Вот они уже добрались до линии, где раньше стояли заграждения: под ногами что-то захрустело. Теперь столпотворение было настолько сильным, что девушки не смогли удержаться вместе. Оролен исчезла с глаз Айении, скрытая чьими-то спинами, и Ени ощутила, как холодный пот, несмотря на духоту, пробежал по её спине, когда рука Хэл выскользнула из её ладони.
Тут и сама Ени попала в своеобразные клещи, сжавшие её так сильно, что она испугалась, что задохнётся. Продолжать двигаться или хотя бы оставаться на месте было невозможно, поэтому Ени вспомнила то, чему её учили на курсах выживания: скрестила руки на груди и отдалась стихии, стараясь не упасть. Но неожиданно каким-то течением её вынесло к самой стене рядом со списками, которые, как ни странно, ничуть не пострадали, видимо, потому, что вызывали какой-то священный трепет. Сейчас она уже не могла вспомнить слова Хэл о порядке списков, поэтому просто попыталась обозреть как можно большее количество листков.
Её резко дернуло в сторону, переместив вправо и стиснув так, что она не могла даже голову повернуть. И тут ей бросилось в глаза напечатанное на белом фоне чёрными буквами её имя. Ени яростно впилась глазами в эту строчку, отметив, что фамилия была записана в двойном виде — Кристенсен Шонор. Какое-то странное оцепенение овладело ею, ужас не давал поднять голову, чтобы увидеть название факультета. Вокруг как будто повисла гнетущая тишина.
'Давай, всё равно это когда-нибудь случится!' — Ени резким рывком вздернула голову вверх и увидела аккуратную надпись:
ИМПЕРСКАЯ ЛЁТНАЯ АКАДЕМИЯ
Сердце ухнуло куда-то вниз, но через мгновение оттуда начала подниматься горячая всепоглощающая волна, захлестнувшая её с головой. Кажется, она закричала что-то, но ручаться за это было нельзя: в тот момент она ни в чём не отдавала себе отчета. Ещё раз с любовью взглянув на список, Ени повернулась и начала выбираться из толпы: как ни странно, ей это удалось. То ли теперь ей всё было по плечу, то ли перед человеком с таким выражением лица нельзя было не расступиться.
Выйдя на более-менее свободное пространство, Айения оглянулась со счастливым видом и неожиданно показала смачную фигу Технологическому Институту. Впрочем, сейчас никто ничему не удивлялся — главная площадь Империи превратилась в сплошной дурдом.
Тут Ени увидела Хэллин: та была ещё бледней, чем раньше, и покачивалась при ходьбе. Лицо выражало крайнюю степень шока. Подруга бросилась ей навстречу и вовремя: ноги Хэл подкосились, и Ени едва успела её удержать от падения на землю.
— Ну, что? — с тревогой спросила она. Девушка, казалось, еле заметила её. Только после того как Айения потрясла е за плечи, Хэллин заморгала и подняла на неё глаза.
— Поступила?!
Губы Хэл неожиданно расплылись в улыбке, и она легко кивнула.
— Мать твою, Хэллин! Ты меня до инфаркта доведешь! — Айения усадила подругу на бортик фонтана и сама присела рядом, стараясь унять дрожь в коленях. Где-то в стороне раздался яростный крик самца орангутанга в период брачных игр и из толпы просто выпрыгнула Оролен. От полноты чувств сделав двойное сальто и подпрыгнув метра на два вверх, она всё же углядела подруг.
— Что?!
Айения и Хэллин только кивнули: наступила следующая стадия шока и осознание случившегося лишило их дара речи. Оролен схватила их в охапку и закружила в воздухе, они смеялись и рыдали одновременно, всё ещё боясь поверить.
Позже Ени пыталась понять, как так получилось: ведь наверняка рядом стояли люди, убитые горем, полные разочарования и разуверившиеся в себе, но почему-то им казалось, что всё вокруг наполнено ликованием и радостью. Сначала она считала себя бесчувственной, но, наверное, всё-таки такие переживания не оставляли места ни для чего другого.
