— С головой у меня, дурилка картонная, все в порядке. Чего и тебе желаю. А на голове у меня прическа повышенной коротковатости! Так кто это прелестное создание?

— Я Чё. — ответила за моего тормозного родственника, миниатюрная, восточного типа девица, сидящая на "моем" законном месте, и одетая, а вернее "не одетая" так, что несложно было догадаться, что пришла она отнюдь не с раним визитом, а скорее... — Я его девушка! — И не надо хохм насчет, — " Чё за Чё".

— Чё за подозрения госпожа Чё? Я чё, похож на человека, способного шутить над чужими именами?

— Слышь Колька. Не надо, ОНА этого не любит. — Предостерегающе пробормотал мой дядя.

Но было уже поздно — он еще не успел договорить мое имя, а в голову мне уже летела тарелка с чем-то жареным. Тарелку, я впрочем перехватил в паре десятков сантиметров от своего лица, и даже умудрился сохранить лежавшие на ней фиштакербургеры. Подивившись про себя необычайной горячности новой подруги Абдуллы, я поставил перед ней тарелку с этим, весьма специфическим блюдом, и сделал первый шаг к мирному урегулированию.

— Единственный способ заткнуть мне рот, это накормить завтраком! — категорично заявил я, подходя к пульту и набирая стандартную комбинацию кофе, булочек и бутербродов с икрой. — Госпожа Чё, приношу вам искренние извинения за свои слова. Я был не прав, груб, и непростительно нагл. Мне нет прощения.

-... Да ладно... — пробормотала госпожа Чё, застенчиво опуская глаза и даже, кажется краснея. — Это я..., погорячилась... немного.

— Дяденька Абдулла, где ты нашел сей дивный клад???

— Ну... она тоже учиться в Университете. Только пока еще на втором курсе... Она с какой-то очень далекой планеты, но специально поступила в Московский Университет, поскольку...

— Я с Корсака! — перебила госпожа Чё моего родственника и посмотрела на меня с неким вызовом. — Это такая планета в...

— В системе ВТС -190. — продолжил за нее я. Каталожный номер ВТС-190-02. Открыта примерно сто пятьдесят лет назад, кораблем дальней разведки "Америго Веспуччи". Была предпринята попытка колонизации. Не слишком-то успешная. Так как активное солнце создает помехи работе системы Перехода. Однако на планете имеется научная станция и космодром. Так же на планете живет группа добровольных поселенцев.... (Кстати, девица-то похоже из "диких" — тогда понятно откуда у нее столь буйный нрав). — Общее количество жителей планеты примерно два миллиона. — Закончил я свое выступление. (Как все-таки приятно иметь хорошую память и много свободного времени, для изучения Звездного Каталога).

— Ух ты???????????? Вау!!!!!!!! Э-э-э?!?!?! — от удивления, госпожа Чё, не смогла произнести ни одного внятного предложения.

— Коля у нас очень умный. — С гордостью высказался дядя Абдулла. — Мы ведь ровесники, но он окончил Университет уже почти три года назад. Причем, был в сотне лучших по всей Человеческой Общности! А теперь работает в ГосСлужбе!!!

— Да? А кем?

— Коля, кем ты работаешь?

— Ну, последние полгода, я пилотировал Курьерский корабль! — скромно сказал я, мысленно раздуваясь от гордости.

— Ух ты. Не может быть. А это сложно? — воскликнули они в один голос. Но мне показалось, что в том как они это сказали, было недостаточно восторга и энтузиазма.

— Ну, в общем-то, надо знать Астрономию, Космонавигацию, Техобеспечение корабля, и еще десяток дисциплин... Но можно обойтись и без этого. По большому счету, корабль сам знает куда лететь, сам прокладывает курс, а координаты цели можно посмотреть в Звездном Каталоге.

-...Знаешь Коля... — неуверенно сказал дядя Абдулла. — Мне кажется, что по твоим способностям, ты достоин более достойной работы!!!!

