Сказочница. Общий файл

Библиотечная пыль испуганно взметнулась в луче солнечного света, потревоженная резкими движениями человека, ворвавшегося в это царство тишины и книг. Человек был стар и сед. И он торопился, бормоча себе под нос:

— Нет-нет, не в 'Секретах'. И не в 'Скитаниях', конечно, тоже. Это все сказки... Но ведь было же что-то... я точно помню... Старость! Старость! Совсем же недавно. Нет, третьего дня что-то было... что-то...

Морщинистые руки привычно скользили по книжным полкам, а губы, помимо воли хозяина, продолжали озвучивать мысли:

— Где же я мог это читать?.. Не в 'Записках', не у 'Верховного', не в 'Легендах Изначального мира' точно. Точно не там...

Узловатые пальцы легко касались корешков книг, а мысли мэтра бежали впереди его — Читал... читал... Нет! Не читал! Во имя Изначального! Я старый дурак! Это же было... как же... в минувшую пятницу... нет еще раньше, два дня назад. Да. У Южных Ворот. Успеть бы! Успеть!

И со скоростью, позволительной, скорее, юному отроку, нежели убеленному сединами старцу, мэтр Лин помчался в сторону караулки у Южных Ворот.

Да, именно в караулку. Потому что не в книгах, не в записках и не в магических атласах он наткнулся на информацию о чарусах, которая вот уже несколько часов отказывалась извлекаться из лабиринтов памяти. Эта информация пришла неожиданно от одного из стражей. Он пришел к мэтру вечером, был смущен, долго мялся и не решался признаться в слабости. В конце концов, набравшись смелости, мужчина попросил мэтра взглянуть на одного из Прыгунов, которого утром поймали у спорадической полыньи.

Прыгуну было лет пятнадцать, он был тощ, грязен и, по виду, совершенно безумен. Он скалился на присутствующих из угла и непрестанно размахивал ножом для масла. И всем своим видом он походил не на человека, а на запуганного, загнанного огромными, не ведающими устали охотничьими собаками звереныша. Он хмурил рыжие брови и взгляд у него был... горячечный.

— Что с тобой случилось, малыш? — мэтр Лин старался говорить спокойным ласковым голосом, но голосовые связки подводили его, и он против своей воли хрипел и ворчал.

Мальчишка тихонько взвыл и прошептал:

— Они там все висели, на крюках, как у мясника в лавке. Мама, папа, дедушка и братья... и Анна! — он зажмурился и застонал. — Анна была... она...она... И ноги чьи-то... Чьи это были ноги?..

Он вдруг бросил нож, обхватил голову руками и заплакал.

— Где они висели?

— До-ома... Доо-ома... В кладовой, рядом с полками, на которых мама хранит закатки на зиму... хранила закатки...

Он вдруг вскочил на ноги, шарахнулся от подавшегося в его сторону стражника и, закусив костяшки пальцев, протяжно завыл:

— М-а-а-а-а-ма!!!!

А мэтр впервые в жизни увидел, как подросток превращается в старика. Прыгун поседел в минуту. Только что это был рыжий испуганный мальчик, а спустя миг от мальчика осталась только тень. Затравленная, сумасшедшая и совершенно седая.

Больше из подростка не удалось ничего вытащить. И стражники уверяли, что он выскочил из полыньи. Но это не был обычный Прыгун. Во-первых, он был слишком молод. Совершенно ясно, что он еще не преодолел тот возраст, после которого чарусники перестают чувствовать детей. Нет, Прыгуном он не был. И говорил он не о чарусе. Он говорил о доме. Совершенно ясно, о своем доме. И о запасах на зиму, в которые превратили его семью. И запасы эти были не в одной из деревень чарусы. О, нет. Все случилось в доме мальчика, в его мире.

И мэтру стоило бы это понять уже тогда, а не отвлекаться на мысли об участившихся спорадических полыньях. Но нет! Старик! Старик! И уже не только тело, но и мозг начинает подводить его. Он проклинал свою старость и свою немощность. И даже не потому, что старость приближала его к смерти. Но умереть сейчас, когда еще нужно успеть столько сделать! А сил с каждым днем оставалось все меньше и меньше. На работу, на учеников, на Наследника... Наследник уже многому научился. Талантливый мальчик, но совершенно бестолковый. И толк этот придет только с возрастом. Никак иначе. Игра же в открытую банально всех погубит.