Они вышли на Главную улицу, не зная, куда идут, держась друг за друга, как будто это им давало ощущение реальности, а если они разожмут руки, то всё исчезнет. Было лишь желание, чтобы это никогда не кончалось — чтобы можно было вечно идти так по улице, взявшись за руки, глупо улыбаясь, и знать, что дальше всё будет хорошо.
Но через некоторое время ошеломление потихоньку испарилось и девушки вернулись к реальности, откуда ни возьмись вокруг появились и другие люди, и у большинства из них был потерянный вид. Оролен и Хэллин стали вертеть головами, ища знакомых. Многие из тех, кого они встретили, тоже поступили.
— Вот ведь, что значит классическое образование! Золотой Колледж промаха не даёт! — гордо-хвастливо заявила Оролен.
— Раньше ты это самое образование терпеть не могла. Обзывала домостроевщиной и феодализмом, — саркастически хмыкнула Хэл. Оро метнула в неё обиженный взгляд:
— Хоть сейчас бы не подкалывала, а?
— Да что уж там... Можешь даже сказать, что благодарна Колледжу за знакомство с Лецри...
Лицо Оролен перекосилась просто мгновенно. Он замерла и угрожающе надвинулась на Хэл:
— Портить мне настроение в самый лучший день моей жизни?! Повинен к смерти! — и опять начались привычные гонки с преследованиями и препятствиями. 'Интересно, они хоть когда-нибудь остановятся?' — меланхолично подумала Ени. — 'В день своей свадьбы, ну, я не знаю, или там похорон?...'
Впрочем, подруги, как всегда, быстро помирились. Залетев домой, Оро и Хэл бросились в свои комнаты звонить родным. Ени же подошла к окну и взглянула на небо, которое было таким же чистым и голубым как в тот день, когда она приехала в Друин. Невозможно поверить, что прошло не больше десяти дней. Казалось, что она успела умереть и родиться заново за этот срок, получить целый мир, о котором и не подозревала. Теперь она больше не чувствовала, что теряет свои мечты, взрослея, нет, теперь она просто приступила к их осуществлению.
'Наверно, мама гордилась бы мной', — мелькнула у неё непрошеная мысль. — 'Я пошла по её тропе, даже не желая того. Наверное, всё дело, действительно, в крови...'
В комнату резко ворвалась Оро, накренившись на повороте и схватившись за косяк, чтобы удержаться. Массивное кресло даже ухнуло, когда она приземлилась в него.
— Никогда не думала, что в день, когда я поступлю в Университет, мне придется успокаивать бабушкину истерику. Она так разволновалась, что и слова сказать не могла... — она замолкла, глядя на Ени. — А ты не хочешь позвонить отцу?
— Нет, — покачала та головой. — Не сейчас.
Тут к ним присоединилась Хэллин.
— Мама в экстазе, а папа говорит, что всегда это знал. Терпеть не могу самоуверенных мужчин... — она потянулась всё с той же блаженной улыбкой на лице, но вдруг нахмурилась. — Димирикян тоже поступила.
— Кака-а-ая трагедия...— протянула Оро. — Просто не знаем, как тебе посочувствовать.
— Если она набрала баллов больше, чем я...
— То ты заберешь заявление в знак протеста? — подхватила Оро. Айения громко засмеялась.
— Идите вы, — буркнула Хэл, но конфликт развивать не стала: в такой день она была готова простить многое. — Ну что, как будем праздновать?
— Что значит как? Гулять будем!
— Знаете что, — задумчиво сказала Ени, — мне кажется это как-то мелко: в конце концов, сегодня один из самых главных дней в нашей жизни, нужно сделать что-то необычное, а мы гуляли и в день приезда, и после окончания экзаменов...
— А что, это мысль! — оживилась Хэл. — Сегодня мне не хочется отшивать пьяных придурков, бегать за выпивкой к стойке, громко хохотать и, вообще, вести себя так, как будто мы всё ещё в колледже. Сегодня наша жизнь стала другой!
