Говорящий Бог, Палачи

Хайхок ухмыльнулся. «Думаю, я прочитал около тысячи описаний этого церемониала. Всех антропологов, которых я смог найти. И я изучил сделанные ими наброски. И просмотрел все материалы, которые у нас есть здесь, в Смитсоновском институте. Все, что люди украли и передали На протяжении многих лет я изучал это. Изучал различные маски йеи и все такое. А потом доктор Хартман — куратор, отвечающий за открытие этого бизнеса — она ​​позвала консультанта из резервации. Шаман навахо. Парень по имени Сандовал. Вы его знаете? "

«Я слышал о нем», — сказал Чи.

«Отчасти мы хотели убедиться, что не нарушаем никаких табу. Или неправильное использование религиозных материалов. Или что-нибудь в этом роде, — снова замолчал Хайхок. Он начал что-то говорить, остановился, нервно посмотрел на Чи. — Ты уверен, что не видишь ничего плохого?

Чи покачал головой. Он смотрел на саму маску, гадая, есть ли под ней искусственная голова с искусственным лицом с искусственным выражением лица навахо. Никакой причины быть не должно. Маска выглядела древней, серо-белая краска, покрывавшая оленьую кожу, была покрыта крошечными трещинками от возраста, кожаные ремешки, шнурованные по бокам, потемнели за годы использования. Но, конечно, это были лишь детали, Хайхок.

ничего не упустил бы из виду при создании копии. Маска, которую он видел в ящике в офисе Хайхока, была либо этой, либо очень близкой к ней копией — это было очевидно из того, что он вспомнил. Наклон пернатого гребня, угол накрашенных бровей, все те мелкие детали, которые выходили за рамки легенд и традиций, которые поддались интерпретации создателя масок, все они казались идентичными. За исключением ритуальной поэзии и рисования на песке церемоний исцеления, культура навахо всегда оставляла место для поэтической свободы. Фактически он поощрял это — приводить все, что делалось, в гармонию с существующими обстоятельствами. Сколько такой лицензии было бы у Хайхока, если бы он копировал изображение Тано? «Немного, — предположил Чи. Религия качина индейцев пуэбло, как казалось Чи, уходит корнями в догму, настолько древнюю, что века кристаллизовали ее.

"Как насчет корзины?" — спросил его Хайхок. «На земле у его ног? Это должна быть корзина для аята Йей Да. Во всяком случае, согласно нашим учетным записям артефактов».

Произношение Хайхауком слова навахо было настолько странным, что то, что он на самом деле сказал, было непонятным. Но то, что он, вероятно, имел в виду, было корзиной, в которой хранилась пыльца и перья, используемые для кормления масок после того, как духи в них пробудились. прямо ко мне, — сказал Чи.

Из-за ширмы на выставочную площадку прошла стройная, красивая женщина средних лет.

«Доктор Хартман», — сказал Хайхок. «Ты работаешь допоздна».

«Ты тоже, Генри», — сказала она, взглянув на Чи.

«Это Джим Чи», — сказал Хайхок. «Доктор Кэролайн Хартман — одна из наших кураторов. Она моя начальница. Это ее шоу. А мистер Чи — шаман навахо. Я попросил его взглянуть на это ".

«Было хорошо, что вы пришли», — сказала Кэролайн Хартман. "Вы нашли это Ночное пение подлинным?"

«Насколько я знаю, — сказал Чи. «На самом деле, я думаю, это замечательно. Но Yeibichai — это не церемониал, который я очень хорошо знаю. Не лично. Единственное, что я знаю достаточно хорошо, чтобы делать это сам, — это Путь Благословения ».

"Ты певец?" Знахарь? "

"Да, мэм. Но я новичок в этом ».

«Мистер Чи также является офицером Чи», — сказал Хайхок. "Он" член полиции племени навахо. Фактически, это тот самый офицер, который арестовал меня там. Я думал, вы бы это одобрили. Хайхок улыбался, когда говорил это. Доктор Хартман тоже улыбалась. Он ей нравится, подумал Чи. было видно, и это чувство было взаимным.

