— Ну не мог же я взять с собой .... — Начал было я, но Хул меня перебила.
— Да понимаю я все. Ты собирался искать похитителей по болотам, и не мог делать это, таская за собой сундук с одеждой на все случаи жизни. Тут все просто и понятно. Давай лучше, рассказывай, о чем ты таком ужасном думал, пока мы шли по лагерю, раз теперь не можешь из-за этого спать.
Об ужасном .... Да нет, ужасными мои мысли не были, скорее самыми обычными, что и пугает. А думал я о том, что пока мы тут, стоило бы присмотреть кого из рабынь умеющих готовить. Причем по настоящему, а не как я.
— Давно надо. — Согласилась Хул. — Готовить ты и сам умеешь, тут ничего не скажешь, только вот дома тебе не сидится, а есть хочется каждый день. Так что идея хорошая. Непонятно правда, что ты тут увидел такого пугающего. Боишься, что мы все растолстеем как бочки? Или .... Точно, денег на зиму не хватит. Ничего, приживем без повара. Раньше же обходились. Потом, у Мелисанды не так уж и плохо получается. Правда она иногда ошибается с солью и любит обугливать мясо, но ко всему можно привыкнуть.
— Дело не в деньгах, — Пояснил я. — а в том, что я думал как рабовладелец. Причем привычно думал, так как будто так и положено. Похоже, с каждым днем я все меньше играю роль, и все больше просто живу.
— Вот и хорошо, живи. Ведь так и должно быть. Если будешь играть, рано или поздно ошибешься. Да и всем вокруг будет куда легче, если ты перестанешь вечно притворяться обычным аболиционистом, и когда исчезнут все эти двойные правила. Многим и так сложно приспособиться к новой жизни, а тут еще если посторонних нет, то одни правила, а если на людях то другие. С ума сойти можно. Ну и, наконец, могу тебя утешить, ты все еще совсем не похож на настоящего рабовладельца, даже очень странного.
— Это почему?
— По миллиону причин. Только ведь ты их и так все знаешь, так зачем мне повторяться?
— Чтобы я их лучше запомнил, конечно. Потом знать и понимать, это две абсолютно разные вещи. К примеру, выбери самую главную. — Предложил я, радуясь, что удалось увести разговор в сторону от первоначальной темы про мою последнюю работу.
— А мне и не надо ничего говорить, ты сам все сказал. Просто, послушай сам себя. — Сказав это, Хул уселась ко мне вплотную, чтобы отчетливо видеть мое лицо. — Рабыня диктует свои правила, а ты даже не возмутился. Куда это годится?
— Ну ....
— Потом, раз уж зашел такой разговор, объясни мне глупой, почему ты не хочешь купить ошейник для Лауры? По твоей милости бедная аргонианка застряла между рангами рабов. Кто она? Каковы ее права и обязанности? Должны ли другие выполнять ее распоряжения или нет? Миллион вопросов. Ладно, сейчас все знают кто такая Лаура, а что будет в будущем?
— Но Хул, ошейник ....
— Покажет всем и каждому, а в первую очередь самой Лауре, ее место. Довольно высокое, надо сказать. Купив ей ошейник, а еще лучше сделав самостоятельно, ты подчеркнешь, что относишься к ней на полном серьезе. Что не передумаешь через пару секунд, увидев кого попривлекательнее, да и другим рабыням даст понять, что место занято и нечего на него претендовать. Так и Лауре будет спокойнее, и правила будут соблюдены. Потом, и о практической пользе забывать не стоит.
— Это какая интересно? — Уточнил я. — Твоя мифическая маскировка в расчет не принимается.
— Простая польза. — Принялась объяснять Хул. — Сам ведь знаешь, что рабам много куда закрыт вход. Вспомни недавние события, когда нашли Хабаси. Пустили бы меня на тот просмотр, если бы не поводок? Как бы ни так! И Лауру бы тоже не пустили. Теперь вспомни твои же собственные слова, что считаешь ее своей напарницей. Так как она сможет, если не участвовать, так хотя бы присутствовать на всевозможных собраниях, если ее туда не пустят?
