Свадьба дракона

Обязательно нужно поговорить! Только как это сделать?

Это был главный вопрос, который так волновал мужчину. Он понимал, что объясниться им жизненно необходимо. Не может быть, чтобы Мирабель из-за какого-то пустяка расстроилась и отказалась от своей любви.

Рион присел на край кровати и несколько минут просто смотрел на вздыхающую во сне девушку. Потом нагнулся и осторожно коснулся губами щеки Мирабель. Она вздохнула.

"Милая моя, что же тебя так расстроило?" — мысленно задал вопрос дракон, боясь говорить вслух, чтобы не разбудить свою любимую.

— Рион, — со вздохом отозвалась на молчаливый вопрос герцогиня.

Художник нахмурился. Прозвучало как ответ на его вопрос, и это встревожило. "Во сне она меня любит" — вновь подумал дракон и воодушевленный этим фактом решил действовать.

Рион встал с кровати и, откинув покрывало, взял на руки свою драгоценность, он сел обратно на край постели и устроил девушку на своих коленях. Мирабель доверчиво уткнулась носиком в грудь мужчины и продолжала спать. Она слишком устала за последнее время, потому благодатный сон ей просто был необходим. Рион придерживал девушку своими руками и, слегка поглаживая по обнаженным плечам, целовал в волосы, так ароматно пахнувшие мелиссой.

Дракон вдыхал аромат, исходящий от его любимой, и голова слегка кружилась. Самая желанная и такая недоступная Мирабель мирно и доверчиво спала на руках мужчины.

— Люблю тебя, — нежно прошептал Рион, продолжая поглаживать девушку.

В ответ она завозилась, но просыпаться не хотелось. Очень уютно было в этих крепких мужских объятиях, которые она хорошо чувствовала сквозь сон. Почему-то сейчас они не вызывали у Мирабель тревоги или неприятия. Наоборот, было уютно и очень комфортно. Во сне ей стали видеться карие глаза художника, а потом послышался тихий, очень мягкий, и такой знакомый голос, сказавший: "люблю тебя".

Мирабель улыбнулась этим глазам, смотревшим на нее с любовью, этому голосу, обволакивающей нежностью, и этим словам, от которых встрепенулось растерзанное сердце. Два простых слова несли в себе надежду, любовь и веру в будущее.

Рион смотрел на милую улыбку, появившуюся после его признания, и ему стало страшно потерять свою красавицу. Завтра последний день, когда Мирабель должна сделать будет свой окончательный выбор — любить или умереть.

— Любимая, — прошептал Рион и легонько поцеловал в висок девушку.

Герцогиня вновь завозилась, отказываясь просыпаться.

— Ты любишь меня? — так же тихо спросил художник.

Девушка вновь завозилась. Она начала просыпаться, но пока реальность не отступила, ощущение яркого сна все еще владело ею, а потому ответ на такой простой вопрос произнесся сам собой.

— Люблю.

А как было ответить по-другому, если сердце радостно стучало в унисон с сердцем любимого? Если сильные руки нежно обнимали и поглаживали, даря тепло и уверенность, уют и покой? Если мягкий голос обволакивал нежностью и спрашивал такие простые и очевидные вещи? Да, конечно да, она любит этого жестокосердного дракона. Только никогда ему об этом не скажет.

— Что случилось? Кто тебя обидел? — снова мягко задал вопрос любимый голос.

— Ты, — сквозь сон отозвалась Мирабель.

— Как? Когда? — продолжал настаивать Рион.

Девушка открыла глаза, чтобы удостовериться в том, с кем она говорит. Карие, почти черные в темноте глаза, смотрели на нее с любовью и тревогой. Подумать о том, что сейчас ночь и художник находится в ее комнате, сонный мозг пока не мог. Все, что сейчас ее интересовало, о чем хотел узнать любимый дракон.

Мирабель старалась вспомнить, что же ее довело до слез? Вечером она пошла в столовую, а потом услышала, как Рион говорит с лордом Гирдоном.

