Брак на полгода

— В чем заключается опасность? — от двери раздался голос графа.

— Человек, на которого переносят раны, испытывает боль в несколько раз сильнее, чем раненый, — кажется, я начала понимать, что они хотят сделать и мне это совсем не нравится.

— А ты? — граф перекрыл мне обзор на ловца.

— Да, я тоже буду ее испытывать, но недолго и без последствий на теле. Милорд, человек, на которого я перенесу ее, может не выжить или сойти с ума, — я внимательно всматривалась в зеленые глаза.

— Это не имеет значения, — спокойно произнес король.

— Ваше Величество, ему придется терпеть все это много часов, — ловца я люто ненавижу, но такой способ наказания я не хотела, мне ближе к душе была моя задумка. Чтобы он никогда не смог воспользоваться своим... мужским органом по назначению.

— Ты жалеешь его? — снисходительно спросил Эринер, заломив одну бровь.

— Нет, Ваше Величество, — увидев злую усмешку монарха, быстро добавила: — Но я не желаю быть палачом.

— Ты понимаешь, что он хотел с тобой сделать? — прямо спросил король.

— Разумеется, Ваше Величество. Понимание этого не дает мне права так поступать с ним, — я говорила быстро, не сводя взгляда с ловца, который явно старался понять о чем идет речь.

— Раз ты так считаешь, — он повернулся к охранникам, которые во время нашего разговора отошли к стене с оружием,— Приступайте.

Один из мужчин снял веревочный кнут. А дальше время будто замедлилось, охранник — высокий, широкоплечий мужчина, одет в темную одежду с нашивкой дворцовой стражи, расправил кнут, хлыстнул им об пол, от звука рассекаемого воздуха внутри все сжалось. Я перевела взгляд на пленника и содрогнулась от обреченности, которая была у него в глазах. Зачем они заставляют меня на это смотреть? Охранник подошел к ловцу и перевесил сопротивляющегося мужчину лицом к стене. Я не смогла продолжать наблюдать за этим, отвернулась и тихо прошептала:

— Я могу уйти, Ваше Величество? — руки начали дрожать от представления дальнейшего развития событий.

— Нет, Ариадна. У тебя есть выбор: либо ты наблюдаешь за наказанием, либо делаешь это сама, — король повернул меня лицом к пленнику и сильно прижал спиной к своей груди, обвив руками мою талию.

— Не заставляйте, прошу, — из меня вырывался только тихий шепот, стражник продолжал просто стоять, — Ваше Величество.

— Ариадна, за все в этой жизни нужно платить. Тебе ли этого не знать, — он наклонился ниже и тихо продолжил говорить мне на ухо: — Ты можешь сделать так, что завтра Лиций забудет о боли или ему придется мучатся не одну неделю. Стражники смогут истерзать его так, чтобы он продержался не один месяц, а потом повторить всё сначала. И так раз за разом. На каждой такой встречи ты будешь присутствовать. Я не прощаю, когда обижают нужных мне людей.

— Ваше Величество, — начала я срывающимся голосом, тело изрядно потряхивало, но я из последних сил удерживала здравый смысл, — Зачем вам это? Я готова продолжать лечение графа и дальше. Прошу, не заставляйте меня делать это.

— Эринер, — голос графа резанул по ушам. Нет, он не кричал, но тон был такой, что пробрало до костей.

— Что Ридвиг? Умей нести ответственность за свои требования, — король зло ответил графу, продолжая удерживать меня лицом к пленнику, и уже более миролюбиво добавил мне: — Понимаешь, Ариадна, твой муж отказался от твоих услуг, а мне он нужен здоровым и не скрывающимся под маской.

— Я все понимаю, Ваше Величество. Есть еще один фактор, почему целители не любят пользоваться этим методом. Во время передачи ран, также передается часть магии. То есть, я отдам часть своего дара ему. Эта часть не вернется ко мне, на восстановление моих возможностей необходимо много времени и есть вероятность после такого слияния, что тот, кто согласился взять на себя боль, тоже станет целителем. Слабым, без возможности развиваться и, скорее всего, только на определенный срок по истечении которого, магия пропадет. Это вам нужно?