— Так что же, из-за такой мелочи, Лауре постоянно носить ошейник?
— А почему бы и нет? Все должны привыкнуть видеть тебя в сопровождении Лауры. В этом случае ни у кого не будет возникать подозрений, если ты приведешь ее туда, куда обычно рабы не допускаются ни под каким видом. Все это будет выглядеть как обычные чудачества рабовладельца. Потом, и это даже важнее, ошейник показывает на то, что Лаура является твоей личной рабыней. Ну и, наконец, объясни мне простыми и понятными словами, чем тебе так не нравится ошейник?
— А разве это не очевидно? — Уточнил я. — Ошейник надевают на животных, чтобы их можно было отличить от их диких сородичей. Кроме того, он используется для того, чтобы привязывать животное или держать его около себя.
— А еще чтобы все знали имя хозяина. — Дополнила мои слова Хул. — Это все верно, но ты так и не сказал, почему ты против.
— Потому, что рабы это не животные, и надевая на них ошейник ....
— Так, все понятно. Старая песня. — Перебила меня Хул. — Теперь ты начнешь говорить о том, что ошейник унижает раба, который его носит, сводя к уровню животного, и все такое прочее. Случалось мне все это слышать, причем не один раз. Не хочешь послушать, что по этому поводу думают сами рабы? Так сказать, взгляд с другой стороны.
— Рабы, или Хул?
— А есть разница? — Уточнила Хул. — Или ты решил, что для меня специальные правила придумали?
— А разве нет?
— Если взять сегодняшний день, и наши с тобой взаимоотношения, то ты будешь прав. Не совсем, но прав. Уровень взаимоотношений между хозяином и рабом всегда определяет хозяин. Причем в нашем случае все то же самое. Ты придумал свод правил для меня, вот мне и приходится их придерживаться. Как видишь, хоть и есть отличие в мелочах, а по сути ничего не отличается.
— Выходит, это я виноват во всех твоих выходках?
— Разумеется. — Уверила меня Хул. — Это одна из аксиом рабовладельческого строя. За все поступки раба отвечает хозяин.
— Значит, ты вовсе не хочешь изводить всех и каждого, придумывать вечные розыгрыши, и все такое прочее. Оказывается, это я заставляю тебя всем этим заниматься?
— Заставляешь? Нет, конечно! Но ведь позволяешь, а значит одобряешь. Выходит чтобы я не натворила, виноват ты. Почему не запретил?
— Запретишь тут. Разве можно запретить ветру дуть, или ночи сменять день. Сказать я могу, только вот будет ли толк?
— Будет. Куда мне деваться-то? — Ответила, пожав плечами Хул. — Но раз тебя именно такое положение вещей устраивает, то .... Впрочем, нечего уводить меня от темы разговора. Это моя привычка, а вовсе не твоя. Сейчас же разговор идет об ошейнике, а вовсе не о поведении Хул.
— Ты в этом так уверена?
— Сирус, прекрати. Я серьезно, а он ....
— А вот это уже моя фраза. — Возразил я. — Впрочем, хочешь серьезно, давай поговорим серьезно. Я прекрасно тебя понял. Действительно, поводок может оказаться полезным, только ведь Лаура впрочем, как и ты, уже имела дело с этим приспособлением. Значит, когда это будет нужно, то можно будет легко обойтись без всяких там тренировок. Зачем же мне тогда таскать на поводке Лауру или, к примеру, Ан-Дакру, если ....
— И Хул.
— Вот видишь, как ты говоришь еще и Хул. Ты ведь тоже знаешь, что и как делать с поводком. Тогда зачем он нам сдался в обычной жизни? Что же касается ранга Лауры среди всех остальных, то я уже придумал, как выделить ее без всякого ошейника. Будем дома, сама увидишь.
— Ну хорошо, Лаура может и имела дело с поводком, а как насчет тебя?
— Ты что, предлагаешь и мне нацепить ошейник? Даже не думай!
— Тебе ошейник не положен, рангом не вышел. Однако у поводка два конца. Кстати, что это я. Вот, держи. — С этими словами Хул сунула мне в руки свободный конец поводка. — Вот, теперь все в порядке.
