Стальная: вернуться и вернуть часть 1-я

— Это будет нелегко, — прервала ход его мыслей каменная дева.

— Сам знаю, — отмахнулся Фран.

— Тебе придется многое ей простить.

Мужчина поднял взгляд и сердито поджал губы.

— Нина не невинная дева. Да, и я не безгрешен. Чтобы там ни произошло — это не изменит моего отношения к ней.

Идда усмехнулась и выразила сомнение:

— Даже если она совершит ошибку?

Глаза Франчиаса потемнели. Глирт неосознанно захрустел костяшками.

— Ошибкой было бы считать, что там, — мотнул головой в сторону храма, — она в полной безопасности.

— Ты волнуешься за нее? — удивилась каменная дева, — Несмотря на то, что знаешь, что Максенсор ни за что ее не бросит, ты все равно волнуешься? Почему?

Франчиас положил локти на колени, соединив подушечки пальцев рук так, словно между ладонями зажал мяч или магическую сферу, и, то ли на него подействовало забвение, то ли шок от известия, что Нина может никогда не вернуться к нему, поделился с каменной иддой своими наблюдениями:

— Нина как магнит — она притягивает к себе неприятности вне зависимости от ее желания. Она с поразительной регулярностью попадает в ситуации, в которые иные, даже захоти они этого, не попадали бы. Им и в голову бы не пришло ругаться с проклятым черным драконом! А спорить с гнормом?! Лечить эльвафа без его согласия. Приблизить к себе Лекаря-гвиорда. Подружиться с Великим Князем..., — вспоминая соблазнительный изгиб спины и полоску полупрозрачных чешуек, Франчиас улыбнулся, — Стать Стальной. Пойти в храм Эрмиадиды, но вместо того, чтобы молить о снисхождении, напиться в компании драконницы и дочери богини, пробудить ифсирит и стать их хозяйкой, — Франчиас посмотрел на идду, — Начать требовать что-то у каменной идды. Да, что говорить, наши с ней отношения тоже ординарными назвать трудно. Одно знакомство с родителями чего стоит!

Смотря вдаль невидящим взглядом, идда грустно вздохнула.

— Я немного завидую. Вы двое умеете любить, — она замолчала, затем протянула глирту сверток, — Возьми.

— Что это?

— Статуэтка Сафиссы. Эрмиадида не собиралась возвращать ее глиртам. В ней сокрыта тайна. Разгадаешь ее — освободишься сам и поможешь Нине.

Ис-сир повертев сверток в руках, убрал его в сумку.

— Как я понимаю, пока статуэтка у меня, глира призывать не рекомендуется.

— Да, тебе придется оставаться любой комфортной для тебя ипостаси, кроме глирта, — кивнула идда, — по крайней мере, до тех пор, пока не пробудится твоя вторая сущность.

— Вторая сущность? — опешил мужчина, — О чем ты? У полукровок-оборотней не может быть развиты обе сущности — это противоречит закону несмешения Сил!

Каменная дева неопределенно пожала плечами.

— Ничего не могу сказать. Эта информация разрознена между всеми моими сестрами. Спрашивать их бесполезно. Находясь под контролем Эрмиадиды, они ничего не расскажут. Но знай, именно это и сделало тебя изгоем среди глиртов. Ты, если не ошибаюсь, так до конца и не принял Шазуру.

