Морской волк(том 02, полная версия)

— Торпеды в воде, пеленг 110!

Молодец Зозуля — еще секунды времени! Эту тактику применяли японцы в ночных боях: пуск торпед, в отличие от артиллерии, гораздо менее заметен. Есть шанс сыграть на внезапности. Теперь и наш черед. Пошел "веер"!

Скорее — если там акустики не спят! В торпедном наши, совместно с видяевцами, в темпе перезаряжают аппараты. Нам это сделать много быстрее, чем субмаринам этих времен. И не нужно всплывать под перископ. Короткий "пинг", уточнить дистанцию, и пошел второй "веер" по третьему в колонне! А еще один, у нас еще шесть торпед? Что на планшете? Один из охотников отворачивает в нашу сторону — лучше не рисковать. Продолжаем циркуляцию вправо, с уходом на глубину. И в море, на девяти узлах. Глубина растет, мы уже на ста пятидесяти, и почти столько же под килем. И слышим взрывы торпед, их с бомбами не спутать — один, два, три... Шесть всего! Нет, семь! И разрывы снарядов. Наверху, наверное, жарко. Ныряем на двести пятьдесят, снова поворачиваем вправо, на ост. Охотник до нас не дошел, бомб не сбросил, повернул назад к конвою.

Что там с транспортами? Слышны винты только двух, удаляются на запад, с ними два или три мелких. Остальные крутятся там, где мы атаковали, и стреляют. В фьорд вам не пройти, а к западу, сколько помню, удобных бухт вблизи нет. Влево — и на глубине прибавить ход! Ход у торгашей — двенадцать-тринадцать, на восемнадцати мы их обгоняем. Теперь медленнее, осторожнее, лево руля, сближаемся, выходим на глубину тридцать. Торговцы бегут на нас, а вот охрана их сзади, правильно, прикрывают на всякий случай. Вводим в БИУС данные головного из транспортов, пинг активным, пошел "веер", а они идут прежним, не заметили, нет акустики на торгашах! Взрывы. Три? Так удачно — или влепили и во второго тоже? Шум винтов первого прекратился, второй же вот он, идет вперед. Загружаем данные, принято, залп последними двумя торпедами. Один взрыв! Когда мы уже отвернули в море, на глубину.

Слышим сигналы "Дракона". Эсминцы следуют за нами. Отвечаем: в порядке мы, живы-здоровы. Нам в ответ: курс 40, отходите. Идем проверенным режимом, восемнадцать на двухстах пятидесяти. Эсминцы наверху, очевидно, добивают конвой, но вот и они отворачивают, идут следом. Прибавив ход, быстро догоняют нас. Ясно дело, надо все же быстрее убираться от побережья, и чем дальше, тем лучше. На других аэродромах у фрицев что-то осталось?

Погружаемся на триста, глубина под килем позволяет и быстро растет. И — ходу!

А ведь получилось!!!

Капитан 1-го ранга Зозуля Федор Владимирович.

Эсминец "Куйбышев".

Что есть искусство войны? А морской особенно?

Бой — это лишь кульминация. А до того надо все рассчитать и подготовить. Выбрать время и место, чтобы противник там оказался слабее. Обеспечить развертывание своих сил — там и тогда. И — вперед, за орденами!

Это еще не стратегия, а только лишь оперативное искусство. Следующий уровень, чтобы победа не была бесплодной, а по максимуму изменила бы ход войны. Пример обратного — бой у Гуадаканала 7 августа этого года (интересно, что подробное описание его, уже произошедшего, я прочел в книге наших потомков, которая будет издана через полвека). Там японцы совершенно блестяще, без потерь, в ночном бою уничтожили пять американских крейсеров, прикрывающих высадку десанта, что никак не повлияло на последующую кровавую баню, завершившуюся разгромом. Адмиралу Микаве в том бою надо было всего лишь идти до конца, к скоплению десантных транспортов, что давало самураям возможность выиграть не бой, а всю кампанию — но он не рискнул. И японцы через два года повторят ту же ошибку — бой "Ямато" в заливе Лейте. "Туман войны", страх мнимых врагов за горизонтом.