Нет умирать сейчас никак нельзя. Но эта беготня по коридорам замка убивает. И думать о том, что однажды мэтр поскользнется на одной из бесчисленных узких ступеньках замка, никак нельзя. Не сегодня точно.

Поэтому мэтр Лин, конечно, мчался в караулку, но ноги ставил осторожно и не забывал на особо крутых лестницах держаться за перила. Наверное именно поэтому он и не провалился во внезапно открывшееся под его ногами окно. Он только вскрикнул громко и повис над пустотой. А пустота манила, затягивала, шептала...

— Ш-ш-ш-шалишь, брат! — мэтр сжал зубы и попытался подтянуться.

— Проклятье! Не прошло и пятидесяти лет, как я уже ни на что не годен...

Пятьдесят лет назад он был почти молод и еще силен. И он бы точно смог вытянуть себя и из этой беды тоже, как вытягивал уже сотни раз. Сегодня же силы почти оставили его, а пустота нашептывала:

— Иди сюда, здесь хорошо. Ты отдохнешь. Ты так устал.

— Устал... — сквозь пот и слезы, сквозь стиснутые зубы соглашался мэтр Лин, но рук не разжимал, потому что спорадическая полынья в его возрасте и с его уровнем магической энергии означает однозначную смерть.

— Сдавайся. Хватит. Пора успокоиться. Это закон. Выживает сильнейший. Тебе нет места среди живых. Ты слаб, старик.

И старик беспомощно заплакал, но рук не отпустил. А силы таяли. И надежда вместе с ними.

'Наверное, это все-таки конец', — подумал мэтр Лин, собираясь сделать последний вздох и покончить со всем, разжав руки. И в тот же миг порыв жаркого ветра обдал слезящиеся глаза, а спустя секунду старик повис вниз головой, подхваченный когтистой лапой черного дракона, разрезавшего пустоту полыньи и закрывшего ее тем самым.

— Ужасный! — выдохнул мэтр, еще не веря в свое спасение. — Ты как никогда вовремя.

— 'Спасибо' будет достаточно, — он опустил мэтра на пол и растянулся рядом.

— С каких пор драконы путешествуют по чарусам, как безголовые Прыгуны?

— Я не был в чарусе.

Дракон выпустил облако пара и проворчал:

— Полынью ведут в мир чарусников и делаются из магии чарусников. Не мне тебя учить. Ты, видимо, не знаешь, что с недавних пор эти твари вышли за границы своих карманов.

Конечно, это объясняло все. И слова того мальчика. Вероятно, его семья стала одной из первых жертв. И понятно, как Вишне с детьми удалось так долго продержаться в чарусах. И Мира, которая одолела Хата. Конечно, ничего этого не случилось бы, будь хозяева дома. И дракон...

— Хорошо. Если ты не из чарусы, то откуда?.. То есть, куда вела эта полынья?

— В Замок вела, — прорычал Ужасный грозно. — Только Замка скоро не станет, наверное...

Мэтр Лин почувствовал, как сердце замерло на несколько секунд, затем рухнуло в пятки, подскочило к горлу и заколотилось там, лишая дыхания:

— Они... вернулись...

Слова не складывались в предложения, но в общении с драконом это и не было обязательно. Ужасный взмахнул крыльями и метнулся к камину в конце коридора.

— Если удача улыбнется нам, если она хотя бы посмотрит в нашу сторону, он успеет. Он должен успеть. Он не может опоздать... Потому что драконы не опаздывают...

Мэтр Лин без сил опустился на ступеньку и обхватил голову руками. Он больше ничего не мог сделать. И Южные Ворота были уже не нужны. Враг оказался ближе, чем можно было себе представить. А они совершенно не готовы. И все, что им остается — только ждать.

* * *

— Не волнуйся, — сказал Кир, выходя из спальни.

