— Х-холодно.
— Хорошо. Дальше.
Когда пальцы Севолода добрались до плеча, ледяные уколы сменились горячими каплями, и я, зашипев, сбросила его руку.
— Неплохо, — заключил он. Мэл наблюдал с тревогой за тестированием.
Аналогичным образом Севолод проверил остальные конечности, резко меняя температурную полярность пальцев. Когда он добрался до пятки, я сипло захихикала и попыталась выдернуть ногу. Мэл расслабился и тоже посмеивался.
— У меня имелись опасения, что восстановление чувствительности эпидермиса к перепадам температуры займет несколько дней. Результаты радуют, — сказал мужчина, распрямляясь. — Присутствует легкая простуженность в виде фарингита, но в свете того, что вы могли заработать двухстороннюю пневмонию, данный диагноз следует воспринимать радужно.
Легко отделалась — согласилась я молчаливо. Последствия могли оказаться несоизмеримо тяжелее, не окажись у Мэла волшебного дяди-доктора в родственниках, или друга Макеса, гнавшего машину на звуковой скорости, или не сообрази Мелёшин поддерживать мой угасающий организм "горячим" заклинанием — болезненным, но результативным.
Взяв полотенце со столика, Севолод опять скрылся за бежевой дверью и возвратился, на ходу разворачивая рукава рубашки и застегивая манжеты.
— Выпишу сироп для восстановления ослабленного организма. Состав концентрированный, его следует разводить водой. Кроме того, добавлю в список препараты для лечения фарингита. Рекомендую поберечься, чтобы воспаление не спустилось в бронхи.
— Спасибо, — хрипло поблагодарила я своего спасителя и замоталась в одеяло.
Всем известно, что устранение последствий заклинаний отнимает много времени, сил и средств, однако за деньги и при наличии нужных связей можно снять негативные явления в кратчайшие сроки. Заплатил — и на следующий день приступай к повседневным делам со здоровым румянцем. Если с наличностью туговато, остается воспользоваться бесплатным лечением по социальной программе, и неизвестно, что перевесит: выздоровление, инвалидность или смерть на больничной койке. Так что личный доктор, совершивший чудо за одну ночь, стал для меня манной небесной. Отсюда напрашивался вывод: дядя Мэла — прекрасный специалист, востребованный в суровой жизни, изобилующей вис-травмами, и зарабатывает достаточно, о чем говорит небедная обстановка спальни.
— Пожалуйста, — ответил мужчина. — В свою очередь хочу поинтересоваться о ваших дальнейших намерениях.
— О каких?
— Я сам поговорю с Эвой, — вклинился помрачневший Мэл.
— Почему не сделал раньше? — развернулся Севолод к племяннику.
— Собирался, но не успел, — ответил тот с вызовом.
— Как же я мог позабыть, что тебе недосуг? — заметил мужчина с веселой укоризной. — Ты ведь был продуктивно занят с утра. Или непродуктивно?
Мне захотелось уткнуться пылающими щеками в одеяло, и желание немедленно реализовалось.
— Поясню вместо забывчивого Жорика, — продолжил мужчина. — Рассматривайте вчерашнее происшествие не как шалость, а как серьезную провинность человека, преступившего закон, — при этих словах Мэл опустил взгляд на ковер. — Вы вправе подать жалобу в отделение о непреднамеренном нападении с использованием вис-волн и причинении тяжких телесных повреждений. Вам должен быть известен порядок. Помнится, кодекс о преступлениях начинают изучать еще в школе.
— Знаю и не буду жаловаться, — сказала я хрипло.
— Ваши заверения не могут не радовать, хотя считаю, такому разгильдяю как Жорка, не мешало бы немножко укоротить хвост для профилактики.
Я видела, что Мелёшин нервно кусал щеку изнутри, потупив взор. Меня покоробили слова его родственника о необходимости возмездия за совершенный проступок. В конце концов, Мэл не виноват, что именно мне выпало судьбой принять заклинание, о чем и сказала мужчине.
— Мой племянник польщен тем, что в его защиту выступила прелестная девушка, пострадавшая от его же рук, — сказал Севолод. — Но случившееся не избавляет от ответственности, не так ли, Жорик?
