Третий шаг. Книга 5. Иллюзия реальности

— Вы правы, отец. Кокроша действительно был нам хорошим наставником.

— Был... в том-то и дело, что был! Что с ним произошло?

— Не знаю.

— Я не держу на него зла, — сказал Рагоза. — Если он вернется на Ремиту, то по-прежнему найдет во мне друга.

Друга ли? Целый год Кокроша и Рагоза, возглавляя соответственно разведывательные службы королевства и Сеонского герцогства, были скорее соперниками, чем друзьями.

— Да я не о том... Мне представляли пространный документ — справку о результатах исследования психики Кокроши в Институте психодинамики, что на Ценотри, самом авторитетном ученом заведении Галактического Содружества по части психологических наук. Много чего там понаписано. Много мудреных слов там приведено. А результат никакой. Не могут ученые сказать, Кокроша убивал, или не Кокроша.

— Именно по этой причине ему и не предъявлено официальное обвинение, Ваше Величество, — сказал Рагоза.

— Да, причина в этом. Несмотря на то, что с помощью технических средств отметены все прочие потенциальные убийцы. Подчеркиваю: все! Ни у кого другого не было ни малейшей физической возможности оказаться рядом с тобой в момент твоей смерти. Но у Кокроши вдруг появляется... как бы это сказать... внутреннее, личностное алиби. А через семь лет — о, какое неожиданное совпадение! — и воскрешенная жертва ничего не помнит. Вы верите в такие случайные совпадения?

Вновь воцарившуюся продуктивную тишину прервал новый вопрос короля:

— Невольно у меня возникает подозрение: может, память Рагозы не была восстановлена в полном объеме, чтобы не противоречить справке Института психодинамики? Среди яйцеголовых круговая порука, знаете ли, — давнее великое изобретение.

— Категорически заявляю: нет, — воскликнул император. — Совет магов не нуждается ни в какой поруке. Не забывайте, что я настаивал на быстрейшем воскрешении Рагозы как раз для того, чтобы либо отвести все подозрения в адрес Кокроши, либо подтвердить их. Сколько трудов стоило мне убедить Месенна в необходимости внести этот пункт в план работ Яшарского института!

После короткой паузы, необходимой, чтобы набрать воздуха, Олмир добавил:

— Магические технологии воскрешения принципиально отличны от тех, которыми обладает Институт психодинамики. Меж ними пропасть, которую человечество — при свойственном ему научно-техническом прогрессе, если б не появились меритские маги, — преодолевало бы не одну тысячу лет. Сравнивать их — все равно, что искать общее между каменным топором и лазерным резаком. Причина очевидно в ином. Вероятно, в случае с наставником проявился какой-то совершенно новый, неизвестный нам фактор.

— Ага, опять какой-то фактор. Не слишком много ли неизвестных факторов? То вы не знаете, то сомневаетесь, то предполагаете. А стоит припереть вас к стенке — вообще разводите руками от удивления. Вы, маги, играете с природой, как малый ребенок со спичками. Новые вселенные осмелились создавать... да по Сеньке ли шапка?!

— Хорошо, я согласен: мы, маги, плохо понимаем тонкие особенности виерного взаимодействия. Существует много вопросов, на которые мы не имеем пока ответов. И что с того? Если уж копать по-настоящему, людям до сих пор не понятны... вообще все основы физической картины мира! Стариннейшая проблема — как объединить корпускулярное и волновое описание света. Но это же не повод отказаться от радио, телевидения, всей электроники и так далее. Аналогично: плохое знание всех последствий виерных воздействий не повод, чтобы отказаться от их применения.

— А я и не прошу ни от чего отказываться. Я просто пытаюсь поставить вас, магов, на место, сбить немного спеси.

— Считай, что сбил, — вырвалась у императора грубая реплика. — И что дальше?

— А дальше я начну развивать свой успех. Причем не буду говорить, что от вас, магов, огромный вред в некоем иррациональном смысле — в том, что вы соблазняете слабые умы одним лишь своим существованием. Что вселяете необоснованные ожидания. Что деформируете общественное сознание, способствуя распространению неестественных религиозных культов, и все такое прочее. Не буду вспоминать, что чрезмерные промышленные мощности, воздвигнутые меритскими магами на Ремите в мое отсутствие, породили жуткую головную боль для экологов, создав угрозу биологической катастрофы на планете. Не умеет еще наше общество оперировать безграничными техническими возможностями. Не создана еще необходимая законодательная база. Не изменена система воспитания, не скорректированы образовательные программы... Обо всем об этом я не буду говорить. Это сложные, общефилософские вопросы, на которые нет однозначных ответов, и на любой мой аргумент у тебя найдется более-менее гладкое возражение. Я выдвину тебе претензии, как говорится, от сохи. Чисто по-крестьянски.

Олмир Обаятельный порылся в стопке бумаг у себя на столе.

