Низший 8

— С возвращением, боец — буркнул я и пошел в отведенную для меня каюту — Тебе покажут гамак.

— Понял! Спасибо, командир! Спасибо!

— Малый вперед!

С шумом трап поднялся на палубу, вздрогнувший корабль чуть накренился и начал отходить от бетонного края.

— Средний вперед!

— Ба-а-а-аск! — разъяренный и перепуганный одновременно крик донесся издалека, но быстро приближался — БА-А-А-АСК! БА-А-АСК!

На покинутый нами причал выскочила маленькая мокрая фигурка и замерла рядом с брошенным раскрытым зонтом.

— Баск! БАСК! Ответь! Лопнуть и сдохнуть! Чтоб ты сдох, придурок! Баск! Куда ты?! Баск!

Видимо зомби забыл попрощаться...

— Дурак! Кретин! Придурок! Куда ты лезешь?! Кассандра же дала нам шикарный шанс! Куда ты лезешь?! Он убьет тебя! Убьет! БАСК! Вернись!

— Полный вперед!

Покачиваясь на рассветных волнах, Шлюха быстро уходила от Зомбилэнда. Еще минута и с удаляющегося берега уже не доносилось ни звука...

* * *

— Ей так будет лучше! — уже, наверное, в десятый раз повторил Баск, дохлой рыбой лежа на мешках и с хрипом вгоняя в себя воздух — Безопасней с этой... с бабочками... Кассандрой.

— Ага — зевнул я, глядя на бегающих по пляжу странных бескрылых птиц с короткими, но очень крепкими когтистыми лапами. Птицы с легкостью переворачивали достаточно тяжелые камни, пробивали панцири мелких крабов, дробили найденные раковины моллюсков, выковыривая вкусное мясо, не брезговали и дохлой рыбой или побуревшими нитями водорослей. Удивительная всеядность. Но что еще удивительней, так это их поведение при виде мусора.

Они только что разбили клювами выброшенную одним из матросов бутылку. Я хотел окрикнуть придурка и сделать ему предложение убрать мусор, но птицы опередили меня. Загалдев, они окружили бутылку, десятком ударов разбили ее, раздробили осколки, а затем, позабыв про крабов и водоросли, принялись таскать осколки стекла к большому стальному ящику выше по берегу, лежащему на боку под небольшой полусферой наблюдения. Перетаскав битое стекло, птицы подобрали с песка несколько оставшихся после перетаскивания груза обрывков, отнесли их к тому же ящику и выбросили.

— Ей так будет лучше — повторил Баск.

— Ага — кивнул я и зашагал к полусфере.

Присев у ящика, я чуть подался в сторону, чтобы пропустить воняющую падалью бескрылую птицу, несущую в клюве какую-то пластиковую загогулину. Ударив загогулиной о края ящика, сбив налипший песок, птица разинула клюв и выронила принесенное на стекло, после чего неторопливо отдалилась и занялась поеданием чего-то давно стухшего. Заглянув в мусорку — а что еще это могло быть? — я увидел там человеческие кости. Покрытый царапинами и сколами красно-белый свежий череп лежал глазницами вверх, задумчиво пялясь в никуда.

— А потом мы с ней встретимся в Кронтауне. Ведь Кассандра туда собирается — я сам слышал. Йорка придет с ней, и мы поговорим...

— Ты задрал — оповестил я притащившегося за мной дохляка — Ткнуть тебя в рану гнойную пальцем?

— Не надо! — дернулся зомби — Слушай... я дерьмово себя чувствую!

— Я же тебя спрашивал — ты уверен?

— Да! Нет! Не знаю! Вернее — я знаю, что поступил правильно! Надоело убегать и прятаться! В этом дерьмовом мире не уберечься от беды — она нас даже на острове сыроедов достала! Ну придут гномы — что я смогу сделать? Улыбнуться им и попросить не делать моей девушке слишком больно, когда будут отрезать ей руку по плечо?!

— Почему не отрубили эту руку нахрен? — поинтересовался я.

— В смысле? Буквально?

— Ага. Глупо таскать с собой золотой слиток и надеяться, что он не привлечет жадного внимания. Вы же не настолько тупые.

