Девки гулящие

Даже, если девка неграмотна, сам своей рукой ей подписку напишет во врачебно-полицейский комитет. Ольга Четверикова такую товаркам даже показывала, пока её в комитет не отнесла: "Подписка. Я, нижеподписавшаяся крестьянская девица Вятского уезда Просницкой волости деревни Минеевской Ольга Гурьянова Четверикова, проживающая на Раздерихинской улице в доме Серебрянниковых в квартире Анны Колупаевой выдала настоящую подписку приставу третьей части города Вятки в том, что я изъявляю согласие подчиниться врачебно-полицейскому надзору за мною и в точности буду исполнять правила, которые установлены и впредь будут издаваться врачебно-полицейским комитетом, ведающим надзором за проституцией, зная, что за невыполнение этих правил я подлежу законной ответственности, в частности я обязуюсь два раза в неделю являться к врачебным осмотрам и о всякой смене жительства заявлять полицейскому приставу, в чем и подписуюсь. Ольга Гурьянова Четверикова." Подруги только головами качали — какой Иван Воробьев к своим девкам почтительный и помощник. Иные своих смертным боем бьют и деньги все отбирают, а у Воробьевых такое не водится.

Да были и другие приятности, не в публичном доме, а в хорошем поднадзорном притоне разврата любовь продавать. Если не тайной проституцией занимаешься, то под надзором так и так состоять. Но в доме терпимости ты под явным надзором, а кто в притоне разврата живет — тот под секретным врачебно-полицейским надзором. При явном надзоре на руках у тебя только санитарный билет установленной комитетом формы, а у проститутки-одиночки из притона разврата в кармане ещё и документы на жительство. Бери в руки свой паспорт и хоть каждый вечер в столицу езди, ну или раз в неделю. Проститутка же из публичного дома только временное свидетельство на жительство имеет, а случись по какой надобности в другой город ехать — во врачебно-полицейском комитете получишь лишь проходное свидетельство, а документы твои перешлют в полицию того места куда направляешься.

Александра прошение на содержание поднадзорного притона разврата и свой поддельный паспорт во врачебно-полицейский комитет снесла, разрешение нужное получила. Распахнул двери притон, потекли денежки Воробьевым Марии на лечение...

Глава 44 Девки из пивных

Вятский губернатор Камышанский Пётр Константинович позавтракал и только тогда просматривать свежие газеты принялся. Давно он для себя такое правило завел. Ежели сразу с утра читать, что там опять эти щелкоперы навыискивали, то можно аппетит себе испортить.

"Голос Вятки" сегодня привлек его внимание. Приложение к главной газете губернии информировало своих читателей, что содержательница пивной в Вятке некая Киселева напустила в свою квартиру, находящуюся тут же при пивной, каких-то весьма подозрительных особ, которые, как оказывается, живут почти на её содержании и находятся в заведении для развлечения посетителей, которых они, разгуливая по садам, приводят в пивную. Далее в заметке говорилось, что оная Киселева завела в результате этого обширную клиентуру, а гости захаживают в её заведение нередко в позднее время, когда торговля уже запрещена. Хозяйка радушно принимает полуночных гостей, продает им пиво, а девицы их развлекают.

Губернатор поморщился — опять врачебно-полицейский комитет и полицмейстер мышей не ловят. Только немного спокойней стало, а опять тайная проституция на страницах губернских газет фигурирует.

Вызван был пред светлые очи полицмейстер. Указано было ему на непорядки. Губернатор ещё и пальчиком погрозил — смотри мол, сукин сын, что у тебя под носом делается...

