"Надо всё время идти по Правому Берегу," — думала она, перелезая через толстые корни и взбираясь на пригорок за Дубом. Над ней покачивались на ветру подвесные лестницы древесного города. Зоркие скайоты следили за Рекой и степью — по слухам, даже ночью их стражи видели, как днём, и ничто не могло от них укрыться. Кесса помахала им рукой и ускорила шаг. Тут уже не было жилых пещер, и у воды поднимался стеной высокий тростник, а мягкая приречная трава сплеталась в колтуны. Где-то под ней извивалась тропа, и она вела Кессу прочь от Фейра, мимо покинутых чайками гнёзд, мимо низкорослых Ив и лепящихся к обрыву Деревьев Ифи. Мохнатые существа ползали в траве, не отличая ночь от дня. Ещё десяток шагов — и берег снова оголился, а вдоль обрыва потянулись прикрытые завесами ниши. Отсюда начиналась Фьялла, и Кесса вновь остановилась, завороженно глядя на скалы. "Фьялла! Это так близко, оказывается," — покачала головой она. "А днём кажется — не дойдёшь..."
Завесы над пещерами Фьяллы трепал лишь ветер, и вода тихо плескалась у прибрежных камней. Хиндиксы дремали, крепко привязанные к причальным кольцам, лодки лежали на песке. Никого не потревожили тихие шаги, никто не вышел на порог, чтобы взглянуть на пришельца.
На южной границе Фьяллы росла Высокая Ива, и густой лес побегов теснился на её корнях. Её ствол не обхватили бы и четверо жителей, но до облаков он не поднимался — чуть выше кромки обрыва он когда-то переломился, и теперь там топорщилась "метёлка" из тонких прутьев. Ствол зиял дуплами, и в самом большом из них что-то шевелилось и булькало. Кесса замерла, на цыпочках подошла к Иве — и разочарованно хмыкнула. И тут, в Фьялле, сторожа занимались не тем, чем велено! И в тайном дупле им было куда удобнее делить между собой кислуху, чем на продуваемом ветрами берегу.
Стражи Фьяллы что-то услышали — плеск прекратился, из дупла показалось копьё, а следом и перевязанная ремешком голова. Кесса отпрянула, быстро, почти бегом преодолела ивовую чащу и нырнула в тростники на той стороне.
"Да уж, далеко я забралась," — Кесса поёжилась — никогда раньше она не заходила южнее Фьяллы, а впереди всё тянулся и тянулся пологий берег, а над ним нависали белые скалы, и не было видно конца участкам. Как называется тот, по которому она идёт, Кесса не знала — но где-то к югу от него посреди Реки лежали Острова Кудин, а ещё южнее в Великую Реку впадала Яска. "Всё время идти по Правому Берегу," — повторила про себя Кесса, ступая на незнакомую землю. "Туда, куда течёт Река."
Едва небо над обрывом окрасилось зеленью, над Рекой поднялся туман. Он колыхался вокруг Кессы, волнами набегая на скалы, и она поневоле замедлила шаг. Вокруг шуршала тонкая прибрежная трава, пахло тиной, издалека тянуло дымом очагов — жители неведомых участков жарили рыбу. Кесса сглотнула слюну и огляделась в поисках камня или коряги — пора было отдохнуть. Она шла без остановки с тех пор, как покинула Фейр, и сейчас, в тумане, она не могла понять, что вокруг. "Где-то тут должны быть Острова Кудин," — Кесса растерянно вглядывалась в дымку над водой. "Или не тут. Какая всё-таки длинная эта Река..."
Ещё десять шагов — и под ногами захрустел битый известняк, а из тумана выплыли очертания огромной драконьей головы. Кесса охнула и изумлённо замигала, но тут же поняла, что на берегу, у самой воды, лежит вовсе не череп дракона, а обычная глыба белого камня. На "макушке" поднимался невысокий гребень — причальное кольцо-экха, выточенное прямо в валуне. Кесса проворно взобралась на "лоб" дракона и встала там, высматривая в тумане дорогу. Дымка не спешила развеиваться.
— Хвала Великой Реке за воду и пищу, — прошептала Кесса, разламывая пополам вяленую рыбину. Ей хотелось услышать чей-нибудь голос. Ещё она хотела спать — после бессонной ночи и блужданий по берегу в голове звенело, а ноги подкашивались. Туман медленно сползал к воде, и из-под него проступали разбросанные у кромки воды валуны. Зелёный цвет неба неспешно сменялся белесым.
