Бочка порядка 3

Тайрин закашлялась и стала запивать конфетку водой прямо из кувшина.

— Не может быть, — сказал Ижен и потянул презент к себе, чуть не оторвав сыну палец.

Максим поспешно размотал цепочку. Понаблюдал за тем, как отец смотрит сквозь камешек на свет, а потом почему-то краснеет и скрипит зубами.

— Зато он мне лицо вылечил. Шрамы теперь очень быстро заживают, — поделился радостью парень.

— Еще бы не вылечил! — гаркнул папаша.

Тайрин отложила очередную конфету и подалась вперед, словно могла что-то случайно прослушать.

— Это его магия была! — припечатал Ижен.

— Чья? — полюбопытствовал Максим.

— Не твое дело!

— Ладно, — не стал спорить Максим. — Это "не мое дело" передавало тебе привет. А тетя просила передать, что оторвет ему яйца.

— Врет, — сказал Ижен и поспешно ушел. Похоже даже забыл, что явился воспитывать сына.

— Дурдом, — сказал Максим и пошел к жене.

Тайрин девушка хорошая, она наверняка поделится конфетами. А потом, возможно, даже сможет что-то рассказать о муже Серой Кошки. Слухи какие-то, сплетни, факты. Максиму было все равно. Но личность этого мужа была очень интересна. Как и реакция папаши. Что-то оно наверняка значит.

Тем более Максим был уверен, что отец еще вернется, чтобы спросить, когда, где и при каких обстоятельствах его старшенький встретил свою персональную белочку, передавшую камешек.

Максим не ошибся. Ижен действительно вернулся, чтобы расспросить его о встрече с Тиларом. Вот только вернулся он не один, а с какой-то странной женщиной — то ли гипнотизером, то ли с чем-то пострашнее.

Ижен сына расспрашивал, уточнял детали, заставлял описывать ощущения от прикосновения Тилара, его одежду, тональность голоса, да и вообще все на свете. Максим начал подозревать, что умудрился встретиться с самим темным властелином. И совсем перестал обращать внимание на спутницу папаши. А потом, как-то незаметно для себя, то ли уснул, то ли потерял сознание. Причем то ли проснулся, то ли очнулся он тоже как-то вдруг, мгновенно. И первым делом шарахнулся от нависшей над ним женщины.

Она почему-то хихикнула.

Вторым делом парень осмотрелся, увидел папашу и вопросительно на него посмотрел.

Голова у Максима была пустая-препустая, легкая-прелегкая, а выражение лица у отца уставшее-преуставшее и неуверенное, как никогда. По крайней мере, Максим впервые видел такое неуверенное выражение на лице отца.

— Что-то случилось? — спросил парень, осознав, что уснул или потерял сознание не без помощи странной женщины.

— Оно давно случилось, — сказал Ижен. — Не беспокойся, тебя тогда еще на свете не было. Ты ни в чем не виноват и ничего не сможешь сделать. Так что не беспокойся.

Женщина покачала головой.

А Максим хмыкнул. Если верить Ярославу, то как раз он сможет. И даже если он действительно сможет не беспокоиться, ничего это спокойствие не изменит. Он все равно будет оказываться в центре событий, хочет того или нет.

С другой стороны, беспокоиться действительно не о чем, потому что сопротивляться и бегать от опасности бессмысленно. А раз бессмысленно, то пускай оно все будет, как будет.

— Хороший у тебя сын, — сказала Дэя, словно утешить пыталась.

Дея вообще любила утешать, особенно когда не просили. Наверное, потому до сих пор не замужем. Мало кто выдержит навязчивую заботу в тот момент, когда жизненно необходимо побыть наедине и подумать. А она считала, что людей наедине с их проблемами оставлять нельзя. Ни на мгновение. Может боялась, что они пойдут и повесятся?

