— Здравствуйте, — голос отразился от каменных стен и сводов. Шрама обдало запахом изо рта, в сравнении с которым нафталиново-гнилостное благоухание показалось не таким уж и мерзким. — А я всё думал, когда же познакомлюсь с тем, кого зовут «Ночным Регентом»? Знаете, мне это прозвище всегда казалось весьма забавным, поскольку я сам с некоторых пор бодрствую только по ночам.
Вильям до сих пор плоховато считал, но сложил два плюс два и получил результат, который ему чрезвычайно не понравился.
— Здравствуйте, Регент, — сказал он наиболее спокойным голосом, на который был способен. Словно и не сидел привязанным к стулу в тёмной сырой камере, а встретился с первым лицом Брунегена у стола с микроскопическими бутербродиками на каком-нибудь приёме. — Как поживаете?
— Прекрасно, господин Шрам, просто прекрасно. А вы? — Регент поддержал игру.
— Хорошо, ваша светлость.
— Как идут дела? — о сарказм в голосе правителя Брунегена можно было порезаться.
— Неплохо. Вы не уточните, почему я нахожусь здесь?
— Охотно, очень охотно. Видите ли, после происшествия на площади Плакучих Ив вас связали и привезли сюда. Вы вели себя крайне неадекватно и теперь понесёте заслуженное наказание.
— Это был не я, ваша светлость, — уверенно соврал Вильям. — Мои друзья это подтвердят.
— Да-да, действительно… — задумчиво сказал Регент. — Однако же, — в голосе правителя появилось нечто, вызывавшее ассоциации со змеёй, надёжно овившей жертву несколькими кольцами. — Ваши друзья отказались давать какие-либо комментарии. Удивительно, правда?
— Полностью согласен, — Вильяму стоило больших усилий удержать себя в руках. — Возможно, ваша светлость посылал не к тем друзьям?
— Нет-нет, как раз к тем самым. Некто Виктор Швериг, более известный как Шиллинг, сказал, что знать не знает никакого Вильяма Шрама. Остальные и вовсе молчат… — в темноте ничего нельзя было рассмотреть, но у «Ночного Регента» создалось полное впечатление, что говоривший развёл руками. Разумеется, с очень сочувствующим выражением лица.
Аромат в камере стал просто нестерпимым.
«Боги, ну и вонь», — с отвращением подумал Шрам, стискивая зубы. Он лихорадочно пытался найти хоть какой-либо шанс выбраться — и не находил.
— К делу, Вильям, — сказал Регент. — Тебе никто не поможет. Твои друзья прямо сейчас, как мне докладывали, делят твою империю и, пока ещё несмело, грызутся друг с другом. Точно так же мне докладывали, что в городе появился ещё кто-то. Какой-то выскочка. Это он с тобой сделал?..
Шрам машинально кивнул.
— Я так и думал, — голос улыбнулся, и у Вильяма мороз пробежал по спине: Регент никак не мог видеть кивок. — Ты расскажешь мне о нём. И ещё о многом-многом другом. Например, о том, как ты научился игнорировать мои прямые приказы.
В темноте раздался шершавый звук кремня, ударяющего о кресало. Вспыхнуло и погасло созвездие искр, от которого остался маленький-маленький огонёк, показавшийся после кромешной тьмы ослепительным.
— А если ты не будешь говорить… — огонёк поднялся и осветил лицо Регента. Верней, то, что когда-то давно было лицом.
И Вильям Шрам, головорез со стажем, заверещал на всё подземелье, чувствуя, как рассудок покидает его.
10.
Дневная духота обернулась ночным ливнем. Из собравшихся над городом туч хлестало так, словно город оказался на дне раковины и Бог-Посудомойщик выкрутил кран на полную, стараясь оттереть Брунеген до первозданного состояния. Белые хлопья пены в сточных канавах лишь усиливали это впечатление. Что-то потоки воды, конечно же, смыли: например, дороги на некоторых улицах и некоторую часть мусора, но остальная часть города упорно сопротивлялась, как засохшая гречка на дне не залитой вовремя тарелки.