Франчиас нехотя кивнул. Он всегда добросовестно выполнял все предписанные глиртам ритуалы: молился (не особо усердно, но все же), преподносил дары богине (для отпрыска старшей семьи — это обязанность), помнил и чтил заветы (конечно, ведь Зайрайс заставила выучить их наизусть), соблюдал посты (это было проще всего) ходил в храм (что кривить душой, лишь для того чтобы встретиться со своим агентом), и многое-многое другое. Тем не менее, несмотря на все попытки Главного жреца храма вразумить Франчиаса, Шазура так и не стала для него одним единственным почитаемым божеством. Это сильно раздражало всех знакомых ему глиртов, особенно братьев, но как ни странно, порадовало отца. Это был единственный раз, когда Милс-сар улыбнулся сыну. Франчиасу тогда исполнилось пятьсот, и он поругался со своей очередной пассией прямо у стен храма. Глирита требовала, чтобы он немедленно представил ее Шазуре, как потенциальную супругу, и неважно было, что она, скорей всего, ей не станет, главное было утвердить статус сакшара и стать с ним сакшариту, что дало бы ей полное право войти в его дом. Однако Франчиас был категорически против. В свой дом он мечтал ввести совсем другую женщину, хотя тогда еще плохо представлял себе какую, но уж точно не взбалмошную глириту из побочной ветви. Слово за слово, глирита перешла к оскорблениям, в которых называла Франчиаса трусом, который боится серьезных отношений, боится, что его выбор богиня не одобрит. Неожиданно для себя, Франчиас не выдержал и сказал именно то, о чем всегда думал, но старался не высказываться вслух, он сказал, что если уж он все-таки решит жениться, то женится, вне зависимости от того, одобрит этот брак богиня, или нет. Такого кощунства по отношению к божеству, общество глиртов еще не слышало — одобрение богини на брак испокон веков у глиртов стояло выше собственных предпочтений. По этой причине, сколько себя помнил Фран, браки по желанию влюбленных у глиртов заключались крайне редко. Страшась решения богини, большинство предпочитало жить со своей второй половинкой в статусе сакшариту, а чтобы скрыть истину, в храм приводили совсем других глиртов и глирит, которых богиня и утверждала как потенциальных супругов. Таких подставных саншар и сакшар могло быть несколько, но все они должны были жить под одной крышей, и это именно то, что по неведению другие расы начали называть свободными глиртовскими отношениями. Как назло, именно этот день Милс-сар выбрал, для встречи с Главным жрецом храма, чтобы назначить день ритуала утверждения статуса сакшариту для одного из старших сыновей. По договору сторон, тот должен был вскоре жениться на дочери советника темноэльвафского королевства, который на днях прибыл, чтобы заключить политически выгодный договор, и, что скрывать, наконец-то пристроить свою седьмую "горячо любимую" дочь. Услышав слова Франчиаса Жрец побледнел, как полотно, а отец... отец впервые удостоил сына-бастарда улыбкой.

Инцидент быстро замяли. Жреца умаслили, пожертвовав храму дорогой светлоэльвавский сервиз, глириту отправили учиться в шаур для благородных девиц, по завершении которого ее ждал брак с младшим сыном второй побочной ветви. А Франчиаса отправили послом в страну оранжевых песков, где ему пришлось налаживать торговые отношения с мастерами-шахнирами.

Углубившись в воспоминания, Франчиас надолго замолчал, разглядывая траву под ногами. Идда тоже молчала, наслаждаясь своим внутренним одиночеством. Почувствовав волнение внешнего слоя барьера, идда резко развернулась, и, сделав предостерегающий жест, чтобы мужчина не издавал ни звука, прислушалась к внутренним ощущениям.

Франчиас встал и закинул сумку на плечо. Их разговор пора было заканчивать, он тоже почувствовал возвращение Эрмиадиды.

— Она вернулась, — полуобернулась к нему идда, — Сейчас я открою для тебя пространственный коридор, который выведет тебя прямо к наследникам. Предупреждаю, они будут очень недовольны.

Мужчина молча приподнял бровь.

— Наследница заявила, что выбрала свой путь. Она отказалась быть Избранной для драконов, и наследницей Ма'Арийи Быстрый Клинок. Удивлен? Спрашиваешь, как ей удалось уговорить Эрмиадиду? Дело в том, что Эрмиадида не могла отказать Нине. Богине было дозволено уговорить или даже поставить перед выбором, но последнее слово в любом случае должно было остаться за Ниной. Максенсор? Да. Только благодаря ему это стало возможно. Еще до своего прыжка в прошлое ему каким-то образом удалось встретиться с Высшей. О чем они вели разговор, я не знаю, но к Эрмиадиде Максенсор пришел с предписанием, принять любое решение Нины, каким бы оно ни было. Ты говоришь, Нина как магнит притягивает к себе неприятности? Это не совсем так. Она Сарийна — Изменяющая, и достаточно одного ее присутствия, чтобы полностью изменить ход событий, но за это Нина платит нашему миру свою особую цену. Это ее дар и ее проклятье.

— И Эрмиадида отправила Нину в прошлое?! — присвистнул Фран, предположив, что вернувшись из прошлого, шини еще преподнесет всем своим недоброжелателям массу неприятных сюрпризов.

Идда неумело улыбнулась, и взмахом руки открыла коридор.

— Как мне тебя призвать? — обойдя ее и встав у разрыва пространства, обернулся глирт.