...Да. Хороший он парень, Абдулла! Но все понимает слишком буквально. Вот наври я ему, что работать пилотом Курьера может только один из двухсот сорока миллиардов, он поверил бы этому с такой же легкостью, как и моим словам о том, что пилотом Курьера может стать каждый.

...Нет, это не значит, что он был каким-то доверчивым дурачком. В каком-то отношении, он даже был значительно умнее меня. И студентом до сих пор, оставался не потому что не мог освоить программу обучения, а потому что не мог понять, чему именно он хочет обучиться. Мне кажется, что он уже перепробовал все предоставляемые Московским Университетом дисциплины. Некоторые курсы он даже заканчивал, а некоторые бросал едва дойдя до середины. Впрочем, в наше время, "вечное студенчество", тоже стало своего рода профессией. Очень многие люди, проводили в Университетах по тридцать-сорок лет жизни, так и не закончив не единого курса.

Значительно позже — Сидор рассказывал мне об одном своем студенте, которые провел в Университете целых шестьдесят лет, и был намного старше большинства своих педагогов, а зачастую и куда более знающим. Но... Но применить эти знания для чего-то полезного, он или не мог, или не хотел...

— Ну, во-первых. — Ответил я Абдулле, с некоторой обидой в голосе. — На всю Человеческую Общность, существуют только пять кораблей-курьеров. Так что — без знания всех вышеперечисленных дисциплин, к пилотированию Курьера меня бы никто не подпустил. Во-вторых — эта работа требует особой физической подготовки, о которой большинство людей, может только мечтать. А в-третьих, это был только первый этап, моей работы. Первая ступенька карьеры, после которой мне доверят работу на порядок сложнее и ответственнее.

— Ну вот!!! — радостно воскликнул Абдулла. — Я же говорил, что ты достоин лучшего!!!!

— Эх, дядька Абдулла, хороший ты парень, но..., — гражданский...

— А ты интересно какой? — ответил он мне удивленно.

— А я, — мысленно наполняясь гордостью, как нос по весне, соплями, — ответил я. — Я ЧЕЛОВЕК СЛУЖБЫ!!!!

— Поэтому у тебя бластер? — заинтересованно спросила меня госпожа Чё. — Можно посмотреть...?

Я дал, причем совершенно спокойно, твердо зная, что в чужих руках он не выстрелит. К моему удивлению маленькие ручки госпожи Чё, держали бластер довольно твердо и обращалась она с ним весьма умело.

— Знаю такие. Видела. Армейская модель. Слишком тяжелый и слишком мощный. И к тому же — чересчур умный...

— Слишком мощный для чего? — удивленно спросил я. — И почему "чересчур умный"?

— Слишком мощный, что бы стрелять по Гадам. Можно весь урожай сжечь. А лишние мозги, снижают скорость выстрела.

— Уж я не знаю, кто такие эти ваши Гады, но лично на мою скорость стрельбы, лишние мозги никак не влияют. — Я всерьез оскорбился за свое оружие.

— А как же четверть секунды задержки, между нажатием на спусковую скобу и импульсом, — строго спросила она меня, словно прокурор Гаагского Трибунала по Делам Мужского Шовинизма обвиняющая "разглядывателя" женских коленок.

— А что, "четверть секунды задержки"? — Недоуменно спросил я.

— А знаешь ли ты, что если предварительно "убив" мозги твоего бластера, вынуть из него предохранитель, контуры будут наполнены энергией постоянно, и импульс будет появляться сразу после нажатия на скобу? — Это уже сказала не Прокурор. Это сказала Судью выносящая смертный приговор Шовинисту.

— Ага, и контуры придется менять каждые пару недель!!! — провозгласил я, тоном адвоката, представившего Высокому Трибуналу справку о том, что потенциальный "разглядыватель", на свое счастье с детства страдает отсутствием зрения, слуха, обоняния, осязания, а к тому же полный импотент, и вот уже пятый год лежит в коме.

— И что? — ответила мне Судья, явно давая понять, что все эти физические недостатки не извиняют моего подзащитного за то что он мужчина, а следовательно не делают его невиновным. — Лучше лишних сто раз поменять контуры, чем прошляпить Гада!!!

