| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Восхищенно следя за работой Нойс, Лора сказала:
— Не думала, что контрабандисты швейные принадлежности при себе держат.
— А думала, что местное население, все как один, одеваются у лучших портных Ганы? Да здесь ни у кого нет денег на нормальный ужин...
Нойс отрезала два треугольных больших лоскута и быстро обметала края.
— Это — юбочки. Вот твоя, с философским смыслом. Деревенские цветочки — мне. Завязывается вот так, сбоку. Этот фасон называется: "саронг".
Сложила два квадратных куса материи и ловким движением отчекрыжила верхушки получившихся треугольников. Встряхнула, чтобы развернулись снова, и Лора увидела в обоих кусках квадратные дыры.
Эти, с позволения сказать, платья, назывались "пончо".
Лохмотья с себя сняли; выбросили в реку. Туда же отправились армейские ботинки Нойс.
— Я бы вымылась сперва. Заглуши мотор, и окунемся по очереди. А, Нойс?
— Я еще поживу. А ты ныряй, если хочешь.
Нойс небрежно показала туда, где еще болтались на воде ее ботинки. Точнее, то, что от них осталось. Вода вокруг словно кипела от мелких, но жутко зубастых рыбешек.
Лора охнула.
— Когда выйдем в главный рукав, станет легче. А здесь — нетронутый, считай мир.
— Я не буду его трогать, — пообещала Лора. — Хорошо бы — и он меня не трогал.
Они набрали забортной воды в жестяной бидон и сунули туда найденный среди прочего барахла самодельный кипятильник. Когда вода поостыла, вымыли друг друга, постанывая от удовольствия.
Обновка Лоре неожиданно понравилась. Если б еще бы обувь приличную, вместо сандалий с подошвами, вырезанными из старых автомобильных покрышек... Этого добра обнаружилось на катере пар пять или шесть.
Оба берега отдалялись, пока не превратились в туманные полосы на горизонте. Главное русло великой реки. Лора, к стыду своему, не помнила ее названия. Но знала, что там, где ее воды встречаются с водами Великого океана, находится столица провинции Суор — город Ханк. Или Хонк? Спросила у Нойс.
— Хаонк будет правильнее, но в Эгваль говорят Хонк. Большой город, завтра увидишь.
— Нойс, по-твоему, выходит, Суор — это не Эгваль?
Подруга не ответила, а Лора мысленно обругала себя за дурацкий вопрос.
Если люди, с которым обращаются так, как это делают Андрос Гелла и Айвен Астер, принадлежат к народу Эгваль... Тогда Эгваль — страна рабов. Или же Суор — это чужая, но порабощенная нами территория...
— Нойс! Мне нет двадцати. Я глупая и наивная. Жила на свете с верой в справедливость. Воображала, что правда всегда побеждает, а зло терпит крах... Жила, не представляя, что возможно такое безумие, такой ужас... Это оказался не бред, не страшные наркотические фантазии, а явь. Это было на самом деле! Если рассказать... Моим друзьям по Университету... Дану... Понимаешь ли, что мне никто не поверит! Решат, что сошла с ума, будут жалеть. Лечить... Но я клянусь тебе, Нойс! Если выживу, сделаю все, чтобы уничтожить Геллу и Астера! Не знаю как, но это я сделаю!
Нойс хмуро выслушала ее гневную филиппику. Потом сказала:
— Времена меняются. Мы тоже меняемся вместе с ними. Веришь ли, что Хозяйка Острова была когда-то такой же как ты? Глупой и доброй девочкой. А Гелла и Астер — отважными и честными людьми...
Ближе к ночи мотор выключили. Влекомое течением, суденышко казалось его пассажирам неподвижным, как цветок кувшинки, сидящий в воде. Вдалеке, призраком в вечернем тумане, неспешно двигалась грузовая баржа. Ее команда не обращала внимания на маленький кораблик.
Нойс согрела еще воды, развела в ней часть найденного раньше пахучего месива. Разбухшее от кипятка, оно стало похоже на густой суп. Заели его размоченными сухариками. Нойс улеглась спать, первое дежурство выпало Лоре.