— Увидев меня, Эрмиадида сразу поймет, что древнее пророчество начинает сбываться, и предпримет меры по устранению Сарийны, пока Нина полностью не вошла в силу. Так что, чтобы не пропустить момент возвращения Сарийны и Максенсора, я какое-то время проведу в подземной лаборатории храма — Эрмиадида туда не заходит. Я прослежу, чтобы Нина сразу же переместилась в святилище стальных драконов, и когда это произойдет — я сама приду к тебе.

— И сколько нам ждать?

— Все решиться в течение десяти восходов. Это придел. Теперь иди.

* * *

Обхватив колени руками, я сидела у огня и плакала. Плакала горько — навзрыд. Задыхаясь и хлюпая носом — некрасиво и безудержно. Никто не пытался меня утешить -бессмысленно. Такое надо пережить. Я убила. Я впервые в своей жизни убила. И ни кого-нибудь, а друга, близкого друга, которому доверяла. Но мне пришлось это сделать.

От напряжения мышцы лица онемели, а слезы все катятся и катятся по щекам. Я смотрела в огонь с болезненным чувством утраты. Ее больше нет. Я убила ее. Я убила ее своими же руками. Нет, не руками — лапами. Когтями и зубами. Я билась с ней, забыв обо всем человеческом, что во мне еще осталось, для того чтобы спасти, защитить того, кто мне дорог.

— Иш, — подошел ко мне Вей, — Успокойся. Ты сделала, то, что должна была сделать.

— Я убила ее.

— Да, Иш, ты сделала это, — вампир постарался не показывать, как он переживает за меня, но драконий слух не обманешь.

Я повернула голову и посмотрела ему в глаза.

— Она хотела убить Чисса, — голос прозвучал сдавленно и сухо.

— Да, Иш.

— Почему? Не понимаю. Почему? Они же ведь дружили. Она беспокоилась о нем. Почему? Что произошло? Я не понимаю.

— Иш, девочка моя, — Вей обнял за плечи и прижал к себе. Я обняла в ответ и прижалась теснее, — Мне очень жаль.

— Мне плохо. Вей, мне очень плохо.

— Я знаю, — вампир поцеловал меня в макушку, — В первый раз всегда тяжело. Ничего. Это пройдет.

— Что же случилось? — шмыгнула носом, утирая слезы тыльной стороной ладони.

Время замерло. Максенсор вышел из портала и тут же поспешил ко мне.

— Нинок, как ты?

— Плохо.

— Звездочка моя, не вини себя. Ты не могла знать. Даже я не знал.

— Что? — посмотрела на встрепанное божество, которому, как и мне пришлось совсем не сладко, — Что ты не знал?

— Я виноват перед тобой, — вздохнул Макс, — Мне нужно было догадаться, что Эрмиадида отправила шайму не для того, чтобы Грини защищала тебя. Она отправила ее, чтобы та убила Франчиаса во время проведения ритуала.

— Но как же? — нахмурилась я.

— Эрмиадида рассчитала верно, — вздохнул Макс, — во время ритуала Чисс был особенно уязвим. Если бы ты полностью не сменила ипостась, шайма бы убила его, и всех присутствующих тоже. С духом огня, может сражаться только дух огня.

— Но ведь они дружили, — до синевы поджала губы, — Как же?...

— Иш, — Вей сжал мое правое плечо, — Могло быть и так, что Грини не знала, что задумала Эрмиадида. Она не знала запаха сущности Франчиаса-дракона, но знала запах того, кого ей приказали убить. Вспомни, ведь только во время ритуала Гран снял барьер отвода глаз. Проявилась двойственная сущность Франчиаса. Шайма уловила запах и только тогда напала. Возможно, до этого момента она просто воспринимала его как Чисса-дракона.

— Но зачем Эрмиадиде убивать Чисса? — посмотрела на Макса, — Я не понимаю.

— Я не знаю, Нин. Я сам бы хотел знать, что она задумала, но я представления не имею, зачем ей понадобилось убивать Франчиаса. Если только...

Макс примолк, обдумывая невысказанную мысль. Я смотрела на бога, и заметила, как у него из носа вытекла тонкая струйка серебристого цвета и зависла над верхней губой.

— Ма-акс.

— А? — моргнул бог, — Ты что-то спросила?

— Что это? — я выбралась из заботливых объятий Вея, протянула руку, стерла это нечто, и показала Максу.