Ливень бросался вниз волнами, как будто шли на приступ целые армии капель, и когда очередная волна достигала земли, складывалось впечатление, что это не дождь, а чуть менее плотный океан, вздумавший вдруг заглянуть на сушу.
В такую погоду даже не суеверные люди на всякий случай проверяют, заперты ли у них все замки. И именно в такую погоду в одну из дверей постучали.
— Кого это там несёт? — удивился хозяин дома. Он задумчиво почесал чёрную с проседью бороду и отложил в сторону сапог, который пытался починить при тусклом свете свечи.
— Не надо! — пожилая дородная женщина с широким крестьянским лицом испуганно посмотрела на мужа. — Не открывай. Мало ли, что…
Но муж её не послушал.
— А вдруг кто-то из своих? — он взял свечу и, поигрывая тем, что лет двадцать назад было мышцами, вышел в сени, и прислушался. Снаружи бесновался дождь, и этот звук очень напоминал океанский прибой.
— Кто? — спросил хозяин, делая грозный голос и нащупывая дубину, которую держал у входа. Просто на всякий случай.
— Помогите! — раздался вскрик по ту сторону. — Я поскользнулся… Нога! Сломана нога!..
Мужчина посмотрел в комнату, где на кровати сидела жена. Она медленно покачала головой и сделала большие глаза.
— Помогите! Пожалуйста!.. — некто за дверью догадался, что ему не рады и поспешил закрепить успех. — Я не дойду! Я тут умру!..
Хозяин стоял, понимая: уже не получится сделать вид, что его тут нет. Но и открывать было боязно. Он не был плохим человеком, как и большинство жителей Брунегена, — просто очень осторожным и считающим, что своя рубаха ближе к телу.
— Я заплачу вам! — завопил в отчаянии ночной гость. — Вот! Пожалуйста!.. — под дверь просунули монету. Но не просто монету, о, нет. Этот кругляш, даже с виду увесистый, имел блеск и оттенок, знакомый и приятный любому глазу, носитель которого обладал хоть каким-то интеллектом. Хозяин дома, к счастью, интеллектом обладал, по крайней мере, в той части жизни, которая не касалась покупки дома на окраине города и кредитования в компании «Рисрек и сыновья». Поэтому он поднял золотой кругляш так быстро, что со стороны казалось, будто хозяин и не двигался вовсе.
— Ладно… Допустим… — недоверчиво сказал мужчина и, взяв дубину поудобнее, принялся отпирать замки и снимать цепочки.
— Кто там? Зачем ты его впускаешь? — встрепенулась жена.
Хозяин дома не обратил на неё ни малейшего внимания.
За дверью терпеливо и долго ждали, шелест дождя звучал укоризненно. Наконец, хозяин убрал метлу, которой была подперта дверь, и открыл. У него на крыльце стоял некто в чёрном балахоне с капюшоном, скрывавшим лицо. В целом о госте было понятно лишь то, что у него имелся животик, хорошо заметный даже через мешковатую одежду, и то, что он был сотрудником месяца: об этом говорил огромный медный значок. Нежданный гость стоял под струями дождя и не торопился входить.
Возникла неловкая пауза.
— Ну? Чего встал? — буркнул мужчина.
— Я не могу так, — заговорил гость, поднимая руки. Только сейчас хозяин дома заметил, что визитёр явственно шепелявит. — Фы ше меня не пригласили…
— О, Боги, тебе ещё приглашение надо?.. Заходи давай!
— Кто там? — встревоженно спросила женщина, но было поздно. Незваный гость переступил порог и улыбнулся во все тридцать два зуба, два из которых были длиной едва ли не до подбородка.
Перепуганный озяин хотел вскрикнуть, но не смог — тело неожиданно перестало ему подчиняться. Сохраняя ледяное спокойствие, они с женой прошли на малюсенькую кухню и сели на два расшатанных табурета. У них над головой висело бельё разной степени постиранности, а по стенам, нисколько не стесняясь, прогуливались тараканы.