— Это будет просто прекрасно, и если так произойдет, то, — дальше он уже шептал, склонившись ко мне, — ко двору представят его, а не тебя.

Вот, что мне делать? Сейчас я могу оградить себя, пусть даже только теоретически, от большой проблемы, но какой ценой. Я не готова к этому. Все мое естество кричит о неправильности происходящего. Закрыла глаза, чтобы собраться и уверенно отказать ему. Не будет же он меня заставлять смотреть на это. Как-то не логично, ведь я-то не отказываюсь продолжать лечение и теперь справлюсь с ним быстрей. Ведь граф уже знает, во что оно мне обходится, скрываться больше не нужно, а значит, за раз смогу убирать больше поврежденных участков. И когда я уже была готова уверенно сказать нет, тишину разрушил пленник.

— Да, сделай, ты, уже это! — срываясь на крик начал он. Нет, ну, где это видано, я стараюсь защитить этого мерзавца, а он...

— Вы не понимаете, что вам придется перетерпеть. — резко ответила ему, отстраняясь от монарха, но его объятья стали жестче, он явно не собирался меня отпускать.

— Это ты, птичка, не понимаешь, что они сделают со мной, — он кивнул в сторону стола с инструментами, — Из-за тебя!

Последними словами он окончательно разрушил последнюю жалость к нему, но это не значит, что я не постараюсь его отговорить.

— Вы уверенны? Вам придется пережить последствия обгорания тела, которые будут длиться не меньше десяти часов и ничто не сможет унять боль.

— Пусть, но тогда я буду свободен. Ведь так, Ваше Величество? — он бросил взгляд на короля.

— Если под свободой ты подразумеваешь то, что будешь находиться под постоянным надзором, то да.

— Не в камере? — по Лицию было видно, что для себя он все решил.

— Нет, в моей летней резиденции. Сейчас она практически пуста, — в голосе Эринера скользило превосходство и нескрываемая насмешка.

— Тогда, я уверен, — пленник с вызовом посмотрел на меня.

— Неужели нет другого целителя способного на это? — мне, наконец-то, удалось вывернуться из плена рук монарха и посмотреть ему в глаза.

— Нет, — на его лице проскользнула едва уловимая горькая усмешка, если бы не смотрела сейчас так пристально, то и не заметила бы, — Только ты.

— Начинай уже! Бесово отродье, — ловец чуть ли не выплюнул последние слова, если он хотел меня разозлить, то у него это прекрасно получилось.

— Граф, раздевайтесь. — раз этого хотят все, понятное дело, кроме меня, то пусть так и будет. Дальше обратилась к стражникам: — Его следует переложить на стол и вложить что-то в зубы, чтобы в агонии он не причинил себе вред.

Нужно обеспечить пленнику надежную опору, ему и так нелегко придется. Граф не спешил выполнять мою просьбу, продолжал стоять, наблюдая за мной. А я что? Загнала свои эмоции в самый темный уголок души и настраивала себя на... это самое действо.

— Ариадна, — не выдержал граф, — Я не понял, ты сейчас лишишься дара?

— Нет, милорд. Часть его уйдет к нему,— качнула головой в сторону пленника, которого пристегивали к столу. Удивительно, но он даже не пытался сопротивляться.

— Ты сможешь продолжить лечение Генри? — жестко спросил лорд в маске.

— Да. На тех же условиях, что и раньше, то есть, через день. Несмотря на то, что вас мне лечить больше не понадобится, мои силы будут восстанавливаться медленней, — в этом замке я научусь держать маску спокойствия вне зависимости от ситуации, горько подумала я.

— Что мне нужно снять? — граф начал расстегивать камзол.