Прямо по курсу медленно всплывали в темное небо Обо и Минна — большой желтый глаз и серебряный фонарик рядом. Река осветилась, стала похожа на огромную дорогу; на ее идеально ровной поверхности переплетались струи желтого и белого огня. Куда ведешь, светлый путь?..
Лора очнулась внезапно, с тревожным недоумением. Черт! Над рекой все еще стелился туман; скоро встанет солнце и прогонит его. Тихо заныл включившийся мотор, этот звук быстро затих, сменившись еле слышным ворчанием. Нойс стояла у руля. Обернулась к Лоре.
— Часа четыре еще. Хонк уже близко.
Словно в подтверждение ее слов, над водой разнесся басовитый пароходный гудок. Нойс схватилась за свисавший сверху трос, в ответ раздалось противное, пронзительное мяуканье. Пугающая какофония продолжалась до тех пор, пока пароход не миновал их. Лора отняла ладони от ушей.
— Фу, как кого-то режут! Давай, поспи. Я покараулю.
Нойс скупо улыбнувшись, последовала совету. Ни словом не попрекнула Лору, хотя из-за нее ей пришлось бодрствовать, почитай, всю ночь.
Через два часа она встала, свежая, как ни в чем не бывало. Огляделась окрест, судов, больших и малых поблизости и в отдалении виднелось с десяток.
— Тут с одной барки свистели и руками махали. Я махнула в ответ. И улыбочку сделала. До ушей, — поспешно сказала Лора.
Нойс кивнула. Лора поступила правильно. Оставив ее "впередсмотрящей", Нойс, как прежде, взялась за управление. Добавила оборотов мотору. Вскоре они поравнялись с медленно ползущим грузовозом — скопищем соединенных вместе контейнеров с несколькими двигателями по бокам.
Вдали возник монотонный, похожий на гул самолета, звук. Лора завертела головой, наблюдать небо мешала плоская крыша солнечной батареи. Внезапно, из-за громады грузовоза вынырнул странный корабль. Плоский как блин, но с будкой наверху, он яростно гудел и двигался в облаке водяных брызг. С непостижимой быстротой обогнул несколько барж и исчез вдали.
Их кораблик накренился, и Лоре пришлось хвататься, за что попало, чтобы не упасть. Нойс, не жалея аккумулятора, выжимала из двигателя последние крохи электрических сил. С борта грузовоза завопили и зазвонили в колокол. Лора с ужасом увидела надвигающийся на них тупой, огромный нос корабля. Потом ей показалось, что он отворачивает в сторону — ложное впечатление — такая махина маневрировать не могла. Это Нойс завершила опасный разворот, и теперь они двигались против течения по другую сторону от речного корабля-гиганта.
Послышалось знакомое завывание и "блин" проскользнул за грузовозом, да так быстро, что Лора опять не разглядела его в деталях. Но торчащие в разные стороны стволы крупнокалиберных пулеметов увидела и на ум пришла ужасная догадка. Военный вездеход на воздушной подушке. Прошмыгнет везде, хоть по воде, хоть посуху. Разве что в лесу или над лесом не сможет. Эта страшная машина охотится за ними. А Нойс изо всех сил старается, чтобы их не заметили. Вот почему идет на риск, лишь бы между ними и преследователем был кто-то большой. Пока ее маневры удачны — бешено мечущаяся по фарватеру "водомерка" их не заметила.
Следующие полтора часа оказались самыми тягостными. Лору не отпускал страх, никогда себя так скверно не чувствовала, даже там, на орховых полях... Нойс за все время не проронила ни слова и не отходила от руля. Лора завидовала ее выдержке. Густые брови Нойс сошлись на переносице, на лице с еще не зажившими ссадинами и кровоподтеками, застыло напряжение. На лбу и верхней губе блестели капельки пота.
А потом настал долгожданный момент, когда на горизонте показался Хонк! Видели ли вы весной землю, густо усеянную белыми и розовыми лепестками яблоневого цвета? Или пирог, сплошь обсыпанный сверкающей сахарной пудрой? Это сияющие на солнце, белые дома в несчетном множестве покрывали оба берега реки. Большой остров посередине так же густо был усажен высокими башнями. Столица в столице. Административный центр.