— Вечером, когда говорил с Ришем, — нахмурившись, произнесла Мирабель.

Сон отступил, оставив место реальности. Холодный тон и слова о том, что герцогиня любит Риона, вновь отдались болью в сердце.

— Ты слышала? — удивился дракон, а сам старался быстро обдумать ситуацию.

Ничего страшного или плохого он не говорил. Это было лишь несколько брошенных с неохотой фраз другу, потому что Риш тоже переживает за герцогиню. Но вдаваться в подробности и пересказывать незабываемый и волшебный день, художник не собирался. Это было слишком личное, то, что касается лишь только их двоих: Мирабель и его. Но совсем не ответить Рион не мог, Риш сильно переживает за жизнь и судьбу герцогини. Да, художник сказал пару фраз, подтверждающих, что все в порядке. Что так могло расстроить девушку в этих словах?

Строить предположения и догадки было не в духе Риона. Лучше спросить напрямую и выяснить все недомолвки. Но Мирабель молчала, больше не собираясь отвечать. Все ее тело, только что расслабленное и так доверчиво к нему льнущее, сейчас было напряжено. Казалось, что фигурка девушки будто сгорбилась, скукожилась от воспоминаний или этого разговора.

На Мирабель нахлынуло воспоминание о вечере, когда она была настолько несчастна. Потерять любовь и доверие к человеку в тот день, когда только полюбила его — это тяжело. Это очень тяжело. Острая боль засела в сердце и старалась провернуться, чтобы принести еще большую боль и страдания.

"Никогда не думала, что чувства могут быть настолько физически болезненными" — мелькнула мысль Мирабель.

— Что же ты услышала? Что тебя расстроило? — стал допытываться дальше Рион, не дождавшись ответа на свой вопрос.

Мирабель опустила глаза и вновь ничего не ответила. Как объяснить мужчине, что ее женская гордость пострадала от того, что Рион обсуждал ее чувства с Ришем? Как он сможет это понять? Как объяснить, что ее задела холодность, с которой он произнес слова о ее влюбленности? Как он вообще мог это с кем-то обсуждать?

— Говори! — мягко, но в тоже время очень твердо потребовал Рион.

Если Мирабель молчит, значит, он слишком сильно ее обидел. Единственное предположение, почему Мирабель не рассказывает о том, что ее так взволновало — это значит, девушка больше не доверяет ему. Но Рион поставил себе целью добиться откровенности и решить именно сегодня все вопросы. Ночь ему поможет. В тишине, когда вокруг все спят, и никто не может им помешать, в ночи можно говорить откровенно.

— Мне нечего сказать, — тихо отозвалась девушка.

— Настолько нечего, что ты расстроилась и не пришла на ужин, избегаешь встречи со мной, — стал напирать Рион, стараясь добиться ответа. Но Мирабель по-прежнему молчала. — Ведь сегодня днем все было прекрасно! Я видел, что ты любишь меня!

Мирабель от этих слов невольно вздрогнула, но сохранила молчание.

— Или ты мне соврала, что любишь? И это было лишь умелое притворство? Скольких молодых людей ты заманивала в свои сети и обманывала их чувства? — голос рычал.

Рион обвинял несправедливо, жестко, старался забраться под толстую стену молчания, выставленную Мирабель, как защиту от этого разговора. Последние слова уже жгли и кусались, заставляя мучиться истерзанное сердце.

— Обманщица и притворщица! — рыкнул ей Рион громко.

Мирабель завибрировала от этого рычащего голоса, от слов несправедливого обвинения.

— Нет! — не выдержала девушка напраслины, на нее возведенной.

— Неправда! Ты тогда мне врала, глядя прямо в глаза, и сейчас, — темные глаза дракона в темноте сверкали.

Ему самому было больно заставлять таким образом говорить правду герцогиню, но она настолько упорно молчала и не хотела отвечать, что у него просто не оставалось выбора, как обвинить свою любимую в обмане. И ему очень хотелось, чтобы она сейчас развеяла все эти обвинения одним простым словом : "люблю".