— Все поврежденные участки должны быть открыты. — старалась не смотреть на изувеченное тело графа, но не смогла не отметить, что вся верхняя часть была изуродована, кроме руки, которую я уже вылечила, от увиденного мне стало физически больно, ведь я знала, что он чувствовал, когда получил эти травмы.

Когда граф закончил, он остался в одних брюках. Жестом указала ему, чтобы встал возле стола, сама разместилась у ног лежащего Лиция. Теперь, если протянуть руку, я могла прикоснуться к графу и, так же, к пленнику. Закрыла глаза, надеясь, что кто-то передумает, в душе все не утихала глупая надежда, что это отменится. Увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Пришлось начинать. Чтобы не тратить силы понапрасну, положила свою ладонь на плечо графа и послала золотой свет. Туман сначала стал проникать в тело, задерживаясь там, потом рубцы на коже слегка засветились и загорались с каждой минутой все сильней, превращая мужчину в маленькое солнышко, которое с каждой секундой горело все ярче. До того, как графа полностью укрыло золотистое сияние, я почувствовала, что сил остается очень мало. Голова закружилась, словно от голода, ноги начали подкашиваться. Второй рукой уперлась на стол, давая себе надежную опору. Пот катился градом, стиснув зубы, продолжила выпускать магию. Я не очень сильный целитель, но еще ни разу мне не приходилось исчерпывать себя до конца. Наконец, в поле зрения остался только золотой силуэт Ридвига.

Переведя дыхание, начала внимательно следить за поведением магии, мне не понравились розовые вспышки в некоторых местах. Это не было похоже на заклинание, как у Ена, но что-то в этом было неправильное. Боги! Если это заклинание, то Лиций точно умрет. Значит, нельзя передавать магию ему. А справлюсь ли я? Вот же... нечисть болотная! Но, как я не почувствовала магию? Я же проводила диагностику. Так! Сделала глубокий вдох, и приняла решение, удержу магию в себе, пока не буду уверена, что к ней не прицепилось какое-то заклинание. Если вдруг, то... ловцу я такой "подарок" не отдам.

Золотой туман сформировался в неправильный шар, на вид, больше похожий на эллипс. И метнулся ко мне. Последний безболезненный удар сердца отдался во всем теле и пришла боль. Меня выгнуло дугой, как удержалась на ногах не понимаю, абстрагироваться от боли не получалось. Она затопила сознание. Мне казалось, что я не могу сделать даже вдох, грудная клетка была будто зажата в огненные тиски, горло резало от подавленного крика. Судорожно вздохнула и усилием воли начала разгонять кровавую пелену перед глазами. Боль везде, только боль, других ощущений не было.

— Ариадна, — как сквозь толщу воды, услышала короля, — перенаправляй магию.

Нет! Пока не буду убеждена, что она только моя. Ответить вслух у меня не получилось. Вроде бы ничего нового и странного не было, только всепоглощающая боль. Что-то удерживало меня от дальнейших действий. Под ладонями почувствовала каменный пол, долго я так не продержусь. В голове все сильнее начинало шуметь. Я подняла одну руку и нащупала руку Лиция. Боги, пожалуйста, сделайте так, чтобы я его не убила!

Последние крохи оставшихся во мне сил направила на передачу магии. Боль не угасала, я слишком много времени продержала ее в себе. Как же я ненавижу их всех. Что они хотят сделать со мной? Зачем пытаются сломить?

Затуманенным разумом я поклялась себе, что у них это не получится. Я выживу в этом проклятом замке, я буду снова свободной, я всё выдержу.

Боль словно заморозили. О нет, она не пропала, но и не увеличилась, будто замерла на определенной отметке. Сидя на коленях, я старалась глубоко не дышать. Казалось, что меня высушили изнутри, отвратительное чувство, кроме боли — больше ничего. Перед глазами мельтешили черные мушки, сквозь которые с трудом просматривался камень. Больно, очень больно. Хотелось кричать, плакать и чтобы меня никогда больше не трогали. Все это время мне казалось, что вокруг стояла мертвая тишина, которая разбилась, как хрустальная ваза, на миллион осколков, когда закричал Лиций.