Мы же, благодаря дару наших потомков, точно знали, где противник. А вот немцы, лишенные связи, информации не имели. "Туман войны" сейчас работал на нас.

Волновался ли я? Конечно! Потому что сам товарищ Сталин заявил мне, категорически: К-25 погибнуть не должна! Что бы ни случилось, иначе... В общем, на берег тогда можно было не возвращаться, лично мне.

Мы подошли в сумерках, встали у берега. А потомки заняли позицию мористее и чуть впереди. Берег шел почти точно по параллели, позади нас в пяти милях был вход в Порсангер-фьорд. И с запада шел конвой, прижимаясь к берегу, прямо на нас.

Вот он уже виден. Пять транспортов, кильватерной колонной, одиннадцать кораблей охранения — четыре тральщика "тип М", семь охотников за подлодками. Нас заметили, когда до них было две мили — на головном тральщике заморгал ратьер. "Гремящий" ответил каким-то бессмысленным сигналом (выиграть хоть секунды, может, примут за внезапную смену кода), уже начав движение навстречу. Приняли немцы игру или просто не ждали увидеть здесь кого-то кроме своих, но нам удалось сблизиться еще почти на милю, затем — поворот на курс 315, норд-вест, как косой "кроссинг Т", и сначала пуск торпед, по шесть с "Гремящего" и "Сокрушительного". И — открыть огонь.

Это был наш (!) бой. Эсминцы "проект 7" как раз и создавались для таких сшибок, по примеру Петрограда девятнадцатого года. Хороший ход и мощные пушки, 130-миллиметровые Б-13, с отличной баллистикой, снарядом в тридцать пять кило и надежной системой управления огнем, далеко превосходящие "сотки" немецких тральщиков. А вот ПВО и ПЛО подкачало, впрочем, в середине тридцатых этим грешили все флоты (уже начинаю рассуждать с высоты будущего, сравнивая наши корабли с "Флетчерами", "Самнерами" и "Гирингами" сорок пятого года). Но сейчас нет ни авиации противника, ни его лодок. Это наш бой, корабли против кораблей — бой из тех, которые для наших эсминцев в той истории за всю войну можно будет пересчитать по пальцам одной руки.

Мы успели сделать два залпа, когда немцы начали отвечать. Один из 800-тонников уже горел, накрытый в первые же секунды. Несколько залпов по тральщикам, и перенос огня на транспорты, головной тоже успел получить наш снаряд, когда торпеды дошли. По одному столбу встали у бортов первого и второго транспортов, вдруг взорвался "охотник", перехватив на себя торпеду. Три попадания из возможных двенадцати, в общем, неплохо. Еще один столб у второго транспорта, и сразу два — у третьего. Судя по времени, это уже К-25.

Немцы пытались прикрыться дымзавесой и вели ответный огонь. Попаданий пока не было, но всплески их снарядов несколько раз вставали у нашего борта. Судя по смещению облака дыма назад, последние два транспорта, вокруг которых вертелись охотники, развернулись на обратный курс, бросив подбитых. Третий в колонне транспорт затонул сразу, второй тоже уже почти скрылся под водой, головной потерял ход и горел как свечка, так же как два мелких.

И мы прошли вдоль всего конвоя, осыпая его снарядами. Боевые корабли создаются ради этих минут, оправдывающих их постройку и содержание; то, что мы утопим сейчас, обошлось германской казне в сумму, заметно больше стоимости трех эсминцев. Горящий транспорт наконец зарылся носом в воду в попытке выброситься на берег, но не успел, не дошел буквально пары кабельтовых. "Куйбышев" своими четырьмя "сотками" в основном добивал уже горящих, а когда мы сблизились, на вид до восьми-девяти кабельтовых, то дали торпедный залп всем бортом, у нас были 45-сантиметровые, но зато целых девять труб, три по три. И попали, взрыв расколол один из тральщиков, мечущихся там, в дыму.