Не самому же господину полицмейстеру девок за подолы из пивной Киселевой вытаскивать, есть на это другие чины. Перечитал внимательно полицмейстер сто сорок четвертый номер "Голоса Вятки" с заметкой под заглавием "Предприимчивая содержательница пивной", где описывались безобразия, происходящие в пивной лавке на Никитской улице в доме Скопина и соответствующее предписание приставу первой части сделал. Приказываю мол, Вашему Высокоблагородию произвести дознание. Уже не пальчиком погрозил, а кулак показал. Опять мол, с этими тайными проститутками до прошлогодних событий докатимся. Напьются по пивным не законопослушные личности, поразвлекаются с тамошними девками, а потом и жизни их лишать начнут. Как те два крестьянина, что убили проститутку возле Вятки, которую потом, после убийства, сожгли на костре. Удумали же, ироды такое...

Пристав первой части пивной Киселевой не ограничился. Начал, правда, с нее, выявил факт превращения пивного заведения в тайный притон разврата и выжег его каленым железом. Обнаружены сим достойным мужем были и подобные безобразия со стороны приказчицы пивной лавки товарищества Жигулевского пивоваренного завода крестьянки Вятского уезда Югринской волости деревни Глушенки Павлы Федосеевой Семенищевой. В своем заведении в доме Быкова по Спенчинской улице данная дамочка также содержала девиц занимающихся тайной проституцией. Допускала Семенищева гостей к непотребству прямо в своей квартире.

Не так просто на пустом месте пристав первой части города Вятки к Семенищевой заглянул. Чуть ли не накануне обратился к нему с заявлением крестьянин Орловского уезда Даниил Егоров Слаутин. Сообщил, что двое суток он пьянствовал в пивной лавке Семенищевой с девицами, занимающимися развратом, и в результате этого утерял серебряные часы за десять рублей и двадцать пять рублей деньгами. Не иначе как опоили его, а потом ограбили.

На основании выявленного непотребства господин полицмейстер ходатайствовал губернатору о закрытии сих пивных заведений. Что и было Петром Константиновичем с удовольствием удовлетворено.

Та же участь в скором времени постигла пивные лавки товарищества Жигулевского пивоваренного завода А. Вакано по Никитской улице в доме Цепелева и по той же улице в доме Лаптева. Тайные притоны разврата в питейных заведениях были на какое-то время ликвидированы.

Господин полицмейстер прекрасно понимал, что это не на долго. Закрыли одни — появятся другие. С этой заразой надо системно бороться, предупреждать её возникновение.

Тут он опять про Ваньку Воробьева вспомнил. Хороший полицмейстер все неформальные группы на своей земле знает. Кто чем дышит и занимается. Кто ему проблемы создает, а кто и по краешку закона ходит. Чуть шажок не туда ступил — уже в правонарушителях. Вот и Ванька этот со своей командой такой был. Для ведения казенных дел по службе полицмейстер не только свои силы и ресурсы использовал, умел и при необходимости и чужие привлечь. Одних бандитов с другими стравливал дергая за веревочки и нажимая на тайные кнопочки, информацией от вольных и примученных осведомителей постоянно пользовался, разделял и властвовал...

Вот бы как Ваньке Воробьеву мысль скормить, что тайные притоны разврата у его клиентуру отбирают, конкурируют с ним за посетителей его девок. Он со своими Федором и Ахмедкой в городе быстро порядок в этом деле наведет, пусть и не совсем законными методами, а мы как бы этого и не замечать будем. Нам польза и Ванька не в накладе. Всё хорошо может получиться, если это правильно сделать.

Понравилась господину полицмейстеру его придумка. Тем более, человечек, что Ваньку мог на это надоумить, у него имелся.

Дела казенные на сегодня у господина полицмейстера были закончены, можно отдохнуть. Покупку вчерашнюю опробовать. Патефон за сорок рублей им был приобретен, но пока даже и не распакован.

Оберточная бумага с патефона была снята, пластинка заняла своё место. Вот сейчас и насладимся...

Догорает румяный закат,

Золотистые меркнут вершины...

Тихий вечер дремотой объят,

Онемели леса и долины...

Полицмейстер от удовольствия даже головой в стороны чуть-чуть покачал.