"Где же острова?" — Кесса забралась на гребень экхи и встала на цыпочки, но увидела только тёмные воды. Над Рекой — высоко в небе — проплыла хиндикса, и Кесса кубарем скатилась в тростники и выглянула, лишь когда корабль пролетел мимо. Посмотрев ему вслед, она облегчённо вздохнула — шар хиндиксы был окрашен в незнакомые цвета, а значит, летела она не из Фейра и не за Кессой.
"Та-ак..." — она растерянно хмыкнула и пожала плечами. "Хвала богам! А что, если..." Она посмотрела на север — ещё одно тёмное пятнышко появилось на небосклоне. "Попробую..."
— Хаэ-эй! — закричала Кесса, встав во весь рост на "макушке" каменного дракона, и замахала подобранным листом Высокой Ивы, как флагом. — Хаэ-э-эй!
Незнакомая хиндикса, клюнув носом, плавно пошла к земле. На просмолённых бортах не было никаких узоров, только за кормой тянулся недлинный хвост из красных и жёлтых кистей. Белый шар, исчерченный когда-то синими полосами, почти выцвел — сейчас они скорее были серыми, в цвет пасмурного неба.
— Хаэ-эй! — Кесса выронила лист и спрыгнула на "нос" валуна, готовясь поймать канат. Хиндикса в небе качнулась с борта на борт и снизилась ещё немного. Двое в синевато-серых плащах стояли, опираясь о фальшборт, и смотрели на Кессу во все глаза.
— Силы и славы! — крикнула Кесса, приложив ладони ко рту. — Возьмите меня на борт!
Корабль покачался на месте — и нырнул носом вниз, едва не ударившись килем о камень. Шар судорожно раздулся и засвистел. Кесса подпрыгнула и схватилась за чьи-то руки. Мгновение спустя её втащили на палубу, и хиндикса стрелой рванулась в небо.
Глава 09. Начало пути
Небесный корабль вилял в воздухе, и ветер хлестал по его бортам, раскачивая лёгкую "посудину", и некому было выровнять её полёт. Трое корабелов — и двое юнцов в серых плащах, и почти седой сингел с тёмным, обветренным лицом, что сидел у печи и подбрасывал дрова — замерли на месте и глазели на Кессу. Она поднялась на качающейся палубе и едва успела схватиться за снасти — корабль приплясывал на месте и норовил вытряхнуть людей в воду.
— Силы и славы! — широко улыбнулась Кесса. — А-ай, кора-абль!
Хиндикса качнулась с борта на борт, плавники заскрежетали вразнобой. Сингел с гортанным воплем указал на рычаги на носу, и один из молодых летунов — чёрноволосый и широколицый — метнулся к ним.
— Вверх! — сингел подбросил в печь охапку сухой травы. Пламя, загудев, протянуло бесцветные языки к надутому шару. Что-то мерно похрустывало под палубой, и хиндикса понемногу выравнивалась. Несколько мгновений спустя она быстро летела к югу — ровно, как по лезвию, над Великой Рекой. Тот, кто стоял у рычагов, то и дело оборачивался через плечо на Кессу. Второй юнец, изумлённо мигая, протянул руку к бахроме на чёрной куртке.
— Ветер нынче сильный, — заметила путешественница. — Моё имя — Кесса, о славные путники. Кто вы, и куда вы летите?
Сингел мигнул, жестом велел юнцу убрать руку от чужой одежды и выпрямился во весь рост.
— Чёрная Речница! — выдохнул он, устремив немигающий взгляд на Кессу. — Мать Макега, Вайнег и его Бездна! Чёрная Речница, настоящая! Вы вернулись?!
Кесса зарделась от смущения, но всё же выдержала его взгляд, не потупившись.
— А... мы и не уходили, — ответила она. — И не надо так пугаться.
— Настоящая, — прошептал чёрноволосый юнец, незаметно пощупав бахрому на куртке Кессы. — А я подумал сначала — примерещилось...
— Моё имя — Гарт, — сингел протянул Кессе руку. — Гарт Гьоррен с устья Дзельты. Туда мы и летим. Эти двое — Свейн и Гийма. Хаэй! Вперёд гляди!