Опираясь на стол, поднялась. Ноги не держали, от легкого движения накатила темнота. Закрыв глаза, неизвестно в какой раз, отогнала от себя спасительное забытье. Зрение возвращалось медленно, крики мужчины вводили в панику. Постепенно туман в глазах рассеялся и передо мной предстало изувеченное тело. Пленник уже сорвал голос и только хрипел. Лучше бы он потерял сознание. Лиций изгибался на столе несмотря на привязанные руки и ноги, стараясь уменьшить соприкосновение поверхности с воспаленной кожей. От осознания, что не могу ему помочь, мне хотелось завыть, словно я не человек, а раненый зверь!

Потянулась рукой, желая погладить здоровую руку пленника, но замерла, страшась причинить еще большее страдание. Очень надеюсь, что у него хватит сил пережить это. Чуть помедлив, решилась, осторожно взяла его за руку. Он сжал до хруста мою ладонь, но я даже не подумала ее забрать.

— Все пройдет. Потерпите, все пройдет, — стараясь хоть как-то утешить его, начала бессвязно шептать. Сострадание к пленнику удерживало на грани обморока. Я была не способна бросить его одного в таком состоянии.

— Ариадна, тебе нужно отдохнуть, — меня за плечи взял король, болезненный стон вырвался сам собой, помимо моей воли я напряглась и встала ровней.

— Руки уберите, Ваше Величество. — произнесла спокойно, но в голосе присутствовала хрипотца, как отголосок прошедшего болезненного разряда.

Руки с плеч убрали и даже отошли, это я услышала, а не увидела. Снова обратила свое внимание к Лицию, лихорадочно перебирая в голове все свои знания. Усыпить! Я могу его усыпить, тогда он сознательно не будет переживать боль, если дать снотворное посильней, он точно не сойдет с ума. Надеюсь, его сердце выдержит все это.

— Лиций, — сказала я, стараясь освободить свою ладонь, но он очень крепко держал ее, — Лиций, мне нужно уйти ненадолго.

Он на мгновение ослабил хватку, чем я быстро воспользовалась. Отстранилась от стола, перед глазами поплыли черные круги, губы начали неметь. Кожу на верхней части тела жгло, словно ее отхлестали крапивой. Мышцы одеревенели от внутренней боли, но даже это не отгоняло темноту, наоборот, сложилось ощущение, что оно нагоняло еще больший дурман.

— Ариадна, куда ты собралась? — голос короля раздался с другой стороны стола, на котором лежал ловец.

— За снотворным, Ваше Величество. Так, ему будет легче перенести боль и больше шансов, что он выживет, — медленно подняла глаза и сфокусировала взгляд на Эринаре Авранше.

Монарх стоял, склонившись над изувеченным мужчиной, и, еле прикасаясь, гладил того по лицу. Лиций хрипел от боли, но постепенно он затих, тело обмякло, сжатые кулаки разжались. Сердце пропустило удар, меня охватил леденящий ужас.

— Что с ним? — неужели я все-таки стала убийцей?

— Спит. Проснется часов через двенадцать. — король отстранился от больного, достал платок и начал вытирать им руку, которой прикасался к изувеченному лицу.

— Я могу быть свободна, Ваше Величество? — темнота снова начала сгущаться, словно закрывающиеся шторы, оставляя маленький просвет, в котором я видела только монарха.

— А ты можешь идти? — скептически спросил монарх.

— Да, Ваше Величество. — его вопрос я восприняла, как разрешение уйти, медленно повернулась к двери и сделала первый шаг, который отозвался болью во всей верхней части тела. Чувствовала себя разбитой фарфоровой куклой. Преодолев расстояние до выхода, посмотрела на массивную дверь, настраивая себя на то, чтобы толкнуть ее.

-Ариадна, — позвал граф, но я не обернулась по нескольким причинам: во-первых, каждое движение отзывалось болью, во-вторых, не хотела его видеть, — Спасибо.