«Хорошее шоу», — сказала она Чи. «Бегу к грабителю могил. Когда-нибудь я должен приехать в вашу часть страны, имея достаточно времени, чтобы по-настоящему это увидеть. Я должен узнать гораздо больше о вашей культуре. Боюсь, что я потратила большую часть своего времени, пытаясь понять инков ". Она смеялась. «Например, если бы я был здесь вашим проводником, я бы не стала показывать вам это шоу Night Chant. Я бы показал вам своих домашних питомцев. Она указала на соседнюю диораму. В нем стена из огромных ограненных камней выходила во двор. Дальше на фоне гор возвышался храм. На этой выставке также были представлены манекены в культурном стиле. Мужчины в туниках без рукавов, плащах из плетеных перьев, повязках на голове и кожаных сандалиях; женщины в длинных платьях с шалами, закрепленными на груди булавками с драгоценными камнями, а волосы покрыты тканью. Но центральным элементом всего этого была большая металлическая маска. Чи казалось, что он был вылеплен из золота и украшен драгоценностями.

«Я восхищался этим, — сказал он. — Довольно красивая маска. Выглядит дорого. "

«Она сделана из сплава золота и платины, украшенного изумрудами и другими драгоценными камнями, — сказала она. — Она представляет великого бога Виракочу, бога творения, самого главного бога пантеона инков. Там меньшая маска, изображающая бога Ягуара. Думаю, менее важная. Но достаточно мощная. "

«Похоже, это будет стоить целое состояние», — сказал Чи. "Как музей получил это?" Сказав это, он пожалел, что не слышал. В его ушах этот вопрос, казалось, означал, что приобретение могло быть менее чем почетным. Но, возможно, это было продуктом того, как он думал. Никакой благородный навахо не смог бы продать музею ту маску Говорящего Бога, которой он восхищался. Нет, если это было подлинно. Такие маски были священными, находились в семейной опеке. Никто не имел права их продавать.

«Это был подарок», — сказал доктор Хартман. «Это было в руках семьи там, внизу. Насколько я понимаю, это была политическая семья. И от них это досталось какому-то очень важному человеку в United Fruit Company, или, может быть, это была Anaconda Copper. затем это было передано по наследству, а в 1940-х кому-то нужно было решить большую проблему с налогом на прибыль ». Доктор Хартман со смехом создала фигуру с помощью воображаемой палочки. «Шазам! Смитсоновский институт, чердак Америки, чердак мира, получите

еще один из его артефактов. А некоторому порядочному гражданину списывают сумму налога на прибыль ".

«Думаю, никто не может жаловаться», — сказал Чи. «Это красивая вещь».

«Кто-то всегда может пожаловаться». Доктор Хартман засмеялся. «Они сейчас жалуются. Они хотят вернуть это».

"О," сказал Чи. "Что?"

«Чилийский национальный музей. Хотя, конечно же, музей никогда не держал его в руках». Доктор Хартман прислонился к пьедесталу, на котором, согласно подписи к нему, держалась маска ворона, которую использовали шаманы канадского племени носителей. Тихоокеанское побережье Чи пришло в голову, что ей нравится.

«На самом деле, — продолжила она, — шум поднял некто по имени генерал Уэрта. Генерал Рамон Уэрта Кардона, если быть формальным. Это была его семья, от которой американский магнат, кем бы он ни был, в первую очередь получил вещь. По крайней мере, я понимаю. И я полагаю, что если их национальному музею удастся отговорить нас от этого, добрый генерал подаст иск, чтобы вернуть его своей семье. И, будучи очень, очень большой фигурой в чилийской политике, он может выиграть. "

"Ты собираешься вернуть это?"

Хайхок рассмеялся.