— Допрый фечер! — заговорил гость. Он втащил в сени огромную сумку, которая глухо звенела при каждом движении, и снял капюшон. Под ним оказалось приятное полное лицо, обрамлённое чёрными кудрями. Если бы ещё цвет кожи не был таким мертвенно-бледным, то вампир выглядел бы, как ожившая мечта любой бабушки.
— Добрый вечер, — ответил хозяин, удивляясь тому, почему он так спокоен, когда у него в доме настоящий вурдалак. — Вы хотите убить нас и выпить нашу кровь?
— Нет-нет! — жизнерадостно рассмеялось существо, которое радоваться жизни не могло по определению. Несмотря на то, что гость больше не находился под дождём, с его мантии продолжала лить вода: на полу уже образовалась целая лужа. — Лучше! Намного лучше! Фот! — он открыл сумку и начал выставлять на усыпанную крошками столешницу разные баночки и склянки с цветными этикетками. Двигался он неуклюже и пару раз задел лицо хозяина мокрым и холодным рукавом, но мужчина не испытал даже мимолётного желания отстраниться или вытереться.
— Что вы с нами сделали?
— О, это. Нифево, фсё будет ф порядке! Просто непольшой гипноз! — клыки явно мешали вампиру, из-за чего создавалось впечатление, будто он говорит с иностранным акцентом. — Итак, фмотрите! Я претстафляю крупнейфую в Регентстве компанию, которая санимается… — упырь принялся увлечённо рассказывать о своём чудодейственном товаре. Он поведал, что целебная грязь, которую он принёс, не имеет аналогов в мире и обладает множеством полезных свойств, — естественно, с доказательствами, коими являлись размокшие бумаги с множеством непонятных слов и солидных печатей организаций, вроде «Саюз Лутших Врачей Брунегена». — А самое главное! — контрольный аргумент вампир приберёг на закуску. — Всё совершенно натуральное. Никакой алхимии!
— Покупаем всё, — произнёс хозяин, и ужас от этой фразы накрыл его, несмотря на гипноз. — Сколько у нас есть денег, любимая?
— Что-то около тридцати талеров, дорогой.
— Прекрасно, моя хорошая. Принеси их сюда.
Они сидели, будто одеревеневшие, и называли друг друга так, как не называли уже лет двадцать. Даже губы и язык не помнили, как произносятся подобные слова.
— Сейчас, — хозяйка поднялась и на негнущихся ногах прошла к сундуку, накрытому куском красной ткани. Порывшись там, она достала свёрток — достаточно тяжёлый, чтобы поверить в слова о тридцати талерах.
— Прекрасно! Просто самечательно! — обрадовался вампир и выставил на стол тридцать чудодейственных баночек. — Пальшое спасипо!
Вампир забрал свёрток, подхватил сумку и, очень вежливо попрощавшись, вышел в ночь, плотно закрыв за собой дверь.
Из-за шума ливня он не расслышал в точности: то ли распахнулись со скрежетом чьи-ворота, то ли закричали в доме за его спиной. Впрочем, неважно. Ещё тридцать талеров — а это значило, что Виго по-прежнему лидирует в соревновании и в следующем месяце сохранит уже начинавший зеленеть значок лучшего сотрудника.
Дождь не лил, он колотил сверху, как дубиной, пытался вбить вампира в землю, но тот не сдавался и упрямо бороздил реку, которая совсем недавно была улицей.
Таким же образом он обошёл ещё несколько домов, конвертировал склянки с грязью в звенящие монеты и в один прекрасный момент понял, что товара больше нет, а дождь закончился. Воздух был божественно чист и свеж. На уровне щиколоток проплывало нечто, не выдержавшее схватки с дождевыми потоками. Иногда оно пыталось плыть против течения.
— Виго! Это ты? — вампир узнал голос. Он принадлежал его главному конкуренту — Нильсу. Тот был высок, строен, белокур, обладал открытой улыбкой и прекрасно умел расположить к себе любого человека. Хоть и был, по мнению вампира, несколько глуповат.
Нильс, одетый в такой же чёрный балахон, стремительно приближался, оставляя позади вспененную воду, как небольшой корабль.
— Ну, как успехи? — поинтересовался он.