— Дядя прав, — подтвердил смиренно Мэл. — Вчера я не сдержался, хотя был обязан. Если не ты, пострадал бы кто-нибудь другой, поэтому наказание будет заслуженным.
— Не собираюсь подавать жалобу, — подтвердила я упрямо, и Мэл бросил на меня быстрый взгляд, в то время как его дядя о чем-то раздумывал, разминая ладони.
— Возможно, вы рассчитываете получить некую сумму, которая компенсирует затраты на лечение и восстановление здоровья?
— Ничего не рассчитываю, — просипела. — Я на консультацию опаздываю, а в пятницу следующий экзамен.
Севолод продолжал гнуть своё:
— Может, вас устроит иной способ возмещения ущерба? Поделитесь вариантами, и мы обсудим их в узком кругу.
— Не приставай. Видишь же, она отказалась, — вставил грубо Мэл.
— Возможно, завтра Эва хорошенько поразмыслит и придет к другому мнению, — сказал мужчина. — А ты, Жорик, не забудь о своем обещании.
— Помню, — ответил агрессивно Мелёшин.
Севолод посмотрел на него как на неразумное дитя и сменил тему разговора, обратившись ко мне:
— За дверью ванная, можете принять душ и освежиться. Увидимся за завтраком.
Взяв чемоданчик и обменявшись взглядами с племянником, он вышел из спальни. Мы остались с Мэлом, и в комнате повисло молчание.
— Эва...
— Мэл... — сказали мы синхронно. Он опустился передо мной на корточки.
— Подумай хорошенько, Эва. У тебя есть выбор и время, чтобы его сделать, — сказал Мелёшин, глядя в глаза. — Я готов ответить за содеянное.
— Что прилип как пиявка? Выбор уже сделан, — поджала я губы. — Складывается впечатление, что ты специально убеждаешь меня в обратном.
— Не хочу давить. Хочу, чтобы ты не пожалела о своих словах.
— Не пожалею. И всё равно принуждаешь и портишь настроение с утра.
На лице Мэла промелькнула слабая улыбка.
— Пойдешь в душ?
— Пойду, — огрызнулась и отвернулась к окну.
— Тебе помочь? — спросил мягко Мелёшин.
— Сама дойду, — ответила я, не оборачиваясь, да еще губы надула.
— Хорошо, — согласился он, и у меня вырвался огорченный вздох. Думала, начнет уговаривать, а я поломаюсь и повредничаю. — Подожду снаружи.
Мэл направился к выходу.
— Что ты пообещал Севолоду?
Он взялся за ручку двери и замер.
— Рассказать обо всем отцу. Без утайки, — ответил бесстрастно, не оборачиваясь, но по напряжению, с которым Мелёшин сжимал ручку, у меня мелькнуло подозрение, что предстоял нелегкий разговор. Судя по всему, высокопоставленный родитель держал сына в ежовых рукавицах.
— Наверное, твой папаня крут на расправу.
— Крут, — ответил коротко Мэл и вышел. Я осталась одна.
Встала, ухватившись за прикроватный столб, тускло поблескивающий темной лакировкой, и оглядела комнату под другим углом.
Спальня, оформленная в сдержанных тонах, дышала элегантной роскошью. Консервативный интерьер был подобран со вкусом, без лишних предметов мебели, загромождающих помещение. На полу лежал мягкий бежевый ковер с коротким ворсом.
Подойдя к окну и волоча за собой одеяло, я выглянула на улицу. Внизу распростерлась огромная прозрачная полусфера, состоящая из многогранных сегментов, а под ней переливалось нечто небесно-голубое, разбавленное изумрудными красками. Меня не сразу озарила догадка, что под сегментным куполом плескался огромный бассейн в окружении зеленой растительности. Маленькие человечки рассекали водную поверхность и лежали в шезлонгах, выставляя напоказ телеса в купальниках и плавках. Диковинное сооружение смотрелось необычно посреди заснеженного пространства, в окружении высотных зданий.