Когда мы обогнали конвой, то увидели последние два транспорта, не прикрытые дымом. Вдруг один из них взорвался от двух торпед вместе с тральщиком, спешащим прикрыть его дымным хвостом. Потомки уже были здесь, и когда мы начали пристреливаться к последнему транспорту, возле него тоже взметнуло торпедный взрыв, за секунды до того, как фрица накрыл залп с "Гремящего". Затем все скрыло дымзавесой, в которой метались силуэты и мелькал огонь — вспышки выстрелов и пламя горящих кораблей.

Фрицы орали в эфир, звали на помощь. Но их сигналы никуда не доходили, потому что в рубке "Куйбышева" рядом со мной был один из потомков со своим прибором, для этого "ноутбука" наши корабельные умельцы специально сделали ящик с двойными стенками на пружинах, наподобие хронометрического. И любые попытки фрицев что-то радировать тотчас же глушились.

А ведь потомки, похоже, не воевали? Лейтенант их аж пригнулся, когда снаряд фрицевский в полукабельтове от борта рванул.

— Страшно? Так всегда по первому разу. Ты, главное, дело свое делай — тогда бояться не стыдно!

Очухался, кажется. Стучит клавишами на своем приборе.

Дым снова стал смещаться на восток. По-видимому, фрицы решили проскочить в Порсангер-фьорд, пользуясь тем, что мы оказались у них позади. Мы увидели последний транспорт, сидящий у берега на камнях, с заметным креном — выбросился все-таки. Задача выполнена: конвой уничтожен полностью, все пять транспортов и четыре корабля охранения, это лишь те, которые затонули на наших глазах.

Мы уже собирались лечь на курс отхода, посылая вслед фрицам последние залпы. И тут немцы не выдержали. У них еще был шанс, держась вместе и прикрываясь дымом, проскочить в Порсангер-фьорд. Но окончательно сдали нервы, и они рванули туда кто как может, каждый сам за себя. Что имело следствием растяжение их ордера и разрыв дымовой завесы. Три корабля, поврежденные сильнее других, отстали, на одном ясно был виден пожар. И нам грех было упустить такой случай.

Один из охотников вдруг взорвался — артпогреб или глубинные бомбы. Два других просто зарылись в волны и исчезли с поверхности. И лишь головные три успели нырнуть за мыс. (Почему три? Если их было одиннадцать... Или еще один утоп, мы не заметили?).

Вот теперь можно и домой. Победа!

Подводная лодка "Воронеж".

(Говорят по-немецки).

— Отвяжи меня. Немедленно.

— Зачем, герр капитан-лейтенант? Попытаетесь в одиночку и с одной рукой этот корабль захватить? Так единственно, чего добьетесь, это вам вторую руку сломают и еще пару ребер. И мне заодно с вами. А мне это надо?

— Мы оба — солдаты Великой Германии. Давали клятву. Должны помнить об этом даже в плену, придумать хоть что-то.

— Без меня. Я, знаете, на тот свет не спешу. Вам положено, вы же герой. А я еще жить хочу.

— Ты, мразь, еще учил мой экипаж истинно германскому духу?

— Вы нужны русским живым, поскольку вам есть что им рассказать. Не кривите рожу, когда вас начнут допрашивать по-настоящему, вы выложите все, что знаете и не знаете. А мне вот нечего им предложить, кроме своей лояльности — иначе со мной поступят так же, как мы с их пленными политруками.

— Сволочь. Ты присягу принимал, когда надел мундир?

— Ах, это... "Если я нарушу что-то там..." Вопрос, что тогда будет, чего не могли бы сделать со мной русские прямо сейчас?

— "Честь моя зовется верность!" Забыл, скот?

— Верность — кому? Рейху, партии или лично фюреру? Смею предположить, они даже не заметят, живу я или сдохну. А вот мне лично — не все равно. Я, знаете, люблю жизнь, как всякий разумный человек. В отличие от вас, героев, чье назначение и состоит в том, чтобы умирать, когда прикажут.

— Проклятый предатель!

— Да нет, знаете, я истинно верен был, пока рейх исполнял передо мной свои обязательства. В числе которых было — обеспечить мою жизнь. А если я вот так попал — значит, это мне не обеспечили. Следовательно, и я свободен от своих обязательств. Не герой я — и быть им не желаю.