— Да, сын у меня хороший, — подтвердил Ижен после того, как заглядывающая ему в лицо Дэя поскользнулась и чуть не упала. — У меня все дети хорошие. Когда были маленькие, были даже лучше. А сейчас одна с силой экспериментировала, не понимая, что оно такое, второй и третий девушкам решили помочь... А так, да, хорошие.

Ижен искренне не понимал, почему эти повзрослевшие дети столь дружно решили со своими проблемами справляться самостоятельно. Нет, он их, конечно, приучал к самостоятельности, но это вовсе не значит, что они не должны были советоваться и просить помощи, когда столкнулись с чем-то настолько непонятным. Может он в воспитании с чем-то переборщил?

Загадка.

И последнего ребенка так или иначе надо увозить с Земли. А подготовить дочь некогда. Вот и жди теперь, пока и она во что-то вляпается, после чего ждать уже будет невозможно.

Тилара хотелось поймать и набить ему лицо. За его гениальные идеи и за желание их воплотить. Вообще, в последнее время Ижену казалось, что этот парень не просто муж сестры. Он родственник по крови, в первую очередь Максиму. Умение раздувать таинственность на ровном месте и желание со всем справиться самостоятельно у них абсолютно одинаковы.

Но Максим ладно, он оказался в незнакомом мире и часть тайн вокруг него появляется только из-за того, что он не знает, что о том или вон том следует рассказать вон тому и еще вон тому. А Тилар все знает. И уже больше двадцати лет умудряется от всех прятаться и занимается черт знает чем.

Вот что он творит? Что это за история с продажей иномирянки и гонкой за детьми на холм? Тилар там был, это доказано. В то, что он опустится до охоты на парочку подростков Ижен не верил. Зато верил в другое — проклятому гению для чего-то нужно было напугать Вову и Лирелу. Возможно, он даже знал, что спасать их прибежит именно Максим.

Вот только, откуда он мог это знать, если сам Максим бросился на помощь чуть ли не в последний момент, та еще загадка.

И зачем Тилару мекоры, тоже совершенно непонятно. Разобраться в принципах их работы ни у кого так и не получилось, хотя пытались тысячелетиями. В то, что у Тилара это получилось, Ижен, честно говоря, не верил. Скорее, муженек сестры решил их приспособить для своих нужд. Оружие ведь ему не нужно. Завоевывать мир он не собирался. Да и бессмысленно это, как он сам же и доказывал.

Тилар хотел причинить миру добро. Он, конечно, не сам до этого додумался. Его долго и нудно толкала в том направлении любимая жена, пока он однажды не сдался и не решил сделать женщине приятное. И теперь он не остановится, даже если Айра станет уговаривать его все бросить и вернуться. Ей нужен был сильный мужчина, так она его получит. А где не поможет сила, там ее заменят упертость и гордость. Тилар это умеет. К сожалению.

— Дэя, он желает сделать мир лучше, — сказал Ижен. — Точнее, не так. Он желает вернуть в мир материю, хочет чтобы он был таким же плотным, как в день сотворения.

— Твой сын? — удивилась женщина.

— Нет. Человек, которого мы ищем. Как думаешь, у него получится?

— Не знаю, — честно ответила женщина. — Только мне кажется, что нельзя мгновенно возвращать то, что исчезало на протяжении очень долгого времени.

— Мне тоже так кажется, — сказал Ижен. — Но меня пугает не это. Понимаешь, если в мир вернется материя, в этом мире не смогут существовать города на плоскостях. Но я не уверен, что это понимает такой хороший парень Тилар. Я не успел ему сказать. Думал, что еще успею, а он исчез, и я не успел.

— Поэтому мы его ищем, — сказала Дэя.

Ижен хмыкнул. Ему почему-то казалось, что ищут они Тилара вовсе не для того, чтобы объяснить ему что такое города на плоскостях. Но кто этих женщин разберет. Может Ризма с Дэей ищут именно для этого.

В зеркале отражалась неприятная и небритая рожа. Рожа была заспанная, недовольная и даже немного опухшая. Хотя последнее могло просто казаться.