Позади стукнула дверь, и я обернулась, чтобы высказать Мэлу недовольство его нетерпением. Вошедшим оказался не Мелёшин, а девушка в прямой черной юбке по колено и белой блузке с рукавами-фонариками.
— Здравствуйте, меня зовут Светлана, — сказала заученно и сложила стопку на кровать. — Вот ваши вещи. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь, — и замерла, ожидая указаний.
— Спасибо, ничего не нужно, — ответила я сипло.
Девушка окинула меня любопытствующим взором и вышла.
Путаясь в одеяльном шлейфе, я доплелась до кровати и перебрала приятно пахнущую одежду. Заметив знакомый зелено-грязный цвет, бросила одеяло на постель и, прижав вещи к груди, юркнула за бежевую дверь.
Ванная комната, совмещенная с туалетом, дублировала спальню цветом и идеальной чистотой поверхностей. Рядом с душевой на необычных декоративных крючках висели полотенца. Я выбрала красное, похожее на моё, оставшееся в общежитии. Оставив одежду на узком столике, залезла в душевую кабину и пожалела, что не сделала выбор в пользу ванны. Душевая походила на самолет с множеством непонятных кнопок и рычажков на панели.
Вдохнув поглубже, решительно повернула краник со значком "волна". В спину подуло прохладным воздухом, и я поспешила вернуть краник в прежнее положение. Подумав, выбрала другой краник со значком "капля", теперь уж точно не промахнусь. Сверху обрушился поток ледяной воды. От неожиданности я взвизгнула и забилась в дальний край душевой, дрожа от холода и потрясения. В горле засаднило от звуковой перегрузки.
— Что случилось? — послышался обеспокоенный возглас, и рифленые стенки кабины показали искаженный силуэт Мэла, влетевшего в ванную. — Эва, ты ударилась? Ответь! — застучал он по пластику.
— Н-нет, — ответила я, клацая зубами. Пробравшись боком вдоль стеночки, просунула нос через щелку в дверце.
— У тебя синие губы! — испугался Мэл. — Ведь знал же, что не стоило оставлять тебя одну. Вылезай!
— Д-дай полот-тенце, — протянула руку.
Конечно же, Мэл стянул с крючка самую большую махровую простыню. Закутавшись в нее с головой, я вывалилась из душевой кабинки.
— Ты вся дрожишь, — обнял он меня. — Что случилось?
— В-вода х-холодная, — пояснила я, заикаясь.
Мэл согревал до тех пор, пока меня не перестало колотить. Я могла простоять вечность, пригревшись в кольце его рук, и ноги не отвалились бы от усталости.
— Наверное, Севолод заждался. Сидит и ругается.
— Ни разу не слышал, чтобы он бранился, — хмыкнул Мелёшин.
Подняв голову, я встретилась с его глазами. Сейчас поцелует, — мелькнула мысль. А если не сделает этого, то сделаю я. Сглотнула, и горло отозвалось болью. Вот и проявились первые признаки обострения болезни.
Мэл уже потянулся, уже наклонил голову, когда я спросила:
— У вас в душе возможно вымыться?
— То есть? — отвлекся он.
— Меня то ветрилой с ног сдувает, то леденущей водой окатывает.
На лице Мэла расцвела ухмылка и тут же погасла под гневным взглядом. Отодвинув дверцу душевой, он потрогал бьющие сверху струи и покачал головой. Сунул руку и, дотянувшись до панели, повернул краник, не побоявшись, что сверху хлещет ледяная вода, и что рубашка намокла.
— Эвка, ну, ты даешь, — сказал с укоризной и завернул мокрый рукав. — Давай объясню.
Мэл показывал, для чего предназначены разные кнопки и рычажки, а я смотрела на смуглую руку с черными короткими волосками, напрягшимися мышцами и линией выступивших вен, и вспомнила совместное пробуждение. Чтобы скрыть смущение, сказала сварливо:
— Ладно, понятно. Иди, — и начала подталкивать лектора к выходу.
— Ну, уж нет. Подожду здесь, — выдал Мэл.
— Где "здесь"? — изумилась я.
Вместо объяснения он опустил бежевую крышку бежевого унитаза и уселся на нее.
