последует такая команда от истинного хозяина, расскажет всю известную ей информацию. Или убьет любовника во сне, ткнув снятым с его же пояса кинжалом, а при отсутствии оружия попытавшись перегрызть ему горло. Зачастую таким же образом они действуют, если начинают считать себя украденными. Немало освободителей с чересчур горячей кровью отправились прямиком на тот свет после того, как получили "благодарность" от освобожденных прелестниц.
— А самое хреновое, что таких даже в крупнейших церквях от их безумия толком не лечат, — мрачно пробормотала себе под нос Доброслава. — Ну, мне так отец говорил...Пугал?
— Скорее нет, чем да. В некоторых местах помогают тем, кто был освобожден из османского ига, но это нельзя назвать полноценным исцелением. Скорее новым сломом разума и складыванием из обломков более приемлемой фигуры...Но некоторые после такого погружаются в подлинное безумие, а иные и вовсе отправляются прямиком на высший суд, — откровенно признался священник. — К сожалению, мы лишь люди, и не можем совершить Чудо Господне, исправив то, что уже случилось...И мало кто в силах преодолеть омрачившее их разум темное колдовство, приведя мысли бедняжек обратно в порядок. Нет, такие есть, но они не в силах уделить свое время каждой страждущей душе.
— Вернее, не хотят, без соответствующих пожертвований... — в то, что могущественные менталисты станут напрягаться ради скромных гонораров и уж тем более обычной благодарности, Олег верил меньше, чем в Деда Мороза. Мало ли, вдруг действительно существует какой-нибудь дух, любящий холод и от чистого сердца делающий хорошим детям подарки? Должен же кто-то хоть отчасти компенсировать собою неисчислимые орды всяких темных сущностей? Опять же, ломать не строить, а потому восстановление покореженному психики виделось ему более сложной задачей, чем измывательства над ранее здоровым человеческим разумом. — Разве не так?
— Слаб человек, — развел руками Ерафим, не отрицая очевидного. — Но есть все-таки разные святые отшельники, которым не нужно золото...Но мало их...И прячутся они от людей обычно...
— Сок! Свежий виноградный сок! Яблочный! Персиковый! Малиновый! — Установившуюся после слов священника мрачную тишину нарушили вопли мальчишки, тащащего на себе огромную корзину, заставленную разнообразными бутылками. Малолетнего коммерсанта, ради прибыли не побоявшегося выскочить на летное поле, где приземлявшийся корабль запросто мог задавить парнишку, а количество лишь недавно вышедших из боя мужчин со свежей кровью на оружии намного превышало среднестатическую норму, троица привязанных к деревяшкам обнаженных девушек не смутила ни капельки. — Благородные господа, соку не желаете?
— Давай сюда яблочного! Но будем кислым — уши надеру! — Анжела кинула ему маленькую медную монетку, а после телекинезом притянула прямо себе в руки грубую глиняную бутыль объемом примерно на литр. Однако лишь стоило девушке приложиться к сосуду, как одна из рабынь, долго тершаяся об сдерживающие её ремни, издала на удивление громкий, чувственный и полный искреннего блаженства стон, заставивший всех людей в зоне слышимости как минимум слегка покраснеть. А супругу Олега еще и закашляться, поскольку жидкость явно попала не в то горло. Причем выплюнула напиток она не куда-нибудь, а прямиком на макушку Доброславы, прислонившейся к борту судна.
— Ну вот, теперь я женщина в самом соку, — недовольно пробормотала кащенитка-изгнанница, стирая со своего лба стекающие вниз мутные липкие капли. — Пацан, одолжи мне вон тот кувшинчик, минут через десять серебрушку тебе за него дам, а то в броне карманов для мелочи нет, а должок вернуть надо бы...
— Скажите, брат Ерафим, а вот это внушение, из-за которого у девушек мозги в смятку, оно завязано главным образом на душу, психику или все-таки физиологию? Просто судя по состоянию их тел, за трансформацию нормальных женщин в одалисок ответственна ведь не только менталистика, но и какие-то приемы темного целительства. — Уточнил Олег, силой мысли отвешивая щелчок по кончику носа невовремя расшалившегося оборотня. Не то, чтобы его жена и любовница не имели права устроить драку едой в свое удовольствие, после боя подобный способ немного расслабиться можно было счесть уместным...Но не при посторонних же! Пусть сначала зайдут в какую-нибудь из кают, а там уже чем хотят занимаются... — Если я им отвечающие за гормоны железы внутренней секреции удалю, а после регенерирую, это поможет избавиться от постоянной похоти? А если от некоторых фрагментов мозга на время избавлю?
Глава 9
О том, как герой страдает от древней мудрости, устраивает маленькую катастрофу и сталкивается с неожиданным успехом
— Говорят, в гостях хорошо, а дома лучше...Брешут, по-видимому, — тяжело вздохнул Олег, устало взирая на свой маленький персональный кошмар, спасти от которого не могло ни оружие, ни золото, ни магическая сила. Во всяком случае, в доступных ему на настоящий момент количествах. Повышение возможности влиять на окружающий мир помощи одного из этих способов, ну или любых других, раз эдак в двадцать-тридцать, скорее всего, смогло бы решить данную проблему. Вот только, как подсказывала чародею интуиция, тогда перед ним встанет ряд новых неприятностей, по сравнению с которыми все пережитые им беды будут казаться не более чем легким пустяком. — Там меня всего лишь убить пытались, раз так несколько. А здесь я сам временами мечтаю подохнуть, лишь бы прекратить эту унылую тягомотину.
— Хватит стонать, тебя никто не заставляет этой гадостью заниматься, — Анжела отняла у сына ложку с кашей, которую тот явно вознамерился бросить в сторону отца, занимающегося какой-то непонятной ерундой вместо того, чтобы развлекать собственного наследника. — В конце-концов, для этого есть профессионалы.
— Есть. Но за ними нам все придется проверять и перепроверять, поскольку если они где-то чего-то не учтут или сознательно дадут маху, то встрянем мы по самое небалуйся, — глава семейства устало потер виски, а после снова опустил глаза к четырем книгам, по сравнению с которыми бредни некоторых душевнобольных должны были казаться образцами логики и здравого смысла. Сборниками законов Возрожденной Российской Империи, касательно права земельного, торгового, магического и промышленного. — Итак, если я никого не упустил, то ради разрешения производства топлива для алхимреакторов на собственной земле в целях последующей продажи мне нужно получить разрешение боярской думы, святейшего синода, армейской приемной комиссии, министерства налогов и сборов, арсенального приказа, департамента транспорта и путей сообщения, главы провинции, хозяина региона, петербургской академии оккультных наук и, конечно же, на финальной бумажке должна иметься подпись кого-то из августейшей фамилии, принадлежащего минимум к первой степени родства по отношению к монарху. Сын, дочь, дядя, брат или жена в том случае, если ребенок от неё уже включен в перечень официальных наследников.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