— Идея! — подключилась Оро. — Давайте забьём на всех этих ошалевших от собственной крутости идиотов за окном и сделаем наш собственный праздник. Оденемся получше, накроем на стол, чтобы было что вспомнить. Ведь ближе друг друга у нас здесь людей нет. Ну как?
Девушке единогласно выразили свое одобрение. Через несколько часов столовая преобразилась: все валявшиеся предметы одежды, книги и так далее были вынесены в другие комнаты, под потолком мягко мерцали вытащенные откуда-то Хэл новогодние гирлянды и сверкающими нитями свешивался дождик. Старинный стол-трансформер Оро разложила всего в один раз, как раз, чтобы трое уместилось, льняная скатерть, реликвия рода Элрудов, была пожертвована Хэллин под угрожающий шёпот о возможных карах за малейшее повреждение, а Ени всего за два часа приготовила искусный обед из трех блюд.
Следующим пунктом была изящная вечерняя одежда, Ени собралась одеть полученный ею от анонимного дарителя серебряный костюм, но Оро предложила своё платье:
— Он тебе еще пригодится, кроме того, ты его уже одевала здесь, в Друине, а сейчас требуется что-нибудь новенькое. А это платье я надевала всего раз, в то время я очень быстро росла и оно мгновенно стало мне мало.
Но Айении это черное платье из блестящего джерси была даже длинновато, к счастью, это можно было списать на фасон, а длинные золотистые шнуры, обвивающие его, позволяли притянуть его по фигуре. Свободное декольте с тонкими бретелями подчеркивало свет, исходящий от жемчужной кожи по контрасту с темнотой ткани. Волосы же девушка решила уложить локонами при помощи позаимствованного у Хэл прибора. В общем, когда она вошла в столовую, подруги изумленно уставились на неё. Оро, оправившись от удивления, восторженно показала большие пальцы рук. На ней было зеленое сари, расшитое серебряными цветами, усиливавшее рыжеватый блеск её волос.
— Поразительно, — произнесла впечатленная Хэл, одетая в классическое маленькое платье серебряного цвета с асимметричным подолом, от которого отходили широкие воланы бриллиантовой вуали. — Как только получим стипендию, сразу пойдём по магазинам.
В ответ Айения также выразила свое восхищение нарядами подруг и затем, словно выполнив некий предварительный ритуал, они уселись за стол. Но Оро перед этим установила на одной из полок буфета напротив камеру:
— Она будет нас постоянно снимать. Последняя технология — программа может выбирать в какие моменты самый удачный ракурс.
Первой тост также подняла Оролен.
— Итак, граждане, а также студенты Императорского Университета, давайте выпьем за самых умных, обаятельных, талантливых, одарённых и красивых девушек этого города — за нас!
— За нас! За нас! — со смехом произнесли Хэллин и Айения, потягивая из бокалов коллекционное португальское 'Экарто', за которое Хэл уже готовилась претерпеть мученическую смерть от руки родителей.
— Нда, Оро, от скромности ты не умрешь.
— Сам себя не похвалишь — сидишь как оплёванный.
— Это что, цитата?
— Ничего ты не понимаешь — древнее народное творчество.
— Девчонки, прекратите, — прервала их Ени. — А то мясо остынет.
— А, точно, — спохватилась Оро. — Это было бы преступлением.
Чавканья не было слышно лишь благодаря вбитым с рожденья манерам Хэл и подзатыльникам бабушки Оролен.
— Н-да, Ени, сегодня ты превзошла саму себя, — благодарно сказала Оролен, наконец отодвинув тарелку. — Какое счастье, что ты будешь жить с нами.
— Значит, мне не нужно переезжать?
Повисла гнетущая тишина. Оро и Хэллин подняли глаза и мрачно воззрились на неё, Ени почувствовала себя неуютно.
— Так, ещё раз услышу что-нибудь подобное, и вылетишь как ошпаренная, — угрюмо буркнула Хэллин, показав на дверь, и вернулась к салату.