Это самые бесполезные слова из всех бесполезных слов когда-либо мною слышанных. Потому что, если ты пребываешь в спокойном состоянии духа и тела, а тут кто-то заботливый замогильным голосом брякнет у тебя над ухом, не волнуйся, мол, а потом еще контрольным выстрелом добавит, что все будет хорошо, то ты же сразу же волноваться начнешь. Ну, а если метаться уже поздно и волнение есть в наличии, то, не знаю, как вы, а я после этих слов обычно мгновенно впадаю в панику, понимая, что все будет очень плохо, а хорошо наоборот вообще не будет больше никогда.

— Не волнуйся, — сказал Кир, закрывая двери.

И я немедленно принялась волноваться. Появилось непреодолимое желание испортить маникюр посредством зубов, немного проредить волосы, а заодно выяснить, какова длина и ширина комнаты, если измерять ее шагами.

Пытаюсь воззвать к логике и разуму и успокоиться немного. Ну, на самом деле! Не в первый же раз красавчик на аудиенцию к их обжорству отправился! И ведь, когда он ходил к королю в последний раз, я и не думала переживать. В чем же причина? Уж точно не в словах Тайгера о том, что что-то случилось. Да, у них тут по сто раз на дню что-то случается. У меня на все их 'случаи' никаких ногтей не хватит. Что же тогда не дает мне покоя и заставляет метаться по спальне?

Я от переживаний извелась вся просто. Поэтому, когда неожиданно распахнулась дверь и явившийся моему взволнованному взору тигр — прости меня, Господи, за следующую фразу — произнес человеческим голосом:

— Мира, срочно уходим отсюда, — мне как-то сразу полегчало. Ну, все. Больше не надо волноваться неизвестно из-за чего. Можно начинать волноваться известно из-за чего.

— Уходим? А как же Кир?

Не знаю, что там себе думают разные усатые и полосатые, но я без новообретенного мужа никуда уходить не собираюсь. У меня, может быть, только-только новая жизнь начинается.

— Именно он меня и прислал. Пожалуйста, как можно скорее. Собери самое необходимое, а я за Кристиной.

И он исчез, пообещав вернуться. Карлсон, блин... Ну, а я, конечно, запаниковала сразу. Нарезала парочку бессмысленных кругов по спальне, потом сообразила стащить с подушек наволочки и, схватив одну из них, бросилась в ванную.

Так. Значит самое необходимое. Хватаю мыло, зубную щетку, шампунь, расческу и баночку духов. Духи, может, и не самая необходимая для побега вещь, но мне их красавчик только сегодня утром подарил. Я пока с ними не готова расстаться.

Что дальше? Одежда. Черт! Черт! У меня же здесь нет ничего... Поминаю недобрым словом Чернышевского. Уж если быть до конца откровенной, то я этого несчастного писателя добрым словом вообще никогда не поминаю, потому что вопрос, что делать, в моей голове всегда окрашен в темные тона.

— Сухари сушить... — бормочу недовольно и стараюсь не думать о том шикарном гардеробе, который мне Тамма соорудила. Достаю из шкафа две рубашки Кира, пару лосин, которые красавчик элегантно именует бриджами, свитер серый вязаный. Мечта, а не свитер. Я бы в былые времена за него могла душу продать. Ух, какой свитер! Я теперь буду чистый Данила Багров, только с косой и в юбке.

Еще раз любовно оглаживаю свитерок на груди и волоку из шкафа плащ, тяжеленный, но зато теплый и с капюшоном, пару перчаток, которые мне велики, конечно, но на безрыбье и рак рыба, и два шарфа. Шарфы тоже просто офигенские. Надо будет у Кира спросить, кто ему вяжет. Полсекунды раздумываю над тем, не воспылать ли ревностью, а потом отбрасываю эту мысль в сторону.