— Вот вчерашняя сводка загадочных происшествий, послуживших причиной общественных волнений в Шойском герцогстве. Усыхание ни с того, ни с чего нескольких полей раллодия. Всего около тридцати гектаров. Ущерб, конечно, небольшой. Но сам факт! До этого, помнится, было сообщение о поголовном побеге в сельву митов. Пока спохватились, пока ловили, доставляли обратно в вольеры — более половины беглецов погибло от истощения. А прилегающая сельва испещрена непонятными просеками, имеющими математически правильные формы — круги, квадраты, равносторонние треугольники, монотонно расширяющиеся спирали. Из космоса зафиксирован даже процесс их возникновения — жаль, что не видно, что за шутники этим занимаются. К тому ж постоянные появления неопознанных летающих объектов. Необъяснимые помехи в сетях связи. В течение последнего года местные жители в массовом масштабе обращаются за медицинской помощью, жалуясь на навязчивые страхи... До чего же надо довести ремитцев, чтобы они толпой побежали к врачам по поводу каких-то неврозов!

— Где все это происходит?

— В Шойском герцогстве, точнее — в графстве Ворг. Про те места, кстати, много нехороших слухов появилось, как только Любомир Ворг построил какую-то башню. Но если бы только про те! Позавчера вот пришло сообщение с ллойского побережья: массовая гибель рыб. Столько забот было у нас с ихтиофауной, столько усилий потрачено — и на тебе! Когда я, сынок, был полноценным королем, и меритские маги редко появлялись у нас, да и то только по моему официальному приглашению, никакой такой чертовщины не наблюдалось.

Фамилия Воргов вела свою историю с начальных дней колонизации Ремиты. Предки теперешних Воргов прибыли с первыми переселенцами, но не растворились в последующих поколениях. Всегда держались несколько особняком, что со временем вошло в традицию. Вроде бы подтверждали они свое согласие с Хартией Ортовера, но мало внимания уделяли повышению Совершенства и посему никогда не претендовали на формирование собственного герцогства несмотря на многочисленность и глубокие родственные связи со всеми знатными домами Ремиты. Многие Ворги отправлялись на учебу в Содружество, где заводили весьма подозрительные знакомства, а потом у них часто гостили иноземцы, вызывающие громкие пересуды и нежелательные волнения. Род с Нилом, например, прибыли на Ремиту по их приглашению. Однако когда встал вопрос о строительстве родиниловской Обители, Ворги отказались выделять для этой цели свою землю и препроводили пророков к Леверье.

— Я разберусь, отец. Вероятно, это проделки доморощенных кудесников, коим покоя не дают успехи меритской магии.

— Да уж разберись, пожалуйста. Сделай милость, — продемонстрировал король свою неотразимую улыбку.

— Ты что-то еще хочешь сказать?

— Я? Хочу, но не буду. Знаешь, не мог отказать себе в удовольствии лишний раз продемонстрировать тебе, что разница между магом и обычным человеком не так уж и велика. Давай, вернемся к первоначальной теме нашего разговора. Ну, удосужились вы показать мне вопиющие данные об одном моем подданном, а чего от меня хотите?

— Папа, мы признали свое бессилие в случае с Леверье. Удостоверились, что нашими, магическими методами его не взять. Тем более что он прикрывается тем, что входит в ближний круг твоих советников и действует исходя из собственного понимания интересов королевства. Я хочу просить тебя вывести его из числа придворных. Вообще отправь его куда подальше от дворца.

— Ишь ты, как карты ложатся... Нет, этого я не сделаю.

— Почему? — искренне удивился император.

— Потому что не могу.

Видя, что требуется более полный ответ, Олмир Обаятельный со вздохом сказал:

— Как я понимаю, от короля ждут объяснений? Что, мол, за детские капризы? Что ж, поясню. Граф Леверье не может быть просто так уволен. Не того полета он птица. Я поручил ему создать в моем королевстве Тайную службу.

Император вздрогнул от неожиданности.

— Да-да, сынок, ты не ослышался. Тот послужной его список, что вы только что выложили, был мне неведом. А его профессиональная подготовка и личные качества таковы, что только он, на мой взгляд, может посоревноваться с Шерлоком, коего ты присвоил себе.

Олмир Обаятельный нервно зашагал по кабинету, раздумывая.

— Виноват, — сказал император. — Я допустил непростительную ошибку.

Король хмыкнул.

— Интересная ситуация положения! Ну да ладно. Придется пойти на крайние меры. Но в связи с этим у меня к тебе будет еще один каверзный вопросик. Напомни-ка, не с твоей ли подачи мой дворец лишился всей регистрирующей аппаратуры? Что-то давненько мне не попадалось на глаза ни одной видеокамеры наблюдения, ни одного микрофончика ни в одном ни потаенном, ни в открытом месте.

— Да, отец. По моему приказу были демонтированы все шпионские приспособления. Не в характере ремитцев протоколировать каждый свой шаг.

— Не в характере, говоришь? Какой компот! Давай еще вернемся к исчезновению Джона Акосты. Пропал он, как вы утверждаете, в тундре. Где ни приличного деревца, ни иного какого укрытия нет на многие километры. Одно огромное и хорошо просматриваемое пространство. Идеальный полигон для спутникового наблюдения. Так?

— Обычной оптике мешает плохая погода. Тогда шел непрерывный дождь. Небо заволокло низкими тучами.