«Я так не думаю, — сказала доктор Хартман. — Я бы не стала возвращать его при данных обстоятельствах. Я была бы достаточно счастлива, чтобы вернуть Генри здесь его кости во имя здравого смысла или, может быть, приличия. Но я не верну эту маску. Она ласково улыбнулась Генри Хайхоку. «Романтический идеализм, я могу одобрить. Но не жадность ». Она пожала плечами и поморщилась.« Но тогда я не занимаюсь политикой ».

«Он собирается увидеть это на открытии, — сказал Хайхок. — Приходит генерал Уэрта. Вы заметили ту историю об этом на днях в «Пост»? "

«Я читала это», — сказала доктор Хартман. «Из того, что он сказал репортеру, я поняла, что генерал приезжает в Вашингтон с более благородной целью, но я заметила, что он сказал, что также посетит нас, чтобы увидеть», — д-р. Голос Хартмана сменился сарказмом: «наше национальное достояние». "

«Это будет неприятно, — сказал Хайхок. — Особая охрана всегда лажается».

«Он не глава государства, — сказал доктор Хартман. — Просто главный тайный полицейский. Мы дадим ему пару гидов и специальное предложение «встретим его у входной двери с рукопожатием». После этого он просто еще один турист ».

«За исключением прессы. И телекамер», — сказал Хайхок, который много знал о подобных делах.

Чи обнаружил, что ему нравится доктор Хартман. «Он будет видеть здесь настоящее шоу», — сказал он.

«Никакой ложной скромности», — сказал доктор Хартман. «Я тоже так думаю. Я была бы хороша в этом, если бы мне не приходилось проводить так много времени в качестве музейного бюрократа». Она улыбнулась Хайхоку. «Например, пытаясь понять, как сохранить мир между идеалистами. молодыми консерваторами и людьми в Замке, которые устанавливают правила ».

Чи заметил, что Генри Хайхок не улыбнулся в ответ.

«Мы должны идти», — сказал Хайхок. «Хорошо, — сказал доктор Хартман. «Я надеюсь, что вы снова радуетесь своему визиту, мистер Чи». Мистер Хайхок показывает вам все, что вы хотите увидеть? "

Казалось, это была возможность. «Я хотел это увидеть», — сказал Чи, указывая на Ночное пение и мир масок вокруг него. «И я надеялся увидеть того бога войны Тано, о котором я слышал. Я где-то слышал, что кто-то в "Пуэбло" надеялся получить и это обратно ".

Выражение лица доктора Хартмана было сомнительным. «Я не слышала об этом», — сказала она, нахмурившись. Она посмотрела на Хайхока. «Фетиш Тано. Вы что-нибудь об этом знаете? Какой фетиш они имеют в виду?»

Хайхок перевел взгляд с доктора Хартмана на Чи. Он колебался. "Я не знаю."

«Думаю, ты можешь поискать это в инвентаре», — сказала она.

Хайхок смотрел на Чи, изучая его. "Почему бы и нет?" он сказал. "Если ты хочешь."

Они поднялись на лифте для персонала на шестой этаж, в безвоздушную кабину офиса Хайхока. Он набрал нужную информацию в свой компьютерный терминал и получил взамен беспорядочную смесь цифр и букв.

«Это говорит нам о коридоре, комнате, коридоре в комнате, полке в коридоре и номере корзины, в которой она находится», — сказал Хайхок. Он набрал еще одну связку ключей и стал ждать.

«Теперь он говорит нам, что его нет в инвентаре и над ним работают. Или что-то в этом роде».

Он выключил компьютер, взглянул на Чи и задумался.

«Он знает, где это», — подумал Чи. Он знал с самого начала. Он решает, говорить ли мне.

«Это должно быть в лаборатории консервации», — сказал Хайхок. "Пойдем взглянем".

Телефон зазвонил.

Хайхок посмотрел на него и на Чи.

Он снова зазвонил. Хайхок поднял его. «Хайхок», — сказал он.

А потом: «Я не могу сейчас». У меня гость ".

Он прислушался, взглянул на Чи. «Нет, я не мог заставить эту чертову штуку работать, — сказал Хайхок. — Я не умею с этим работать». Он слушал.