— Не врала! Я говорила правду! — резко ответила ему Мирабель.

— А сейчас? — тут же спросил ее художник.

— Что сейчас? — переспросила запутавшаяся в словах и доводах герцогиня.

— Сейчас любишь? — уже спокойнее и с ноткой надежды в голосе спросил Рион.

— Как я могу тебя любить, если ты со всеми обсуждаешь мои чувства?! — возмутилась Мирабель. Наконец-то она теперь может дать волю своему негодованию. — Ты говорил Ришу, что я тебя люблю так запросто! Кто тебе на это давал право? Как ты вообще можешь обсуждать меня со своими друзьями?

Говоря это, Мирабель чувствовала облегчение от слов. Она их говорила шепотом, но обоим казалось, что это был крик. Это был крик ее души, истерзанной любовью, сомнениями и разочарованием в любимом. Слова подбирались сами, выплескивали вместе с собой всю боль и отчаяние. Девушке хотелось, чтобы ему было так же больно, как и ей в тот миг, от холодного тона уверенного в себе дракона, заманившего в свои любовные сети герцогиню.

Когда Мирабель произносила эти слова, на душе дракона тревога стала немного уходить. Постепенно, не сразу, но все же. Он понял, что Мирабель стала жертвой глупого стечения обстоятельств. Девушка не так поняла их разговор с Ришем и обиделась. Он смотрел на горящие возмущением любимые глаза и невольно стал улыбаться в ответ.

— Ты доволен! Ну конечно, ты доволен! Ты одержал очередную победу на девушкой. Потому ты с таким хладнокровием хвалился об этом своему другу! — Мирабель негодовала.

Только в этот момент она поняла, что сидит у дракона на коленях. Это возмутило еще сильнее. Оглянувшись вокруг, Мирабель увидела, что это ее спальня. Наглый дракон заявился к ней среди ночи, посадил ее к себе на колени и теперь устраивает допрос! Как он посмел?! Или именно это подразумевал Рион, говоря своему другу: "завтра все решиться"? Пришел ее соблазнить, пока все вокруг спят?

Именно на этой мысли Мирабель подскочила на ноги и влепила улыбающемуся дракону пощечину.

— Убирайся отсюда! Пока я не размазала по твоему лицу твою улыбочку! — отступив на шаг, прошипела герцогиня на Риона.

— Мирабель! — воскликнул, по-прежнему улыбаясь.

Дракон и ухватил за подол кружевной рубашки и резко дернул на себя, при этом он поднялся на ноги. Герцогиня от этого собственнического движения врезалась своей грудью в Риона. Мирабель замахнулась маленькими кулачками и постаралась со всей силы ударить такого любимого и такого ненавистного одновременно дракона. Но художник перехватил изящные кисти рук и прижал к своей груди, где радостно билось сердце. "Она меня любит" — танцевало в радостном танце огромная душа дракона. Осталось лишь успокоить разбушевавшуюся драконицу.

Кремовое кружево, элегантно очерчивающее фигуру стройной девушки, возмущенно крякнуло, предупреждая, что может порваться в любой момент. Но обоих драконов сейчас это не волновало. Они схлестнулись взглядами. Рион смотрел с любовью и нежностью на такую гордую и красивую драконицу. Мирабель пылала негодованием и ненавистью.

— Милая моя Мирабель. Я так ответил, чтобы любопытный Риш больше не задавал неуместных вопросов, — сказал правду художник. — Я не собирался с ним обсуждать тебя, наше чувство. Потому ответил ему холодно и без вариантов. Эти слова предназначались не тебе, а ему.

Мирабель чувствовала руками, как бьется сердце дракона, смотрела в карие, почти черные во тьме, глаза и видела в них лишь нежность и понимание. Рион понимал теперь, что послужило причиной такого разочарования в нем девушки. Он понимал и готов был сделать все, что угодно, чтобы достучаться до нее, поверить и вновь открыть свое сердце для любви. Ведь он ее искренне и очень сильно любит.