Нойс хрипло выдавила:
— Если не настигнут в ближайшие двадцать минут — мы спасены. Пусть кто угодно ищет нас в Хонке.
Лора, сказала, не скрывая ошеломления:
— Не знала, что он такой огромный! Сколько же здесь народу?!
— Вдвое или втрое больше, чем в Майе. От пятнадцати до двадцати миллионов. Никто никогда не считал.
Восток, а не запад — самый населенный край Мира. Возможно, за ним будущее. Не потому ли правители Эгваль, обуяны тайным страхом, в котором сами себе боятся признаться? Не потому ли они так стремятся подавить, унизить, уничтожить Суор?
Послышался пронзительный вой "водомерки" вперемежку с пиликаньем сирены...
Человек из ОСС сказал, обращаясь к судье:
— Мы требуем выдачи обеих преступниц властям.
Судья Стейн, упитанный, в просторной тунике и шлепанцах на деревянной подошве, погладил задумчиво лысую голову. Растянул толстые губы в улыбке:
— Я и есть власть.
Лоре он казался похожим на жабу. В глазах плыло, болела голова. Когда, достигнув берега, они с Нойс спрыгнули на деревянный, грубо сколоченный причал, не заботясь больше о покинутом ими кораблике... То сразу попали в руки местных полицейских. Те, заранее предупрежденные, терпеливо их дожидались. Нойс, устав бороться с судьбой, покорно подняла лапки кверху. А Лора учинила хорошую драчку. С воплями, брыканиями и царапаньем. Конечно, ее хорошо огрели. Вспоминать — стыдно, думать о будущем — страшно. Проклятая "водомерка", кстати, через пару минут красиво ошвартовалась там же. И человек из ОСС, не мешкая, заявил права на Лору и Нойс. Но их ему сразу не отдали, а приволокли сюда. К этому жабаку...
— Я и есть власть в Хонке.
Слова судьи гулко отскочили от высокого свода, открытые окна погасили эхо. Народу в зале было мало, да и те откровенно скучали. Интересно, что специального места для подсудимых предусмотрено не было и Лору с Нойс усадили на первой скамье. Называть себя следовало, стоя лицом к залу, потом разрешили сесть. Судья, широко зевая, перелистал бумаги. Тяжкие увечья, нанесенные военнослужащим в Гане. Разрушения и ущерб. А здесь, в Суоре... Убийство солдата и двоих офицеров. Ах, да. Еще генерал помер, не без участия упомянутых особ.
Лора уперлась ладонями в края скамьи, на которой сидела, чтобы удерживать равновесие. Нойс скорчилась рядом. Ощутив, как вздрагивает ее тело, Лора поняла, что ею владеет такое же отчаяние.
Что имеете сказать в оправданье? Лора, собрав силы, выругалась, припомнив слова погрязнее. Нойс встрепенулась.
— Все наоборот. Бандиты, переодетые солдатами и офицерами, пытались нас обесчестить и погубить.
Судья причмокнул, укоризненно покачал дыне-образной головой.
— Добавьте сюда бандита, переодетого генералом.
— Да.
Короткое слово прошелестело в воздухе, как шарик от пинг-понга.
— И бандитов, переодетых адмиралом Геллой и директором Астером... — судью разбирал смех, в публике тоже приглушенно фыркнули.
— ...А также депутатами Конгресса...
Он развеселился не на шутку, толстое брюхо колыхалось. Внезапно успокоился, взял карандаш, подсчитал что-то на клочке бумаги.
— М-да! Шестикратное — не менее. Весьма. Суровое. Наказание. Таковое объявляю. Исполнить завтра. Утром. А пока осужденных накормить и увести.
Их накормили и отвели камеру. Кажется, человек из ОСС возражал, но Лора перестала понимать происходящее. Ей было уже все равно.
В камере она дождалась, пока Нойс забудется тяжелым сном на жестком тюфяке на полу. Сняла самодельной, сшитое Нойс "платье". Недолго носила... Свила в жгут и приладила к решетке на окне. Главное — не медлить и не задумываться.