— Конечно, чтоб стать героем, нужна смелость. Всего лишь.

— Да нет, знаете... Вы не задумывались, что все люди, все народы, все человечество делится на... Большинство — это просто быдло, толпа, стадо, живут, как положено, жрут, размножаются, вкалывают, чтоб все это обеспечить, не задавая себе вопрос, зачем. Меньшинство же, в свою очередь, делится на героев, которые затем и нужны, чтоб было кому умирать, когда трудно, и разумных людей, которые оценивают ситуацию и пользуются ею. И конечно, указывают героям, где, когда и за что им умирать. А я не хочу быть расходным материалом. Оттого не вам меня учить. Ваше дело — лишь тупо сдохнуть за то, на что укажем мы.

— Это кто тебя подобному научил?

— Знаете, своим умом дошел. Прочтя Ницше и слушая речи нашего ефрейтора. Что будет, если "белокурых бестий" окажется много? Передерутся ведь... Значит, должны быть разумные люди, которые могут договариваться и отдавать этим "сверхчеловекам" приказы. Кстати, любопытный вопрос: фюрер наш кто? Если он всего лишь "герой", то очень скоро окажется ненужным.

— Рейх, Германия, Отечество — для тебя пустое?

— Разумные люди всех стран объединены тем, что всегда поймут друг друга. Оттого, кстати, я не боюсь, что будет после. Если победят русские, то им будут нужны лояльные и разумные, чтобы управлять тем, что останется от Германии. А если рейх (в чем я сейчас сильно сомневаюсь, но предположим), то решать мою судьбу будут такие, как я, а не герои. В этой войне герои погибнут все, что для Германии не страшно, фрау новых нарожают. А вот разумные поймут, что у меня не было выбора. Кстати, герр капитан-лейтенант, не желаете тоже вступить в "Свободную Германию"? А то русский из НКВД сказал, что это мне зачтется, если я сумею вас убедить.

— Да пошел ты ...!!!

— Знаете, чем разумные люди отличаются от героев? Тем, что сначала думают, а лишь после... Оскорбляете меня, а я ведь обидеться могу. Русские мне приказали за вами ухаживать: кормить, поить, дерьмо выносить. Про последнее русский доктор сказал: грязь увижу — заставлю языком вылизать и съесть, а вот еду-питье... Видите бульон, хлеб, чай? Это ваш обед... должен был быть, хе-хе! Но я думаю, мне вторая порция не помешает, за вредность. Голодным вы, положим, несколько суток потерпите, а вот без питья... Заметьте, я прощаю вам и слова всякие, и даже то, что вы мне в морду дали. Но вот "Свободная Германия" не обсуждается. Вступайте — и сразу получите есть-пить.

— ...!!!

— Любопытно, через сутки вы мне скажете то же самое?

От Советского Информбюро, 14 октября 1942 года.

Северо-западнее Сталинграда происходили бои местного значения. Танкисты части, где командиром тов. Якубовский, уничтожили до 300 гитлеровцев, 4 орудия, 8 минометов, 20 пулеметов и несколько автомашин с боеприпасами. Двадцать два снайпера Н-ской части за 14 дней истребили 323 немецких солдата и офицера.

Отряд краснофлотцев под командованием лейтенанта Климовича высадился с катеров на берег Черного моря, занятый противником. Моряки внезапно напали на находившийся в населенном пункте эскадрон румынской кавалерии и истребили противника. Взорвав склад боеприпасов, радиостанцию и захватив штабные документы, краснофлотцы без потерь вернулись на свою базу.

Пленный солдат 6-й роты 5-го мотострелкового полка 12-й немецкой танковой дивизии Герман Фибелькорн рассказал: "Я отбывал наказание в штрафных батальонах в Штеттине, Грауденце и других городах. В сентябре немецкое командование направило 2 тысячи человек из штрафных батальонов в Россию на пополнение 12-й танковой дивизии. Меня зачислили в 6-ю роту, в которой вместе с пополнением насчитывалось 180 человек. На фронте я пробыл неполный день. В течение двух часов в результате бесплодной атаки рота потеряла убитыми и ранеными свыше 70 человек".