— Прекрасно, — ответил вампир. — А у тебя?
— Тоже! — оскаленные в улыбке белоснежные зубы, видневшиеся из-под непроницаемой тьмы под капюшоном, напугали Виго, искренне считавшего, что пугать кого-либо зубами — его прерогатива. — Сегодня такое было! Я постучал в дверь, сказал, что сломал ногу!..
— Но это же была моя идея! — нахмурился вампир. Клыки втянулись и больше не мешали, так что он мог говорить без дурацкого акцента.
— Да! — с готовностью подтвердил Нильс. — Но лорд Ординари говорил, что для успеха общего дела мы должны делиться опытом! Он гений, правда?
«Ну, отлично», — подумал Виго. Сперва этот выскочка украл его способ проникать в дома, а теперь украл и мнение о лорде Ординари.
— Правда, — буркнул вампир, жалея, что из-за слабости не может превратиться в стаю летучих мышей и улететь куда подальше.
— Если б не он, я бы… Просто не знаю!.. — продолжал Нильс, не замечая, что его коллега не разделяет энтузиазма. — Раньше я был, тьма знает кем, зато сейчас… — белобрысый здоровяк имел раздражающую привычку не заканчивать фразы. Это бесило, потому что никто не любит выполнять чужую работу, особенно брошенную на полпути. — Наконец-то хоть кто-то увидел, что я способен на… А как ты попал к лорду Ординари?
Этот простой вопрос вызвал у «сотрудника месяца» бурю эмоций, в основном негативных и направленных в сторону Нильса. Часть этой истории было неприятно рассказывать, а часть — просто не хотелось.
Вся боль заключалась даже не в том, что Виго был единственным вампиром, который не проникся идеей видового превосходства над людьми, а в том, что у него не нашлось достаточно бойцовских качеств, чтобы новая семья стала воспринимать это отклонение как достоинство.
«Эй, опять идёшь потрошить коз, да, Виго?»
«Смотри, у меня есть бутерброд. Не хочешь с ним подружиться?»
«Если ты так мало ешь, почему тогда такой жирный?»
И ещё десятки мелких и крупных уколов, которыми сильные очень любят осыпать слабых. Всё это напоминало школу, только растянувшуюся по времени на полторы сотни лет. В свете этого было совсем неудивительно, что одной лунной ночью Виго улетел из готического замка на высокой горе и, сделав прощальный круг над затерроризированной деревней, направился далеко-далеко на юг. Туда, где небо всегда было алым от обилия огней, а вампиров считали сказочными персонажами и сочиняли о них всякие небылицы. Как и о любых иностранцах, в общем-то.
Перед побегом он долго думал, оставлять ли записку на прощание. Можно было написать о многом: о том, что Виго не просил его кусать и превращать в вампира; о том, что новая «семья», хоть и называлась таковой, но больше напоминала банку с голодающими пауками; о том, что он вообще-то не жирный, а виноват неправильный обмен веществ из-за животной крови; о том, что он не хотел никому причинять вреда… Но затем понял, что его обличительное послание стало бы ещё одним поводом для насмешек. Скорее всего, его зачитывали бы вслух под аккомпанемент всеобщего смеха. А то и сделали бы из него фамильную реликвию, положили под стекло и показывали новичкам: «Смотри, какой у нас был неудачник, весело, правда?»
Но и в Брунегене пришлось несладко. По общепринятому мнению, вампиры должны жить в замке, предаваться разврату и пить кровь юных девиц, причём последние два пункта обычно совмещались. А вот чего вампиры точно делать не должны, так это жить на чердаке сарая, пить кровь коров и пугать ночами «случайных прохожих».
Какое-то время Виго, открывший для себя дешёвые романчики про загадочного вершителя справедливости в маске, пытался сделать город лучше: летал над крышами и пресекал убийства, ограбления и изнасилования, просто появляясь перед злоумышленниками. Дело ни разу не дошло до настоящей драки: в противном случае Виго просто опозорился бы со своим неприятием насилия, но, к счастью, вид клыкастого существа, похожего из-за плаща на огромную летучую мышь, действовал куда лучше кулаков.
