Голубая луна (Черная луна 2)

"Так и будет, герцог, потому что я обид не прощаю!"

Она улыбнулась им всем, но знала, что каждый увидел ту улыбку, которая предназначалась именно ему. Потом Герда перевела взгляд и практически сразу увидела Неистовую богиню, одетую в изысканное платье цвета крови и Себя Другую почти в таком же платье, что и на ней самой. Другое дело, что кроме Герды, никто из собравшихся на бал видеть эту чудную пару не мог.

— Триумф! — улыбнулась Темная богиня. — Браво, Герда! Меньшего я от тебя и не ожидала.

И в этот момент Герда почувствовала, как одномоментно возрастает ее Дар. Это было похоже на приход весны после долгой холодной зимы, на глоток родниковой воды после бесконечного перехода через пустыню, на магию, которая с новой силой играла в крови, пронизывала каждую клеточку ее тела и пьянила лучше самого крепкого вина.

"Это первородная магия, ведь так?! — Герда еще не совсем понимала, что с ней происходит, но уже догадывалась, что это неслучайно. — Я первородная колдунья!"

— О, да, милая! — рассмеялась Неистовая. — Ты колдунья, да еще какая! И ведь это только начало, не правда ли?

— Начало? — удивилась Герда, которая как раз этим вечером подумала, что, кажется, дождалась финала своей истории, и это хороший финал.

— А ты, что думала, что все уже закончилось? — прищурилась Другая Герда.

— Значит, нет? — На мгновение Герда даже расстроилась, но тут же успокоилась и перевела дух.

Все было правильно и нормально, а будет еще лучше. Ведь Темная богиня знает, о чем говорит, потому что "жили они долго и счастливо" — это не про Герду. И дело не в том, что она не хочет выходить замуж за князя Ивана. Хочет и выйдет! Но у ее сказки будет другой конец. Герда не успокоится, пока не спалит Коллегиум дотла, пока не отомстит мачехе и королю, пока не уберет с дороги принца Максимилиана и не взойдет на престол королевства Эринор. Она станет королевой Герардиной Первой и даст начало новой династии. А князь Иван будет ее мужем, ее главным советником и военачальником, и, разумеется, принцем-консортом, поскольку женщина без мужчины не может основать род. Такова природа вещей, и Герда не собиралась ее оспаривать.

— Дамы и господа, разрешите представить вам мою невесту герцогиню Эван-Эрнхеймскую дочь короля Георга Эринорского!

Герда смотрела и видела: слова князя Ивана, как семена будущего, упали на землю прошлого. Де Вален его объявлением был без малого раздавлен и уничтожен, — он свой шанс упустил, и понимал это теперь со всей определенностью, — герцог Мунк впал в глубокую задумчивость, наверняка прикидывал, шельма, какие неприятности и как скоро обрушатся на его дурную голову, а Каро начала стремительно бледнеть. Герда даже испугалась:

"Только бы в обморок не грохнулась!"

Поэтому первым делом, оставив Ивана, она подошла именно к ней:

— Шарлотта!

— Даже не знаю, что сказать, ваше высочество, — Выражение лица у Каро было такое, словно, она не понимала, что ей теперь делать: плакать, смеяться или сгореть от смущения. И еще она, вроде бы, хотела обнять Герду — во всяком случае, так могло показаться, — но обозначенное движение почему-то не завершила, остановившись на полпути. Застеснялась? Смутилась?

"Стушевалась?"

— Шарлотта, — сказала, тогда, Герда, — это я. Или ты меня не узнаешь? Ведь года не прошло...

— Аниз?.. Я... — Шарлотта растерянно смотрела на Герду и, по-видимому, все еще не знала, как поступить.

— Я тоже рада тебя видеть, — улыбнулась Герда. — И, ради бога, успокойся! Ты бастард императора, я бастард короля, нам ли меряться титулами?

И тогда что-то сломалось в напряженной атмосфере, сгустившейся, было, между ними. Разрушился морок, и все встало на свои места.