Гийма и ухом не повёл на его окрик. Хиндикса и так летела хорошо, не вихлялась и высоты не теряла, — так что ещё нужно?!
— Вы летите к Дзельте? — Кесса хотела вспомнить карту Реки, но от волнения всё вылетело из головы. — Мимо сарматских станций? Отвезёте меня на "Флан"?
Гарт и Свейн переглянулись.
— Завтра к полудню будем там, — кивнул сингел и хмуро посмотрел на юнца. — Смени Гийму. Гийма, достань хорошую шкуру!
— Ага, — чёрноволосый метнулся к плетёным ларям, выставленным на корме. Сверху на них лежали тяжёлые покрывала из коры — Кесса не сразу даже поняла, что внизу.
— Вот, — Гийма вытянул из-под покрывал мохнатую бурую шкуру, встряхнул её и расстелил на корме. — Это тебе, Речница Кесса. Тут мягко.
— С-спасибо, — растерянно мигнула та. — А ты куда?
— Пусть за берегом следит, — нахмурился Гарт. — Пока не улетели прямо в Олданию... Отдыхай, Чёрная Речница. Знать не знаю, сколько ты прошла, и чего на пути насмотрелась!
— А расска... — заикнулся было Свейн, но седой сингел рявкнул на него так, что с береговых скал взвились напуганные чайки.
— Отдыхай, — повторил Гарт. — Ты голодна?
— Нет, — мотнула головой Кесса. Ей не по себе было под изумлёнными, восхищёнными и настороженными взглядами. Свейн выворачивал голову, и глаза у него были большие и круглые, Гийма то и дело порывался потыкать пальцем — не видение ли перед ним? — а старший Гьоррен хмурился и косился на пришелицу с опаской.
— У меня есть еда, Гарт Гьоррен, — заверила Кесса, ощупывая длинный мех на драгоценной подстилке. Это была шкура товега — цельная, недавно снятая и хорошо выделанная, мягкая, с блестящей и прочной шерстью. Кесса оглянулась на плетёные сундуки — от них тянуло выделанной кожей.
— Хаэй! — закричал Гийма, перегнувшись через борт. — Яска!
— Хвала Макеге, — пробормотал Гарт, с трудом поднимаясь на ноги — он сильно хромал. — Посмотри, Чёрная Речница, мы пролетаем устье Яски. Да, ей всё же далеко до Великой Реки!
"Яска?!" — Кесса вскочила и кинулась к фальшборту. Внизу — так далеко, что и представить было страшно — вздымались белые скалы, и Высокая Трава над обрывом казалась низенькой прибрежной травкой. Чуть правее темнела Река, и зелёные островки теснились среди её волн. Кесса не сразу поняла, что за серо-жёлтые заплатки виднеются среди кустов, но пригляделась — и увидела крыши домов, настоящих каменных домов — такие она видела только на картинках. А левее строя островков в могучий тёмный поток вливалась синяя лента, вскипая белыми гребнями, и белые скалы обступали её с двух сторон. Яска впадала в Великую Реку, разрезая надвое степное плато, и над пещерами, вырытыми в каждом из берегов, курились тонкие дымки, и Кесса видела каждый берег на пять участков вдаль. Она зажмурилась и встряхнула головой, возвращая зрению и мыслям ясность.
— Яска! — прошептала она. — Белая пена, как пух на воде! А внизу — Острова Кудин, да?
— Они, — кивнул Гарт. — Свейн, бери правее! Пойдём вдоль Великой Реки.
— Лучше напрямик, — помотал головой Гийма, нехотя отведя взгляд от степи. — Быстрее.
— Ночь застанет над травой — что делать будем? — фыркнул сингел. — Поворачивай правее! Успеем ещё заблудиться.
— А откуда вы летите? — спросила Кесса. Она колебалась — то ли вернуться на шкуру, то ли остаться у борта и смотреть на реки и острова. Гарт, кряхтя, уселся у печи, поворошил внутри палкой и кивнул на сундуки.
— Из межречных степей. Олда поставили там шатры. Торговали рыбой, привезли им стекло и перламутр. Теперь везём обратно шкуры и рога. Гийма, покажи Чёрной Речнице товар.
Он потёр колено и поморщился. Чёрноволосый хмыкнул.
— Снова разболелось?
— Эти ваши скачки на бешеных тварях! — снова поморщился Гарт. — Обещал ведь к товегам близко не подходить!