— У ней заскок! У Йорки. Не хочет отдавать! И она постоянно ее гладит! Если честно — это одна из причин почему я свалил на время. Представляешь, просыпаюсь я ночью — а Йорка что-то бормочет и о свою расписную руку щекой трется как кошка! Меня аж мороз по коже...

— Это интересно — признал я — Жаль, что ты не сказал раньше.

— А что бы ты сделал?

Улыбнувшись вместо ответа, я хлопнул охнувшего Баска по плечу и велел:

— Сбегай вон до того куста и обратно, зомби.

— Да я на ногах еле...

— Давай! Разгони кровь!

— Понял! — Баск дернулся в указанном направлении, но я успел его перехватить за плечо и велеть:

— Замри.

— Так мне бежать или...

— Заткнись. Эй! Всем замереть! За пушки не хвататься!

Проскользнув в широкую щель между камнями, на пляж спустилась огромная рысь. Высотой в холке примерно мне по грудь. Поседевшая шкура изборождена шрамами, во многих местах проплешины, но голова поднята высоко, внимательные глаза спокойно взирают на мир и не замечают таких мелких ничтожеств как мы.

— Не дергаться! — повторил я приказ и покосился на полусферу наблюдения.

Рысь мяукнула. Затем еще раз. Снующие по пляжу птицы как по команде развернулись и рванули к рыси. А та, выгнувшись в спине, несколько раз кашлянула, содрогнулась и... выблевала на песок целую слизистую кучу чего-то жеванного. Фыркнув, скребанув песок лапой, рысь развернулась и ушла, одарив меня напоследок взглядом умных глаз. В левом глазу что-то едва заметно мигало фиолетовым. Одним прыжком оказавшись за камнями и вне поля нашего зрения, рысь исчезла. Еще через минуту исчезла куча блевотины — ее расклевали тревожно галдящие птицы, после чего птахи опустились на песок и блаженно замерли, переваривая угощение.

— Ну ни хрена себе — выдавил Баск.

— Ты видел, лид?! — заорал Рэк — Ну ни хера себе!

— Это что-то и для чего-то — заметил я и ткнул баска пальцем в живот — Беги до кустов, боец.

— У-У-У-У-У!

— Живо!

— Командир!

— Да?

— Ей ведь там на самом деле будет...

— БЕГИ, ГОБЛИН! Пока не пропнул!

Скособоченный Баск стиснул челюсти, хоть в чем-то став похожим на себя прежнего, и попытался перейти на бег. Не вышло, но он все же продвигался, загребая ногами песок и распугивая отупелых от рвотной жрачки птах.

— Что рысь вам дала, мусорщики? — поинтересовался я — Что-то от несварения? При такой-то пище...

Рыба, моллюски, человечина, водоросли и даже медузы. Они жрали все на своем участке берега. Метрах в двухстах дальше суетилась еще одна всеядная птичья стая, пытаясь справиться с выброшенной на берег дохлой морской черепахой. Или почти дохлой — вроде она еще ворочала рваными ластами, пытаясь отбиться от беспощадных утилизаторов, погружающих в ее плоть длинные крепкие клювы.

— Все сгружено, лид — доложил Каппа.

Кивнув, я махнул Сквалыге:

— Можешь отваливать.

— И даже не обнимемся на прощание? — с деланным огорчением вздохнул стоящий на палубе старый торгаш и тут же заулыбался — Желаю удачи, герой! Всем вам желаю удачи! Уважайте Мать, чтите ее законы, верьте в свою звезду и не забывайте промывать пузо самогоном — чтобы кишки здоровыми были. Бойтесь баб — от баб все беды, а любить можно и без них! Не пейте много воды — от нее толстеют и дуреют. Лучше средство от похмелья — черные пиявки с рисовых полей. Побродите босиком по рисовым полям, давая пиявкам отсосать дурную кровь, затем сделайте пару больших глотков настоянного на горькой полыни и тростниковом сахаре самогона — и похмелье как рукой снимет! Как отрастить пышную V-образную брутальную поросль на груди? Вам понадобится один живой черный цыпленок, шесть ложек красного меда, смешанного с дробленным копытом белой о...