— Неудобно, наверное, — растерялась я. — Ноги затекут.
— Вполне, — заверил Мэл. — Поспеши, а то слышу дядины шаги на лестнице.
Я метнулась в душевую кабину. Второй заход получился удачным: организм понежился под массирующими струями теплой воды вкупе с фруктовым ароматом мыльной пены. При правильном подходе душевая оказалась совершенством инженерной мысли, если учесть, что в голове не отложилось назначение половины кнопок и рычажков. У меня получилось высушить себя и кабинку. Чтобы завернуться, я просунула руку за полотенцем и не обнаружила его на полу — там, где бросила.
— Мэл! Дай, пожалуйста, полотенце!
— Зачем надрываешь горло? Голос совсем сядет, — ответил он неожиданно близко, за дверцей. — Высохла? Буду подавать вещи, а ты одевайся.
Я открыла рот, чтобы поблагодарить, но тут меня осенило, что поначалу в ход пойдет нижнее белье.
— Я сама! — потребовала, но запоздало. В узкой щели показался первый предмет.
— Не сомневался, что носишь с мишками и зайчиками.
Представив ухмылку Мэла, я сказала сердито:
— Вообще-то это горошек.
— Странная форма для горошка.
— Хорошо. Если тебя беспокоит, то это сложные фигуры, и я люблю геометрию, а не лопоухих и мохнатых, — ответила сварливо.
— Похвально, — за дверцей послышался смешок, и рука протянула следующий элемент одежды. — Приятно сознавать, что моя де... что у тебя не кисель в голове.
Я выхватила, ядовито просипев:
— Помнится, кто-то говорил, что у меня всего одна извилина.
— Да, так и сказал: одна, зато прямая и... упругая.
Шутничок выискался. Высунув руку за дверцу, я нетерпеливо пощелкала пальцами:
— Дальше!
Облачившись в привычную одежду, вздохнула с облегчением и показалась на глаза Мэлу. Оглядев меня, он протянул руку:
— Пошли.
За время отсутствия кровать в спальне кто-то застелил, укрыв атласным бежевым покрывалом. У выхода замерли в ожидании сапожки. Мне показалось кощунством утаптывание ковра уличной обувью, но Мэл разгуливал по комнате в ботинках, и я, последовав его примеру, обулась.
— Проголодалась?
Я прислушалась к себе, и в животе слабо буркнуло.
— Не особо. Аппетита нет.
— Будем нагуливать, — сказал Мэл. Повернул ручку двери, и мы отправились на завтрак с заждавшимся Севолодом.
6.1
В коридоре — бледно-розовые стены, темные двери. В промежутках — картины и гравюры, колонные выступы с необычными профилями и декоративные элементы, притягивающие взгляд. Взять тот же угловой столик на радиусной подпорке, изъеденной сырными дырками.
Своеобразные конструкции впечатляли. Похоже, хозяевам нравилось экспериментировать с сочетаемостью несочетаемых форм.
— Твой дядя оригинальный дизайнер, — заметила я, любуясь винтовой лестницей с консольными ступенями в виде черно-белых клавиш и перилами из металлического кружева.
— Это тетушка самовыражается, — пояснил Мэл неохотно.
— У нее нестандартное видение. Воплощает в жизнь специфические идеи.
— Ничего необычного. Открываешь каталог модных интерьеров, тыкаешь пальцем, исходя из настроения, и через день начинается ремонт, — пожал он плечами.
На повороте мы столкнулись с детьми лет семи — десяти: мальчиком и девочкой, внешне очень похожими друг на друга. Девочка — в строгом платье с ажурным белоснежным воротничком, а мальчик щеголял в жилетке и с бабочкой.
— Привет, Мэл, — поздоровался мальчик с Мелёшиным, а мне важно кивнул. Девочка присела в легком книксене.
— Привет, Саша, привет, Даша, — отозвался Мэл. — Налопались?
— Покушали, — вежливо подтвердила девочка.
— Куда чешете?
— Поедем в учебный центр, — ответил мальчик солидно. Ни дать, ни взять, уменьшенная копия высокого начальника.