— Так ты же не упал, — пожал плечами Гийма. — И сам говорил, что нога болит с зимы. А теперь тебе товеги не угодили.
— Хорош! — нахмурился сингел. — Отстань от меня, олда. Покажи, что мы везём.
Олданец приподнял тяжёлые покрывала и запустил руки в огромный сундук. Кесса восхищённо присвистнула. Тут была не одна шкура, а десятка два, а то и больше, — бурые и пегие, в подпалинах; а рядом, в соседнем коробе, свалены были рога — короткие, толстые рожки диких килмов, грозные длинные рога товегов, а в малом ящичке — Гийма открыл и его — лежали россыпью вываренные белые костяшки. Олда покосился на Кессу, хмыкнул и достал из сундука странную штуку — пучок плоских серых лезвий на толстой чешуйчатой верёвке. Он взялся за основание пучка и с силой встряхнул его. Лезвия с громким треском развернулись в шипастый веер.
— Ох ты! — Кесса удивлённо мигнула. — Что это?
Гийма снова встряхнул веер — тот с треском закрылся.
— Хвост Двухвостки, — ответил олда. — Такими погремушками встречают богов.
— Двухвостки? — эхом повторила Кесса, осторожно прикасаясь пальцем к лезвиям. Это были плоские иглы, намертво вросшие в кожу хвоста, и они шевелились вместе со шкурой. Каждая из них была широкой, как лезвие ножа, и такой же длинной.
— Это маленький хвост, — Гийма забрал вещь у Кессы и спрятал обратно в сундук. — Я видел большой. Там каждая игла с локоть длиной. Тот хвост — от большого, старого зверя. А это был детёныш.
— Как они теперь без хвостов? — вырвалось у Кессы, и она тут же прикусила язык. "Их, должно быть, убили," — подумала она. "Вот жалость!"
— На пастбищах Кигээла им дали новые, — серьёзно ответил Гийма. — А старый зверь прожил очень много. И в стойбище был траур, когда он умер. Нас тогда чуть не прогнали от шатров...
— Хэ-э, — поморщился Гарт. — Олда опять говорит о скотине. Хорошо, его семейство не притащило на берег ни Двухвостку, ни товега! Тебе, Гийма, придётся нести меня, когда мы долетим. Я не могу скакать на одной ноге!
— Как скажешь, — пожал плечами олданец, накрыл сундуки и ушёл на нос, к Свейну.
— Гарт, а что с твоей ногой? — тихо спросила Кесса. — Товег ударил тебя?
— Да он с зимы хромает, — ответил с носа Свейн. — Это от холода.
Гарт смерил его недобрым взглядом и покачал головой.
— Верно, растянул, — он отодвинул голенище и закатал штанину, показывая припухшую и покрасневшую кожу. — Биться — не бился. Надо было в стойбище найти лекаря, да кто же знал...
Кесса сочувственно хмыкнула. "Была бы здесь Эмма! Она что-то говорила про такие штуки..."
— Тут, внизу, много участков, — сказала Кесса, посмотрев на берег. — И на каждом есть колдун. Сядем здесь! Нам в помощи не откажут.
Свейн и Гийма переглянулись и дружно фыркнули.
— Гарт боится воров, — пояснил молодой сингел. — Жаден ты, Гарт Гьоррен, не в меру, вот что!
— Тихо там! — рявкнул старик. — Куванцы по весне — сущее проклятие, ничего нельзя оставить. Чем выше по Реке, тем их больше. А тут ещё эта новая напасть — фарки... Ты слышала о них?
— Да, мерзкие создания, — покивала Кесса. — Нападать толпой на безоружного... Прокляни их Река! Но... что вы делаете ночью? Так и спите на лету?
— По очереди, — хмуро откликнулся Гийма. — А всё оттого, что Гарт...
— Рот закрой! — старый сингел поднялся на ноги и потянулся к его уху, но олданец проворно отступил.
— Так не годится, — покачала головой Кесса. — Надо нам сесть. Едва стемнеет, садитесь на первый же участок. Пусть Гарту полечат ногу. А я останусь на корабле и постерегу его. Если куванцы сунутся, живыми не уйдут!
Она многозначительно постучала пальцем по рукояти лучшего из ножей. Свейн присвистнул и толкнул в бок Гийму — тот таращился на Кессу во все глаза, только что рот не разевал. Гарт нахмурился.