— Вали! — рявкнул я и под хохот и прощания Шлюха начала отваливать от берега, возвращаясь к более глубоким водам.

— Удачи! Удачи вам! Сдохните красиво! Пошел бы с вами... но не хочу! Удачи!

Уже не обращая внимания на несущий чушь и трупы океан, оглядел занятый нами участок берега и недовольно скривился. Убожество.

Вместе с последними вчера выбранными новобранцами нас тут восемнадцать. Но отрядом это не назвать. Вокруг аккуратно расставленного и разложенного груза слонялось жирное зевающее мясо, недовольно скребя под косо сидящими панцирями, то и дело снимая шлемы, забрала у всех подняты, ремни снаряжения частично расстегнуты, оружие висит за плечами, а кто-то уже и уселся, вытянув копыта с таким блаженством, словно проделал весь путь от Уголька пехом.

— Жопы поднять! — рыкнул я и злобно глянул на ветеранов — Какого хера мясо бродит и лениво попердывает? Отмечаете какой праздник? Поделить всех на двойки! Распределить груз! Оставить четверку на страже, остальным — начать таскать ящики и тюки вверх по берегу. Занять вон ту высоту — я ткнул пальцем в вершину самого высокого в окрестностях холма, откуда точно будет видна Тропа, что должна проходить неподалеку.

Ткнув пальцем в Стейка и бронзовокожую коротко стриженную девку с внушительными бицепсами, я поманил их за собой и перешел на бег, поднимаясь по становящемуся все круче склону. На бегу крикнул:

— Придете на вершине первыми — с меня бонус. Но если попробуете обогнать и не сможете...

Топот за спиной стал громче, ноги забухали чаще. Усмехнувшись, я сохранил прежний темп, зная, что подъемы все обманчивы. Вершина всегда кажется ближе, чем она есть. Сначала меня пугливо обогнал Стейк. Следом за ним на обгон пошла тяжело дышащая деваха, неумело пытающаяся скрыть радость.

Когда я, поочередно обогнав каждого, вырвавшись вперед и успев усесться на один из вросших в землю камней, занялся созерцанием, появились сипящие новобранцы.

— Бегом спуститься вниз, бегом подняться. Следом по двести отжиманий каждому. Выполнять.

С хриплыми стонами и проклятьями двойка развернулась и побежала обратно к берегу.

Я продолжил разглядывать местность, медленно скользя взглядом по широкой бетонке Тропы. Мы уже бывали здесь — когда медленно кочевали вместе с бродосами, этими вечными путешественниками-вергами Чистой Тропы. За мной, на юге, океан, едва виднеется вдали небольшой вытянутый островок. Там край мира. На западе — родная деревня Джоранн, за ней, еще через несколько секторов, отделенных скалистыми грядами друг от друга, находятся земли под властью Плюса. На востоке Зомбилэнд — и нам потребовалось немного большим суток, чтобы добраться сюда. А на север от нас, где-то за теми рощами, холмами и долинами, находится наш следующий пункт назначения — Кронтаун.

И если верить всем местным сплетням, слухам, песням, пьяным частушкам и хриплым шепоткам, чем дальше от Тропы и чем ближе к Кронтауну и Землям Завета, тем выше уровень опасности. Там выживают только герои. И получается, что Кронтаун заселен лишь героями всех рангов и мастей? Не верю. Поэтому вчера вечером, перед тем как уединиться с ласковой сигаретной крошкой, пыхая сигарой, я задал немало вопросов и получил немало ответов.

Кронтаун — защищенная зона. Причем защита там куда мощнее, чем в том же Угольке, где снабженные оружием полусферы наблюдения давно стали привычной деталью пейзажа. Пятна "сумрака" в Угольке остались только по одной причине — полусферы расставлены так, чтобы просматривать и защищать город от угрозы извне. В Кронтауне вроде так же, но все гораздо серьезней — и не без причины. А еще тот город защищен какой-то необычной крепостной стеной. Точнее о стене знал старикан, но сегодня он мучился несварением желудка и отправился выпить своего любимого лекарства — прохладной океанской воды смешанной с самогоном один к одному. После лекарства ему так похорошело, что он заснул мертвым сном. Но это мелочи. Что происходит в Кронтауне и что он собой представляет я увижу и сам. Но ведь сначала до него надо добраться.