— Боже мой, Аниз! — бросилась обнимать ее Шарлотта. — Я так счастлива за тебя! Но почему ты мне ничего не сказала?

— А надо было?

— Просто, как сестра сестре.

— Тоже верно, — согласилась Герда. — Но, во-первых, я была тогда на службе, а во-вторых, в то время я и сама твердо не знала, кто мой настоящий отец. А уж о том, что я признана официально, и мечтать не могла. Документы нашлись позже.

— Теперь ты должна мне рассказ!

— Все, что захочет твое высочество! — рассмеялась Герда.

И тут к ним подошел де Вален с какой-то тощеватой — чтобы не сказать плоской, — бледной и унылой молодой дамой.

— Рад видеть ваше высочество в здравии и благополучии, — галантно поклонился граф. — Разрешите представить вам мою жену.

— Анита де Вален, — присела женщина в идеальном реверансе.

"Итак, граф, ты уже женат, — восхитилась Герда своей прозорливостью, — а значит, останься я ждать тебя в Ароне, ничего кроме разочарования, я бы от тебя не дождалась".

— Давно вы замужем, душенька? — "благосклонно" улыбнулась Герда женщине.

— Недавно, ваше высочество, — румянец смущения чуть оживил бледность Аниты де Вален, — всего пять месяцев...

"Пять месяцев?! — Герда не поверила своим ушам. — Пять месяцев? Ну, ты и подлец, Эмиль де Вален! А подлецов следует наказывать. И лучше смертью, чтобы не размножались!"

Разумеется, она не произнесла этих слов вслух. И виду не показала, что от охватившего ее гнева, готова сжечь его на месте. Но...

"Общество меня не поймет, а жаль..."

— Рада за вас, граф! — Она была само спокойствие. — Примите мои искренние...

— Соболезнования, — хихикнула Другая Герда, внезапно появившаяся за спиной де Валена.

— ... поздравления, — закончила Герда свою мысль вслух.

Она ему даже улыбнулась. Чуть-чуть. В рамках приличия, но он обо всем, что не было сказано вслух, похоже, догадался сам. Во всяком случае, бедняга даже с лица спал. Он-то твердо знал, что случилось.

"Знает кошка, чье мясо съела!"

Де Вален представил ей свою жену. Не мог не представить, учитывая их давнее знакомство и близость Герды к его госпоже. Большего унижения — если брать в расчет его собственное мнение, — даже представить себе невозможно. Однако Герда собиралась дожать своего несостоявшегося любовника до конца. Как говорится, до самого дна. Но, разумеется, не сразу, поскольку, сразу — не интересно. Сначала следовало поиграть с "дорогим Эмилем", как кошка с мышкой перед тем, как ее съесть.

— Я живу в Полоцком подворье, — сказала она с подобающей случаю покровительственной улыбкой. — Жду вас, графиня, на чашку чая... Скажем, завтра, в пять по полудни. Вы должны рассказать мне все-все про вашу свадьбу! Я ведь еще не замужем, а свадьба на носу...

Что ж, Герда осталась собой довольна. Особенно ей понравился последний штрих. Пригласить молодую жену де Валена на чаепитие во дворец князя Полоцкого, было отличной идеей. С одной стороны, очевидный и вполне естественный — если не знать подробностей, — жест доброй воли, от которого, тем не менее, за версту несет снисходительным покровительством. А с другой — тонкий намек на весьма неприглядные обстоятельства, который, однако, будет понятен одному лишь де Валену. Впрочем, принцесса Шарлотта, в достаточной мере знавшая контекст приглашения, тоже догадалась о заложенном в него смысле...