Состояние Максима вполне соответствовало роже в зеркале. Ему очень хотелось спать и еще больше кого-то убить. Временами убить хотелось не абстрактного кого-то, а родного папашу. Потому что именно после его появления в компании гипнотизерши у парня начала болеть голова, причем так сильно, что казалось, даже зубы дергаются в такт пульсирующей боли. Максим некоторое время потерпел, надеясь, что само пройдет, а потом пошел сдаваться лекарям, до которых он, к несчастью, не дошел.

Первой на пути к спасению от головной боли встретилась Тайрин. У нее был очень мечтательный вид. Она шла по коридору, зачем-то поглаживала ни капельки не изменившийся живот и, увидев мужа, заявила ему, что хочет апельсинку, которую унюхала в его старой комнате неделю назад. Парень, откровенно говоря, даже не сразу понял, что попал. Он остановился и попытался объяснить, что апельсинов у него в комнате никогда не было. Да и не любит он апельсины, переел их в детстве.

Тайрин немного подумала, светло улыбнулась и заявила, что в таком случае она хочет то, что пахло как апельсинка.

Максим честно попытался вспомнить, что же там так пахло. В голову ничего не приходило, видимо, все место в голове было занято болью и ни на что другое его не осталось.

Пока Максим пытался выудить из памяти что-то неведомое, в коридоре появилась Танкье, держащая на руках очередную лохматую собачонку. А может, и не очередную, может, ту самую, которая устроила парню незабываемое пробуждение. И эта тварь оказалась умной и мстительной. Она сразу поняла, что у Максима болит голова, жизнерадостно завиляла хвостом и звонко залаяла.

Боль в голове стала пульсировать в такт собачьему лаю, и думать стало совершенно невозможно.

— Тебе плохо? — спросила собаковладелица, подойдя поближе. — Ты как-то позеленел.

— У меня голова болит! — злобно сообщил Максим, но потребовать заткнуть псину не успел.

Из-за двери, возле которой вся компания стояла, гордо вышла Данка и уставилась в упор на брата.

— Дана, ты не знаешь, что у меня в комнате воняло апельсинами? — спросил парень.

— Знаю, — безучастно сказала сестра. — У тебя на полке в гостиной помандер стоял. Там такая статуэтка была — девушка сидящая на коленях. Вот она его и держала в объятьях. Наверное эту девушку специально сделали...

— Какой еще помандер? — удивился Максим.

Статуэткам и прочей ерунде он особого значения не придавал, вообще не считал их своими. Так что стоять там могло что угодно.

— Помандер — это натуральный освежитель воздуха. Его делают из апельсина и гвоздики, — поучительно сказала Данка.

— Апельсинка, — страстно прошептала Тайрин и улыбнулась.

— Его есть можно? — решил уточнить Максим.

— Он высох, — поучительно сказала Данка.

— Апельсинка, — печально отозвалась Тайрин.

Тон был такой, что можно было решить — без апельсина она не выживет.

— Мы сейчас найдем тебе апельсин! — тут же пообещала Данка.

Она схватила одной рукой Тайрин за ладошку, второй брата и куда-то их потащила. Танкье шла следом, наверное, чтобы счастливый молодожен по дороге не потерялся. Такой процессией они дошли до кухни, где наглая Данка стала приставать к занятым людям и требовать апельсин.

Пока Данка носилась туда-сюда, а собака Танкье всех облаивала, головная боль Максима все больше усиливалась и к ней постепенно добавлялась тошнота. Словно он сотрясение непонятным образом заработал. Парню хотелось лечь на пол, свернуться калачиком и больше никогда не вставать. Лекари из необходимости постепенно превращались в смутную, но прекрасную мечту.

— Да заткни ты свою собаку! — наконец не выдержал Максим. — У меня голова сейчас лопнет, а тут еще и она.