Дорога к городу героев вела. Бетонная двухполосная дорога в неплохом состоянии. В начале и у самого города дорогу патрулировали. В середине — как бы в ничейной зоне, не относящейся ни к Тропе, ни к Кронтауну, имелось несколько придорожных каких-то мелких поселений и вроде как тамошним жителям регулярно давали задание на патрулирование, но опять же вроде как от этого только хуже бывало. Жадная неумелая деревенщина с дробовиками... когда это приводило к чему-то хорошему? Пропадали гоблины с концами. И пойди угадай, зверье их сожрало, призмы на лоскутки порвало или тамошние жителями дубинами в землю вколотили. Поэтому все без исключения советовали задержаться на перекрестке — на учетверенном по размерам пятачке безопасности, где потихоньку скапливались как дерьмо у засора одиночки и небольшие группы, чтобы затем, объединившись и превысив критическую массу, "сорваться по трубе" и отправиться в путь. Такие крупные соединения как правило доходили — если не возникало междоусобных раздоров приводящих к бодрящей перестрелке и рваным окровавленным жопам разбросанным по обочинам.

Ясно...

— Ясно — повторил я, хлопая себя ладонью по карману с жалкими остатками веселых таблеток.

Делиться я ни с кем не собирался. И сам пока заглатывать не буду. Поэтому карман с таблетками я зашил. Ненавижу терять самоконтроль.

Что я ненавижу?

Терять самоконтроль.

Почему?

Потому что ненавижу. До дикой дрожи. До невероятной боли в хребте — стоит только вспомнить, как я ощутил во рту горечь наркоты, а сам даже не мог вспомнить как у меня под языком оказалась таблетка... и меня скручивал болевой спазм, сердце начинало колотиться, зубы скрипеть, а рука тянулась к дробовику, чтобы снести кому-нибудь башку.

От дробовика, кстати, я пока не избавился, само собой, он так и висит у меня под левой рукой на специально удлиненном ремне, но стрелять я продолжу игстрелом и винтовкой, к которой сумел разжиться патронами — Сквалыга помог.

— Ясно — вздохнул я, поднимаясь с камня и глядя на первый поднявшийся на вершину ящик.

Дождавшись, когда три гоблина, хватающих воздух запаленными ртами, опустят ящик на землю, я приказал:

— Теперь несите его обратно. Потом сразу сюда.

— Что?! — выпучилась на меня потная девка со шрамом поперек переносицы и жестоко деформированном носом — Зачем?! Ай!

От моего удара в бедро, ее закрутило, взмахнув руками, она врезалась плечом в землю, ударилась виском. Скрючилась, яростно зашипела. Я одобрительно усмехнулся я, повысив голос, чтобы слышали и остальные кто успел подняться на вершину, сказал:

— Я говорю — вы делаете. Не обсуждаете, не уточняете, не предлагаете, не выдвигаете тупых здравых идей и не выносите на общее обсуждение сраных потенциально интересных идей. Вы просто молча выполняете мой приказ. Сейчас — и передайте это всем — начинается первое мое личное и посвященное вам полевое учение. Когда оно закончится, мы направимся к Тропе, где находится пятачок безопасности. Там, проблевавшись и придя в себя, вы сможете решить, что делать дальше — продолжать с нами или валить нахер! А теперь — вниз с гребанным ящиком! Все ящики вниз! И тот тюк тоже! Эй! Лысый!

— Да?!

— Те двое справятся с ящиком сами. А ты беги за этой кривоносой сукой и на каждом десятом шагу отвешивай ей пинка, громко крича:

— Приказ — это приказ! Приказ — это приказ!

— Да я поняла! — вспыхнула отдышавшаяся деваха.

— И добавляй — и насрать что ты поняла! Приказ — это приказ!

— Понял?

— Да, лид! Спасибо за доверие!

— Вперед!

— Приказ — это приказ! И насрать что ты поняла!