— Извинять и просить прощения не буду, потому что не сделал ничего дурного. Но вот умолять поверить мне вновь и открыть свое сердце, буду на коленях!

С этими словами Рион медленно опустился вниз на одно колено, вторая нога была согнута. Он смотрел на свою драконицу снизу вверх и не мог оторвать взгляда от своей красавицы. Мирабель, не ожидавшая от него такого поступка замерла в растерянности и смотрела на мужчину у своих ног.

— Зачем ты сегодня пришел? — почти со стоном спросила герцогиня.

— Чтобы поговорить. Меня напугало то, что тебе не здоровится, и ты не пришла к ужину, как обещала, — честно ответил ей Рион.

— Что должно будет решиться завтра? — все еще с сомнением спрашивала Мирабель, боясь поверить еще раз.

— Это будет завтра, — как-то туманно ответил Рион, чуть нахмурившись.

В наступившей тишине Рион ждал и надеялся, а Мирабель старалась понять хоть что-то. Но понимала она только одно — она любит этого дракона, всем сердцем любит. Его темные глаза пронизывали насквозь и молили вновь поверить ему и открыть свое сердце. И оно дрогнуло.

Поняв, что еще немного, и она не выдержит, сама кинется целовать такие манящие в улыбке губы, Мирабель произнесла:

— Уходи, пожалуйста, — голос был мягким и просящим.

Она поняла, что в душе не в силах отказаться от этой любви, но ей нужно было подумать, разобраться в себе и хоть что-то понять.

— Ты любишь меня? — с тревогой и ожиданием спросил Рион, поднимаясь.

Мирабель промолчала. Слишком страшно было вновь в этом признаваться.

— Мирабель, скажи, ты простила меня? И любишь по-прежнему? — художник взял кисти ее рук в свои и вновь прижал к своей груди.

После этого привлек ее фигурку к себе и обнял обеими руками. Твердо решив, что не отпустит, пока девушка не признается в своем чувстве к нему. Слишком была высока ставка за это признание. И это была жизнь самой Мирабель.

Мирабель подняла глаза на лицо своего любимого и прочитала столько беспокойства и тревоги, что не удержалась и призналась:

— Да, люблю, — едва слышно раздался на такой животрепещущий ответ.

— Милая моя, как же я счастлив! Родная моя, любимая! — Рион подхватил в восторге девушку на руки и закружил по комнате, придумывая все больше и больше ласковых слов.

Его душа пела, а Мирабель смеялась над словами, порывом, и ей было хорошо на руках у любимого. Опустив на пол свою драгоценность, Рион прижался губами к губам девушки. Их поцелуй был бесконечно нежным. Он дарил обоим надежду и Рион теперь точно знал, что у его любимой есть будущее. Что после завтра для Мирабель наступит следующий день, потом другой, а потом их у нее будет очень много счастливых дней. Потому что она его любит, самого жестокосердного дракона, а значит, впереди у герцогини будет длинная жизнь.

— До завтра, любимая, — произнес Рион, взяв себя в руки и оторвавшись от губ своей любимой.

— До завтра, — со вздохом произнесла Мирабель.

Ей не хотелось расставаться с ним на миг. Какое-то предчувствие говорило ей, что завтра будет трудный день. Ощущение тревоги начало потихоньку поселяться в ее груди, но объяснить себе происхождение этого чувства не могла. Может быть, это мелькали где-то загадочные слова: "все должно решиться завтра", а может быть это просто была женская интуиция. Сейчас же она грустила от того, что нужно расставаться со своим любимым.

Рион разомкнул объятия и направился к двери. Мирабель не выдержала и побежала следом, стараясь продлить этот счастливый миг.

— Люблю, — развернулся у дверей дракон.

— Люблю, — эхом отозвалась герцогиня и замерла рядом с ним.

Дверь открылась, и художник вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Мирабель стояла перед закрытой дверью и прижимала к груди сцепленые руки, стараясь унять бухающее сердце. Потом развернулась и медленно побрела к своей кровати.