Далее передо мной встает проблема обуви. Тоска. Эта проблема передо мной всю мою жизнь стоит. В юности походы по магазинам в поисках новых ботинок для меня неизменно истерикой заканчивались. Ну, что делать, если в нашей процветающей стране не шили приличной женской обуви сорок первого размера. А неприличная была неприличной на столько, что в ней страшно было бы в коровник зайти, чтобы у несчастных Буренок молоко не свернулось. Здесь Тамма, само собой, позаботилась обо всем. И это все было в моей спальне и совершенно недосягаемо. В досягаемости же были только мягкие домашние тапочки и элегантные туфли на маленьком каблучке. И то, и другое никак не подходило к ситуации 'Свистать всех наверх' и 'Валим отсюда быстро'.

Открываю отделение, где красавичк обувь хранит. Ну, что ж, размер, не мой, естественно. Но терпимый сорок третий, я бы сказала. На два носка потянет. Все лучше, чем домашние тапочки или ничего.

Обулась, оделась. Что там у нас еще в самых необходимых вещах числится. Гружу во вторую наволочку остатки завтрака: хлеб, сыр, холодное мясо, фрукты, печенье и бутылку вина. И пусть мне кто-то только попробует сказать, что бутылка вина не самая необходимая вещь во время стрессового побега. Наволочки перехватываю шарфами и связываю между собой, чтобы при случае можно было через плечо перекинуть.

Ну, все. Я, кажется, готова.

На этой светлой мысли меня и застал вернувшийся тигр.

— Ты умница! — радостно блеснул хищным взглядом.

Хватаю свои наволочки и иду следом за ним в сторону комнат Кристины. А оттуда слышны вопли и стенания.

— Тайгер, а что происходит?

Я тебе по дороге все объясню. Дай только из Замка выбраться.

— А почему ты сейчас тигр?

Вздыхает.

— Хорошо, что я сейчас тигр... Это тоже потом... Нам сейчас с Крис сражаться. Ты настроена на воинственный лад?

Я наморщила нос. Нет, настроиться на воинственный лад не проблема. Но Крис же злиться на меня, так что, чувствую, встреча будет не из приятных. Лучше бы здесь был Кир.

— А где Кир?

— Все в порядке, он догонит...

Ох, лучше бы он не произносил эту страшную фразу про все в порядке...

* * *

Кристина, конечно же была в истерике. И смотрела на меня с ненавистью, когда Тайгер сказал, что я поеду провожать их с Таммой до ворот. Не знаю, зачем тигру понадобилось это сочинять и почему нельзя было сказать правду, только соглашаюсь и поддакиваю. И да, стараюсь на Крис вообще не смотреть, а то ее мокрые ресницы и горестный взгляд заставляют меня вспоминать о том, что совесть все-таки не вымышленный персонаж, а живет где-то там, глубоко внутри меня.

И вот мы двигаемся по коридору. Два лакея тянут здоровенный сундук с вещами Таммы и Крис. Я бы даже сказала, не здоровенный сундук, а средних размеров шкаф. Чувствую себя идиоткой со своими мешками. Крис несчастная, но очень красивая в легком шифоном платье, Тамма грустно поблескивает парчой, я задумчивая в зимнем плаще, свои наволочки волоку сама. Почему, спрашивается, мне велели одеться потеплее? Ловлю на себе удивленные взгляды. А то! Мужские ботинки, зимний плащ, два импровизированных мешка, набитых, не иначе как, украденными сокровищами. А сзади нашу процессию конвоирует тигр. Н-да, ни фига наша компашка теплая никакого подозрения ни у кого не вызывает, конечно, чем только это животное в лице лучшего друга моего мужа думало, непонятно. И народу в коридорах Замка почему-то на удивление много.

— Король всех вызвал, — пояснил Тайгер шепотом и боднул меня головой в попу, мол, давай, двигайся быстрее. А я не могу быстрее, когда на меня так пялятся, хоть и стараюсь рассекать пространство, словно я коронованная богиня, а не пленный француз под Полтавой.

— Провожаем Кристину в пансион, — сообщаю я удивленным глазам встречной дамы.

— Ээээ... а почему вы так одеты?

А слышала ли ты про любопытную Варвару?!

— У меня на родине так принято. Одеться надо смешно и обязательно очень тепло. И тогда того, кого провожаешь, ждет счастливая и легкая дорога.