— Ну и что? Не нашлось ни одного специализированного спутника? Вон сколько всякого добра летает у нас над головой.

— К сожалению, именно тогда и именно в том месте образовалось слепое пятно.

— Леверье мог об этом знать?

— Вряд ли. Хотя нельзя исключать и такую возможность. Когда заходит о нем речь, я готов к любой неожиданности.

— Здорово же он достал вас с вашими магическими супертехнологиями! Вот почему мы пойдем иным путем. Старым, надежным, безотказным. Мы утыкаем всю Ремиту наблюдающей аппаратурой, чтобы отслеживать каждый его шаг. Кроме того, выведем сотню-другую новых наблюдательных спутников в ближний космос. Леверье окажется словно в стеклянной банке, где каждый его чих будет запротоколирован множеством простейших, но надежнейших устройств. Ну, нравится тебе моя идея?

Король остановился, подняв вверх руку: ответа ему не требовалось.

— В создавшихся условиях, я полагаю, компромат на него посыплется, как из рога изобилия, если, конечно, он не прекратит заниматься антиобщественной деятельностью. Но немедленно, без веской и уважительной причины, с бухты-барахты, убрать его из придворных не удастся. Чтобы снять с поста начальника Тайной службы королевства мне придется посулить ему пост, скажем... нашего посланника в Галактическом Совете и под этим предлогом уговорить начать передачу дел своему преемнику.

Нелегко дались Олмиру Обаятельному последние слова. Вот что значит — путы личного общения, подумал император. Не моргнув и глазом, отец готов был к поистине революционным преобразованиям в масштабах всей планеты. Внести коренные изменения в действующее законодательство. Придумать убедительные легенды своих действий для уламывания несогласных. А уговорить Леверье передать полномочия начальника новой Тайной службы королевства казалось ему труднее. Чем же граф так повязал короля? Надо бы посоветоваться с Шоанаром...

— Жаль, конечно, если он успеет освободить должность, а новых улик на него не окажется. Мне бы не хотелось выпускать такого монстра на Вселенские просторы, — подтвердил король выводы императора.

Еще с полчаса продолжался разговор, пока обговаривались несущественные детали. По выходу из королевского кабинета, Олмир дал последние указания Ламарку. Потом наблюдал, как начальник его Службы безопасности спешит к себе. И, наконец, император и живое божество Ремиты остался один.

Разговор с отцом как обычно оставил на душе тяжелый отпечаток. Казалось бы, для любого человека кто самый близкий, самый родной? Отец и мать, так же ведь?

В детстве родительская тема у них, интернатовских питомцев, настолько сильно бередила глубинные, личные чувства, что невольно была поставлена под негласный запрет — сама мысль сказать всуе что-нибудь о своих родителях казалась кощунственной. Но каждый из них втайне от всех лелеял надежду обрести когда-нибудь "настоящих" мать и отца. Поняв, что есть возможность вернуть родителей из небытия, Олмир загорелся ожиданием и постоянно торопил Месенна. В тревожные моменты — их у молодого короля в начале властвования было очень много — предвкушал встречу, душевные разговоры, материнскую ласку, легкое отцовское одобрение...

И настал момент, когда Олмир Обаятельный и Элеонора Ремитская вошли в его жизнь. Но словно чужие, бесконечно далекие люди. Не почувствовал Олмир душевного контакта с воскресшими родителями. Разговаривали они не так — о том, что не волновало его. Вообще думали как-то не так, как он ожидал, и не удавалось поделиться с ними сокровенными мыслями. Бывало, то, что раздражало его, — их радовало. И смеялись они не к месту...

Отец постоянно критиковал его и поправлял. Злорадствовал по поводу малейшей неудачи. Все-то его сын, оказывается, делал в королевстве не так, как надо. То ли из чувства ревности, то ли просто из привычки властвовать, он старался вытеснить Олмира из общественной жизни Ремиты. В разговорах, бывало, они невольно даже переходили на "вы" — оглядываясь назад в воспоминаниях, Олмир краснел от стыда.

А мать... у нее, оказывается, ранее были особые отношения с Адольфом Бюловым, отцом Селенки, ныне командором созданного на обломках Зоиного герцогства Ордена Дракона. После воскрешения она вспомнила былое. Сегодня до встречи с отцом он хотел было зайти к ней — не так-то и часто они видятся в последнее время, а если он, как задумано, переберется в Ирий, чтобы ничто им с Зоей не мешало ухаживать за маленьким Олми — то вряд ли очередная оказия выпадет скоро. Удержало его одно обстоятельство: в покоях королевы находился Бюлов, обсуждая с Элеонорой... чудовищные с его точки зрения вещи.

Личная жизнь простых людей перед ним, формирующим познавательные посылы чисто машинально, словно открывая вторые глаза, была как на ладони. Ради справедливости, надо сказать, это качество не приносило радости. Магическим своим зрением Олмир, например, видел, что отец изо всех сил старается относиться к нему хорошо, но его раздражает в сыне буквально все. А самое обидное — что не столь его паранормальные, магические способности, сколь жизненное благополучие.