Максенс обескураженно посмотрел на мои пальцы и болезненно поморщился.

— Моя кровь, — он потер нос тыльной стороной ладони и напряженно посмотрел на нее, но заметив мой взгляд, подозрительно бодро усмехнулся, — Хе-х, я уже и забыл, как она выглядит.

— Макс, ты как? — забеспокоилась я.

— Не обращай внимания. Я просто устал.

Я склонила голову к плечу, и настороженно поинтересовалась:

— Ма-акс, с тобой точно все в порядке?

— Я в норме, Нин. Правда, — смущенно улыбнулся Максенсор и вдруг заспешил, — Если тебе уже лучше, то я пошел. И не забивай себе голову, что сделано, то сделано. Главное все живы. Поговорим потом.

И тут же исчез. Я обернулась и посмотрела на Вея, тот молча покачал головой. Значит, подозрения верны, все не так хорошо, как хотел показать Макс. Проклятье! Чтоб эту Эрмиадиду.

— Ненавижу, — прошипела я, — Ненавижу ее. Как бы я хотела, чтобы она ответила за это. Все это.

— Успокойся, Иш, — Вей взял меня за локоть и снова усадил, но уже к себе на колени, — Не горячись.

— Да, знаю я, — закрыв глаза, прислушалась к редкому биению сердца вампира, — Знаю, что мне не дотянуться до нее. Знаю, что ничего не могу. Но как бы мне хотелось хотя бы... хотя бы вывести ее из себя. Да. Хотя бы так.

Вампир усмехнулся.

— Ты хочешь разозлить богиню? Ты уверена в своем решении? Это может быть смертельно опасно.

В голосе Вейранара появились особые вибрирующие звуки, которые подсказали мне, что у него уже появился план, и он только ждет, когда я сама приму решение. Ой, сама ли?! Я ж не первый день его знаю. Вейранар хитрый кукловод, вроде бы еще ничего и не предлагал, и вроде как выбор еще есть... но дело в том, что наживка уже проглочена, так что сорваться с крючка нет никакой возможности.

— А ты знаешь, как это можно сделать? — покосилась я на него.

Вспыхнувшие красные глаза, единственное, что выдало вампира, но я не стала ловить его на обмане.

— Как сказать... Раньше я никогда не практиковал такого с женщинами, но для тебя я готов сделать исключение. Однако предупреждаю, Иш, после того, что я с тобой сделаю, пощады не жди. Ты готова пойти со мной до конца?

— Что ты хочешь от меня, Вей? — насторожилась я.

— Твоего согласия. Это должно быть твое, и только твое решение. Я не могу тебя заставить.

— Сейчас у меня в голове полная мешанина. Я не понимаю.

Я действительно не понимала к чему клонит Вей. И еще это чувство. Жуткое чувство, словно меня привели к обрыву, и шаг за шагом подводят к самому его краю.

— Ты все понимаешь, — снова вспыхнули рубиновые глаза, — Не бойся, Иш. Я позабочусь о тебе.

— Возможно, этого я и боюсь, — призналась я, ощущая, как ледяные пальцы страха коснулся сердца.

Мне не было так страшно даже, когда Грини вдруг увеличилась в размерах, став ростом с молодого дракона, и неожиданно яростно набросилась на барьер круга, где мы проводили ритуал. Даже когда видела, как барьер рушится под натиском ударов взбешенной шаймы, и она тянет объятые зеленым пламенем лапы к Чиссу. Даже когда почувствовала, что мое тело полностью изменилось, и по бокам двумя бесполезными тряпочками болтаются крылья. Мне не было страшно принять бой, хотя боль от понимания с кем я сражаюсь, рвала мое сердце на куски. Меня не остановила дикая судорога в "оживших" крыльях, боль от ожогов и рваная рана от когтей на плече. Я лишь на мгновение испугалась, когда поднявшись в небо, чтобы достать эту изворотливую дрянь — дотянуться, и увидев, как тает жизнь в ее глазах, потеряла контроль над телом, неуклюже рухнула вниз, едва не повредив крылья. Я боялась, что зацеплю тех, кто остался на земле. Но все обошлось. Барьер, который держал Максенс, устоял. И хотя в бою помочь он мне не мог, мои раны лечил именно он — ни у кого другого сил бы не хватило. Так вот, сейчас мне было в сотни раз страшнее.