О, забудь, моё сердце, те дни,

Те мятежные дни вдохновенья,

Моё бедное сердце, усни!

Не вернешь дорогие мгновенья!

Подпевать немного фальшивя тихонько полицмейстер начал, так ему исполнение понравилось.

Из-за туч показалась луна,

Озарив своим блеском поляны...

Ах, зачем же не может она

Исцелить мне душевные раны?

Жаль Иван Афанасьевич романс этот сейчас не слышит. Большой он до них охотник.

Звуковоспроизводящий аппарат фирмы "Патэ", работой которого сейчас наслаждался господин полицмейстер, имел одну весьма интересную особенность — воспроизведение записи на нем шло не от края пластинки к центру, а от центра к её краю.

Сама пластинка была из шеллака. Чтобы господин полицмейстер записанным на ней романсом смог насладиться четыре тысячи лаковых червецов — маленьких жучков из Индии свои скорлупки вместе с жизнями отдали. Господин полицмейстер об этом не знал, а поэтому жучков этих ему было не жалко...

Глава 45 Раздумья Марии

Некогда было сейчас Ваньке тайными притонами разврата при вятских пивных заниматься. Более важное теперь дело почти всё его время занимало. Мария болела. Операцию её в Санкт-Петербурге всё почему-то откладывали...

Ванька уже три раза в столицу съездил. Не одному профессору Марию показал. Кто говорил одно, другой — другое. Про операцию тоже разное все думали. Кто-то рекомендовал не спешить, другие, что промедление смерти подобно.

Однако, пока — с чем приехали, то и было. Лучше здоровье Марии не становилось, только денег Воробьевы уже прорву извели. Железный сундучок Ивана давно уже дно своё показал, ни одной монетки и государственного кредитного билета в нем не осталось. Всё, что с Больше-Хлыновской сестры Ивану приносили сразу же в карманы столичных медицинских светил перекочевывало. Туда же и деньги с "Парижа" вкладывались. Вроде и не велик карман на белом халате, а глубок.

Мария понурая в гостинице сидела, красотами города на Неве почти не выходила любоваться. Всё думала — от чего её болезнь приключилась?

От старости? Да вроде и нет. В купленном паспорте у неё солидный возраст значится, но на самом то деле ей ещё далеко до него. Рано ей от старости силы потерять и заболеть.

От недостаточного питания? Тоже не подходит. Кушают они с сестрами сейчас хорошо — чего только душеньке угодно. Раньше тоже не бедствовали, никогда за пустой стол не садились. Как в Вятку переехали, то совсем городскими барышнями стали — Ванечка из кондитерских то одно, то другое принесёт. Особенно нравились Марии такие штучки из марципана... Как правильно они называются — что-то сразу и не вспоминается.

От надсады? Так тяжело Мария и не рабатывала. От тяжелого труда боли в пояснице появляются, а у неё всё нутро болит, как жжет там будто. Хотя от натуги рвота ещё бывает, а Марию временами рвёт. Но ничего тяжелого она вроде и не поднимала...

Может простыла? Вот это было. Лихорадит её иногда к вечеру. Но профессор говорил, что простуда — это всё бабушкины сказки. Не от холода человек заболевает, а от микробов. Попадают они в человеческий организм и болезни разные получаются, а что озяб, то это просто по времени совпало.

Перегрелась? Случалось, это почти с ней каждую неделю. С сестрицами в баньке как не перегреться? В холодной то только покойников обмывают, пока жив — в тёплой бане надо мыться. От перегрева нарывы, рожа и флегмоны могут случиться. У Марии такого нет. Значит — банный жар в её болезни не виноват.

Воду холодную ещё пила после баньки. Это тоже вредит — хватить холодного. Годами пила-пила, вот и заболела. Ноги промачивала, под дождь попадала... Бабушка Егоровна всегда девок про холодное предупреждала, но они её, дуры, мало слушали. Всё посмеивались только.