— Хул, не страдай ерундой. Ночь на дворе, кто увидит, держусь я за поводок или нет? Кстати, ты перестала бы крутиться, или села поближе, что ли. Сначала всучила мне поводок, а теперь выдергиваешь из рук.
— Ну вот, что я говорила! Ты совсем не умеешь пользоваться поводком. Если уж захотел чтобы я села ближе, то потяни за свой конец поводка, а не сотрясай воздух. Просто и понятно. Наконец тебе что, обязательно надо за него держаться? Это же лагерь работорговцев, значит тут всюду кольца, к которым можно прикрепить поводок. Около входа в шатер обязательно должно быть такое.
— Так что же мне теперь нужно вставать и искать это дурацкое кольцо? Будь дело днем, я бы еще подумал, но вот ночью .... Даже не мечтай.
— Не хочешь привязывать поводок, тогда держи. Тут все просто. — Пояснила Хул. — А вообще ты сумел наделать кучу ошибок, когда на днях изображал опытного рабовладельца. Хорошо что я знаю, как положено вести себя в такой ситуации и подстраховала тебя, а что будет если на моем месте окажется кто-то совсем не опытный, к примеру та же Ан-Дакра? Наломаете же вы с ней на пару дров!
— Так объясни ей. — Предложил я Хул, переворачиваясь на спину. — Раз ты все так хорошо знаешь, то ....
— Ничто не заменит практики. Потом практика нужна и тебе, так что покупай Ан-Дакре поводок с ошейником, и пусть привыкает. Сам говорил, что присутствие телепата, особенно в опасной ситуации, может тебе ой как пригодиться.
— Хорошо, уговорила. Раз это нужно для дела, то относительно поводка я подумаю, а вот ошейник ....
— Сирус, с тобой все в порядке? Крепить поводок ты к чему собрался, если не к ошейнику? Нет, мне случалось видеть когда поводок крепили за большое медное кольцо продетое в нос, только это ведь куда хуже чем ошейник. Кольцо в нос вставляют как наказание, а вот ошейник это знак расположения хозяина. Чувствуешь разницу? Да и сомневаюсь я, что Ан-Дакре понравится носить в носу тяжелое кольцо.
— А если просто застегнуть поводок вокруг шеи? Тогда можно обойтись и без ошейника.
— Ага! А еще можно водить Ан-Дакру по улице голышом, или еще лучше на четвереньках. Думай что предлагаешь. Если уж тебе так загорелось ее унизить перед всем народом, то есть более простые способы.
— Унизить? — Удивился я. — А разве не лучше ....
— Не лучше. — Перебила меня Хул. — Ты хоть бы изучил местные обычаи, рабовладелец фиговый. Если тебе это не известно, то подобным образом приковывают в качестве наказания, или когда ловят беглых. Даже на рынке рабов используют ошейник, а ведь с рабами там не церемонятся. Пусть даже сама Ан-Дакра и не знает этого обычая, но можешь мне поверить, ей быстро объяснят.
— А ....
— Только не спрашивай, откуда взялся такой обычай. Я этого не знаю. Возможно, так поступают из-за того, что беглых, да и сильно провинившихся рабов, обязательно приковывают, чтобы не убежали до наказания. А, учитывая, что ошейника под рукой может и не оказаться .... Впрочем, это только версия. Если интересно, расспроси рабовладельцев, может они знают точнее. Меня же в такие тонкости никто не посвящал.
— Ну хорошо, тут тебе виднее. Если ....
— Значит, я могу надеяться, что ты купишь поводок и ошейник для Ан-Дакры?
— Можешь. — Согласился я. — Хотя мне этого совсем и не хочется.
— И еще Лауре.
— А Лауре то зачем?
— Сам подумай, если ты что-то покупаешь одной, то нужно тоже купить и другой. У рабов не так много вещей, которые они, пусть с натяжкой, но могут назвать своими. Так вот, ошейник один из них. Купи ошейник только одной, и она автоматически станет более важной, чем другая. Вспомни, ошейник это не только способ закрепить поводок, но и признак по которому всегда можно отличить личную рабыню.