Неистовая пришла к ней под утро. Оно и понятно. Последние дни Иван и Герда любили друг друга, как бешеные. Едва оставались наедине — после всех этих идущих бесконечной чередой зимних гуляний, роскошных пиров и княжеских охот, — бросались один на другого, словно оголодавшие. Впрочем, так оно и было. Их общий "голод" не утихал. Напротив, казалось, что с каждым новым разом их обоюдная страсть разгорается все сильнее. Где уж тут найти время, чтобы встретиться с Великой! И, тем не менее, в то странное утро, перед самым рассветом любовники наконец обессилили, и их сморил сон. Вот тогда и пришла Неистовая. Герда было обрадовалась, но в следующее мгновение ее обуял страх: такой она богиню не видела никогда. Великая темная была одета в посеченную и помятую чешуйчатую броню и с ног до головы забрызгана грязью и кровью. Шлема на ней не было, и ее роскошные волосы свисали сейчас потными космами на лоб и на щеки. В руках Великая держала короткое копье с длинным — в полтора локтя длиной — и широким обоюдоострым наконечником-клинком, которым можно и колоть, и рубить.

— Ужасно, не правда ли? — усмехнулась богиня.

— Что случилось? — У Герды не было слов, а из всех возможных вопросов на язык попал лишь один.

— Что-то затевается, — тяжело вздохнула Неистовая. — Не у нас, а у вас. Но рассмотреть, что именно, я не могу. Эта земля не в моей власти. Здесь правят другие боги. Ревнивые и недобрые, если ты понимаешь, девочка, что я имею в виду. Поэтому хочу тебя предупредить: будь осторожна! Никому не верь! Не расслабляйся! Не теряй бдительность.

— Но что может случится? — оторопела Герда. — Меня охраняют, как принцессу. Мой жених князь и воин. Мы живем в укрепленном дворце в обнесенном стенами городе...

— Верю, — улыбнулась богиня. — Знаю. Но это не повод, чтобы расслабляться, милая. Я пришла, чтобы тебя предупредить, и скажу честно, едва смогла до тебя добраться. Пришлось пробиваться с боем. Сама видишь.

— Вижу, — признала Герда. — Что же делать?

— Готовиться к худшему! — отрезала Неистовая. — Быть готовой к бою в любой момент. Днем и ночью, на пиру и в объятиях мужчины. Я тебе, дорогая, помочь, если что, не смогу. Эти не пустят. Все поняла?

— Да! — пришла в себя Герда.

— Ну, вот и молодец, девочка! — похвалила ее Великая. — Надеюсь, еще встретить тебя живой...

Неистовая исчезла, а Герда проснулась вся липкая от пота, и это был отнюдь не любовный пот.

"Ты сказала, Великая, — тяжело вздохнула Герда, выбираясь из постели, — я услышала".

Жаль было расставаться с той счастливой легкостью, которая с некоторых пор поселилась в ее душе, но Герда слишком хорошо знала жизнь, чтобы не прислушаться к совету Неистовой. Поэтому, оставив Ивана спать и видеть сладкие сны, она начала день намного раньше, чем предполагала и чем кто-либо мог от нее ожидать. Дворец спал, но Герды это не касалось. Она вернулась в свои покои, разбудила служанку и приказала начинать готовить ванну, а сама пошла к своим заветным сундукам. Магия магией, но безоружной — как она стала делать в последнее время, — ходить ей больше нельзя. А потому ей нужны кошель и нательный пояс с редкими зельями, которые могут потребоваться в чрезвычайной ситуации, наваха и стилет — раз уж в Новгороде не принято, чтобы женщина ходила, опоясанная мечом, — и еще, пожалуй, засапожник, благо она по зимнему времени носит высокие сапоги. Но это был лишь первый шаг. Вторым — было приготовить "наряд Судного дня": сверский ночной костюм, где вместо туники стеганый поддоспешник, китайская кольчуга, нагрудник с разъяренным василиском между стальных грудей, стальные наручи и поножи, окованные железом сапоги, боевые перчатки, шлем и оружие, катана в подвеске, чтобы носить ее за спиной, абордажный меч на обычной перевязи, два кинжала на пояс и метательные ножи в специальной кобуре, похожей на сильно укороченный колчан. Все вместе около тридцати фунтов. Тяжеловато конечно, но война не спрашивает, легко тебе или нет. Она — война, и этим все сказано.