— Да что это за Гады такие?!?! — уже во весь голос заорал я на Чё...

— Ну ребята. Ну не ругайтесь. — Встал, (буквально), между нами Абдулла. Ну право, стоит ли так ругаться из-за какой-то железяки?

— Железяки?!?!?!?!??

Следующие пятнадцать минут, мы на пару с госпожой Чё, рвали, били, топтали и морально унижали моего родственника. Думаю столько оскорблений и порицаний он не слышал за всю свою жизнь. Кончилось все тем, что он позорно убежал с кухни, истерично выкрикнув что-то вроде, — "Да сами вы... Психи ненормальные". После чего госпожа Чё, удостоила меня взглядом типа, — "Это все из-за тебя", и побежала с ним мириться.

А я остался на кухне, наедине с завтраком, есть который у меня уже не было никакого аппетита.

Впрочем, аппетит вернулся, после того как вернулись Абдулла с Чё, сообщившие мне, что отныне тема бластеров в ИХ доме, считается запретной. Я не стал спорить, и мы закончили завтрак, мило болтая о Авдиме Козаческо и о причинах его мгновенного взлета и столь же стремительного падения...

Потом они убежали в Университет, а я поднялся в свою квартиру. Мама еще изволила почивать, но судя по шуму из кухни, сестры уже проснулись. Я пошел туда, и стойко вынес полную меру радостных вскриков, объятий и критических замечаний по поводу своей внешности. Последних было значительно больше, чем первых, но я уже вроде как начал привыкать и почти не расстроился.

Сестры, коих было четыре, (правда родной, из них мне приходилась только одна, остальные были двоюродными и троюродными), — это было совершено особое бандформирование в Кукуевом Царстве.

Они были Силой...

Или даже не так. — Они были Стихией. — Первобытной и неуправляемой Стихией Молодости, Красоты, и Модных Тенденций.

Сойдясь вместе еще на ясельной площадке, где их мамы выгуливали своих малолетних чад, они быстро поняли силу Единства. После чего назначили себя лидерами нового поколения Кукуевых, и приняли на себя обязанности управлять нашей жизнью. И после "усмирения" нескольких стихийных бунтов, подавленных с максимально жестокостью, это право у них никто не осмеливался оспаривать.

Но что самое ужасное — они сочли возможным снизойти до того, чтобы взять шефство над младшим братишкой одной из участниц банды. Естественно, я говорю о себе...

...Именно благодаря им, все детство и отрочество, мой гардероб всегда был забит самыми новыми шмотками, и я был в курсе всех новых тенденций мира Гламура.

Если говорить более прямо, — со времен младенчества, я был любимой игрушкой этой банды малолеток. Меня наряжали, причесывали, и таскали по различным тусовкам, не спрашивая моего желания. На мне отрабатывались самые новые танцевальные па, точность "стрельбы глазами", и прочие "неотразимые" методики, разбивания мужских сердец. Лет до двенадцати я даже позволял пробовать на себе новые вида макияжа и боевой раскраски когтей. (Завоевание права не издеваться над собой подобным образом, было первой Великой Победой, будущего Главнокомандующего ВС.).

...Они искренне считали меня своей собственностью. И искренне верили, что оказывают мне неоценимую услугу, приобщая к Настоящей Жизни. Именно от них, я с детских лет убегал завтракать к Абдулле, и именно они, отчасти, были причиной того, что я, поступив в Университет, предпочел жить в Общаге, расположенной на берегу Енисея, а не дома, в получасе неспешной ходьбы от своего Учебного заведения.

И тем не менее, я искренне любил своих Сестренок. А они, столь же искренне любили меня.

И естественно, наохавшись и наобнимавшись, они сразу начали активно знакомить меня с новинками Культуры и Светской жизни. И вот только тут, я наконец-то понял, как безнадежно отстал от жизни. Я не знал больше половины Имен, и названий Клубов, Передач и Сериалов — последние новости, о жизни которых они мне сообщали. И поскольку я даже отдаленно не представлял Где, Чего, и Как было вначале, новости эти показались мне не слишком интересными.