Может продуло? Как под дождь, так и под холодный ветер не раз из избы выходить приходилось.

Иногда и не сам ветер в болезни виноват, а только он её переносит. Пустит колдун болезнь по ветру, она и распространится на целую волость, а то и уезд. Бывает — целыми губерниями от такого поветрия страдают.

Дурным может стать не только ветер, но и роса. Попадет дурная роса на овощи, съедят их люди, а потом и холерой болеют. Одна баба из Сарапула так Марии как-то рассказывала.

Ещё повальные болезни переносит какая-то муха или мошка и от неё никак нельзя оборониться. Лезет она в каждую щелочку и потом болеет народ. Болезнь у Марии на такой мор не похожа. Не мошка в её беде виновата.

Про злых духов Марии даже и думать не хотелось. Тут никакой профессор не справится. Войдут в тело Комуха или Лихоманка, а ещё может и Мерек... Пей не пей микстуры — толку не будет. Та же сарапульская баба ещё рассказывала Марии про сестер-лихорадок — Ломиху, Огниху, Трясовицу, Желтяницу, Горчиху, Бессоницу... Всего таких сестер около сорока, живут они повсеместно и накидываются на людей, кто только под руку им попадется. У Марии то, как уже вспоминалось, лихорадка к ночи бывает. Не дай Бог, с сестрами-лихорадками это связано.

Вспоминать про них даже не рекомендуется. Тут же обидится на тебя лихорадка и затрясет. Чаще же забирают лихорадки тех, кто сругнется не в час или выпьет воды не благословясь.

Могут превращаться сестры-лихорадки в мух, соринки и вместе с пищей попасть в организм человека. Тут у Марии было всё ладно — грязнулей она не была, пищу с мухами и сором в рот не тащила.

Вотяки в своих болезнях Керемета винят. Так Мария русская, злой дух вотяков ей не должен вреда причинить. Кутысь и Чер у них ещё людям гадят. Ахмедка всё про Шайтана вспоминает, как заболеет. Старик-черемис, что в соседней деревне раньше жил, говаривал про их злыдней — Йомшенера, Чумбулата, Курук-кугузу, Немед-урука и Пиамбару. Это если правильно Мария поняла. Зубов у старика было уже мало — не очень разобрать его речи было можно.

От порчи, сглаза, уроченья, с озева Мария могла заболеть. Много причин у болестей. Чего только Мария не передумала пока в гостинице время коротала. Думы одна черней другой к ней приходили — с испуга болезнь может начаться или с сильной радости, из-за грехов вольных или не вольных, с наговора. Одна баба у них в деревне другой соли не дала. Та на неё обиделась, весь двор ей исплевала и наговорила. Пошла потом первая баба по воду и встала где наплевано было и наговорено. Заболела после так, что неделю с постели встать не могла.

Всю свою жизнь Мария береглась чтобы не заболеть. Хранилась, как бабушка её говорила. В воду или около её не мочилась, на чужой след не ступала, через коромысло не перешагивала, скатертью руки не утирала, обувала прежде правую ногу, а затем уже левую, после собаки даже не ела — не обезьяна же она африканская, в праздники не рукодельничала, не стирала, не шила и полы не мыла, через речки молча переходила... Но видно, не все хитки бабушка знала — сделала Мария что-то не то и болеет теперь так, что ни один доктор помочь не может.

Глава 46 Вятское знахарство

В очередной приезд в Санкт-Петербург Ваньке пришлось задержаться там почти на три недели. Марию прооперировали. Ваньке доктор рассказал — что и как было сделано, что удалили, а что убрать не получилось. Объяснил профессор про болезнь и как жить Марии после операции.

Ванька понял для себя — до конца исцелить сестрицу научными методами не получилось. Не всё может лечить сейчас даже столичная медицина. Плохо это, да делать нечего.