— Хул, а может я куплю Лауре ....
— Ага, если эта вещь будет дороже, то Лаура станет над Ан-Дакрой, а если дешевле .... Нет уж, все должно быть одинаковое. Потом, я же не предлагаю надеть на них стальные ошейники! Зайди в Вивек к любому ювелиру, а там ....
— А зимой мы что, будем есть эти ошейники? — Прервал я Хул. — Где мне на все это деньги взять?
— Тогда купи, или еще лучше, сделай сам стальные ошейники, а когда появятся деньги купишь что получше.
— Хорошо, я подумаю. — Согласился я.
После этого мы немного помолчали. Я продолжал лежать на спине, наслаждаясь тишиной и покоем. Рассматривал звезды над собой, а Хул сидела рядом. Видно ее не было, но вот слышно было. Время от времени она ворочалась, шурша одеялом и задевая цепочку поводка, которая отзывалась тихим звоном. Так прошло с десяток минут, пока не появился еще один ритмичный звук. Я поначалу не понял, откуда он, но взглянув на Хул, все понял. Судя по всему, она изрядно замерзла, но упрямо отказывалась это признать и уйти в шатер.
— Вот что Хул, нечего тут мерзнуть. Марш в шатер.
— Не а. — Ответила Хул, продолжая стучать зубами. — Только вместе с тобой.
До чего упряма! И ведь не переспоришь. Будет сидеть, и мерзнуть, пока не оледенеет, но не уйдет. Что же, пришлось вставать и возвращаться в душный шатер. Не замораживать же Хул. В шатре Хул тут же, без всяких там уговоров, залезла на одну из кроватей, завернувшись в одеяло, так что только нос торчал наружу.
— Холодище. — Шепотом, чтобы не разбудить других, прокомментировала она погоду.
— Сейчас согреешься. — Уверил я Хул. — Если холодно, возьми еще пару одеял с соседних кроватей, и давай спать.
— Не а.
— А теперь что?
— П... Поводок. — Пояснила Хул, все еще не прекратив дрожать. — Его надо пристегнуть к кровати.
Пришлось мне пристегнуть поводок, предварительно уложив Хул, а то ведь она так и сидела, завернувшись в одеяло. После, я накрыл ее всеми свободными одеялами, и уже собирался лечь спать как ....
— Сирус, а ты так и не сказал, почему не смог уснуть. — Спросила Хул, высунувшись из-под всех одеял.
— Завтра. Все расспросы завтра. А сейчас спи, наконец. — Сказав это, я завалился на свою постель, демонстративно отвернувшись от Хул.
Нет, дай ей волю она пол дня проговорит. Потом, не буду же я ей на самом деле рассказывать, где был, и чем пришлось заниматься. Да и не зачем ей это знать? Хватит и того, что мне самому не скоро удастся забыть этот кошмар. Ведь столько всего видел, но вот такого ....
— Рассказал бы, глядишь и тебе самому легче бы стало. — Услышал я голос Хул, которая за неимением лучшего собеседника, обращалась ко всей вселенной. — Зачем все в себе держать?
— Вот ведь неугомонная и безобразно любопытная личность. — Подумал я, не оставляя попыток притворится спящим. — Ничего, рано или поздно сон возьмет свое и она успокоится. Просто нужно еще немного подождать.
— Общеизвестно, если хранить все проблемы в себе, то это обязательно создаст новые, еще более сложные проблемы. Сколько не притворяйся, все одно не поверю, что все было в порядке. Обычно после задания тебя не добудишься, а тут .... — Хул задумчиво замолчала.
Я ответил ей тем же, если так можно выразиться. Таким же молчанием. Сплю я, разве не понятно?
— Если уж тебе на себя наплевать, то о других подумай. — Продолжила разглагольствовать Хул, которой видимо было не понятно, что я сплю. — Раньше твоя жизнь принадлежала только тебе, но то было раньше. Помнишь, мы уже говорили об этом на улице? Так вот, среди тех, кто теперь от тебя зависит, имеется и Хул, которой еще ох как жить хочется. Заметь жить, а не существовать в виде скелета.