Все это страшное "железо" Герда аккуратно сложила в кожаный портплед и оставила в одном из сундуков прямо под крышкой. В тот же сундук она поставила плоский железный ящичек, заговоренный от огня и от взлома, покрытый печатями колдовских заклятий, отводящих взгляд, оберегающих от пожара и не позволяющих чужому поднять крышку. Там, в этой скрытой от чужих глаз стальной шкатулке лежали все ее документы и банковские векселя.

"Это паранойя!" — покачала головой Герда, закрывая сундук и направляясь к приготовленной для нее ванне.

— Ну, не скажи! — возразила ей Другая Она, присаживаясь на табурет, поставленный рядом. — Уж верно, Неистовая прорвалась к тебе с боем не затем, чтобы попусту пугать.

— Да, понимаю я, — отмахнулась Герда, опускаясь в воду. — Понимаю! Но мне от этого не легче!

— А когда это тебе было легко?

— Ну...

— Вот то-то и оно!

Вода оказалась едва теплой, и Герде пришлось ее нагреть самой, благо этот фокус стал получаться у нее без видимого напряжение. Раз, и готово.

— Но скажи мне на милость, зачем мне все это оружие, если я сильная первородная колдунья?

— Ты уже как-то раз осталась без магии, разве нет? — съехидничала в ответ Другая Она.

— Там был совсем другой случай, — поморщилась Герда, вспоминая те дни.

— Считаешь, такое не может повториться?

— Ладно, — сдалась тогда Герда. — Возможно, ты права, да и я на самом деле не против. Иди знай, как все сложится...

Ивана ее ранняя побудка чрезвычайно удивила, но он быстро об этом забыл, занятый другими делами — подготовка к свадьбе Великого князя, как, впрочем, и к своей собственной, занимала почти все его время, — а ближе к полудню князь и вовсе оставил ее одну, уехав в детинец к отцу. Герда на это никак не отреагировала, поскольку все это было в порядке вещей, но решила воспользоваться случаем и навестила Юэля и Тильду. Посидела с ними час-другой, выпила вина, расспрашивая о настроениях в городе, о долетающих до них слухах и о княжеских дружинниках.

— Дружинники дружинникам рознь, — веско заметил Юэль, сообразив, должно быть, чем, на самом деле, интересуется Герда. — Великокняжеские — и те, что квартируют в детинце, и те, кого князь Дмитрий прислал сюда, чтобы оказать тебе честь, — нам не друзья. Они верны своему господину и будут оберегать тебя, принцесса, только до тех пор, пока это не противоречит клятве, данной их князю. Дружинников из Полоцка они не любят и презирают, ну а те отвечают им полной взаимностью. Боюсь, если дойдет до дела, каждый будет тянуть одеяло на себя. Но тебе полоцкие вои верны, потому что так приказал им князь Иван. Только учти, принцесса, их в доме всего два десятка человек, а до Полоцка далеко.

— Скажи, Юэль, а с чего ты меня заладил звать принцессой? — перебила Герда старого друга.

— Потому что так правильно, — веско заметил старшина. — Мы с тобой на "ты", и этого достаточно. Ты принцесса, а значит должна быть дистанция. И ломать ее, даже когда мы наедине, плохая идея.

— Хорошо, — кивнула Герда, — я тебя поняла. — Продолжай, пожалуйста.

— Ну, так что ж, — повел плечами Юэль, — остаются еще телохранители боярыни Дарьи. Их шестеро, как ты знаешь. Бойцы неплохие, но здесь, в Новгороде, они всем чужие, потому как псковичи. И еще, они люди боярина и, если приключится беда, будут охранять боярыню Дарью, а до остальных им дела нет.

— А рассказываешь ты мне про это...

— Потому что неспокойно в городе, — закончил ее мысль старшина. — Ничего конкретного, но меня чутье еще ни разу в жизни не подводило, а я нутром чую — быть беде.

— Да, вот и мне тревожно, — согласилась с ним Герда. — А потому вопрос, который я хотела задать тебе позже, задам сегодня. Сейчас. Готовы ли вы принять бессрочный контракт в качестве моих личных телохранителей?