— Давай завтра... — хрипло сказала Нойс.
Когда она проснулась?
— Что... завтра... — прошептала Лора.
— Завтра мне Антигону изобразишь. А сейчас я спать хочу. Ты мне мешаешь.
— Завтра нас убьют! — в отчаянии крикнула Лора.
— Вот и хорошо. Самим незачем суетиться.
Лора размотала жгут, ткань оказалась на диво не мнущейся, оделась. Легла рядом с Нойс, та обняла ее. Плакать сил не было, и незаметно Лора уснула.
Очнулась незадолго до рассвета. Нойс уже не спала. Лежала на спине, закинув руки за голову. Тихо улыбалась.
— Мне девочки снились. Сказали: "не бойся, мама, у нас все хорошо".
Лора ужаснулась своей вчерашней решимости. Пусть Нойс не хочет жить — ее можно понять, но с мыслью о собственной близкой смерти Лора сейчас смириться не могла.
Лязгнул дверной засов, за ними пришли.
Сознание внезапно сузилось, и дальнейшее Лора воспринимала отдельными отрывочными образами...
Утро, когда большой город еще спит. Улицы пустынны, лишь мусорщик катит тележку.
В проеме меж двух высоких зданий висит над землей огромное красное солнце. На него совсем не больно смотреть.
Базарная площадь. В торговых рядах заметно шевеление — продавцы начали выставлять товар.
Высокий помост на толстых брусьях, вблизи наверх не заглянуть. Крутая лесенка.
Лора поднялась, хватаясь для страховки руками за верхние ступени, оттолкнув того, кто хотел ее подпихнуть. А Нойс приняла помощь.
На помосте два столба, с них свисают цепи. Лору и Нойс приковали друг напротив друга за поднятые руки.
Судейский клерк кивком отпустил полицейских и загнусавил, близоруко заглядывая в бумажку:
— Особы, называющие себя Лора и Нойс! Высоким судом Хаонка вам вменены следующие нехорошие поступки. Неправильная швартовка. Расцарапанье ногтями внешности должностного лица при исполнении. Укушение другого лица. И третьего. Бездоказательные предположения о некомпетентности Высокого суда. И оскорбление оного базарными словами. Приговор: один час общественного порицания.
Спрятал шпаргалку в карман и гордо удалился. Скрип ступеней под его ногами вдруг сменился грохотом и сдавленной руганью. Вскоре Лора увидела его идущим к рыночным воротам и заметно припадающим на правую ногу. Но гордо выпрямленная спина выражала достоинство...
Не скрывая изумления, Лора спросила:
— Нойс! Это — все?
— Тебе мало? Попроси, добавят.
Нойс отвечала, не подымая головы, поза ее выражала покорность судьбе. "Может, так и надо". Чем меньше рыпаться, тем лучше. Опустила руки, насколько позволяла длина цепей, коснулась ладонями затылка. Если волосы отрастают на полмиллиметра в день, то привычный облик она восстановит года через три. "К Марии недотраханной! Буду стричься под мальчишку, и пусть Дан привыкает". Он, возможно, уже дома... И в панике разыскивает ее...
Уходя в отпуск, Даниэль не поделился с ней планами, но по невзначай оброненным, полунамеками, фразам, Лора знала, что он собирался сделать. Аэросъемка местности вблизи Южного хребта. Ее муж не только спортсмен-парашютист, но и хороший пилот. За месяц собрался заработать в десять раз больше того, что платит ему за год Банк Магистрата...
День встал над рынком и городом птичьим щебетом и гомоном толпы. Мало кто обращал внимание на двух прикованных к позорным столбам хулиганок. У людей хватает других дел и забот, кроме как попусту глазеть по сторонам. Лишь карманный вор задержался, бросил косой взгляд. Пробормотал: "Хорошенькие. Только кто одной рожу напильником зачистил?" Да мальчишка запустил издалека кукурузным оглодком. Подойти ближе мешал натянутый вокруг канат и скучающий на раскладном стуле молодой, но уже раскормленный полицейский.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