И Сестренки это поняли. (Скрывать правду я тогда не умел... Как впрочем, и сейчас). И на Высочайшем Конгрессе Адских Сестренок, было принято Историческое Решение, вновь вернуть меня к Светской Жизни.

Алена и Рогнеда, в срочном порядке занялись моим гардеробом и расписанием. А Марго и Прасковья усадили перед инфором, и быстро перелистывая с одного окна на другое, затараторили мне каждая в свою ухо, объясняя Где, Чего, и Как, Кто с Кем, Кого.

Но к моему собственному удивлению, все сказанное и увиденное, оставило меня равнодушным.

Даже тот факт, что Кончитта-Пусситта Альварес — любимая героиня сериала, в которую я был влюблен лет с шести, наконец-то вышла замуж за дона Афоню-Адольфо Санчеса, (чьего выхода из комы, я все эти годы опасался), не вызвал у меня особого шока.

И более того, я вдруг понял, что и сама Кончита-Пусситта, и "ее Нелегкая Судьба, Истинная Любовь и Пламенная Страсть", кажутся мне неимоверно скучными, примитивными и тупыми.

Да и приключения остальных героев Инфора, как реальных, так и выдуманных, больше не вызывали у меня особого интереса.

Так что когда проснулась моя Мама и пожелала взглянуть на свое единственное дитя мужского пола, я почти с радостью оторвался от инфора и своих сестренок.

Моя мама... Нет, не так. — МОЯ МАМА!!!!!

...Она родилась Кузякиной, только для того, что бы стать КУКУЕВОЙ...

...Ее заспинно-почетным прозвищем было "Императрица". И она соответствовала этому прозвищу на 1000%.

...Долгой борьбой и интригами, — она добилась права быть первой Дамой семейства Кукуевых. Она узурпировала право первородства, и монополию на Память О Великом Предке, и беспощадно этим правом пользовалась.

...Ни одна передача Инфора посвященная Порфирию Кукуеву, или его идеям, НЕ ИМЕЛА ПРАВА, обойтись без нее... Ни одно семейное торжество, в котором Она не соизволила принять участие, не считалось состоявшимся... И ни одна Дама, достигшая бальзаковского возраста, не могла войти в Высшее Общество Кукуевых, предварительно не задобрив и не подлизавшись к моем милой маменьке.

Проще говоря, в Рейтинге семейства Кукуевых, моя маман, занимала самую первую строчку, что впрочем, не давало мне ни малейших преимуществ, но зато добавляло преизрядное количество проблем. Главной из которых была ОНА сама.

— Коля... — произнесла она скорбным голосом, глядя на меня так, словно бы меня поймали гадящим на могилу Великого Предка. — Коля, ты мне не звонил!!!!!!!!!!!!!!!

— Я звонил. — Возразил я, хотя прекрасно знал, что возражать моей маме бессмысленно.

— Коля, ты не звонил!!!!

Это не были слова упрека. Это были слова эпитафии.

Сын, которого она рожала в страшных муках, (это при уровне современной медицины), вскормила собственной грудью, и растила одна, без мужа, отказывая себе во всем. Сын, которому Она посвятила Лучшие Годы Свой Жизни, и которому дала блестящее образование, — ЕЙ НЕ ЗВОНИЛ!!!

Нет, конечно, я ей звонил. Наверное, не меньше чем раз в неделю. Ну максимум раз в две недели... Но даже если бы я звонил ей каждый день, меня ждал бы такой же упрек.

С тех пор, как я поступил в Университет и переехал жить в Общагу, моя Маман играла роль покинутой и брошенной Матери.

К своему счастью, я "мог наслаждаться" этой игрой, только в редкие приезды домой, или по Связи. А последние два с половиной года, пока я был в Академии и на Работе — только по Связи. Так что теперь, заполучив меня вживую, мама решила отыграться за все эти годы.