— Конечно, — оскорблённо начала Оролен. — Сейчас мы для тебя уже не подходящая компания. Что уж там, мы не в обиде, можешь валить к Лецри! — и она разразилась притворными рыданиями. Айения почувствовала, как её лицо заливает краска стыда: за всё время знакомства с ней девушки ни разу не допустили ни одного бестактного поступка, наоборот, они приняли её проблемы как свои, помогали ей, насколько это было возможно. А она уже не первый раз оскорбляет их, подозревая в том, что их дружба ничего для них не значит.
— Простите... — еле слышные слова растопили лед между сидящими за столом.
— Ну, в общем, ты меня поняла, — Оролен выразительно постучала вилкой по тарелке, — больше эту тему не поднимаем. А то надумала... Уехать... А кто нас кормить будет?
Наконец, с едой было покончено, и девушки откинулись на спинки кресел, ощущая подлинное блаженство.
— А что, удачно получилось, — стала развивать свою мысль Оролен. — Мы все выбрали себе поприща, способствующие карьерному росту. Так, я стану командующим одной из Наземных Армий, а если получится, то и заместителем министра Обороны Всеобщего Правительства. Айения — главой Военно-воздушных Сил, а может быть, даже заместителем Главнокомандующего. Хэллин, ну, не знаю, я ещё не выбрала — либо Избранным Посланником, либо губернатором какого-то субъекта Федерации, но не спутника, нет, планеты минимум.
— Н-да, какие у тебя планы, — отсмеявшись, сказала Хэллин. — Наполеоновские.
— А что, — ничуть не смутившись, заявила Оролен. — Планирование — фундамент успеха. У нас везде будут свои люди, и мы такие дела будем проворачивать.. — она даже зажмурилась от предвкушения. Хэл перехватила взгляд Ени и улыбнулась углом рта. В самом деле, зачем спорить с Оро?
За окном раздались громкие крики. Поступившие весело и бурно отмечали свой успех.
— Всё-таки хорошо, что мы сегодня остались дома. Эх-х-х, — Хэл мечтательно потянулась. — Представляете, какая жизнь нас ждет? Только любимые профильные предметы, никакой физики и химии, — её аж передернуло, — полная свобода, огромная стипендия, самое классное общество в мире и, главное, самые лучшие парни!
— Да, это самое главное! — подхватила Айения и случайно взглянула на лицо Оролен. На нем лежала печать тоскливой грусти. Ени собиралась спросить, что случилось, но не решилась.
— Ладно, девушки, такое вино необходимо допить. Когда ещё будет такая возможность?! За будущее!
Следующим утром Айения всё ещё никак не могла свыкнуться с мыслью, что она студентка Императорского Университета. Всё утро подруги просили друг друга подтвердить этот факт: в ход шли крепкие выражения, щипки и удары, громкие крики и взвизги оглашали квартиру.
— Ладно, пора браться за дела, — заявила Хэллин, потирая синяк, поставленный Оролен на предплечье. — Когда ты научишься контролировать свою силу? Я же не Лецри!
В этот день девушки отправились за аттестатами: проигравшие претенденты покидали город, оставляя свои надежды и забирая только документы с результатами экзаменов, по которым можно было поступить в любое учебное заведение. Когда они шли по улице, Ени поразилась мрачному настроению, охватившему весь город: тонкие ручейки абитуриентов текли по направлению к вокзалу, почему-то большинство были одеты в одежду черного и синего цвета, словно на похоронах. Зато очень легко было отличить поступивших: на фоне угрюмых лиц юношей и девушек, новоиспечённые студенты просто светились. Чем ближе они подходили к вокзалу, тем чаще можно было услышать всхлипыванья и даже приглушенные рыданья, увидеть заплаканные глаза.
— Говорят, что ни одного серьёзного случая не было, — прошептала Хэллин ей на ухо. — Только нервные срывы. По секрету мне сказали, что одна наследная графиня даже речь потеряла от шока.
— Какой ужас, — вздрогнула Айения.
— Угу, — кивнула Хэл. — Но это ещё ничего. Бывает и похуже. Например...