Данка, спешащая к бедной беременной девочке с найденным апельсином, на мгновение застыла, нахмурилась, а потом почти побежала. Вручив фрукт Тайрин, она принялась расспрашивать брата о самочувствии и описывать непередаваемый цвет его лица. Максим честно ответил, что самочувствие хреновое, отказался смотреть на себя в зеркало и попросился к лекарям. А добрые девушки подхватили его под руки и куда-то потащили.

Следом опять шла Танкье. А ее собака опять лаяла. Обоих хотелось убить. Останавливало то, что Данка опять могла обидеться.

Довольно быстро найденная лекарка наконец выгнала собаковладелицу вместе с ее питомцем. Всучила Тайрин какую-то брошюрку. И только после этого поводила ладонью над головой Максима.

— Как неаккуратно, — сказала она и поцокала языком. — И лекарство дать забыли, а еще думают, что могут обойтись без профессионалов.

— У меня голова сейчас лопнет, — напомнил о своей проблеме Максим.

— Не лопнет, — отмахнулась от него лекарка. — Тебя всего лишь не очень аккуратно заставили что-то вспомнить, не преувеличивай.

Она весело попорхала по комнате, всучила Максиму здоровенную бутылку. Приказала открыть ее и нюхать. После этого стала что-то рассказывать Тайрин.

Максим добросовестно нюхал, нюхал и не заметил, как отрубился.

А теперь вот проснулся. В незнакомой темной комнате. Маленькой и запертой. Из мебели в этой комнате были узкая кровать, кресло и большое зеркало — прямоугольное, без рамы, намертво приклеенное к стене.

Состояние у Максима было хреновое. Пробуждение напоминало сцену из плохого фильма о похищении. Ага, дверь заперта. На окне решетка, но даже не будь ее, находится это окно очень далеко от земли. За окном заснеженный пейзаж — поле и темная полоса леса вдалеке.

Ко всему хорошему, Максим был совсем не одет и совсем не чувствовал чашу резерва. Так что и о щите можно было забыть.

— Вот что это за бред? — спросил у отражения парень.

Зеркало отвечать не стало.

Вообще, если совсем припрет, можно будет достать меч из хаоса и все на фиг порубить. Хотя разумнее будет попросту сбежать. Амулет Ярослава унесли вместе с одеждой, но Ризма, помнится, говорила, что амулет всего лишь символ и его отсутствие не помешает Максиму оказаться на Перекрестье. Так что...

Вот только сбегать Максиму совсем не хотелось. Как и рубить что-либо. Ему хотелось набить кому-то рожу и узнать о цели похищения. И если опять какие-то придурки желают поговорить о драконе, он не выдержит и кого-то таки убьет.

Придурки приходить и разговаривать не спешили. Время шло. Максим о скуки соорудил что-то похожее на тогу из простыни. Посидел в кресле. Еще немного полюбовался неприятной заросшей рожей в зеркале, отметив, что шрамы незаметно успели стать меньше. Полежал на кровати, рассматривая потолок. Походил. Посмотрел на пейзаж.

Никто не шел, словно забыли о нем.

Максим вздохнул, сел на кровать и стал размышлять о том, каким именно образом его утащили из дворца. Может, через потайной ход? Ведь бред какой-то получается. Похищать гораздо проще на улице. Мало ли он бродил в одиночестве? Неразумные какие-то похитители.

Или не похитители?

Максим задумался, потер переносицу, а потом решительно подошел к зеркалу и постучал по стеклу костяшками пальцев.

— Знаете, — сказал, глядя на свое отражение. — Мне ведь сейчас надоест и я уйду к знакомому создателю. Бред же какой-то. Не верю я, что можно незаметно вытащить человека из дворца. Так что, либо меня сослали, что вряд ли, потому что пока не за что, либо то, что я вижу за окном — иллюзия. Вот. Так что или говорите, чего вы от меня добиваетесь, либо я обижаюсь и ухожу. Сам я не догадаюсь. Мне думать лень.

Никто не отозвался.

Максим немного подождал. Вздохнул.