«Я пробовал это. Не включилось». Послушал еще раз. «Смотри. Ты все равно спустишься. Я оставлю тебе это исправить. Слушал. Нет. Это немного рано. Тогда слишком много трафика. И наконец: «Тогда сделай девять тридцать. И помни, что это вход с Двенадцатой улицы».

Хайхок прислушался и повесил трубку.

«Пойдем», — сказал он Чи.

Хайхок, хромая, шел по, казалось бы, бесконечному коридору. С обеих сторон он был обложен более высокими стопками деревянных ящиков. Дела были пронумерованы. Некоторые были заклеены бумажными наклейками. Большинство из них носили бирки с надписью «ВНИМАНИЕ: ИНВЕНТАРИРОВАННЫЕ МАТЕРИАЛЫ или ВНИМАНИЕ: НЕИЗВЕСТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ».

«Что во всем этом?» — спросил Чи, махнув рукой.

«Вы называете это», — сказал Хайхок. «Я думаю, что здесь в основном ранние сельскохозяйственные культуры. Знаете, инструменты, маслобойки, мотыги. Впереди у нас есть кости ".

"Скелеты, которые вы хотели, вернули?"

«Хочу вернуть», — сказал Хайхок. «Тем не менее. У нас на чердаке запаковано более восемнадцати тысяч скелетов. Восемнадцать чертовых тысяч скелетов коренных американцев в так называемой исследовательской коллекции музея.

«Вау», — сказал Чи. Он бы думал, может, четыресто или пятьсот.

"Как насчет белых скелетов?"

«Может быть, двадцать тысяч черных, белых и так далее», — сказал Хайхок. "Но поскольку белых глаз в этой стране больше, чем красных, примерно двести к одному, для достижения паритета мне нужно выкопать три целых шесть миллионов белых скелетов и сложить их здесь. То есть, если ученым действительно нравится изучая старые кости — в чем я сомневаюсь ".

Старые кости не были темой, которая апеллировала к традиционной натуре Чи навахо. Трупы не были предметом для вежливого обсуждения. Знание, что он делит коридор с тысячами мертвых, заставило Чи встревожить. Он хотел сменить тему. Он хотел спросить Хайхока о телефонном разговоре. Что он пытался исправить? Что именно не включалось? С кем он встречался в девять тридцать? Но это было не его дело, и Хайхок не сказал бы ему об этом или уклонился от вопроса.

"Почему тюлени?" — спросил он вместо этого, указывая.

Хайхок рассмеялся. «Республиканцы использовали главную галерею для своего большого инаугурационного бала», — сказал Хайхок. «Около тысячи сотрудников спецслужб и ФБР заранее собрались сюда, чтобы убедиться в безопасности». Воспоминание превратило горечь Хайхока в хорошее настроение. Его смех превратился в хихиканье.

«Они открывали каждый ящик, копались внутри, чтобы убедиться, что Ли Харви Освальд не прячется там, а затем снова запирали его и наклеивали печать, чтобы никто не смог проникнуть позже».

«Боже мой», — воскликнул Чи, пораженный внезапной мыслью. «Сколько ключей нужно, чтобы разблокировать все это?»

Хайхок рассмеялся. «Вы имеете дело не с самой тяжелой связкой ключей в мире», — сказал он. «Всего один ключ или, скорее, копии одного и того же ключа подходят ко всем этим замкам. Они не предназначены для того, чтобы люди не воровали вещи. Кто захочет украсть, например, часть гребной лодки времен Гражданской войны? Это поможет с инвентаризацией. В одном из этих случаев вы хотите, чтобы вы пошли в соответствующий офис, сняли ключ с крючка у стола и расписались за него. Как бы то ни было, все это до смерти волновало Секретную службу. Около восьмидесяти миллионов артефактов в этом здании, и, возможно, сто тысяч из них можно использовать, чтобы кого-нибудь убить. Поэтому они хотели, чтобы все было привязано ".